Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
ниже  100 километров и непроницаемым слоем, то... что ж поделаешь! Ограничимся
изучением  их  состава. Но помните, что это предел! Если произойдет ошибка, мы
навеки останемся на Венере.
    Путешественникам  иногда  казалось, что они уже пережили все возможные для
человека  ощущения  и  волнения.  Но  вот наступили минуты, когда поколебалась
уверенность, что их нервы в состоянии выдержать предстоящие испытания.
    Сверкающий  диск  Венеры  вырос настолько, что занял почти весь небосклон.
Настал  момент,  когда пилоты должны были показать свое искусство. Серьезный и
озабоченный,  Сандомирский занял место за пультом управления. Рядом поместился
Владимир. Тут же находился профессор Шаповалов.
    Академик Яхонтов сказал:
    - Николай  Александрович,  я  знаю,  что  во  время полета права командира
неограниченны.  Но  не  гоните  нас, пожалуйста, из рубки. Так хочется увидеть
побольше.
    Сандомирский, не отрываясь от приборов, молча кивнул головой.
    Внезапно  какая-то  сила  отбросила влево всех находящихся в кабине. Пилот
повернул  штурвал,  и  ракета  отклонилась  от  линии полета в правую сторону.
Космический корабль приблизился к Венере в плоскости ее экватора. По отношению
к поверхности планеты маневр означал, что ракета уходит вверх.
    - Перехожу в спираль! - крикнул Сандомирский.
    Теперь  ракета  летела так, что планета оставалась с левой стороны. В окна
было  видно, как приближается край освещенного полушария. Еще несколько минут,
и  кабина  погрузилась в темноту. Включать электрическое освещение командир не
хотел,  так как было бы опасно потерять возможность видеть все, что происходит
снаружи.  Только  по  перемещению  звезд  в  рамке окон можно было судить, что
корабль идет не по прямой, а описывает плавную кривую.
    Так   продолжалось  около  тридцати  минут.  Снова  показалось  освещенное
полушарие.  На этот раз даже невооруженным глазом было видно, что ослепительно
белая  поверхность  облаков стала значительно ближе. Затем последовал легкий и
какой-то  упругий  толчок.  У  астронавтов создалось впечатление, будто ракета
налетела на незначительное препятствие и преодолевает его сопротивление.
    На пульте управления загорелась синяя лампочка.
    - Корабль   вошел   в   верхние   слои   атмосферы,  -  спокойно  объяснил
Сандомирский.  -  Теперь  вся  задача  состоит  в  том,  чтобы  опускаться  по
возможности  плавно.  К  сожалению,  мы  не  имеем  никакого  представления  о
плотности среды.
    В рубке стояла тишина. Никто не говорил ни слова. Ракета описала несколько
кругов   вокруг   планеты.   Смена  дня  и  ночи  происходила  для  пассажиров
космического  корабля  чрезвычайно  быстро.  Едва дневной свет успевал озарить
рубку, как снова наступала тьма. Так повторялось несколько раз.
    Вдруг  невидимая,  но могучая сила швырнула всех вперед. Если бы не ремни,
пилот  тоже  не  усидел  бы  в  своем  кресле.  Его чуть не выбросило на пульт
управления.  Путешественники  испытали  давно  забытое ощущение: их тела снова
приобрели  вес,  притом значительный. Когда все пришло в порядок, Сандомирский
сказал:
    - Это  облака.  Корабль  достиг  облачного  слоя.  Их плотность, очевидно,
высока.
    - Они  создают сильное тормозящее действие, - пояснил Шаповалов. - Поэтому
и был такой толчок.
    Объяснение  было  вполне удовлетворительным с научной точки зрения. Ученые
поспешно пристегнули себя ремнями к спинкам кресел.
    Картина  за  окнами менялась. Если прежде с одной стороны виднелась белая,
местами  золотистая  масса  облаков, а с другой - небо, усыпанное звездами, то
теперь  слева  стало  заметно  светлеть,  а  черный  цвет сменился интенсивным
фиолетовым.
    - Видите!  -  заметил  Шаповалов.  -  Мы уже находимся в зоне, наполненной
веществом, преломляющим и рассеивающим свет.
    Путешественники  не  могли  долго  наблюдать  это  явление, так как ракета
погрузилась  в  облачный слой. Теперь с обеих сторон корабля видна была только
желтоватая  масса  тумана. Воздух в кабине стал заметно нагреваться. Владимир,
следивший   за   приборами,   молча  указал  командиру  на  шкалу  термометра,
соединенного с внешней оболочкой ракеты. Он показывал плюс 138 градусов.
    Сандомирский посмотрел на шкалу, и лицо его стало серьезным.
    - Ну как? - тихо спросил его академик.
    - Сопротивление  среды очень велико! - так же тихо ответил Сандомирский. -
Оболочка ракеты раскаляется больше, чем мне бы хотелось.
    Когда  ракета  вновь  появилась  над  освещенным  полушарием  Венеры, цвет
облаков,  среди  которых  летел  корабль,  изменился на темно-желтый. С каждой
минутой  эта  окраска  усиливалась  и принимала оттенок, близкий к оранжевому.
Жара  поднялась.  Термометр показывал, что оболочка нагрелась до 389 градусов.
Дышать  в  кабине  становилось все труднее, несмотря на включенное охлаждение.
Однако   Сандомирский   продолжал  оставаться  за  пультом.  Только  лицо  его
побагровело от напряжения.
    Не  легче  было  и другим путешественникам. Особенно плохо чувствовал себя
толстяк-астроном. Излишняя полнота давала себя знать.
    - Еще долго мы можем опускаться? - спросил его академик.
    - Альтиметр показывает 250 километров, - слабым голосом ответил Шаповалов,
- однако облака еще плотны... Неужели мы не пробьемся?
    Ему   стало   трудно  говорить.  Кровь  приливала  к  голове,  и  сознание
затуманивалось.
    - Помните...  -  еле  слышно прошептал он, - ниже 100 километров нельзя...
никак нельзя! Наблюдайте, пожалуйста... Я плохо вижу...
    Сандомирский оглянулся. Лицо его было искажено.
    - Всем  немедленно  оставить  помещение!.. - прохрипел командир корабля. -
Буду  снижаться  до  предела.  Включу  фото,  если  откроется поверхность. Тут
оставаться нельзя! Помогите Михаилу Андреевичу... Скорее в камеры амортизации!
Неизвестно, что может случиться... Останется только Одинцов!
    В  висках  астронавтов стучало, как кузнечным молотом. Просыпался инстинкт
самосохранения. Наташа сжала голову руками.
    Терять  время  было  нельзя. Академик и Красницкий подхватили Шаповалова и
потащили  его  вниз,  поспешно  облачили  в  скафандр  и  поместили  в  камеру
амортизации.  Им  помогала  Наташа. Уже не первый раз она доказывала, что была
мужественной  женщиной.  Она  тоже  надела  защитную  одежду  и  погрузилась в
раствор. Так же поступили и оба ученых.
    Тем  временем  ракета  уже  пробила  слой  облаков,  и перед окнами кабины
раскинулся изумительный пейзаж Венеры, впервые открывшийся глазам человека.
    Все  заливал странный желто-оранжевый свет. Покрытое облаками небо было не
синим   или  серым,  как  на  Земле,  а  охряно-желтым,  что  придавало  всему
окружающему  зловещий  колорит.  Корабль  летел  на  огромной высоте. Туманное
покрывало  Венеры  плавало в вышине, какой никогда не достигают земные облака.
Далеко  внизу  виднелись  горные  хребты,  грандиозные черные скалы. Во многих
местах к небу поднимались клубы серого и красного дыма. Кое-где мелькали языки
ярко-желтого  пламени.  В  трех  местах происходило извержение вулканов. Видно
было,  как  раскаленная  лава  огненными  потоками разливается по склонам гор,
устремляясь к морю. Да, на Венере оказались моря.
    Насколько  можно  было  судить  по  первым  впечатлениям, большая часть ее
поверхности состояла именно из водных пространств. Горы поднимались над морем,
образуя  бесчисленные острова, то очень большие, то мелкие, отделенные друг от
друга проливами.
    С  пересохшим  ртом Владимир жадными глазами смотрел на эти необыкновенные
картины. Он знал, что имеет возможность видеть все это лишь несколько минут, и
торопился запечатлеть в памяти как можно больше. Он глядел, глядел...
    Слабый  стон заставил его обернуться. Жара в кабине сделалась невыносимой.
Он  увидел, что лицо Сандомирского стало совсем багровым. Командир корабля был
близок к обмороку.
    - Вам трудно! - Одинцов схватил его за плечи. - Я сменю...
    - Пока еще держусь. Посмотрите лучше, что там, в салоне...
    Владимир  не хотел покидать рубку в такие минуты, но приказ есть приказ. С
большим  трудом ему удалось спуститься вниз. Там все оказалось в порядке. Люди
находились  в  камерах  амортизации.  Дышать  в салоне было нечем. Холодильные
приспособления уже не справлялись с температурой. Одинцов почувствовал дурноту
и понял, что оставаться здесь больше не может.
    Собрав  остаток  сил, он вернулся в кабину управления - еще немного и было
бы  поздно!  Сандомирский  уже  не  сидел  в  кресле, а лежал в нем, бессильно
откинувшись  на  спинку.  Владимир  бросил  взгляд  на  наружный термометр. Он
показывал плюс 675 градусов. Внутри ракеты жара достигала 85 градусов.
    С  трудом  Одинцов  перетащил  командира на другое кресло, а сам занял его
место.  Перед  глазами  плыли красные круги. Требовалось огромное усилие воли,
чтобы   заставить   себя   вырваться  из-под  власти  болезненных  ощущений  и
разобраться в обстановке.
    Владимир  взглянул  на альтиметр. Несмотря на нестерпимую жару, на его лбу
выступил холодный пот. Стрелка показывала 65 километров. Пока он отсутствовал,
ракета  прошла  роковую черту. Помраченное сознание Сандомирского не позволило
ему вовремя принять меры, удержав ракету выше критической черты.
    Николай  Александрович пропустил критический момент! Одинцов знал, что это
значит.  Теперь  можно  было  сжечь  хотя  бы  весь  запас горючего, но это не
изменило  бы  положения. Ракета уже не могла преодолеть тяготения Венеры. Путь
назад был отрезан!
    Одинцов  старался собрать свои мысли. Что делать? Путь к спасению был один
- идти вниз. Бороться с притяжением планеты было уже бесполезно. Судьба ракеты
и жизнь ее обитателей находилась теперь в его руках. На мгновение он подумал о
Наташе. В тумане мелькнуло ее милое лицо... Хорошо, что все они были в камерах
и ничего не знали! Наташа! Наташа!..
    Космический  корабль,  снаружи  раскаленный  докрасна,  мчался  с огромной
скоростью.  Пока  о  посадке  нечего было и думать. Рядом хрипел Сандомирский.
Владимир  и  сам  находился на грани потери сознания. Он понимал, что надо как
можно  скорее  замедлить  полет,  иначе  гибель  станет неминуемой. Намеченный
раньше  план  летать  вокруг  планеты  по спирали до тех пор, пока скорость не
дойдет  до минимума, был теперь непригоден. Атмосфера Венеры оказалась гораздо
более плотной, чем предполагалось и нагрев ракеты становился катастрофическим.
    Пилот  решился  на  крайнюю  меру: он включил двигатели, дюзы которых были
направлены  вперед,  против  движения корабля. Это были своего рода реактивные
тормоза.  Яркие  снопы  пламени  вырвались  из отверстий по обе стороны рубки.
Резкий  толчок едва не выбросил Одинцова из кресла. Оглушенный, он еще нашел в
себе  силы  выключить  двигатель  и  снова  взяться  за  штурвал. Но цель была
достигнута - скорость ракеты заметно уменьшилась.
    В эти минуты корабль находился на затемненной стороне планеты. Ночной мрак
закрыл  все  черной  пеленой.  Только  кое-где  внизу виднелись огни вулканов,
вздымающих к небу столбы багрового дыма.
    Владимир  застыл  за  штурвалом,  напряженно вглядываясь в даль и стараясь
наметить  место,  пригодное  для  посадки.  Когда  ракета  снова  вылетела  на
освещенное  полушарие,  он  заметил  несколько  правее по курсу корабля ровную
поверхность  моря. Тормозящее действие крыльев и хвостового оперения оказывало
свое  влияние:  полет  ракеты  постепенно  замедлялся,  но  оболочка  все  еще
оставалась раскаленной. Прошел мучительный и показавшийся необыкновенно долгим
час  времени. Пилот совершил еще один оборот вокруг планеты, постепенно снижая
высоту и теряя скорость.
    Горы приблизились. Стали отчетливо видны их крутые высокие склоны, голые и
угрюмые  скалы.  Неприветливо  встречала Венера незваных пришельцев из другого
мира.   Черные   утесы,  растекавшиеся  по  ущельям  багровые  дымы  вулканов,
клубящиеся  над  головой  мертвенно-желтые облака и странный для человеческого
глаза  оранжевый  свет  -  такой предстала утренняя звезда людям, преодолевшим
бездну мирового пространства, чтобы приподнять завесу окутывающей ее тайны.
    Приближался  самый  ответственный  момент  путешествия.  Теперь  от пилота
требовалось  максимальное  хладнокровие, а Одинцов едва сидел в кресле, только
нечеловеческим  напряжением  воли  удерживая  себя  от  непреодолимого желания
бросить  штурвал  и  упасть ничком. Полуавтоматическим и почти бессознательным
движением  он  включил  еще  раз  реактивные  тормоза,  успел  сообразить, что
скорость корабля значительно упала, и продолжал глядеть вперед, выжидая, когда
перед  ним  раскроются водные просторы. Он был уверен, что море, виденное им с
высоты, находится где-то поблизости, но пока перед глазами простиралась только
бесконечная цепь зубчатых скал.
    Корабль  продолжал  терять  высоту.  Он  мчался  со  скоростью  около 1500
километров  в час. Это было немного по сравнению с космическими масштабами, но
вполне   достаточно,   чтобы   посадка   была  чрезвычайно  опасной,  если  не
невозможной.
    Острые  вершины  гор  были  совсем близко, а море еще не появлялось в поле
зрения.  В помраченном сознании Владимира сохранилось только неясное ощущение,
что надо держаться правее. Он повернул ракету. Дорогу преградило густое облако
дыма,  освещенное  снизу багровым отсветом пламени. Инстинктивно пилот еще раз
повернул  штурвал,  и  дышащий  огнем  кратер вулкана остался слева. Но тут из
тумана  и  дыма совсем близко вынырнула остроконечная вершина скалистого пика.
Столкновение казалось неизбежным. Не отдавая себе отчета в том, что он делает,
пилот,   перед   глазами   которого   уже   стояла   кроваво-красная   пелена,
полуинстинктивно,  рефлекторным движением дернул рукоятку на себя. Космический
корабль  мощным  рывком  взмыл  кверху и пронесся над черными зубцами утеса. И
вдруг  далеко-далеко  внизу  открылось море, по которому ходили грозные волны.
Предпринятый  маневр,  независимо  от  воли  пилота,  резко уменьшил скорость.
Ракета  стала  падать.  У  Одинцова  хватило  сил  лишь на то, чтобы выровнять
корабль  и  послать  его  вниз  под малым углом, почти параллельно поверхности
моря.  Через  мгновение  он, так же как Сандомирский, бессильно поник головой,
выпустил из рук штурвал и потерял сознание.
    Лишенная  управления  ракета  еще несколько секунд двигалась по инерции, а
затем  тяжко  рухнула  в  бушующие волны. Мгновенно поднявшийся огромный столб
пара скрыл место ее погружения...

    ГЛАВА XIII,
    в которой знамя Страны Советов поднимается над скалами Венеры
    Все  в  этом  удивительном  ландшафте  было  залито  странным,  совершенно
непривычным для человеческого глаза, желтым, почти оранжевым светом.
    Так  бывает  в  летнюю  жаркую  пору, когда к исходу дня собирается гроза.
Незадолго  до  заката  наплывают  темные  тучи,  освещенные  багровым пламенем
вечерней  зари.  С  неба уже сходит сумрак, но невидимые лучи дневного светила
еще  не погасли и просвечивают сквозь облака, создавая зловещее багряно-желтое
освещение.  С небес льется странный, как бы нереальный свет, зелень становится
темной,  блики  на воде приобретают оттенок расплавленного золота, а кирпичные
стены зданий кажутся необыкновенно яркими.
    Именно  такой  необычный,  охряно-желтый,  отливающий  красным,  мрачный и
гнетущий свет проникал через окна в ракету.
    Нельзя  было  сказать,  что в помещении темно. Наоборот, вполне можно было
читать  самый  мелкий  шрифт,  но  освещение  казалось  каким-то  ненастоящим,
искусственным,  будто  на небе установили гигантский прожектор с темно-желтыми
стеклами.
    Такова  была  картина,  которую Красницкий увидел за окнами, когда, подняв
крышку  кабины амортизации, выглянул в салон. Там было пусто. Из рубки тоже не
доносилось ни звука.
    "Катастрофа? - подумал Красницкий. - Где же пилоты? Неужели погибли?!"
    Сбросив защитный костюм, он поспешил наверх.
    Пилоты  оказались  живы,  но  оба  находились в бессознательном состоянии.
Нестерпимый  жар,  тяжелый и спертый воздух вывели из строя даже таких сильных
людей, как Сандомирский и Одинцов. Да и никто другой не мог бы выдержать столь
значительного  физического и нервного напряжения. Кроме того, при ударе о воду
защитный  ремень  на  кресле  пилота  лопнул.  Одинцов перелетел через доску с
приборами,  ударился  головой  о  раму и упал без сознания. На него всей своей
тяжестью рухнул Сандомирский, сброшенный с кресла той же силой.
    Красницкий  кинулся  к  аптечке,  нашел  там  нужный флакон и прежде всего
привел в чувство командира корабля.
    - Где  я?  -  со  стоном  спросил  Сандомирский,  озираясь  вокруг.  - Что
произошло? Упали?
    - Кажется, сели на воду. Всё в порядке. Легкий обморок.
    - А где остальные? Кто у штурвала?
    - Одинцов здесь.
    - Жив?
    - Кажется, жив. Сейчас я посмотрю...
    - А где же мы? - опять простонал Сандомирский.
    - Никаких   подробностей   не   знаю.  Ракета,  несомненно,  находится  на
поверхности  Венеры.  За  штурвалом  пока  никого.  Но это не так страшно. Мы,
по-видимому, плывем. Чувствуете, как качает корабль?
    Огромный  корпус ракеты действительно находился в непрерывном движении. Ее
бросало  из  стороны  в  сторону. Предметы, висевшие на стенах, раскачивались,
посуда в шкафах звенела.
    Пока Красницкий, оставив Сандомирского, стал хлопотать вокруг Одинцова, из
камер амортизации вышли Шаповалов и Наташа. Пошатываясь, астроном сел в кресло
пилота  и взялся за штурвал. Одинцов, несмотря на медикаменты и холодную воду,
которую  где-то  раздобыл  Красницкий, не подавал никаких признаков жизни. Все
было   напрасно.   Над   ним   в  отчаянии  склонилась  Наташа.  Приступили  к

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг