а там и книжка ваша на прилавках появится. Тогда и начнем - с шести "жэ" для
почину...
- Послушайте, - Буйских вдруг осенило, - это что же, и Непокупного тут
раскручивали?
- И его, и Боева, и даже Мертвецову. Всех, всех раскручивали,
Володюшка, всех.
- Вот оно в чем дело... Профессор, но они же все - бездари. Их же всех
читать невозможно!.. Ведь надо в первую очередь - гениев...
- Что ж поделаешь? - пожал плечами Марино-Хилдебрандт. - Пробовали
гениев. Не выходит. С одного боку, поди сыщи гения или на худой конец
таланта, чтобы он считал себя таковым... А ведь уверенность в гениальности
собственных текстов - основа лептонного резонанса! А с другого боку - нельзя
уже так грубо насиловать потребителя. Вот приходит он в магазин - берет
книгу, а там заумь, скукотища, этика всякая с эстетикой... и стилистикой. Не
хочет он потреблять такое. А резонанс шепчет: надо, надо, оно, то самое...
Эдак мы бы, Володюшка, страну до массовой шизофрении довели...
Ишь, дура блондинистая! Буйских с ожесточением смял пустую банку и
зашвырнул в урну. Знала бы, как трещат кости на пятнадцати "жэ", как кровь
выступает сквозь поры кожи, как черно в глазах... и как страшно идти на
очередную раскрутку, потому что - вдруг откажет сердце... вдруг лопнет сосуд
в мозгу... Вдруг... да мало ли их, этих вдруг! И ни хрена не интересно ему,
как вся эта наука работает. Важен результат. А результат - налицо. Максим
Чехов, "Магия бессильна!". Максим Чехов, "Одноклеточный". Максим Чехов -
интервью. Максим Чехов - автографы.
Общий тираж на сегодняшний день - под миллион. Под миллион! В этом все
дело.
А ежели, к примеру, какой-нибудь Непокупный сдохнет при очередной
подкрутке - так туда и дорога. Меньше текилы надо было жрать. А чтобы не
сдохнуть, ему больше, чем пять "жэ" нельзя, и недолго, вот в чем дело, а это
разве тиражи... это слезы...
Затрепетал ай-фон, напоминая об очередном деле: визит в рекламное
агентство "Material World". Свежеприобретенный, с гонорара за игрушку по
"Одноклеточному", "Порш Кайен" еще не прошел техосмотр и томился в гараже.
Буйских заозирался в поисках такси, а лучше бомбилы, ибо зачем платить
больше, и обнаружил неподалеку подходящий "Шевроле- авео".
Разбрызгивая по сторонам грязь, машина медленно плыла по забитому по
самое не могу Третьему кольцу. Водитель оказался разговорчивым малым. Узнав,
что везет известного писателя-фантаста, поинтересовался:
- Ты как, против русского шансона, против Михаила Круга, ничего не
имеешь? Или поставить чего иностранного?
- Шансон так шансон, - махнул рукой Буйских.
Мыслями он был далеко. Водила включил радио, в салон плеснул
"Владимирский централ".
- Я ведь чего спросил, - не унимался бомбила, - мне у тебя как у
фантаста интересно... Брательник мой младший давеча в аварию попал. Еле
выходили. Не узнавал сперва никого, не разговаривал, потом, правда,
оклемался. Но шибко набожный сделался. Без молитвы из дому не выйдет,
никакого дела не начнет... так вот я к чему. Западную музыку он слушать
запрещает. Говорит: там, кроме обычного голоса, есть еще один,
нечеловеческий. Ну, навроде двадцать пятого кадра в телевизоре. Черный,
нехороший, страшные вещи говорит. А вот наши, русские песни, говорит,
чистые. Хоть блатняк, хоть Пугачева. Скоро, говорит, последние дни наступят,
как в Библии написано все будет. Как думаешь?
Буйских пожал плечами - мол, все может быть.
- Я бы ничего, только у нас в роду такое... Батя мой, он, когда
трезвый, мысли других людей видел. Вот сто грамм если выпьет - тогда не
видит, а так... Страшное, говорил, это дело, когда знаешь, что о тебе жена
думает, дети, начальство. Поэтому, говорил, я лучше сотку-другую накачу, оно
и спокойнее...
- Так дело в том, что он, наверное, просто пить хотел, когда
заблагорассудится... - предположил Володя.
- Э нет, - сверкнул зеркалами очков бомбила. - Он знаешь как в бридж
играл? А в покер? Очень любил и никогда не проигрывал, ни разу. Деньгу
чемоданами тягал, пока его не раскололи, в смысле, что нельзя с ним
играть... Я и думаю вот - а ну как правду брательник слышит...
А что, решил Буйских, вот тебе и новый сюжет! Апокалиптика, она сейчас
ох как на рынке-то востребована... Он расплатился с бомбилой и устремился к
подъезду офиса "Material World".
- Итак, мы предлагаем вам контракт. Вы рекламируете - для начала! -
линию бытовой техники под слоганом "Наша техника - это фантастика", -
говорил хорошо одетый мужчина.
Даже слишком хорошо. В последнее время Буйских научился отличать, чем
просто элитные часы отличаются от "лимитед эдишн", а серийный костюмчик
"Бриони" - от сшитого по персональным лекалам. Глаза человека были наглухо
закрыты черными очками, а ниже очков рельефно выделялись в ярком офисном
освещении острые, резко очерченные скулы.
- Я не против, - солидно кивнул Буйских и как бы ненароком обнажил
левое запястье, где красовались часики - небольшие, изящные, но по деньгам
мало чем уступавшие монструозным котлам рекламщика.
- Есть условие, - обронил рекламщик. - Вы обязуетесь ничего не писать.
Для начала - в течение двух лет.
- Это как же? - решил возмутиться Володя. - Это ж мне "Глобал-Пресс"
такую неустойку выкатит...
- Знаю, - согласился рекламщик. - Неустойку мы оплатим.
Буйских ощутил, что какое-то сосущее беспокойство возникает в груди,
какой-то жгучий ком зашевелился, выбрасывая щупальца к низу живота. Что-то
не так, такие деньги... за что, вот в чем дело? С другой стороны - в десять
раз больше, чем за писанину.
А как же апокалиптика? Это ж в стол придется писать...
- Ничего не писать, - словно читая мысли, обронил рекламщик. - Даже в
стол.
Он снял очки. Во взгляде серых глаз его ощущалась какая-то давящая
материальность, словно взгляд этот обладал вполне физическими свойствами -
весом, к примеру, или твердостью. Пожалуй, твердостью - рассек Володю
надвое, словно тот был сделан не из плоти и крови, а из какой-нибудь
призрачной дымовой субстанции...
- Я... я подумаю... - забормотал Буйских, не в силах опустить глаз. -
Подумаю...
Рекламщик водрузил очки обратно.
- Кстати, я владею всеми рекламными фирмами Москвы и даже России, -
заметил он. - Вернее, не то чтобы владею... не знаю, как выразить точнее.
Это мое. Не смотрите, что они вроде бы как конкурируют между собой. Все -
мое. Вернее, мое и таких, как я. Думай, человек. Не задерживаю.
Володя выплыл на улицу словно в тумане, хотя настоящий туман и сумерки
тоже имели место быть. Хотелось выпить чего покрепче, не пива и даже не
вина, но он лишь закурил - гори оно все синим огнем - и обнаружил у бровки
все того же бомбилу-апокалиптика.
- Домой, - он обессиленно раскорячился на сиденье. - Проспект Мира,
Алексеевская.
- Не соглашайся бездумно, человек, - произнес водитель. - Послушай и,
возможно, поймешь.
- Вы кто?! - Буйских только сейчас понял, что бомбила по-прежнему в
темных очках, а ведь уже не то что сумерки, уже темно, и как он собирается
вести машину?..
- Не водитель. В моих руках - весь издательский бизнес, кино и
телеиндустрия, производство компьютерных игр... О, эти компьютерные игры, -
напевно пробормотал водитель.
- Вы кто?!
- Я? Я - никто. Вернее сказать, я - Ничто. А еще вернее, мы - Ничто. И
поэтому нас интересует умножение виртуальности. Виртуальности, а не
материальности. А книги, кино, игры и прочие описания несуществующего и
порождают ее, виртуальность. В то время как реклама заставляет людей
обращаться к миру вещей, приобретать предметы, продуцировать все больше
сложно организованной материальности... Было время, когда мир отвердел и
овеществился, и мало стало в нем пустоты... но сейчас... О, сейчас... Ваши
образы несуществующего благодаря раскрутке и резонансу развивающейся
спиралью устремляются к границам Вселенной и там, на бесконечности,
обращаются в чистую виртуальность, в Абсолютное Ничто...
- Так вы пришельцы, что ли? Иные?
- Можно определить и так, - ответил водила, - а вот вы кто, хотел бы я
знать...
"Шевроле" плыл в туманной мгле, причудливо расцвеченной городскими
огнями. В поле зрения Буйских возник ситилайт с пылающей надписью:
"Кризис?.. Читай "Библию"!"
- Мы плохо понимаем людей, - продолжал собеседник. - Человечество -
это, как бы сказать... субстанция. Но мы стремимся во всем следовать вашим
правилам, хотя и не понимаем их. Ты не должен нарушать контракт и не должен
производить материальность. Конечно, у нас с ними Договор, иначе почему бы
они иногда рекламировали наши проекты... Но... Но теперь Договор можно и
нарушить. Я ощущаю нестабильность - она исходит от тебя - и вижу, как
изгибаются мировые линии... Я лично дал тебе сюжет. Пиши.
"Кто из них Темные, а кто Светлые, вот в чем вопрос", - всплыла в
пустой до звона голове Буйских отчетливая мысль.
- Идиот. Мы - никакие, - произнес водитель, снимая очки.
Из зрачков его излилась на писателя пустота, схватила, обволокла и
швырнула в бездонные черные колодцы, откуда нет возврата...
- Приехали, - донеслось до Буйных словно с другого конца Галактики. -
Пятихатка с тебя, фантаст.
Негнущимися пальцами Володя отсчитал купюры и рысью бросился в
спасительную, как ему казалось, пещеру подъезда. Ввалился в квартиру - не
ту, однокомнатную съемную берлогу, а новую - большую, уютную, оснащенную
всеми достижениями современной городской цивилизации...
Но несчастья не желали заканчиваться. Из кресла в гостиной на Володю
взирала длинноногая и белобрысая девица, сплошь затянутая в черную кожу.
Взирала, разумеется, через стекла непроницаемо-темных очков.
- Буйских Владимир Викторович? - мелодично прозвучал ее голос.
Володя лишь издал стон, более всего напоминающий блеяние влекомого на
убой барашка.
- Что вам всем от меня надо?! - выкрикнул он. - Я что вам, Избранный
какой-нибудь, что ли?
- Владимир Викторович, - мягко произнесла девица, - присядьте. Выпейте
чего-нибудь. Насколько я знаю, люди в таких случаях пьют растворы этилового
спирта. Или я ошиблась и вы предпочитаете грибы? Кактусы? Конопляный дурман?
Буйских рухнул в кресло напротив. На столике между ними стояла бутылка
текилы. В форме изящного графинчика. Ну конечно, - "Patron Reposado". На
чайном блюдечке тонко порезанный лайм, и горка соли - на кофейном. И
почему-то чайная кружка вместо рюмки.
- Я ничего не перепутала? - озабоченно вопросила девица.
Какая-то необузданная лихость охватила Буйских. Он захихикал, стараясь
не глядеть на девицу, налил себе полную кружку текилы, залпом опростал,
бросил в рот несколько долек лайма и щепоть соли.
- Я приступаю, - сообщила девица.
- А ты кто? - сглотнув кисло-соленую слюну и отерев проступившие слезы,
спросил Володя.
- Я - Сущность высшего порядка, - сказала она и продолжила с внезапным
металлом в голосе: - Владимир Викторович Буйских, Сущность высокого порядка,
с величайшим прискорбием сообщаю, что вы оказались нарушителем Равновесия и
подлежите изъятию из мира без каких-либо остатков, как то: информационных
коконов, торсионных завихрений или каких-либо иных следов. У вас есть пять
минут прямого времени для Последнего Высказывания.
- Это почему это - без остатка? В чем дело? - удивился Володя. Текила
разлилась по кишечнику теплой волной, и он вообразил, что все это - чей-то
дурацкий розыгрыш. Да, розыгрыш, хотя бы того же Плотника. Он очень любит
тонко пошутить, вот в чем дело.
- По остатку вас всегда можно восстановить. А сила вашего ментала,
вашей дурацкой самовлюбленности такова, что выступи вы на чьей либо
стороне - и Равновесие между виртуалом и материалом, между миром пустоты и
миром плотности окажется смещено необратимо... О Договоре все забудут. А это
преждевременно. Вы будете формулировать Высказывание?
- Пошла ты в жопу! - заявил Буйских. - Я гений, вот в чем дело! Ясно
тебе, дурища?! Мои тексты - гениальны! А? Так? Ведь так? Что, не так?!
Скажешь - не гениальны?!
Девица сняла очки: один глаз ее отливал расплавленным серебром, из
второго струилась тьма, и свет с тьмой перемешались в пляшущем вихре. Потом
пробежалась в пространстве возможностей по тонкому узору из ниточек и
узелков причинно-следственных связей, добралась до момента, когда тридцать
лет назад Витя Буйских, разбитной студент Брянского политеха, должен был
втиснуться в автобус, в котором ему суждено было встретить будущую супругу и
мать Володи Надю Комскую. Легко, как шнурок на ботинке, распустила этот
узелок...
Золотоволосый ангел с грустной улыбкой наблюдал за релаксационным
процессом: как растворяются, тают на прилавках и складах книги М. Чехова,
как исчезают в старых номерах "Спортивного вестника" выходные данные "дизайн
и верстка - В. Буйских", а на их месте возникают совсем иные имена и
фамилии... как из памяти знакомых стирается образ Володи. И как фигура в
кресле делается все прозрачнее, все бесплотнее - пока не исчезает полностью
в обычном спектре восприятия.
Тогда, спрятав улыбку, ангел произнес - вернее, окатил волной
ментального резонанса еще не распавшийся окончательно информационный кокон
бывшего писателя:
- Полное дерьмо. Читать - невозможно...
(Антология "Русская фантастика 2010")
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 02.03.2018 18:28
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг