- Мне все это не нравится, - упрямо сказал Штудент. - Но я ничего не могу
поделать. Сколько вам нужно?
- Трое, я же сказал.
- Записывайте: капитан фон Акстхельм...
- Не родственник генерал-инспектору ПВО фон Акстхельму? - осведомился фон
Лоос.
- Дальний. Это что-то меняет, бригаденфюрер?
- Нет-нет, продолжайте.
- Обер-лейтенант Кельтен, обер-лейтенант Мирш.
- Отлично, генерал. Их необходимо командировать в Триполи. Сроки
определятся сегодня, поэтому я прошу вас остаться. Что там с четвертым членом
группы? - обратился фон Лоос к штандартенфюреру. Тот с готовностью доложил:
- Доктор Корнелиус, в свое время занимался раскопками в Египте, Абиссинии,
Ливии и Марокко. Работал с Замке-старшим, известен как его единомышленник.
Характеризуется как мистик и человек, склонный к авантюрным поступкам.
- Я думаю, это то, что нужно. Вы побеседовали с доктором?
- Да, он чрезвычайно заинтересован.
Штудент слушал их молча, поглаживая бронзовую статуэтку рыбака на столе. В
этот момент в кабинет бодро вошел Шпеер, отряхивая на ходу капли с плаща.
- Извините, я опоздал, - сказал он, разделся, бросил плащ на диванчик и
уселся в кресло рядом с генералом. - Пропустил все важное?
- Мы решали вопрос с составом, - пояснил фон Лоос. - Группа набрана. Кофе?
- Нет, спасибо. - Шпеер отрицательно махнул рукой. - Когда?
- Я полагаю, они могут вылететь сегодня вечером. Гидросамолетом из Ниццы
или с Сицилии.
- Ницца. Пусть будет Ницца. У них... - Шпеер замялся. - У них нет никаких
шансов?
- Почему же? Я только что пытался объяснить это генералу Штуденту. У них
полно шансов. Спокойное возвращение, плен, в конце концов... Это отвлекающий
маневр, а не самоубийство.
- И каков маршрут? Ничего не изменилось?
- Маршрут прежний. - Бригаденфюрер поднялся, подошел к стене и отдернул
занавеску с карты Северной Африки. - Триполи - Эс-Сидер - Дефа - Эль-Джауф. Это
опаснее, чем маршрут основной группы, но эта опасность как раз и привлечет
противника. Если привлечет, разумеется, - добавил фон Лоос, оглянувшись на
Штудента. Генерал одарил его язвительной ухмылкой.
- Господин генерал, обещаю вам, что сделаю для ваших людей - или для их
семей - все возможное, - сказал Штуденту Шпеер. - Все, что может рейх.
- Группа состоит из трех офицеров, ученого и дюжины солдат Корпуса, -
продолжал бригаденфюрер, не отходя от карты. - Плюс проводник - местный или из
итальянцев, знающих местность. Я полагаю, итальянец даже лучше. Сейчас мы
начнем заниматься их транспортировкой, параллельно предупредим Триполи.
Задействовать будем ту же цепочку, что и в первом случае. Это даст возможность
проследить, откуда идет утечка информации.
- Не полностью, - покачал головой Шпеер. - Звенья выпали - этот умерший
подполковник, проводник, ваш человек...
- В нашем человеке мы уверены.
- Я уверен только в Роммеле. Ну, пожалуй, еще в Байерлейне1 и в некоторых
генералах. Все остальные имеют равные шансы.
(1 Байерлейн, Фриц - генерал-лейтенант, в 1942 начальник штаба
Африканского корпуса.)
Бригаденфюрер смотрел на Шпеера, удивленно подняв бровь. Рейхсминистр
разительно изменился с момента их последней встречи и, похоже, взялся за дело
очень серьезно Фон Лоос не знал, что Шпеер около четырех утра оторвался наконец
от записок профессора Замке, а всего лишь четверть часа назад разговаривал по
телефону с фюрером и теперь смотрел на операцию "Тангейзер" с принципиально
иной точки зрения. Более того, Шпеер получил от фюрера неограниченные
полномочия, включая воздействие на фон Лооса и Зиверса. Что, конечно же, не
понравится Гиммлеру, но в этой ситуации никто не собирался спрашивать его
мнения.
Само собой разумеется, Шпеер не счел нужным предавать беседу с фюрером
гласности. Он хотел посмотреть вначале, как будет действовать фон Лоос.
- Кстати, что там в Эль-Джауфе? - спросил Шпеер, поудобнее устраиваясь в
кресле.
- Ничего. Обычный городишко. Правда, наш ученый всерьез решил там копать.
- Пусть копает, если доберется, - пожал плечами Шпеер. - По крайней мере,
не зря потратимся.
"Он рассуждает, как циник", - изумленно подумал фон Лоос.
- Когда будете разговаривать с людьми Роммеля, особо отметьте вопрос
насчет техники. Трофейные британские грузовики, неплохо бы танк, но это
существенно снизит скорость... Переоденьте их в британскую форму. И как можно
больше секретности, бригаденфюрер, как можно больше!
- Слушаюсь, господин рейхсминистр.
- Кто работал и работает над операцией? Предоставьте мне список всех,
начиная с Зиверса и заканчивая последним кладовщиком или секретаршей. Не
исключено, что утечка идет отсюда. - Шпеер многозначительно постучал согнутым
пальцем по мраморному подоконнику. - Я опять же уверен в Зиверсе, в вас, в
генерале Штуденте, но... Кто вы, штандартенфюрер?
Вопрос был резок, и пожилой офицер не сразу понял, что рейхсминистр уже
обращается к нему. Вскочив со стула, он забормотач:
- Я. Господин рейхсминистр... Штандартенфюрер Фельде!
- Фельде - специалист по археологии и истории, арабист, - заступился за
подчиненного фон Лоос. Он был всерьез обеспокоен удивительной переменой в
Шпеере. Если вначале бригаденфюреру это даже понравилось, то теперь он
встревожился.
- Это не значит, что он обязан присутствовать при остальной беседе, когда
надобности в его познаниях уже нет, - сухо сказал Шпеер. Штандартенфюрер стоял
навытяжку, по его лицу пошли красные пятна. - Вы свободны, штандартенфюрер!
Обождите в приемной.
- Слушаюсь, господин рейхсминистр. - Фельде вышел, осторожно прикрыв за
собой дверь.
- Извините, господин рейхсминистр, но вы незаслуженно оскорбили этого
человека, - заметил фон Лоос. Шпеер искоса посмотрел на него и покачал головой:
- Это ваша вина, бригаденфюрер. И потрудитесь, чтобы этот человек был
изолирован, равно как и все остальные, кто знает, что отряд номер два - ложный.
- Мне тоже можно идти? - неожиданно спросил Штудент, про которого,
казалось, все забыли.
- Конечно, генерал, - сказал Шпеер, не дав бригаденфюреру открыть рот. - Я
нисколько не сомневаюсь в вас, но нужно торопиться - через несколько часов
самолет с ядром второй группы должен вылететь из Ниццы. Вылететь и добраться до
Триполи без приключений. Если нужен эскорт истребителей, я свяжусь с Люфтваффе.
Штудент щелкнул каблуками и покинул кабинет. Фон Лоосу показалось, что
генерал напоследок взглянул на него с издевкой - еще бы, после фортелей-то
Шпеера! И главное, что ничего нельзя было поделать - любая ссора с
рейхсминистром грозила ужасными последствиями, думать о которых фон Лоос
избегал. Что-то сломалось в выстроенной им системе, что-то нарушилось. Какая-то
шестерня потеряла зубец, все скрежетало и крутилось вразнобой, и виной тому был
Шпеер.
- Я поставил вас на место, не так ли? - осведомился тем временем
рейхсминистр. - Чей это кофе?
- К нему никто не притрагивался, - учтиво ответил фон Лоос. Шпеер залпом
осушил чашку и пояснил:
- Я жутко хочу спать, но пока повременю с этим. Не советую обижаться на
меня, бригаденфюрер. Только что я говорил с фюрером, с этой минуты я не просто
наблюдатель и передаточное звено между ним и вашей богадельней, я руковожу
операцией "Тангейзер". Конечно, довольно мне головной боли и без нее, но,
честно говоря, самому интересно, что за чертовщина таится там, на юге.
- Какие будут распоряжения, господин рейхсминистр? - спросил фон Лоос. Он
топтался возле карты с идиотским видом, а Шпеер изучающе смотрел на него, и это
длилось примерно с минуту.
За окном мерно стучали о карниз дождевые капли, просигналила машина.
Тикали большие напольные часы.
- Пожалуй, распорядитесь насчет горячего кофе, - велел наконец Шпеер. - У
нас будет длинный и сложный разговор, бригаденфюрер.
37
Трудны были их потери и не было в них
пользы.
Апокриф. Книга Пяти Зеркал. 78 (78)
Вайсмюллер, их лучший механик, нелепо погиб.
Утонул в песке.
Утонул, словно крыса в отхожем месте. Его даже не понадобилось специально
хоронить, только засыпали торчавшую наружу руку песком так, что получился еле
заметный холмик. Через пять минут даже от него не останется и следа.
У Вайсмюллера не было ни жены, ни детей. Так сказал унтер-офицер Обст.
Идеальный он был солдат, этот Вайсмюллер... И хороший механик. Другого такого
механика в команде нет.
Поэтому, когда новый водитель второго грузовика Людвиг доложил о поломке,
Фрисснер понял, что дело плохо. Им удалось проехать не более десятка километров
от того страшного места, где песок жил своей жуткой жизнью, когда это
произошло. "Фиат" выбился из колонны, съехал на обочину - если только здесь
были обочины - и истошно засигналил.
Солдаты собрались вокруг тупорылой машины, один по пояс забрался в нутро
двигателя, еще один тащил какую-то канистру, увязая в песке. Фрисснер решил не
мешать им и закурил.
Макс Богер использовал остановку, чтобы подкачать колесо. Ему помогал
Замке, вернее, не помогал, а стоял рядом с видом человека, который рад бы
оказать содействие, да не умеет. Ученый все больше нравился капитану - добрый,
умный, в меру осторожный... В "четверку" он записывать его пока не решался, но
работать с ним было приятно.
Кстати, Замке был гладко выбрит. Кроме него брился только Ягер. Каждое
утро он садился на подножку автомобиля и, глядя в зеркало заднего вида,
сосредоточенно водил лезвием по смуглой коже. Он ухитрялся обходиться
минимальным количеством воды. Замке, наоборот, плескался и фыркал, но Артур
решил сделать ему снисхождение - все же ученый, а не солдат...
Почти у всех отросли за это время усы и бороды. У Фрисснера - жесткая
короткая щетина, у Макса Богера - неопрятные песочного цвета кустики, у
Каунитца - шкиперская бородка, которая перла, словно газонная зелень весной, и
он даже подравнивал ее ножницами.
Муамар не брился. Более того, он не ел. Фрисснер ни разу не видел, как
проводник ест. Не видели и солдаты, вместе с которыми он ехал в грузовике. Он
пользовался водой и брал сахар, несколько раз пил кофе, но никогда ничего не
ел. Или же ел, но скрытно, втайне от других. На привалах Муамар уходил в
пустыню - наверное, молиться. Иногда проводник играл сам с собой в шахматы.
После проигранной Гернигу партии он больше никому не предлагал сразиться, но
Герниг приобрел среди солдат, относившихся к Муамару с подозрением и боязнью,
высокий авторитет.
- Где вы так научились играть в шахматы? - спросил тогда Фрисснер.
Конопатый солдат смущенно пробормотал:
- Дома, господин капитан. Мой дед был тяжело ранен во Фландрии в Первую
мировую, с тех пор он может действовать только одной рукой и все время лежит...
Его главным развлечением остались шахматы, и мне часто приходилось с ним
играть. Знаете, этот араб - очень хороший шахматист, я мог и проиграть.
- Но вы выиграли, - заметил Фрисснер. Сейчас Герниг возился возле
сломанного грузовика, утирая рукавом перемазанное в масле лицо.
- Что там у них? Долго провозимся? - осведомился Ягер. Штурмбаннфюрер,
громко хрустя, грыз галету и, кажется, чувствовал себя замечательно. По крайней
мере, от недавней депрессии не осталось и следа.
- По-моему, что-то серьезное, - сказал капитан.
- Если мы потеряем грузовик... - начал Ягер, но Артур перебил:
- Если мы потеряем грузовик, то бросим его. Люди разместятся в остальных
машинах без особого труда, а возиться с неисправной техникой или тащить
грузовик на прицепе по меньшей мере глупо.
- Позвольте, - сказал Богер, протиснувшись между ними и направляясь к
грузовику. Он решительно оттер солдат, дававших советы тому, чей зад торчал из
мотора, и сунулся внутрь.
- Может быть, они его все же починят, - неуверенно произнес Фрисснер. -
Хотя черта с два они его починят. Если что-то ломается в неподходящий момент,
то ломается напрочь. Минус один грузовик. Не так уж и плохо, остается еще два.
Прошло двадцать минут.
Двадцать пять.
Ягер демонстративно убрался в душный салон легкового "фиата" и то ли
уснул, то ли притворился спящим. Замке бродил вокруг - кажется, он пытался
заговорить с Муамаром, но тот игнорировал ученого.
Полчаса.
Сорок минут.
- Господин капитан...
Задумавшегося Фрисснера вернул к реальности Обст.
- Господин капитан, грузовик починить невозможно.
- Что там такое? - спросил Фрисснер.
- Треснул корпус двигателя... В полевых условиях мы ничего не сможем
сделать.
- Треснул корпус?
- Да, трещина тоненькая, но проходит чрез блок цилиндров, - сказал Богер,
подойдя. Он вытирал испачканные руки тряпкой, от которой одуряюще пахло
бензином. - Грузовик накрылся.
- Снимите все, что может пригодиться на запчасти, - распорядился Фрисснер.
- Пулемет. Груз распределите между двумя оставшимися машинами Горючее, воду -
ничего не оставлять. Потом подорвите его к чертовой матери. Если тут кто-нибудь
когда-нибудь появится, пусть поломает голову над обгорелым остовом.
После того как с машины сняли все нужное, Каунитц подорвал ее связкой из
двух гранат. Легкий "фиат" подбросило и швырнуло набок, доски кузова запылали.
- Дым виден далеко, - заметил Ягер, высунувшись из салона.
- Ну и ничего страшного, - отрезал Фрисснер. - По машинам!
За ужином, когда они, укутавшись в шерстяные одеяла, сидели у костерка из
собранных солдатами тонких стволов акации, археолог сказал:
- Нам нужно поменять график, господин капитан.
- То есть?
- Видите, как холодно стало ночами? Чем дальше мы будем углубляться в
пустыню, тем холоднее будет. Перепад дневной и ночной температуры иногда
достигает тридцати градусов.
- То есть если днем было тридцать девять по Цельсию...
- ...то ночью будет плюс девять, - закончил Замке. - Я видел здесь
заморозки, а в Тибести температура опускается ниже десяти градусов. И днем,
когда жарко, мы будем отдыхать, а когда термометр опустится до приемлемой
цифры, двинемся в путь.
- Я поддерживаю ученого, - угрюмо сказал штурмбаннфюрер, прихлебывавший из
фляжки. Судя по запаху, там был коньяк, но Ягер ни разу не предложил спутникам
хотя бы глоток. - Днем ехать в этой душегубке невозможно.
- Хорошо, - кивнул Фрисснер. - Поскольку сразу мы перейти на такой режим
не сможем, сделаем это постепенно.
- А может, вернемся к идее сменных водителей и будем ехать круглые сутки?
- предложил Макс Богер, но капитан покачал головой:
- Это лишнее. Мы не на гонках, Макс.
Из темноты в круг света у костра шагнул Муамар. Он как ни в чем не бывало
уселся между Фрисснером и Каунитцем и уставился в огонь.
"Проклятый призрак".
Фрисснер уже несколько раз слышал, что солдаты называют так проводника.
Действительно, сейчас в Муамаре было что-то от призрака. Зыбкие блики падали на
его фигуру, исходящий от костра жар заставлял ее струиться и дрожать, и капитан
подумал: "А что, если это не Муамар? Не Муамар, а невесть в какие времена
погибший в пустыне кочевник или караванщик, вот так запросто присаживающийся к
кострам случайных путников?" От этих мыслей Фрисснеру стало жутко, и он, чтобы
развеять глупые фантазии, дернул араба за рукав. Тот резко повернулся.
Артур улыбнулся и спросил, стараясь говорить медленнее:
- Вы не хотите поужинать?
Араб наклонил голову набок, явно не понимая. Фрисснеру в первое мгновение
пришла в голову мысль объяснить проводнику свое предложение жестами, но он
вовремя остановился - даже живя с дикарями, негоже становиться дикарем.
- Замке, переведите ему, пожалуйста, - попросил капитан.
Ученый послушно перевел. Повернувшийся к нему Муамар выслушал и покачал
головой, потом посмотрел на Фрисснера и снова покачал головой.
- Почему? - спросил Артур.
- Он вам все равно не ответит, - сказал Замке со вздохом. - Я уже
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг