Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
того,  чтобы  заслужить  посмертное  признание.  Он  совершенно  не  стремился
погибнуть  в просторах мирового пространства или на поверхности Венеры. Его ум
деятельно  работал.  Он  пытался  найти  какую-нибудь подходящую аргументацию,
чтобы  заставить  остальных внять голосу благоразумия и вместе с тем сохранить
чувство   собственного   достоинства.  Последние  слова  академика,  казалось,
открывали такую возможность, и он с радостью за нее ухватился.
    - Виктор  Петрович  в  известной  мере  прав,  - негромко сказал астроном,
отводя  взгляд куда-то в сторону. - Красивые слова и благородные позы нужны не
всегда.  Положение  серьезное,  и  от  нас  требуется  разумное  решение, а не
эмоциональные порывы. Мне лично кажется, что если мы сумеем пройти недалеко от
Венеры,  затратив  известное количество горючего, то вернуться можно с честью.
Приоритет,  во  всяком  случае,  останется  за  нашей страной. Пролетая вблизи
Венеры,  мы  сумеем провести много ценных наблюдений, сохраним корабль и самих
себя,  а  следующая попытка, несомненно, окажется более удачной. Она неизбежно
будет опираться на наши данные.
    - Испугались,  Михаил  Андреевич? - вскинул голову Владимир, обрадовавшись
возможности уличить астронома в малодушии. - Раненько! Эх!..
    Он хотел сказать еще что-то, но сдержался,
    - Послушайте,  Владимир  Иванович! - возмутился Шаповалов. - Это же просто
невежливо!  Я высказал свое мнение, как этого требовал начальник экспедиции, а
вы  переходите  на  личности.  Я  понимаю, молодость горяча, но нельзя же так!
Мудрая осторожность порой бывает куда полезнее, чем необдуманный задор...
    - Спокойно!  Спокойно,  друзья! - вмешался академик. - Михаил Андреевич со
своей точки зрения совершенно прав. Не надо горячиться. Следует уважать мнение
каждого... Кто еще хочет высказаться?
    Желающих  не  нашлось. Сандомирский сидел опустив глаза, а Иван Платонович
молча смотрел в окно.
    Общее молчание было красноречиво, и академик подвел итоги.
    - Большинство как будто за продолжение полета, - невозмутимым тоном сказал
он.  -  Очень  жаль,  Михаил Андреевич, что я втянул вас в эту историю, но что
делать. Такая у нас с вами, очевидно, судьба.
    - Я  ведь  говорил, так сказать, принципиально! - заторопился Шаповалов. -
Не поймите мои слова, как продиктованные личными соображениями...
    - Понятно, понятно! - остановил его Виктор Петрович. - Вообще для споров у
нас  временя  мало.  Однако  позвольте  и мне высказать свое мнение. Товарищи,
которые  хотят продолжать полет, по-моему, правы. Помните, как люди штурмовали
Северный  полюс?  Одна экспедиция сменяла другую, и в конце концов задача была
решена.  Но  высадка  на  Венере  вовсе  не  обязательна. В этой части прав до
известной степени и Михаил Андреевич. Если мы теперь ляжем на правильный курс,
окажется  возможным  пройти  под  облаками  Венеры  и  хотя  бы рассмотреть се
поверхность.  Ради этого уже стоит совершить полет... Как начальник экспедиции
принимаю   решение:   мы  включим  двигатель  и  продолжим  полет  с  расчетом
максимального  приближения  к Венере. Пройдя вблизи планеты, мы произведем все
возможные измерения и вернемся на Землю.
    Академик  замолчал,  как  бы  ожидая  ответа.  Все понимали, что это самое
разумное решение при данном положении вещей.
    - Ничего не могу возразить, - согласился Красницкий.
    - Надо сейчас же менять курс! - торопливо сказал астроном.
    - Пойдемте  в  рубку...  -  произнес  Сандомирский.  -  Разрешите,  Виктор
Петрович?
    - Пожалуйста!
    Действительно,  каждая минута была дорога - поворот нужно было производить
немедленно. Управление перешло в руки командира корабля.
    Сандомирский  сам  сел  за  штурвал.  Профессор  Шаповалов,  как  штурман,
расположился  рядом и впился глазами в шкалы приборов. Наступала ответственная
минута.
    Для  осуществления  маневра  понадобилось  не  так-то  мало времени. Пилот
медленно  вращал колесо штурвала. Так же медленно ракета поворачивалась вокруг
своей  вертикальной оси. Все это было едва заметно для глаз, но далекие звезды
стали перемещаться вправо.
    Астроном  не  отрываясь следил за приборами, сверяясь с таблицей, лежавшей
перед  ним  на  столике.  Сияющий  диск  Солнца  виднелся  за  синими стеклами
угломерного  инструмента  и чуть заметно перемещался в поле его зрения. Настал
момент,  когда  центр  Солнца совпал с перекрестием прибора. Шаповалов включил
ток.
    Послышался мощный рев пламени.
    Корабль  рванулся вперед. На этот раз заранее было известно, что ускорение
будет  незначительным  и  нет  нужды  надевать  защитную одежду и укрываться в
камерах амортизации.
    Пламя двигателя ревело и бесновалось. Стенки ракеты дрожали от напряжения.
Командир  и  штурман  внимательно  следили  за  движением  стрелок  на  шкалах
приборов.
    Дикий  вой пламени прекратился. Снова наступила тишина. Но люди не спешили
расходиться.  Они всё еще находились под влиянием только что пережитых минут и
не хотели оставаться в одиночестве.
    - Я сделал свое дело! - сказал Шаповалов, когда поворот был закончен.
    Астроном   поднялся  и  вытер  лицо  платком.  Он  улыбнулся,  обвел  всех
утомленными глазами и продолжал:
    - Теперь  всё в порядке. Следите за курсом... Вот новая таблица... Я пойду
отдохну.
    И  только  сейчас  все  поняли,  как устал этот человек и в каком огромном
напряжении  находился  до  последнего  мгновения  его  мозг,  пока он выполнял
необходимые для решения задачи вычисления.

    ГЛАВА XII,
    в которой в поле зрения астронавтов появляется планета Венера
    Прошло  еще  несколько  дней.  Ракета  все  так  же мчалась в межпланетных
просторах.   Теперь   в  рубке  перед  пилотом  лежала  новая  схема  движения
космического   корабля,   составленная   профессором   Шаповаловым  с  помощью
электронной  счетной  машины. Дежурные снова имели возможность ориентироваться
во время полета.
    Случай  с  метеоритом научил многому. Вахту несли так же бдительно, как на
боевом  корабле  в  зоне  военных действий. Особое внимание уделялось проверке
правильности курса. Астроном вычислил новые координаты для каждого дня и часа.
    Крохотные  частицы  вещества  встречались  в  пути неоднократно, но теперь
электронный  страж  своевременно  обнаруживал  опасность.  Тогда автоматически
приходили  в  действие  двигатели  ракеты,  и она совершала небольшой бросок в
сторону.   Астронавты   знали,   в  чем  дело,  и  подобные  маневры  большого
беспокойства  у них не вызывали. Только вахтенные особенно тщательно проверяли
точность установленного курса.
    И  вот  настал  час,  когда  далеко-далеко  впереди,  из-за  диска Солнца,
появилась   планета  Венера.  Описав  в  космическом  пространстве  гигантский
полуэллипс,  ракета  приближалась  к  цели.  Утренняя звезда показалась в поле
зрения  телескопов ракеты. Героем дня стал астроном. Его сообщений все ждали с
большим   нетерпением,   но  профессор  Шаповалов  как  назло  сделался  вдруг
молчаливым  и замкнутым. Он почти не отходил от своих астрономических приборов
и целыми днями сидел в обсерватории.
    - Наступает  критический  момент,  -  отвечал  он  на  вопросы  о причинах
перемены  настроения.  - Трудности предстоят огромные - ведь мы приближаемся к
планете,  поверхность  которой еще никто никогда не видел. Надо многое узнать,
прежде  чем пойти на сближение. Мне нельзя терять теперь ни одной минуты. Надо
же  выяснить, какова атмосфера на Венере, есть ли там горы, какова их высота и
тому подобное... Извините, но я очень занят.
    Едва проглотив обед, астроном снова исчезал в обсерватории и склонялся над
приборами.
    А  между  тем  Венера  с  каждым  днем становилась все больше и больше. Из
далекой звездочки, едва различимой простым глазом, она постепенно превращалась
в  заметный  шар,  издали  похожий  на  Луну  и тоже имеющий фазы. Сначала она
казалась  величиной  с  яблоко,  висящее  на черном небе среди звезд, но скоро
приняла размеры Луны в полнолуние.
    Участники  экспедиции  все  свободное время проводили в рубке и с огромным
волнением  взирали  на  таинственное светило, с которым была отныне связана их
судьба.  Интерес  был понятен. Не какой-нибудь новый город, не новая страна, а
действительно новый мир, великая тайна должна была открыться их взорам.
    Никому  еще  не  удавалось  поднять  белоснежное  покрывало Венеры. Царица
утренней  и  вечерней зари, как называли ее древние, сияет на небе, окруженная
плотной,   непроницаемой   для   глаза  атмосферой.  Даже  теперь,  при  таком
приближении,  на  ней  еще  нельзя было рассмотреть никаких подробностей. Одно
стало ясно: планета сплошь окутана облаками, которые клубились, громоздились и
медленно  плавали  вокруг  нее,  не позволяя видеть ничего, кроме бесформенной
белой массы.
    Что скрывается за этой завесой? Есть ли там твердая и надежная почва? Быть
может, планета покрыта водой кипящих океанов? Быть может, тонкая твердь Венеры
то  и  дело разрывается грандиозными вулканическими процессами? Эти вопросы до
крайности  волновали  всех  участников  экспедиции.  Люди стали нервничать как
никогда,  осунулись, глаза у всех лихорадочно блестели. Впервые в салоне стали
вспыхивать   ссоры   из-за   пустяков.   Но   астронавты   снова  смотрели  на
приближавшуюся Венеру, и все эти ссоры и их причины казались жалкими пустяками
в сравнении с величием Вселенной.
    Жизнь  на  борту  космического корабля продолжалась все так же размеренно.
Работы  хватало  на  всех.  Кроме  дежурств  во  время  вахты, каждый выполнял
какую-нибудь  работу  по  специальности.  Сандомирский  и Красницкий проверяли
механизмы,  наблюдали  за  работой всей сложной аппаратуры, являвшейся нервной
системой  корабля.  Наташа  следила за физическим состоянием астронавтов, вела
систематическое  наблюдение  за  температурой  путешественников,  составом  их
крови,  артериальным  давлением. Ученые завершали первую часть своей программы
научных наблюдений.
    Часы  отдыха путешественники проводили в салоне ракеты, не спуская глаз со
светила,  с каждым часом занимавшего все больше и больше места в видимой части
Вселенной.
    Теперь  сверкающий шар Венеры воспринимался глазом как близкий и огромный.
Матово-белый и яркий до рези в глазах, он висел среди черной пустоты, затмевая
сиянием  окружающие  светила.  Приходилось надевать темные очки, чтобы подолгу
смотреть на приближавшуюся планету. На ней все так же клубились и громоздились
облака.  Не  было  ни  одного  разрыва между ними, который позволил бы хоть на
мгновение  увидеть  поверхность  планеты.  Венера оставалась загадкой даже при
таком приближении.
    К  Шаповалову теперь было страшно подойти. Он нервничал, так как ничего не
мог добиться, несмотря на все свои старания и, безусловно, огромные познания в
области астрономии. Ни телескопы, снабженные светофильтрами, ни невидимые лучи
радиолокаторов - ничто не могло приоткрыть завесу тайны, которой была окружена
загадочная  планета.  Астроном  ходил мрачный, как туча. Его самолюбие ученого
никак  не  могло  примириться  с  мыслью,  что, будучи совсем близко от цели и
поставленный  в  исключительно  благоприятные  условия,  он не может прибавить
ничего нового к сведениям о Венере, полученным еще на далекой Земле.
    - Надо  что-то  решать,  -  сказал он однажды. - Венера остается загадкой.
Смотрите!..  Вот  здесь,  на экране, спектр лучей, отраженных от внешнего слоя
атмосферы. Он ясно говорит, что облака Венеры состоят не из водяных паров. Это
не  те облака, какие мы наблюдаем на Земле. Однако ничего нельзя сказать об их
составе и о состоянии нижних слоев атмосферы Венеры.
    - Не   следует   особенно  огорчаться,  -  спокойно  заметил  академик.  -
Представьте  себе исследователя, который попытался бы изучить атмосферу Земли,
находясь  далеко за ее пределами. Этот исследователь натолкнулся бы сначала на
ионосферу   и  убедился,  что  она  представляет  собой  толстый  слой  сильно
ионизированного  газа, главным образом азота, то есть абсолютно непригодна для
дыхания.  Кроме  того, он обнаружил бы температуры, достигающие 1000 градусов.
Что  же  он  должен  был бы предположить? Вероятно, он пришел бы к выводу, что
жизнь  на  Земле  невозможна. Между тем воздух у поверхности Земли значительно
холоднее  и  имеет  другой  состав.  То  же  самое  может произойти и с нашими
представлениями  о  Венере.  Допустим, что ее атмосфера не содержит на верхней
границе  ни  водяных  паров,  ни  кислорода.  Разве  это  все? Быть может, эти
элементы концентрируются значительно ниже?
    - На каких волнах работали? - осведомился Красницкий у астронома.
    - Ни  длинные,  ни короткие, ни ультракороткие волны - ничего не проникает
сквозь эти облака! - с досадой проворчал Шаповалов.
    - Но  можно  предположить,  -  заметил  опять  Красницкий,  - что под ними
страшная  жара.  Ведь  углекислый  газ,  которого  здесь  такое количество, не
пропускает   инфракрасных   лучей.   Длинноволновое   излучение  Солнца  может
аккумулироваться внизу, как под оболочкой гигантского термоса.
    - Насколько  мне  известно,  -  вмешался  в  разговор  академик, - большое
количество углекислоты на Венере отмечают все исследователи. Возможно, что это
результат     вулканической     деятельности.    Следовательно,    углекислота
неорганического  происхождения.  Быть  может,  за  счет  этой  углекислоты  на
поверхности  планеты  существует  богатая растительность. Тогда в нижних слоях
атмосферы   может  оказаться  и  кислород.  Может  быть,  он  лишь  потому  не
обнаруживается в спектре, что солнечные лучи не в силах пробиться через мутную
атмосферу.
    - Можно строить сколько угодно весьма логичных предположений, - усмехнулся
астроном, - беда в том, что в практическом отношении это дает мало.
    - Что  делать,  дорогой Михаил Андреевич, - ответил ему академик. - Мы для
того  и  прибыли сюда, чтобы выяснить эти вопросы. Если ничего нельзя увидеть,
придется спуститься ниже и посмотреть, в чем там дело.
    - Пока что мы летим с закрытыми глазами! - проворчал Шаповалов.
    - Ничего  не  поделаешь. Вы сделали все, чтобы облегчить задачу, но завеса
слишком плотна. Выход один - надо прорваться сквозь нее.
    - Весьма  опасный  маневр,  Виктор  Петрович!  Во-первых,  нам  неизвестна
толщина  облачного  покрова  над  поверхностью  планеты.  Во-вторых, там могут
оказаться высокие горы. Нельзя забывать, что, чем ближе мы будем к поверхности
Венеры,  тем  сильнее будет ее притяжение. Пройдя некоторую критическую точку,
мы рискуем оказаться в плену... и, может быть, навеки.
    Яхонтов развел руками:
    - Последнее  слово  остается за астрономом. Штурман экспедиции должен дать
свое заключение.
    Астроном снова удалился в обсерваторию проверять вычисления.
    Видимо,  два  противоположных  чувства  боролись  в душе этого человека. С
одной стороны, он не любил рискованных предприятий и всегда старался держаться
"в  границах благоразумия". С другой стороны, он все-таки был ученым и обладал
известным   профессиональным   самолюбием,  которое  не  позволяло  ему  легко
отказаться  от  достижения  намеченной  цели.  Кроме  того, он был честолюбив.
Именно  стремление  к известности, к личной славе, к первенству в том или ином
научном  вопросе  и  заставляло  его порой совершать поступки, несовместимые с
благоразумием, иногда брало верх над его осторожностью.
    В  данный  момент  он  был  во власти мучительных противоречий. Загадочная
планета  была совсем близко. Ему казалось весьма заманчивым первому приподнять
окружающую ее завесу тайны. Было бы весьма досадно вернуться с пустыми руками.
Представлялся  единственный  случай  прославить  свое  имя,  добиться  мировой
известности.  Ему  уже  снились почести, звание академика, доклады в Москве, в
Париже,  Лондоне...  Но  и  опасность  была  чрезвычайно  велика. Лучше других
астроном  понимал,  насколько рискованной была попытка проникнуть под облачный
покров Венеры.
    Шаповалов ходил взад и вперед по своей обсерватории и старался решить, что
в  данную  минуту  благоразумнее:  убеждать  ли  своих  товарищей, пока еще не
поздно,  пройти  стороной  или,  наоборот,  привести  их на самый край бездны,
поставить  на карту крупную ставку - свою жизнь и жизнь других людей - с целью
все выиграть или погибнуть.
    Профессор  подошел  к окну. Блистающий шар Венеры принял теперь золотистый
оттенок.  Он  висел  совсем  близко, манил к себе и дразнил переливами красок.
Астроном  долго  смотрел  на  таинственную  планету  и  о  чем-то думал. Потом
вернулся к столу и снова принялся за вычисления...
    На другое утро, после завтрака, Михаил Андреевич решил изложить результаты
своей работы.
    - Что  для  нас сейчас самое важное? - начал астроном. - Толщина атмосферы
Венеры.  Я  попытался  определить  ее,  исходя  из  предположения, что твердое
вещество  планеты  имеет  ту  же  плотность,  что  и  Земля. Дальше нужно было
установить,  на  какую  предельную  глубину можно погрузиться в облака Венеры,
чтобы  иметь  достаточный  запас  скорости  для  выхода  из ее поля тяготения.
Оказалось, что критическое расстояние - 100 километров от поверхности планеты.
    - А на чем основаны все эти вычисления? - поинтересовался академик.
    - Не  скрою,  расчеты  не  вполне надежны. Ведь целый ряд исходных величин
основан  на  предположении.  Снижаясь,  мы,  конечно,  подвергаем себя большой
опасности, но, с другой стороны, если не пойти на риск, мы вернемся домой ни с
чем. Это очень обидно. Особенно для астронома. Надо решать: идти ли на риск?
    - Беру  решение  на  себя,  -  сказал  Яхонтов.  -  Думаю, что все со мной
согласятся. Пойдем на снижение до 100 километров над поверхностью Венеры. Если
там  облачный  покров  уже отсутствует, совершим полет вокруг планеты, сделаем
снимки, возьмем пробы атмосферы и пойдем в обратный путь. Если же облака лежат

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг