летчика, разбрызгивая кровь, рухнуло обезглавленное тело. Убийца ловко
перепрыгнул его и бросился на Савинова. Тот уклонился и коротко ткнул
клинком в живот викинга. Мимо! Сивобородый скандинав взмахнул топором, но
в этот момент наконечник копья, брошенного с другого конца зала, хищно
высунулся у него из груди. Удар швырнул викинга на Савинова и сшиб с ног.
Кто-то наступил Сашке на руку. Крики, брань. Запахло паленым. Надо
подняться! Попытки сдвинуть с себя мертвое тело безуспешны. Без толку -
кто-то из русов, отчаянно матерясь, отражал атаки, топчась прямо на
придавившем Сашку мертвеце...
Багровый свет выхватывал из теней то окровавленные клинки, то ощеренные
ненавистью лица. Вчерашние собутыльники убивали без пощады. Воины
сбивались в кучки, защищая друг другу спину. Беспорядочная свалка
постепенно перерастала в правильный бой. Откуда-то из середины зала
раздался крик: "Отжимай от дверей!" Кажется, Ольбард... Савинову наконец
удалось сбросить с себя мертвеца и подняться на ноги. Какой-то викинг
походя рубанул Сашку мечом. Клинки со звоном столкнулись, отскочили. Еще
раз столкнулись, противник как-то хитро повернул кисть. Савинов понял, что
не успевает... В этот момент его толкнули в спину. Падая, Сашка выбросил
руку с оружием вперед. Клинок врага прошелестел над его ухом, а его
собственный вонзился точно в солнечное сплетение викинга. Савинов даже не
успел удивиться, когда смертельно раненный враг ухитрился садануть ему с
левой в челюсть. В голове зазвенело. Упершись ногой в тело, выдернул меч.
Быстро обернулся. "Чтобы остаться в живых, здесь нужны глаза на затылке".
Копейное жало мелькнуло перед глазами. Удар, отбив. Пространство странно
дергалось, как если бы он кубарем летел с высокой горы. Раскаленный металл
зацепил бедро. Рядом оказывались то свои, то чужие. Стены, потолок, пол,
заваленный трупами, - все смешалось. На миг рядом возник Храбр в шлеме и
доспехах, сунул в руки щит и исчез.
Тело вдруг обрело странную легкость, движения стали точнее. Зрение
прояснилось. Савинов увидел, что половина зала уже очищена от викингов и
оттуда двигается, сметая сопротивление одиночек, стена русских щитов.
Ольбард там! Возле дверей кипела беспорядочная свалка. Основная часть
хирда старалась вырваться наружу, но путь ей преградило несколько русов,
слышавших приказ князя. Викинги напирали. Вот здоровенный рыжебородый
детина взмахнул секирой. Один из русов упал. Детина что-то прорычал.
Савинов узнал Стурлауга... Двери распахнулись, но оставшиеся славяне
продолжали сражаться. Главное - не выпустить викингов из зимовья, пока
стена щитов не достигнет выхода! Савинов рванулся туда, отбивая и нанося
удары. Вдруг оказалось, что тело живет какой-то собственной жизнью, словно
кто-то чужой, неизмеримо более опытный, чем Сашка, управлял его
движениями, как марионеткой. Скрамасакс в руке стал скользким от крови. В
какой то миг почудилось, что Сашка смотрит на битву со стены примерно с
высоты трех метров. Потом все смешалось. Он попал в самую гущу боя. Это
напоминало калейдоскоп, только вместо цветных стеклышек окровавленное
железо и отверстые раны. Щит гремел от ударов. Савинов, матерясь, сорвал
голос. Мышцы гудели от напряжения, и сердце, казалось, сейчас выскочит
через гортань. Но дверь они все же не удержали...
- Проклятие! - Хаген пинком распахнул дверь. Хирдманы гурьбой вывалили из
дома, таща раненых. Их осталось всего около двух десятков. Слишком поздно
отец решил действовать, а русы оказались гораздо трезвее, чем можно было
подумать. Звон оружия, крики, хрип. Внутри еще кипел бой. Там умирали
побратимы.
- Все на борт! За весла, отродье Локи! "Локи - скандинавский бог хитрости,
обмана и коварства".
В дверном проеме появился отец, волоча кого-то под мышкой. С ним еще
несколько воинов.
- Хаген! Уходим! Нам не сдержать их!
Следом из багрового мрака выскочил кто-то из русов. Хаген среагировал
молниеносно. Мечи свистнули. Славянин упал.
- Надо задержать их, отец! Иначе мы не сможем отплыть!
Глаза в глаза. Прозрачные серо-голубые и зеленые.
- Недолго, Хаген, не зарывайся, я тебя знаю. Шнеккер уже на воде.
- Хорошо... Выводи людей.
Широкая ладонь Стурлауга сжала плечо. Оба знали, что Хагену будет трудно
добраться до борта.
Повернувшись к двери, Хаген поднял мечи, и тут изнутри повалили русы. И
взвихрилась стальная метель! Удары летели со всех сторон. Он кружился
веретеном, отшвыривая нападающих туда, откуда они налетали. Медленно, но
верно он отжимал их обратно к двери, не давая обойти с боков, сек по
рукам, нанося мелкие раны. На большее не хватало времени. Правда, двоих он
все же убил. Сзади слышались крики. Кто-то звал его по имени. Но нет
времени оглянуться. Русы вдруг отпрянули назад, двое скользнули, катясь в
стороны, обходя его с боков. Хаген не успел им помешать, - из проема на
него надвигалась стена щитов. Глаза славян прятались в тени под
коническими шлемами, и одно из лиц было лицом Диармайда.
Он уже собирался отступить, когда заметил на зеленом пригорке, позади
зимовья, девушку в светлой одежде. Сигурни! Его сердце упало. Он понял,
что не может уйти без нее.
- Отец, я остаюсь! - крикнул он и бросился в бой.
Его оттеснили к холму. Окружили, сбив щиты, и стали медленно надвигаться
со всех сторон. Хаген приготовился умереть, забрав с собой как можно
больше врагов. Был один ирландский прием, говорят, его любил сам Кухулин -
но русы вдруг остановились. В одном месте стена щитов разомкнулась, и
Хаген встретился глазами с Ольбардом. Князь был в чешуйчатом доспехе и
шлеме. Видно, либо разгадал план Стурлауга, либо сам хотел провернуть
что-то подобное. Слишком быстро опомнились русы. Подозрительно быстро.
Вождь русов, как и Хаген, держал в каждой руке по мечу.
- Он еще многих мог бы убить, - сказал он кому-то у себя за плечом и начал
подниматься на холм. Хаген собрался. Вот он, заветный поединок.
- Эй, Синеус! - крикнул он. - Что, если я выйду победителем?
- Тебе позволят уйти, - сказал князь и с ходу нанес удар.
Со стороны это выглядело как высверк молнии. Два стальных вихря ошиблись,
закружили, поднимаясь к вершине и роняя по пути сиреневые искры. Потом
что-то лопнуло, раздался скрежет, и Хаген упал. Кровь залила глаза, но в
последний момент ему показалось, что он увидел Сигурни. Затем все
померкло...
С лязгом сломался меч викинга. Правый клинок князя обрушился на урманский
шлем. Хагена швырнуло в траву. Ольбард шагнул к упавшему, чтобы добить. Им
владела холодная, всесокрушающая ненависть. Если бы она захлестнула его
полностью - он бы, наверное, приказал прирезать всех раненых врагов, что
попали в руки русов. Но судьба распорядилась иначе.
Только что ее здесь не было, но миг - и вот она стоит между Ольбардом и
поверженным противником. Женщина с золотыми волосами и взглядом ведьмы.
- Убей и меня, княже!
Эти слова прозвучали так просто и спокойно, что Ольбард остановился. Он
чуял, как внутри его собственного сердца ненависть колотится в барьеры
воли, воздвигнутые против нее. Удары слабели. Ясность победила. Только
теперь князь понял - как велико было его желание отомстить. Невиданное
дело - он потерял голову от жажды убийства! "Как мало ты о себе знаешь,
Вещий!" - скользнула в уме странная, словно бы не своя мысль. Ольбард
поднял взгляд на женщину. "Да она еще совсем молода! Кажется старше
оттого, что в первую голову видны ее уверенность и немалая Сила. Возраст
тела теряется за ними..."
- Как звать тебя, красна девица? Какого ты роду-племени?
- Сигурни зовусь я. Отец мой - Первый из Жрецов-воинов святилища Богумира.
Он родом из Афин. Мать моя - из рода Хьялмара Железной Рубахи. Он был
конунгом.
Ольбард кивнул:
- Слышал о нем. Великий воин. А ты, Сигурни, значит, из того храма, что
ограбил рыжебородый Стурри. И ограбил он ни много ни мало - сам Храм
Богумира. Почему ты защищаешь своего врага? Что тебе в нем?
Глаза девушки широко раскрылись. Она смотрела прямо на Ольбарда и как бы
сквозь него, словно окунулась в прошлое. Голос Сигурни вдруг зазвенел, и
всем показалось, что янтарным сиянием оделись ее тело и платье.
- Да, он Враг мне и сын врага! Но он спас жизни моих подруг, когда их
собирались убить, и ради этого не колеблясь пошел против всей своей
дружины. Он защищал меня и не тронул, когда я была беззащитна...
- Ну и дурак! - крикнул кто-то из задних рядов. - Такую красу да застать
бы в лесу!
Сигурни пошатнулась словно от удара. Румянец залил ее щеки. Зеленые очи
наполнились гневом. Она хотела что-то сказать, но Ольбард опередил ее. Он
медленно обернулся через плечо, и балагур умолк, словно пораженный молнией.
- Так поэтому ты хочешь, чтобы я оставил его в живых? Или есть другая
причина?
Девушка некоторое время молчала, но ответ удивил даже князя.
- Случилось так, что я полюбила своего Врага. Он тоже любит меня. Если
хочешь убить его - убей и меня!
"Быть может, об этом когда-нибудь сложат сказку, - Ольбард покачал
головой. - Что ж, хорошо..."
- Вы оба останетесь живы. Но здесь нет лишних людей. Что ты умеешь делать?
Сигурни облегченно улыбнулась:
- Я умею лечить раненых.
- Что ж, лечи! - сказал князь и отвернулся к реке. Стурлаугова "Рысь" уже
исчезла за мысом, и лучники прекратили пускать запоздалые стрелы. На лугу
то тут, то там виднелись мертвые тела и сломанное оружие. Особенно много
их было у входа в зимовье. Рядом звякнул доспех. Храбр смотрел на реку.
- Догоним их, князь? Далеко не уйдут - их мало на веслах...
- Нет! Они потеряли больше людей, но и мы - слишком много. Если пойдем в
погоню - раненые станут умирать. Умрут и те, кто здесь бы выжил... Поэтому
пусть урмане бегут. А следующей весной на четырех лодьях мы навестим
Стурри Трудолюбивого... Отправь людей рубить лес - будем хоронить павших.
Часть вторая
ВОИН
Глава 1
ВИДЕНИЯ
На солнечной поляночке...
Из песни
Бомбардировщики идут колонной, звеньев. Двенадцать машин - четыре звена по
три самолета.
Август сорок первого. Двадцать третье число. Авиация Северного Флота
направляется бомбить Киркенес. Эскадрилья Савинова обеспечивает прикрытие
бомберов на пути следования и подавление немецких зениток...
У фрицев посты предупреждения работали хорошо. Еще на подходе к цели строй
бомбардировщиков атаковали "мессеры". Дело могло закончиться плохо, но
Савинов загодя эшелонировал свою эскадрилью по высоте. Пара Челомея
прикрывала бомберов снизу, Сашка со своим ведомым шел рядом с
бомбардировщиками с небольшим превышением, а пара Косталевского забралась
на три с половиной тысячи метров. Солнце светило вовсю - плохой погоды,
неделю прижимавшей авиацию к земле, как не бывало. "Мессеры" не преминули
этим воспользоваться.
Зашли со стороны солнца и спикировали на ведущий ДБ-3. Пару Косталевского
они не заметили.
Тот тут же наказал их. Его МиГ в пикировании настиг фашистов и один
"Мессершмитт" закувыркался к земле. Ведущий не заметил потери и продолжил
атаку, но строй бомберов встретил его плотным огнем. Скорее всего,
вражеский истребитель получил повреждения, потому что сразу отвернул в
сторону и вышел из боя со снижением.
Потом было еще несколько атак. Самолет Челомея получил повреждения, и ему
пришлось возвращаться. Их осталось пятеро, но цель была уже внизу и
бомбардировщики легли на боевой курс. Земля плевалась в них огнем.
Разноцветные трассы эрликонов "Эрликон - в данном случае малокалиберная
зенитная автоматическая пушка" тянулись к самолетам, как щупальца
невиданного спрута. Черные шапки разрывов заполнили небо. Истребители
бросились в этот ад. Зенитки словно обезумели. Их огонь все усиливался.
Казалось чудом, что бомберы еще все целы и продолжают спокойно вываливать
свой смертоносный груз прямо на заводские цеха. На земле бушевало пламя.
Самолет Савинова проскочил сквозь хвост густого дыма, поднимающийся от
горящей топливной цистерны, застрявшей на подъездных путях, и Сашка увидел
зенитную батарею. Орудия стояли прямо на разгрузочной платформе. Он нажал
на кнопку, и дымные струи эрэсов "Эрэс - разговорное от аббревиатуры "РС"
- реактивный снаряд", рванувшихся из под крыльев, заставили его "ишачок"
содрогнуться. На платформе образовался маленький вулкан. Сашка всадил туда
для полной уверенности пару очередей из пушек и взял ручку управления
немного на себя. Под ним пронеслась развороченная платформа и крыши
складов. Оттуда яростно палили из всего, что стреляет, наверное даже из
пистолетов. Он оглянулся назад. Ага, Макеев как привязанный следует за
ним. Его эрэсы ударили по складам. Молодец, лейтенант!
Мимо замелькали трассы. Савинов взглянул вперед и обмер. Склады
закончились. Впереди маячило здание заводоуправления, с крыши которого вел
огонь еще один эрликон. Самолет дернулся. В кабине запахло дымом. Вихрем
промчавшись над злополучной зениткой, Сашка заложил вираж и, выполнив
противозенитный маневр, вышел из зоны огня. В висках стучала кровь.
Проклятье! Чертовы фрицы! Он еще раз оглянулся. Хорошо, Макеев здесь.
Запах дыма усилился. Мотор чихнул и стал работать с перебоями.
Ведомый пристроился рядом. Сашка увидел его встревоженное лицо в проеме
кабины. Жестом показал, мол, "все нормально, справлюсь, иди на прикрытие
бомберов". Те уже легли на обратный курс. Макеев помотал головой и указал
рукой на капот Сашкиной машины. Тот высунул голову из кабины и увидел
язычки пламени, снизу вырывающиеся из под капота. Приехали!
Горю, такую мать! Если огонь доберется до баков с топливом - хана! Прыгать
- нет высоты, да и внизу фрицы. Городские кварталы остались позади, и
Сашка решил до последнего тянуть к линии фронта, а потом идти на
вынужденную посадку. Самолет Макеева с белой семеркой на руле поворота
медленно летел рядом. Летчик вовсю вертел головой, следя за воздухом.
Опекал.
Савинов пожалел, что не может поблагодарить его за верность. Просил же
установить радиостанции на самолеты, но в ПАРМе "ПАРМ - полевые
авиаремонтные мастерские" сказали, что оных в наличии нет - со снабжением
плохо. Перед войной рации на самолетах были. Но их сняли - мол, утяжеляют
машину и толку мало. Но толку нет, когда обращаться не умеешь. Сашка
пообещал себе, что если выберется из переделки живым, то добьется решения
этого вопроса.
У немцев приемопередатчики стоят на всех самолетах. И им они не мешают, а
очень даже наоборот. Остается надеяться, что с земли не заметят подбитый
советский самолет и не наведут по радио своих стервятников. Правда,
надежда очень слабенькая.
Только он подумал об этом, как внизу показалась дорога, забитая немецкими
войсками. Они тут же открыли огонь из винтовок и пулеметов. Скорость была
такой маленькой, что Савинов почувствовал себя голым канатоходцем, в лучах
прожекторов идущим под куполом цирка. Но вот дорога позади. Он перевел
дух. Рано! Мотор вдруг начало трясти как в лихорадке. Было такое ощущение,
что машина сейчас просто развалится в воздухе. Чуть убрал газ. Тряска
прекратилась, но скорость упала еще сильнее. Он еще раз высунулся из
кабины. Из-под капота валил дым, правда, пламени было не видно. Высота
двести метров. Внизу - сопки, заросшие лесом, цепь мелких озер и речушек,
скалы. Сесть негде. Взгляд на планшет с картой, пристегнутый к бедру, -
треть дороги позади. Где-то севернее - Печенга. С каждой минутой линия
фронта все ближе, но до нее еще полсотни километров. И это если линия
фронта осталась на том же месте, где и была. Фрицы медленно, но упорно
продолжают наступать.
Савинов прислушался к работе мотора. Вроде тянет. Значит, надежда есть.
Впереди показалось что то вроде широкого луга, поросшего зеленой травой.
Сашка слегка довернул в его сторону - на всякий случаи. Как говорится,
случаи бывают разные. Мотор, словно обидевшись, чихнул и замолк. Сразу
стал слышен шум ветра, врывающегося в открытую кабину, словно Савинов
вернулся в Аэроклуб и снова летал на планере. Родной И-16 теперь и был
планером, правда с тяжеленным довеском мертвого мотора и короткими
крыльями. Земля неудержимо тянула его к себе, но до луга осталось всего
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг