тринадцать из параллельного. А потом он хочет съесть учительницу и дядю
Васю.
- Не хочет! - сказала Лёля.
- Хочет, хочет! - сказала Чёрная душа. - Он давно бы их съел, да ждёт,
когда зажгут ёлку...
Ах, если бы в это время двенадцать учеников из третьего класса и
тринадцать из параллельного и все остальные мальчики и девочки вместо того,
чтобы кататься на катке, пришли на помощь Лёле! Но они ничего не знали.
Каток был устроен на деревенском пруду и окружён сугробами. На старте и
финише навалом лежали шубы и шапки. Трое мальчишек готовились к старту. А у
финишной черты стоял дядя Вася с секундомером.
- Внимание! - скомандовал дядя Вася. - Приготовились! Пошёл!
Он взмахнул рукой и нажал кнопку секундомера. Мальчишки помчались.
Остальные вопили:
- Давай, Мишка!.. Сашка, давай!..
Честно говоря, мальчики бежали не очень бойко. Но дядя Вася с
изумлением смотрел на часы.
Когда Тимошкин пересёк линию финиша, дядя Вася остановил секундомер.
- Не может быть! - сказал он.
- А что? - окружили его конькобежцы.
- Всесоюзный рекорд! - сказал он и схватился за голову.
Потом с подозрением осмотрел секундомер, послушал, вынул из кармана
часы-луковицу с секундной стрелкой.
- А ну, давай ещё раз, - сказал он.
- Можно мне? - спросила Зоя.
- Можно, - кивнул дядя Вася.
Девочка встала на старт. Дядя Вася махнул рукой, и Зоя побежала. Она
бежала совсем плохо. Ей даже не помогало "давай-давай", которое кричали
мальчишки. В довершение всего она упала и пересекла линию финиша лёжа.
- Мировой рекорд, - сказал дядя Вася как потерянный.
- Ура-а! - закричали ребята.
Зоя встала и, вспомнив, как вела себя чемпионка Москвы Римма Жукова,
скромно улыбнулась и поклонилась.
Пробежал Митя.
- Митька! - крикнули ему ребята. - Иди мировой рекорд бить!
- Это не рекорд, это время останавливается!.. - закричал Митя отчаянным
голосом. - Лёля... - его голос сорвался.
Ребята посмотрели друг на друга, потом на Митю. Но он уже бежал к
лесной опушке.
13
Темнело. Из леса к Щучьему озеру крались тени. Над прорубью стоял
дымный туман. Где-то в тучах каркнула ворона, и ветви деревьев будто
сомкнулись, закрыв серое небо.
Девочка лежала на снегу. Её ресницы дрожали. Над ней склонились две
снежные бабы. Слушая Лёлино сердце, Бумажная душа прошептала Чёрной:
- Сейчас распишется, и сердце остановится...
Обмакнув воронье перо в банку с чернилами, она сунула его Лёле в руку.
Девочка открыла глаза.
- Распишись, - сказала Бумажная душа и начала монотонно читать
приготовленную расписку: - "Верю, что мальчик Митя не мальчик, а серый
волк..."
Лёле было уже всё равно. Она взяла дрожащей рукой расписку, чтобы
подписать своё имя. Вдруг раздался отчаянный крик:
- Стой! Стой! - Это бежал Митя, проваливаясь в снег и размахивая
руками. Он подскочил к Лёле, выхватил из её рук расписку и разорвал на
мелкие кусочки.
Лёля широко открыла глаза, улыбнулась. И в то же мгновение в мире
произошло чудо. В городе Ярославле в часовой мастерской на всех часах
маятники вздрогнули и пошли быстро и весело. Мастер Петушков будто очнулся,
поглядел на часы, пробормотал: "Что это было со мной?" - и провёл рукой по
глазам.
А в Митиной избе случилось вот что. Мама, ворчавшая на пироги, которые
ни за что не хотели печься, вытащила противень из печи и ахнула: "Только что
смотрела!" Пирог сгорел. Она взглянула на ходики, но они шли так звонко, что
ни ей и никому другому не могло бы и в голову прийти ничего плохого.
Всюду время пошло быстрее, даже поезда и самолёты во всём мире
прибавили скорость! А у Щучьего озера Чёрная душа уже скрутила Мите руки; он
старался вырваться.
- Ты что лезешь не в своё дело?! - сказала Чёрная душа. - Тебя
трогали?!
- Да-а... - сказал Митя. - Вы же время останавливаете!
- А тебе какое дело?
- Как какое? Время остановится - жаворонки не прилетят! Не будет яблок!
Купаться нельзя будет! За ягодами не пойти! Я никогда не перейду в четвёртый
класс! И никто никогда не полетит на Луну! Пусти! - вдруг взвизгнул Митя и
укусил бабу в руку.
Чёрная душа схватила горсть снега и заткнула ему рот.
- Не трогайте! Оставьте его! - закричала Лёля. Но Чёрная душа потащила
Митю к проруби, края которой дымились.
- Не надо! Не надо! - крикнула Лёля, кинувшись вслед. - Не убивайте
его! Хотите, я отдам вам сердце?
- Лёля, не отдавай им сердца! - отчаянно закричал Митя.
Чёрная душа подняла мальчика над прорубью, где крутилась тёмная вода, и
сказала Лёле:
- Твоё сердце или его жизнь?
- Возьмите, - сказала Лёля.
Она вынула из груди своё сердце-часики, протянула Чёрной душе и тут же
застыла; лицо её помертвело, синие глаза померкли. И она осталась стоять
маленькой снежной девочкой с протянутой рукой, на которой лежали детские
часики.
Привязав на всякий случай Митю к стволу ивы, торчавшему прямо из льда,
бабы подбежали к Лёле и остановились поражённые: часики с нарисованными
стрелками шли, тикали.
- Идут почему-то... - прошептала Чёрная душа.
- Да что ты?! - ахнула Бумажная.
Чёрная душа взяла часики, потрясла, приложила к уху:
- Идут!
Бабы тупо глядели друг на друга картофельными глазами.
- Это всё ты, - зашипела Бумажная душа. - Надо было сначала остановить
сердце волшебными чернилами, как я хотела, а потом уже вынимать!
Швырнув с размаху часики об дерево, Чёрная душа подняла их и поднесла к
уху: идут!
- Видишь, что ты натворила! - продолжала ворчать Бумажная душа, смотря
злыми глазами на Чёрную.
Та бросила часики на пень, топнула по ним ногой, подняла, - идут! Тогда
она окунула часики в прорубь, в тёмную ледяную воду, такую холодную, что,
если туда опустить кончик пальца, он тут же превратится в сосульку.
- Ну как? - спросила Бумажная душа, когда Чёрная вынула из проруби
часики.
Не отрывая часов от уха, Чёрная душа сказала:
- Ладно, старикан сам остановит!
И двинулась по сугробам, за нею Бумажная душа.
Мите удалось развязать зубами узел верёвки; он освободился и подбежал к
Лёле.
- Лёля, - тихо сказал он. Но она молчала.
- Лёля, скажи что-нибудь! - закричал он.
Но девочка была неподвижна, снежная, неживая. И Митя заплакал. Глядя на
погасшие глаза девочки, он сказал:
- Клянусь! Я принесу тебе твоё сердце! И, стиснув зубы, пошёл по следам
снежных баб. Оглянулся: маленькая снежная девочка стояла под высокими
тёмными елями, протянув вперёд руку. И Митя зашагал.
14
Гудели телеграфные столбы. Над шоссе курилась снежная пыль. Бабы бежали
по краю дороги. Мимо мчались машины, обдавая баб гарью бензина.
Увидев издали грузовик с бидонами молока, Чёрная душа остановилась.
Машина приближалась, грохоча бортами. Туго надутые баллоны, серые, тяжёлые,
будто каменные, стремительно надвигались. Чёрная душа присела на корточки,
прицелилась и подбросила часики под колесо, как мальчишки подбрасывают
пистоны. Грузовик с грохотом промчался, подпрыгнув на часиках. Бабы
бросились к часикам. Чёрная душа поднесла их к уху.
- Ну? - спросила Бумажная душа.
- Идут, - мрачно сказала Чёрная.
И они побежали дальше к перекрёстку, перед которым на столбе торчала
табличка: "В Ярославль. В Углич".
Только хотели бабы побежать по направлению "В Ярославль", как увидели
Продажную душу, мчавшуюся навстречу на дамском велосипеде с сеткой на заднем
колесе. Бабы попробовали вдвоём спрятаться за табличку, но Продажная душа
уже орала:
- Куда? Куда? Девочки!
- В город, - невозмутимо сказала Чёрная душа, выйдя на обочину дороги,
и показала ей часики.
- Но это жульничество! - взвизгнула Продажная душа, соскочив с
велосипеда. - Я же потратилась! Я купила взамен золотые часы!
- Ну и носи их! - сказала Чёрная душа.
Продажная душа завопила:
- Я пожалуюсь Старому году!
- Попробуй! - усмехнулась Чёрная душа. - А я напишу на вас обеих донос,
что вы кричали: "Да здравствует Новый год!"
Бабы от такого нахальства разинули рты. А Чёрная душа неожиданно
вскочила на велосипед Продажной и помчалась к Ярославлю, крутя педали своими
ледяными ногами. Бабы завопили и погнались за ней.
Но разве можно было её догнать! Она так пригнулась к рулю, что из её
правого глаза чуть не вывалилась картофелина. Вот почему Чёрная душа не
заметила, как её обдала смёрзшимися комьями снега и обогнала машина, в
которой ехал Митя.
Впрочем, Митя тоже не заметил бабу. Сидя в кабине самосвала, он что-то
доказывал шофёру. Он уже рассказал о Лёле, и о Старом годе, и о злых
бабах...
Заглядывая шофёру в глаза, Митя говорил:
- ...Они хотят остановить время! Понимаете?
- Как это? - солидно спросил шофёр.
- А так. Вам к которому часу в гараж?
- Ну, к пяти...
- Пяти не будет, - сказал Митя. - Сегодня будет, завтра нет.
- А когда же в гараж? - спросил шофёр, посмотрев на Митю.
- Никогда, - сказал Митя. - Так и будете всегда ездить.
- Здоров врать! - сказал шофёр и покрутил головой.
Митя горестно замолчал.
15
Сидя в своей башне с бойницами вместо окон, где висел огромный
неподвижный маятник и сверху торчали зубчатые колёса гигантского
заржавленного механизма, Старый год писал тушью на листе ватманской бумаги:
"МАНИФЕСТ
Что есть - то есть, чего нет - не будет. В мире
ничего нового не случится. Ничего не изменится.
Отныне 31 декабря будет длиться вечно!..".
Заскрипели ступени, распахнулся люк в полу, из него выскочила Чёрная
душа и безмолвно положила на стол перед Старым годом волшебные часики -
сердце Лёли. Старичок вскочил, вцепился в часики. И вдруг наверху захрипели
башенные часы, заскрежетали колёса, взлетел столб пыли. И тяжёлый маятник
пронёсся мимо голов Старого года и Чёрной души, которые отпрянули
поражённые.
Дрожащей рукой Старый год поднёс часики к глазам:
- Да, это они.
Он знал: только одни часики в мире могли разбудить мёртвый маятник
башенных часов!
Чёрная душа объясняла старику, что старалась остановить эти часики и
ничего не вышло, но Старый год не слышал её. Он глубоко задумался. Через
него пролетела гигантская тень маятника, где-то каркали вороны, и в порывах
ветра глухо звенел лист железа на крыше... Вдруг наверху что-то зашипело,
захрипело, загремело, заскрежетало. Чёрная душа тревожно подняла голову.
Раздался мощный бой часов, какого Ярославль не знал со времён царицы Анны
Иоанновны. Над куполом взлетела туча ворон. Вся башня гудела, как колокол.
Не веря своим ушам, прохожие останавливались и задирали головы. Мастер
Петушков выбежал без шапки из часовой мастерской, не понимая, что случилось.
А в башне маятник мерно летал от одной стенки к другой. На губы Старого
года легла жёсткая складка.
- Всё равно мы их остановим! Принеси-ка мне ту бутыль. - Чёрная душа
бросилась в угол и осторожно принесла огромную бутыль с черепом и костями на
наклейке.
- Азотная кислота, - сказал Старый год и горько усмехнулся.
Боязливо Чёрная душа налила кислоту в старинный фарфоровый сосуд с
инициалом "А", ангелочками и царской короной.
О, если бы этот сосуд мог чувствовать и говорить! Он содрогнулся бы!
Лёгкий аромат ещё сохранился в нём; ещё не выветрился за целых два столетия.
А сейчас... Старый год бросил часики в кислоту, - раздалось шипение, из
сосуда поднялось удушливое облачко. Старичок мрачно сказал:
- Мгновение, остановись!
Часики лежали словно на дне колдовского озера; от них поднимались
пузырьки воздуха. Старый год и Чёрная душа наклонились над кислотой;
очертания их лиц менялось среди паров.
- Этим пользовались ещё в мрачные времена Антонио Сегеди, - сказал
Старый год, и закрыл сосуд фарфоровой крышкой, - В этом адском растворе они
исчезнут без следа!
16
Держа в глазу чёрную лупу, мастер Петушков склонился над столиком. Он
разглядывал дамские часики величиной с божью коровку, которые принесла
чинить какая-то гражданка из Костромы. Увидев в механизме порванный волосок,
мастер усмехнулся: такие волоски делал мастер Джозеф Склют, переселившийся в
1893 году из Женевы в Ростов-на-Дону. Петушкову было приятно думать, как он
скажет это гражданке из Костромы, когда та придёт, и удивит её своими
познаниями.
Вдруг Петушков поднял глаза, будто его позвали. Он увидел мальчика;
прижав нос к стеклу, мальчик не мигая глядел на мастера. Петушков поманил
его пальцем.
И, когда Митя вошёл, спросил:
- Тебе кого, мальчик?
- Нет... Я ошибся... - сказал Митя, глядя во все глаза на лупу,
торчавшую из глаза мастера.
- А что ты думал? - с интересом спросил Петушков. - Можешь задать мне
какой хочешь вопрос и на всё получишь ответ!
- Я ищу старичка... Старый год... Не знаете, где он живёт?
Мастер улыбнулся.
- Как же я могу не знать? Старый год?.. Там же, где Новый! - И, не
задумываясь, почему-то указал на детский универмаг через улицу, где
зажигались и гасли буквы - "Всё для Нового года!" - А зачем тебе?
- Да так... - уклончиво сказал Митя. - Я ищу одни часики... "Артель
"Игрушка", 1-й сорт..."
И Митя выбежал из мастерской. Часовой мастер вынул из глаза лупу,
многозначительно сказал себе:
- Это неспроста... Маленький мальчик ищет Старый год... На башне бьют
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг