- Люо умер... Боже мой!.. Скорее приезжайте.
Улисс без пальто и шляпы выбежал на улицу, оглянулся по сторонам:
автобуса не видно, такси тоже нет. Он бросился бежать к дому Ричаров.
Прохожие сторонились, с удивлением глядя на бледного, растрепанного
человека, бегущего по улице.
Наконец, из-за поворота показалось такси. Улисс вскочил в машину и
назвал адрес. Спустя пять минут он был у Ричаров.
Лицо мальчика, всегда бледное, сейчас стало синеватым, глаза были
закрыты, правая рука свесилась с кровати. Улисс взял руку ребенка. Она была
холодной, пульс не прощупывался. Улисс поднес к губам Люо зеркальце. Оно
слегка запотело.
В это время открылась дверь и вбежал Чёрч.
- Он умер?
- Нет, - ответил Улисс.
- В чем же тогда дело?
- Не знаю.
- Как это "не знаю"? Вы же врач, вы должны знать!
- Не знаю, - машинально повторил Улисс.
- Надо вызвать другого врача... Более опытного, - резко сказал Чёрч.
- Да, надо, - отозвался Улисс.
- Какого врача? Говорите быстрее.
- Я думаю, терапевта.
- Кто у нас лучший терапевт? Вы же должны быть с ними знакомы.
Улисс задумался.
- Профессор Гонро, но он, кажется, не занимается частной практикой...
- Ну, это я беру на себя, - самоуверенно заявил Чёрч. - Сейчас я его
привезу. Где он живет?
- Я никогда не был у него.
- Сейчас разыщем... Где у вас телефонный справочник, госпожа Ричар?
Ричар подала ему книжку. Чёрч перелистал ее и нашел адрес. Потом
подошел к Улиссу.
- Вот что, Хент, - тихо сказал он. - Я хочу вам напомнить
обязательство - никому ничего не говорить о препарате. И сейчас тоже
нельзя. Хорошие врачи и без этого поймут, что делать... Мне кажется, -
добавил он, подумав, - лучше вам удалиться отсюда, пока здесь будет
профессор.
- Ладно, - все так же вяло ответил Хент.
Когда спустя тридцать минут позвонили и госпожа Ричар сказала, что
приехал Чёрч с профессором, Улисс перешел в соседнюю комнату.
После осмотра Люо, Гонро заявил, что у ребенка, по-видимому,
летаргический сон. Он предложил вызвать невропатолога и по настоянию Чёрча
остался участвовать в консилиуме.
Вскоре приехал невропатолог. Осмотрев Люо, он согласился с диагнозом и
порекомендовал немедленно отправить ребенка в больницу, где он мог бы
находиться под постоянным наблюдением врачей.
- В этом, я думаю, нет надобности, - заявил Чёрч. - Мы обеспечим
надлежащий уход за ребенком здесь. Я просил бы вас назначить лечение и
предписать все, что требуется. У Люо есть постоянный лечащий врач. Очень
опытный, - добавил он, покосившись на дверь. - Он сейчас в отъезде, но с
минуты на минуту должен возвратиться и будет постоянно находиться при
ребенке. Кстати, госпожа Ричар, он еще не вернулся?
Госпожа Ричар поняла, что от нее требуется. Она вышла и спустя пять
минут возвратилась с Улиссом.
- Доктор как раз приехал.
Профессор Гонро свысока посмотрел на этого безвестного врача,
которому, как это ни странно, Общество покровительства талантам доверило
наблюдение за гениальным ребенком. Только из вежливости Гонро и его коллега
кое о чем расспросили Улисса, явно давая понять, что мало интересуются его
мнением.
- Эта болезнь надолго? - спросил Чёрч.
- Гм-гм... - неопределенно промычал Гонро. - Главное сейчас, мне
кажется, не столько в том, чтобы разбудить ребенка, сколько не дать
угаснуть жизни. Да-да. Об этом надо беспокоиться.
Когда врачи ушли, Чёрч подошел к Улиссу и, положив ему руку на плечо,
сказал:
- Не унывайте, Хент, мы вылечим Люо.
- Боюсь, что это от препарата, - со вздохом отозвался Улисс.
- Глупости. При чем здесь препарат? Мало ли бывает случаев летаргии...
Сейчас как раз время широко применить препарат.
- Ни за что!
- Напрасно. Поймите, Люо сейчас нет. Нам нужны таланты, иначе - крах
нашему Обществу, крах всему. Мы дадим вам сколько угодно денег. Назовите
любую сумму.
Улисс молчал, он почти не слушал Чёрча. Две мысли переплетались в его
голове: "Почему уснул Люо?" и вторая, столь же мучительная: "Как вернуть
Лайгу?"
Он не выдержал и спросил Чёрча:
- Где Лайга?
Вопрос не застал Чёрча врасплох, он ожидал его.
- Где Лайга? - переспросил он. - Почему вы думаете, что я должен знать
это?
Улисс стиснул зубы, чтобы не раскричаться, не сказать лишнего слова.
- Мне подумалось, что вы знаете.
- К сожалению, нет...
Чёрч начал одеваться.
- Мне кажется, - сказал он уже у двери, - что вы могли бы вернуть
Лайгу, согласившись произвести новые опыты. Женщины любят покапризничать и
помучить нас. И потом... вы сами должны понимать: Лайга из таких женщин,
которым не пристало жить в нищете. Подумайте об этом, Улисс.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Денег не было. Улисс продал кое-какие вещи и выручил около пяти тысяч
бульгенов. Этого хватит ненадолго. Особенно, если продолжать опыты.
Единственная обезьяна, которая еще не подвергалась экспериментам,
неожиданно издохла. До этого животных в лабораторию доставляли агенты
Чёрча. Теперь Улиссу не хотелось обращаться к нему. Хент решил сам
раздобыть обезьяну и отправился в зоологический магазин. Но там обезьян не
оказалось. Продавец посоветовал Улиссу обратиться в институт изучения рас и
народов.
- Там есть много животных, - сказал он, - может быть, вам продадут.
Директор института, низенький полный мужчина с добродушным лицом
пастора, принял Улисса очень любезно и, выслушав его, с готовностью взялся
помочь. Он вызвал одного из служащих и спросил его., можно ли удовлетворить
просьбу Улисса.
- У нас имеется сейчас шесть больших человекообразных обезьян, -
сказал тот. - Одна самка беременная. Может быть, она подойдет господину...
- Хент, доктор Хент.
- Если господин Хент найдет ее пригодной для своих опытов, мы можем ее
продать. В связи с беременностью она для наших опытов не годится. А если
этот экземпляр почему-либо не понравится господину Хенту, достаточно
подождать неделю, и мы сможем предложить ему другой. В наш адрес уже
выслана партия животных, она вот-вот должна прибыть.
Директор предложил пойти посмотреть обезьяну.
Миновав здание лабораторий, Улисс и его спутники подошли к небольшому
деревянному сооружению, напоминавшему миниатюрный средневековый замок
довольно привлекательной архитектуры. Фасад его был украшен всевозможными
резными фигурами и увит плющом.
- Это наш обезьянник, - сказал директор.
Изнутри валил запах животных и слышались крики обезьян. Среди
щелкающих звуков выделялся монотонный ноющий голос. Он был такой печальный,
что Улисс остановился. Директор института спокойно сказал:
- Это снова капризничает Зома, никак не смирится со своим пленением.
Пойдемте, поглядим на нее, она сидит в одной клетке с интересующей вас
самкой.
В большой клетке сидела обезьяна и еще какое-то существо, забившееся в
угол.
Увидев людей, обезьяна бросилась к передней стенке клетки и сквозь
прутья протянула лапу за лакомством. Второй узник не обратил никакого
внимания на вошедших, только перестал кричать и теперь тихо всхлипывал.
- Зома, Зома, иди сюда! - позвал директор. - Вот упрямица! У нее на
днях издох детеныш, - объяснил он Улиссу, - и она никак не успокоится. Иди
сюда, говорю тебе.
Зома не трогалась с места, только повернула лицо, и на Улисса глянули
два человеческих глаза, застывших в безысходной скорби. Не могло быть
никакою сомнения - в углу клетки сидела женщина. Кожа ее была
красновато-кирпичного цвета, волосы спутанные, курчавые, черные. Губы
толстые, красные, нос несколько вдавлен... Возле нее стояла миска с
нетронутой едой.
- Это же человек! - воскликнул Улисс.
- Ну и что? - сказал директор. - Это туземка с Великоокеанских
островов, служанка местного царька. Она нарушила закон, воспрещающий браки
с иноземцами, и царек охотно продал ее, вместо того, чтобы вздернуть на
кокосовую пальму.
Видя, что объяснение не совсем удовлетворило щепетильного посетителя,
директор добавил:
- Мы изучаем сходство дикарей и обезьян и их отличия от белого
человека.
- Но это же бесчеловечно! - воскликнул Улисс. Директор рассмеялся.
- Ну что вы, дорогой мой, разве можно быть таким мягкосердечным.
Дикарь - животное. Что он понимает!
Женщина, забыв о посетителях, схватилась за голову и снова начала
плакать. Сквозь рыдания ясно слышались слова:
- Ма, зеди... брахом, ука...
И бесконечно повторяемое слово "Чан". Имя умершего ребенка? Или имя
любимого на далеких островах, с которым женщину разлучили?..
Чтобы скорее уйти из этого страшного домика., Улисс сказал:
- Я согласен взять обезьяну. Сколько вы за нее просите?
- Семьсот бульгенов, - ответил директор.
- Простите, - сказал Улисс смущенно, - но для меня это очень дорого.
- Тогда возьмите Зому. Ее можно случить с человекообразной обезьяной.
Говорят, что от такой гм... случки дикарки беременеют. А впрочем... Наука
еще не сказала последнего слова... Зому мы отдадим дешевле, пожалуй, за
двести. Вы сами понимаете: дикаря куда легче купить на любом дальнем
острове, чем возиться с поимкой человекообразной обезьяны в тропических
лесах...
Улисс с удивлением взглянул на директора и, не попрощавшись, покинул
институт.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Эли долго не приходила, и Улисс уже начал волноваться. Она обещала
прийти в семь. Уже восемь, а ее все нет. Эли никогда не опаздывала. Что
могло случиться? Улисс позвонил на квартиру Милоти, но никто не подошел к
телефону.
Половина девятого. Улисс так ожидал звонка, что порой ему чудилось,
будто позвонили, и он бежал отворять дверь. Но никого не было.
Наконец в двадцать пять минут десятого Эли пришла. Она, видно,
спешила.
- Простите, Улисс, что я опоздала, - сказала она, с трудом переводя
дыхание. - Мне пришлось задержаться.
- Я беспокоился. Вы мне так нужны были... Особенно сегодня.
- Что-нибудь случилось?
- Ничего особенного...
Улисс помог Эли снять пальто и, усадив ее на диван, сел рядом.
- Что же вас задержало? Вы так аккуратны всегда, я очень волновался.
Словно тень пробежала по лицу Эли и согнала радость, озарявшую ее лицо
всегда, когда она была рядом с Улиссом. Она встряхнула головой, будто
прогоняя мрачную мысль, и сказала бодро:
- Об этом потом, не к спеху... Расскажите лучше, что слышно у вас. Вам
удалось купить обезьяну?
- Нет, Эли. За обезьяну просили такие деньги, что об этом придется
пока забыть.
- Сколько же?
- Семьсот бульгенов. А ведь нужно купить не одну обезьяну. Хотя бы
три, на первый случай. Это две тысячи сто...
- Много как! - вырвалось у Эли, но, взглянув на печальное лицо Улисса,
она задумалась. У нее имелось на счету десять тысяч бульгенов. Обезьян
можно было бы приобрести. Оставшихся денег хватит на год. Ну, а дальше что?
Если бы она работала. Но ее уволили... Надо же было этому случиться именно
сегодня. Кто знает, когда теперь найдешь работу?
Эли недвусмысленно дали понять, что ее увольняют из театра по
настоянию Чёрча. Совершенно ясно, что он не даст ей устроиться ни в одном
театре, пока Хент не согласится провести новые опыты на детях... Нельзя
Улиссу говорить, что ее уволили. У него и без того много неприятностей. Ему
труднее...
- Не беспокойтесь, Улисс, - сказала она ободряюще. - У меня есть
деньги, мы купим обезьян.
- Ну что вы, я ни в коем случае не допущу этого. Вы и так уже
потратили много на мои опыты. А я не сумел даже возвратить вам долг, когда
имел возможность. Нелепо как-то получилось. Сразу не догадался сделать это,
а потом... - Он густо покраснел. - А теперь уже не могу.
- Пусть это вас нисколько не беспокоит. У меня пока деньги есть. А со
временем, когда у вас будут, вы мне возвратите. Я вас очень прошу,
позвольте мне сделать это.
Улисс поцеловал руку Эли и тихо сказал:
- Спасибо, Эли. Какая вы славная! Я так волновался. Все казалось мне
безнадежным. А сейчас, сейчас будто ничего плохого и не случилось. И не
было этого кошмара с женщиной.
- С какой женщиной? - встревоженно спросила Эли.
- Ах, да, я же вам не рассказал самого главного, - спохватился Улисс.
- Там, в институте рас и народов, в одной клетке с обезьяной содержат
женщину.
- Что вы говорите? Какую женщину?
- С Великоокеанских островов. У нее на днях ребенок умер.
И он рассказал о своем посещении института.
Эли сидела молча, но Улисс видел, что ее трясет озноб. Он обнял
девушку.
- Меня это самого потрясло, - сказал он. - Цель института -
доказывать, что люди цветной расы не отличаются от обезьян.
- Почему люди так зачерствели? - с отчаянием прошептала Эли. - Неужели
им недоступны человеческие чувства? Можно ли разрешать людям рожать детей
для мук в этом мире подлости, человеконенавистничества?
- Это вы уже чересчур, Эли. Мало ли на свете хорошего! И надо,
конечно, иметь детей, здоровых, талантливых, которые могли бы выстоять в
этом мире зла.
Они сидели молча. Эли чувствовала на себе руку Улисса и не шевелилась.
Она даже закрыла глаза, чтобы ничто не мешало ощущению счастья, охватившего
всю ее от этого робкого объятия.
- У себя на родине, - сказал Улисс, - эта женщина была прислужницей у
царька. Царек продал ее, потому что она вышла замуж за юношу из другого
племени. Это так дико и нелепо! Но я подумал, наши законы о семье, браке,
разводе так же дики и нелепы, если не хуже. Ханжеские законы! Государство и
церковь нисколько не возражают против того, что на улицах городов широко
раскрыты двери притонов и кабарэ для разврата. А когда человек хочет жить
так, как ему подсказывают сердце, честь, совесть, на арену выступают
карающие законы государства.
Они посидели молча некоторое время.
- Мне так жаль эту женщину, - вздохнул Хент. - Она, наверное, любила,
была счастлива, а сейчас обречена на муки... Они ее оценивают дешевле
обезьяны. Когда я сказал, что не могу уплатить семьсот за обезьяну,
директор предложил мне эту женщину за двести бульгенов.
Эли вздрогнула.
- Улисс, давайте выкупим ее, - сказала она. - Разве можно допустить,
чтобы из-за каких-нибудь двухсот шелковых тряпочек человек сидел в клетке?
- Но что мы будем с ней делать? Если ее выпустят, она затеряется и
погибнет в этом огромном городе.
- Пусть пока живет у меня или у вас. Вам все равно нужно нанимать
служанку. Она будет вам помогать, а потом решит сама, что ей делать.
- Какое у вас благородное сердце! - воскликнул Улисс. Он с восхищением
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг