Видимость резко сократилась до нескольких десятков шагов. Вылетать в такую
погоду было безумием. Иванову с трудом удалось усвоить это. Несколько
месяцев работы в тяжёлых условиях Арктики, сорок дней беспрерывного
нечеловеческого напряжения на этой несчастной льдине расшатали его нервную
систему. Ему с трудом удавалось держать себя в руках. Беспокойство за Аню
всё больше и больше овладевало лётчиком.
- Что с погодой? - поминутно спрашивал он у Вишневского и получал
неизменный ответ:
- Плохо, товарищ начальник. Туман устойчивый. Он может продержаться ещё
несколько суток.
Дни проходили за днями, не принося ничего нового. Экономя аккумуляторы,
Блинов сократил связь до двух раз в сутки. Более или менее подходящая
площадка в районе его лагеря была найдена, но об Ане он по-прежнему ничего
нового сообщить не мог. Разведки не дали никаких результатов. Девушка как в
воду канула.
Неизвестность грозила плохо кончиться. У Бирюковой был с собой всего
трёхдневный запас продовольствия, а она, считая шторм, находилась во льдах
уже четверо суток. Сделав эти несложные подсчёты, Иванов решил вылететь
утром 27 мая во что бы то ни стало.
Несколько часов сна принесли с собой относительное успокоение. Приказав
готовить "З-1" к полёту, Иванов спросил радиста:
- Как с погодой у Блинова?
- Всё время ясно.
- Что за чертовщина! Всего каких-нибудь семьдесят-восемьдесят
километров - и такая разница.
- Есть основание предполагать, - вмешался Вишневский, - что туман
распространяется на небольшой район в десять-пятнадцать километров.
Очевидно, невдалеке от нас какое-нибудь тёплое течение растопило льды, и мы
оказались в центре своеобразной "фабрики туманов".
- Он высок?
- Нет, всего около пятисот метров.
- Значит, лететь можно. Пробьём.
Через полчаса оба мотора "З-1" работали на полных оборотах. В кабинку
самолёта залезли Дудоров, Фунтов и Вишневский.
Гидролог Семёнов, лётчик Титов и его механик Киш с самолётом "П-6"
остались на базе.
Перед отлётом состоялась короткая беседа между Ивановым и Титовым.
- Троих поднимешь? - спросил Иванов.
- Отчего же не поднять? Потесниться придётся.
- Так вот, потеснись. Мой план такой: так или иначе мне сюда
возвращаться нельзя. В таком тумане можно с грехом пополам взлететь, но о
спуске не может быть и речи. Словом, буду садиться у Блинова или где-либо
поблизости, а оттуда пойду прямо в Тихую. Ты подожди моего сообщения о
посадке и при первой возможности вылетай в бухту. Понятно?
- Понятно, товарищ начальник.
- Значит, всё. Давай лапу.
Крепко пожав руку товарища, Иванов полез в кабину.
Взлетать в тумане было нелегко. Для того чтобы сохранить прямую, вдоль
линии взлёта были расставлены трое остающихся на льдине людей. Усаживаясь на
своём месте, Иванов с трудом различал эту своеобразную живую створу.
- Готово?
- Всё готово.
- Пошли!
Дудоров дал полный газ моторам. Слева промелькнули три чёрные фигурки.
Самолёт оторвался от снега и сразу же очутился в густом молоке тумана.
Вслепую пришлось лететь не больше минуты. Толщина слоя тумана оказалась
всего триста метров. Иванов невольно зажмурился от ударивших в глаза ярких
лучей давно не виденного солнца.
Пошли над пухлым ковром тумана.
Тень самолёта, окружённая ореолом радуги, быстро мчалась по неровностям
серого ковра, закрывшего льды.
Скоро туман исчез. Его сменило однообразие белого снежного покрова.
Кое-где зеленели отдельные льдины.
Блинову не было больше никакой надобности жалеть аккумуляторы. Его рация
беспрерывно работала, посылая в эфир однообразные сигналы. По ним Фунтов
пеленгировал полёт. Это помогло лётчику выйти прямо на лагерь. Весь полёт
занял что-то около тридцати пяти минут.
Над приготовленной площадкой взвивались клубы чёрного дыма. "Блиновцы",
указывая площадку летящему самолёту, жгли последний бидон бензина.
Сделав круг, Иванов сбросил вымпел с приказанием свернуть лагерь и,
вызывая недоумение у нетерпеливо ожидающих его внизу людей, взял курс на
север...
* * *
Услышав шум мотора, Аня очнулась и сразу же пришла в себя. Не веря своим
ушам, она посмотрела вверх и узнала самолёт. Он означал спасение. Девушка
вскочила и стала неистово размахивать спальным мешком. Самолёт спокойно
прошёл мимо...
Сердце Ани наполнилось горечью. К глазам подступили слёзы. Надежда
уходила вместе с удаляющимся самолётом. Уходила и жизнь. А жить так
хочется!..
"Иванов сидит слева, он не видел меня. Но неужели сердце не подсказало
ему?"
Летчик действительно не заметил Ани. Сверху её маленькую фигурку было
легко принять за тень небольшой льдины. Но Иванова заинтересовала площадка.
Он решил сделать круг, рассмотреть её повнимательней, чтобы на всякий случай
обеспечить свой тыл.
Девушка, затаив дыхание, следила за эволюциями самолёта. Он развернулся
и идёт прямо на неё. Заметил, безусловно заметил! Шатаясь от слабости, она
продолжает энергично махать своим мешком.
На этот раз Иванов заметил маленькую фигурку на льду.
- Неужели Аня?..
Не помня себя от радости, он перегнулся за борт и так резко взял штурвал
на себя, что машина вздыбилась. Сидящие в кабине люди попадали друг на
друга. Восстановив нормальное положение самолёта, Иванов обернулся и жестом
указал товарищам вниз, на снег. Все прильнули к окнам. По снегу бежал
человек. Немного не дотянув до середины площадки, человек упал...
Иванов улыбнулся.
- Аня, - одними губами проговорил он, - родная... Она собой указывает
направление посадки...
Девушка неподвижно лежала на снегу, широко раскинув руки. Иванов
пролетел над ней, непрерывно сбрасывая пакеты с сажей. Затем зашёл ещё раз и
бережно сел рядом с живым "Т".
Машина ещё не остановилась как следует, когда из неё кубарем выкатился
Иванов и подбежал к Ане. Девушка лежала без движения. Обессиленная голодом и
потерей энергии, она не выдержала напряжения последних минут борьбы за жизнь
и снова потеряла сознание.
Схватив на руки неподвижное тело Ани, Иванов бережно перенёс его в
тёплую кабину самолёта и, уложив на раскинутое кресло, быстро стащил с неё
промёрзшие меховые одежды и стал оттирать снегом побелевшие руки. Аня
открыла глаза и слабо улыбнулась. Иванов густо покраснел, вскочил и бросился
в пилотскую рубку.
- Вишневский, помогите Бирюковой! - уже со своего места крикнул он.
* * *
"З-1", не выключая моторов, остановился у самой границы маленькой
площадки. Люди Блинова восторженно приветствовали своих спасителей. Обгоняя
всех, к самолёту бежал Грохотов, вопя во всю силу своих лёгких:
- Наконец-то мы вас дождались!
Он с быстротой вихря влетел в кабину и занял первое попавшееся на глаза
кресло. На лице метеоролога одновременно отражались и радость и сомнение. Он
ещё не верил, что пришёл конец скитаниям по неприветливым ледяным полям.
Не успевшие вылезти из кабины Фунтов и Вишневский недоуменно
переглянулись.
На льдине творилось что-то невообразимое. Обросшие, грязные люди тискали
в объятиях Иванова. И ему пришлось бы плохо, если бы Блинов вовремя не
пришёл на помощь.
- Хватит, хватит, - гудел толстяк, расталкивая обезумевших от радости
людей. - Задушите Иванова - кто же повезёт нас отсюда?
Лётчики обнялись.
- Думал, что и не увижу, - шепнул Блинов.
- Расчувствовался, старик? - весело спросил Иванов, освобождаясь из
медвежьих объятий товарища.
- Расчувствуешься, когда с собственной смертью за руку здоровался.
- Будто так страшно?
- Попробовал бы...
- Придётся - попробую, а вот за Аню я тебе не прощу.
- Нашёл нашу девушку?
- Ясно, что нашёл.
- Мы все по очереди искать её ходили.
- Плохо искали.
Рассуждать было некогда. Иванов попросил помочь ему развернуться и полез
в кабину.
Скоро самолёт остановился у противоположного конца площадки. Началась
погрузка. Грузили самое ценное, стараясь не отяжелять самолёта ставшими
ненужными вещами. Но трёх оставшихся в живых собак всё же решили взять.
Похудевшие псы сами прыгнули в открытую дверь багажника.
Льдина опустела. Люди заняли свои места в пассажирской кабине самолёта.
Аня уже чувствовала себя хорошо. Глоток вина и пара галет возвратили ей
бодрость.
Перед отлётом Иванов смущённо отстранил забирающегося на своё кресло
Дудорова:
- Уступи, дружище, это место Бирюковой.
Дудоров понимающе улыбнулся и помог Ане устроиться на своём месте.
Нескольких слов было достаточно, чтобы девушка поняла особенности "З-1", на
котором ей приходилось лететь впервые.
* * *
Следом за "З-1" в бухту Тихая вернулся "П-6". Радость и веселье
воцарились на Земле Франца-Иосифа. И было чему радоваться: все участники
первой экспедиции на полюс в полном составе собрались на основной базе.
Работа блестяще закончена. Научное бюро академика Беляйкина собрало
столько ценнейшего материала, сколько не было собрано за все годы изучения
Арктики всеми учёными мира, вместе взятыми. Уже сейчас открытый Бесфамильным
Остров дрейфов стал открытием мирового значения и привлёк внимание
крупнейших учёных Советского союза, Европы и Америки. Рация Беляйкина
круглые сутки была занята приёмом поздравительных радиограмм с родины и со
всех концов земного шара.
Бухта Тихая постепенно освобождалась от льда. Почищенный и покрашенный
свежей краской ледокол "Иосиф Сталин" стоял под парами, готовый в любую
минуту отправиться.
Погрузку самолётов удалось закончить в несколько дней, и отплытие было
назначено на первые числа июня.
В день отплытия в бухту пришёл открывший навигацию советский ледокол
"Садко". Он доставил первую в этом году почту на Землю Франца-Иосифа. Забрав
почту, "Иосиф Сталин" вышел из гостеприимной бухты, направляясь на юг.
Бесфамильный сидел на капитанском мостике и читал письма, полученные из
дому. Мишка писал, что он учился на "отлично" и перешёл во второй класс. Он
и мама с нетерпением ждут папу, чтобы вместе поехать в Крым, отдыхать.
Лётчик и не пытался согнать счастливой улыбки с лица. Говоря по совести,
редкое счастье испытывал этот многое видавший в жизни человек. Его мечта
осуществилась, стала уже славным прошлым...
Трудно было найти мрачного человека на этом судне. И тем не менее он был
здесь! Достаточно было взглянуть на унылую фигуру Грохотова, чтобы убедиться
в этом. Да, Грохотов был несчастен, зато общее внимание обращала на себя
счастливая пара - Иванов и Бирюкова.
Кроша попадающиеся навстречу льды, могучий ледокол пробирался к
Архангельску. Воздух наполнен весной, бездонное сине-голубое небо звенело от
птичьего крика.
Птицы летели на Шпицберген, на Землю Франца-Иосифа, птицы летели и
кричали от радости.
ЭПИЛОГ
Помню, я стоял перед большой картой Арктики в одной из комнат редакции
"Комсомольской правды". Журналисты засыпали меня вопросами. Их особенно
интересовали полёты в Арктике. Кто-то спросил в упор:
- Куда бы вы хотели полететь сейчас, товарищ Водопьянов? Какой маршрут
был бы вам наиболее интересен?
Я ответил, что для меня явились бы новыми, а потому и интересными, два
маршрута:
Первый - вдоль северного побережья Азии от Архангельска до Уэллена или
мыса Дежнёва.
Второй - полёт на северный полюс с длительным пребыванием на этой пока
ещё мало изученной точке земного шара.
Мне задали новый вопрос:
- А как вы представляете себе этот перелёт? Готовитесь ли вы к нему?
- Рассказывать об этом, - ответил я, - очень долго. Я лучше напишу.
И очень кратко рассказал товарищам то, что написано в этой книжке.
Миша Розенфельд предложил назвать рассказ "Мечта пилота". Приняв его
предложение, я назвал свой рассказ этим именем: кто знает, быть может, мечта
так и останется мечтой...
Вернувшись домой, я с жаром принялся за работу. Это объяснялось,
очевидно, тем, что тема рассказа близка мне, а Бесфамильный и я - оба
мечтаем об одном и том же. Правда, мечта Бесфамильного уже осуществилась.
Я с любовью работал над этим рассказом. Естественно, что в процессе
работы пришлось вновь перечитать немало знакомых книг и произвести некоторые
расчёты. И нужно сознаться, что эта работа дала мне очень многое. Я
чувствовал, как расту, работая над книгой.
Героический Нансен, настойчивый Амундсен, трагический Скотт, как живые,
проходили перед моими глазами. Перечитывая их книги, я невольно заражался
величием их подвигов, учился у них силе воли, вере в успех, не покидавших их
до самой смерти..
Само собой разумеется, мне приходилось многое придумывать. Ведь я писал
не о действительных событиях, а о событиях вымышленных, якобы развивающихся
через несколько лет. Пришлось учитывать развитие авиационной техники и
заглядывать в будущее науки об Арктике.
Мне не хотелось, как говорится, вульгаризировать науку, но я готов
встретить и этот упрёк. Вероятно, найдутся строгие научные судьи, которых
покоробят отдельные строки этого рассказа. Они усмехнутся и скажут:
- Нет, товарищ Водопьянов, не выйдет из вас академика!
- Ну и что же, - отвечу я им. - Я и не собираюсь стать академиком.
Пока ещё есть здоровье и силы, я хочу только одного: летать! Это моя любимая
и родная работа.
Оправдайте появление этого рассказа, - добавляю я, - исключительно
желанием учиться и быть всегда готовым ко всяким сложным и ответственным
заданиям. Эта книга есть не что иное, как своеобразная психологическая
подготовка лётчика к будущим перелётам.
В моём рассказе кое-где чувствуется явно шуточный тон. Но мне не
хочется, чтобы всю мою работу приняли только как шутку. Это конечно не
шутка. Уже сейчас, при современной технике авиации, мы можем проводить
подобные комплексные научные экспедиции.
Мы уже можем обеспечить длительное пребывание людей на полюсе, не ломая
и не оставляя там самолётов, как это сделал один из моих героев - лётчик
Блинов. Чтобы этого не происходило, не следует торопиться, следует всегда
помнить, что север не терпит горячности и авантюры. Спокойный и выдержанный
пилот Бесфамильный достиг полюса. Блинов поторопился и поплатился за это
потерей репутации и тяжёлым тридцатидневным переходом.
Кроме высказанных, мне хотелось в своём рассказе провести ещё одну
мысль, проверенную моей долголетней лётной работой: на север надо посылать
не один, а несколько самолётов и не в одну, а в разные точки одновременно.
Это даст возможность лётчикам, в случае надобности, быстро придти на выручку
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг