Фиси со зловещей улыбкой исчез во тьме, я слышал топот его башмаков и хруст
ветвей под ногами, потом наступила тишина, словно туман проглотил Фиси.
- Чувствуешь, господин? - спросил Карунга, оторвавшись от ботинка.
- Что?
- Запах.
Я принюхался. Действительно, воздух приобрел сладковатый аромат...
мертвечины, что ли?
- Уходить... уходить... - опять забормотал Карунга.
Тьма сгущалась, в ней что-то еле слышно шевелилось, еле слышно бормотало...
Я взглянул в глаза Индуны, который придвинулся ко мне почти вплотную, и понял,
что лейтенант боится. Боится, хотя как мог кибер такого уровня бояться чего-то в
темноте?
- Стреляйте на звук, - шепнул он, - Наши окликнут, а тот, кто идет
молча, - враг.
Я поднял свой "пигмей" на уровень пояса и настороженно вслушивался. То с
одной стороны, то с другой что-то шуршало. Темень стала вовсе уж непроглядной.
- Что-то здесь не так, - прошептал лейтенант.
Внезапно он выстрелил куда-то во мрак, на мгновение стало чуть светлее, и
вдруг нас буквально смело порывом ветра, затхлого и вонючего, словно
вырвавшегося из-за внезапно открытой двери склепа. Я покатился по склону вниз,
но мое падение затормозил верный Карунга, продолжавший цепляться за башмак. Я
едва не вывихнул лодыжку, но остановился. Порыв пронесся выше, и я мог
поклясться, что услышал в наступившей тишине далекий скрипучий хохоток, от
которого стало невообразимо жутко. Я нашарил "пигмей" дрожащей рукой.
Карунга молился на неизвестном мне языке, а я, лежа навзничь и не имея сил
подняться, заметил; что тьма начинает понемногу рассеиваться. Снова повеяло
мертвечиной, и я пополз, одержимый животным, первобытным ужасом, обдирая в кровь
руки о торчащие тут и там ветки и острые листья, что-то мыча...
Так я полз, наверное, минут пять. Рядом был верный Карунга. И только когда
стало совсем светло, я нашел в себе смелость оглянуться.
Лучше бы я этого не делал.
Отряд Эймса Индуны лежал на вершине холма. Словно изломанные злым ребенком
куклы, бойцы антитеррористической группы были свалены в кучу, от которой
растекались по глинистой почве ручейки крови. Я увидел оскаленные зубы Джонни,
согнутую под невозможным углом мускулистую руку Лонг Джона, вмятую внутрь
грудную клетку Фиси... Среди них не было только Индуны.
И все они были мертвы.
Первой моей мыслью было вскочить и бежать со всех ног прочь отсюда, в лес,
в реку, куда угодно, лишь бы подальше от этой страшной кучи. Скользя по сырой
траве, я поднялся и помог встать Карунге. Толстяк трясся и закрывал руками лицо.
- Стоять! - негромко сказали мне. Из-за густых зарослей вышел белый в
изодранной форме, за ним - негр, оба с автоматами.
- Бросьте оружие, - велел белый, судя по акценту итальянец.
Я послушно бросил свой "пигмей". Карунга всхлипнул.
- Двое, мой генерал! - крикнул негр. Мбопу я узнал сразу. Конечно, он
изменился за эти годы - похудел, осунулся, но я узнал его.
Он тоже узнал меня и, кажется, несказанно удивился.
- Таманский? - спросил он.
- Здравствуйте, Мозес, - кивнул я.
- Не ожидал... - Мбопа покачал головой. - Мы сегодня по разные стороны,
Таманский.
- Вы меня расстреляете?
Прозвучало это до ужаса глупо. Герой, пойманный врагами. "Вы меня
расстреляете?"
- Нет, мы возьмем вас с собой, - мягко сказал Мбопа. Карунга всхлипнул.
- Его тоже, - быстро сказал я.
- Разумеется, - согласился Мбопа. - Куда ж его девать?
Я не знал, что буду делать дальше, но пока испытывал счастье: я жив! Я жив,
надо мной солнце пробивается сквозь густую листву, орут птицы, жужжит мошкара,
пахнет кровью, но я жив.
Я не раз попадал в передряги, где мог сложить голову и откуда вывернулся
чудом. Достаточно вспомнить историю с НЕРвами, где я имел шанс стать покойником
едва ли не по два раза на дню... Но сейчас я был искренне рад, что черный туман,
пахнущий мертвечиной, обошел меня стороной, не забрал с собой. Я не знал, чем
это объяснить... Судя по растерянному выражению лица Мбопы, не знал и он.
Мне связали руки, довольно свободно, так, чтобы запястья не натирало.
Карунгу и связывать не стали, только навьючили на него тяжелый мешок то ли с
продовольствием, то ли с боеприпасами. Я заметил, что у Мбопы осталось всего три
человека, не считая его самого, и все трое ранены, причем один тяжело. Он шел,
опираясь на плечо негра, а третий, очень неприятный тип, то и дело косился на
меня. Если меня все-таки пристрелят, то сделает это именно он.
Мы двигались по дороге с черепашьей скоростью - из-за раненого. Мбопа шел
рядом. Он явно порывался о чем-то меня спросить, но никак не решался начать. Я
опередил его:
- У вас есть вопросы?
- Да, - ответил он по-русски.
- Так задавайте. Чего играть в молчанку?
- Кой хрен занес вас в эти дебри?
- Работа. Я журналист, если помните.
- В прошлый раз вы тоже работали? - хитро прищурился Мбопа.
- Более или менее.
- Ясно. Теперь вам, наверное, интересно, куда я вас потащу и что там с
вами сделают. Пока не знаю. То, что вы живы, меня радует, я в вас врага не вижу,
хотя уверен, что несколько минут назад вы с удовольствием взяли бы меня на
мушку... Буду откровенен: мы идем к озеру Нъяса, к Чипока. Сейчас мы должны
искать транспорт, любой транспорт. Наша главная цель - Нкхата Бэй. Значит, мы
будем искать плавсредство. Вас с этим жирным парнем мы не бросим, по крайней
мере без особой нужды. Что с вами будут делать дальше - не представляю.
- Наслышан о методах работы контрразведки Нкелеле, - буркнул я. - Лучше
бы сразу убили.
- Сомневаюсь, что вы слышали всю правду. Я там повертелся, так что знаю
побольше вашего. Ничего вам не буду обещать, Таманский, я же сказал: мы по
разные стороны.
Я демонстративно замолчал. Интересно, куда делся Индуна? Спасся? Или я
просто не видел его тело? Искренне хотелось, чтобы лейтенант выжил, но я не
слишком-то в это верил. Зря не спросил у Мбопы, что это был за чертов туман...
Хотя он и не сказал бы, наверное.
Значит, мы идем к озеру. Что ж, отсюда до Ньясы примерно километров
четыреста, если не ошибаюсь. Время сбежать есть.
Я стал восстанавливать в памяти карту здешних мест. Если мы идем к порту
Чипока, значит, попремся через горы, через плато Ангониа, вот только что-то
крутит Мбопа... Судя по всему, идем-то мы не на север, а на запад. На
северо-запад, если быть точнее. А на северо-западе... На северо-западе мертвый
город Сонго и гидроэлектростанция Кабора-Басса на Замбези. Гидроэлектростанцию
еще лет шесть назад выкупили у Мозамбика предприимчивые юаровцы, теперь это их
кусок земли. Что там понадобилось Мбопе? Транспорт? Но Южно-Африканская империя
соблюдает нейтралитет, они их не пустят на свою территорию. Оружие продают всем,
но на свою землю, тем более на стратегически важный объект...
Ладно. Увидим. В любом случае доберемся не завтра и не сегодня...
Я механически шагал до самого привала, пока уже совсем не стемнело, а потом
упал и уснул - со связанными руками.
14. МОЗЕС МБОПА
Бывший лидер группировки "Независимые черные"
Когда нас всех накрыло этим туманом, я даже не понял, что случилось. Только
что шел довольно хилый позиционный бой. Противник старался затянуть петлю,
медленно, не высовываясь под пули, собирая силы для броска. Мы удерживали их как
могли, заливая окрестности свинцом, и вдруг небо потемнело...
Словно огромная птица взмахнула крылами и уселась на нас. Накрыв своим
пуховым душным брюхом блокпост, холм, дорогу. Стало темно, и только шелест,
словно некто большой перешивает своей огромной иглой ткань мироздания,
перекраивает, режет, насвистывая что-то себе под нос.
Рядом послышался шорох, это Абе выбрался из-за бруствера и подошел ко мне.
В сгустившихся сумерках я различил, что его лицо посерело от ужаса.
- Барон Суббота... - тихо прошептал он. - Барон Суббота...
И я понял, что не шелест слышится мне, а тихий, шипящий, пронизывающий
смех. Словно высушенные горячим ветром кости трутся друг о друга, скрипят.
Скрипят! Скрипят!!!
Невыносимо!!!
Только когда все кончилось и солнце невозмутимо осветило поле не то
побоища, не то жертвоприношения, мы сумели сдвинуться с места. Подобрали
журналиста и толстяка при нем.
Толстяк трясся всем телом и явно плохо ориентировался в происшедшем. На кой
черт он понадобился Таманскому? Такого надо было бросить еще в самом начале.
Балласт, и только.
Дерьмовая штука война
Я глядел на гору изувеченных трупов наверняка очень смелых парней. Пусть и
киберов, пусть и врагов, но бойцов от бога. Все как один мертвы, а толстый
балласт жив. Отвратительно и нечестно.
Мы навьючили толстяка Карунгу и двинулись дальше на запад.
С вершины другого холма я еще раз оглянулся, чтобы увидеть страшные трупы,
сложенные кругом, ноги к голове Бойцы от бога. Какого бога? Почему-то эта мысль
показалась мне важной...
Мы тащились уже дня два. Ночуя как попало, даже не заботясь о том, чтобы
прикрываться от спутникового наблюдения. Коваленко чувствовал себя все хуже и
хуже. Абе держал его на почти постоянных инъекциях. То ли морфий, то ли еще
какую-то гадость колол. Сергей сознания до конца не терял Сильный организм, хотя
по внешнему виду этого не скажешь. Если он протянет в таком режиме еще несколько
дней, будет реальный шанс выкарабкаться. Хотя...
Даже самому себе я боялся признаться, что для Коваленко почти все потеряно.
Просто это человеческая особенность, всегда и повсюду, даже в самых
безнадежных ситуациях, вставлять это слово "почти", втайне надеясь на лучшее, на
лучшее, на лучшее...
Таманский был молчалив. Передвигал ногами, как автомат, и только иногда
утирал пот. Я втайне наблюдал за ним. Журналиста мучила "усиленная мозговая
деятельность", очень вредная штука в сложившихся условиях. Еще додумается
устроить побег... Уж очень мне в него стрелять не хочется. Да и вообще у меня
насчет него большие планы, контрразведке я его, конечно, не отдам, но вот помощь
на территории Мозамбика он бы мог нам оказать. Лейтенант все-таки.
Хотя думать не запретишь. Неотъемлемое право человека. Так же как и право
на ошибку.
Утром третьего дня война снова напомнила о себе.
Мы набрели на место, где когда-то был бой.
В памяти всплыло сообщение о нескольких крупных сражениях, которые
произошли в самом начале военных действий. Действительно крупных.
Два часа, без остановки, мы тащились через свалку искореженных
металлических конструкций, в которых еще можно было, хотя и с трудом, опознать
английские "Скорпионы", старенькие Т-55 с Украины, Т-72. Различные марки
бэтээров, согнанные сюда со всех сторон света, чтобы превратиться в ржавеющие
останки, в братские могилы для очень разных и таких похожих людей. Смерть -
гордая сестра. Так, кажется, писал когда-то американец Томас Вульф? Смерть
объединяет всех.
В нескольких местах мы были вынуждены обходить огромные оплавленные
воронки, подарки с орбиты.
И снова танки, скелеты, танки, скелеты... Развороченные неведомой, страшной
силой и брошенные тут. Побежденные и победители.
Впрочем, были ли тут победители? По штабам армий Анголы ходила жутковатая в
своей правдивости байка. Не подтвержденная, правда, фактами, но...
Поговаривали, что в самом начале конфликта, когда в ход еще не были пущены
системы виртуального наблюдения и координации, в драку было брошено несколько
танковых батальонов. То ли противник сделал особенно успешный ход и
потребовалось затыкать образовавшуюся дыру, то ли случилась еще какая-то
неожиданность, но батальоны ушли в саванну в кошмарной спешке, побросав даже
котелки с неостывшей синтетической кашей. И как в воду канули.
Контрразведка встала на уши. Несколько резидентов завалили тщательно
подготовленные явки в тщетной попытке разузнать что-либо о судьбе пропавших
батальонов. Глухо.
Одно только удалось выяснить: со стороны Мозамбика имело место сходное
происшествие. Несколько танковых рот пропали. Растворились, оставив после себя
только марево раскаленного воздуха да следы, ведущие в саванну. Кто отдал
приказ? Куда была брошена техника? Нет данных. Сгорели архивы, погибли
связисты... Война.
Делом о пропавших танках занимался поначалу специальный отдел Службы
безопасности диктатора, но потом об этом досадном инциденте забыли. Остался
только слушок, миф, бестолково шляющийся вечером по армейским палаткам.
Через эту байку, через эту страшную правдивую сказку мы топали, задыхаясь в
поднимающейся из-под ног ржавой пыли.
Были ли тут победители? Куда делись уцелевшие?
Я получил ответ на этот вопрос, когда поле, усеянное разбитой техникой и
неразорвавшейся смертью, резко оборвалось, последний ржавый остов остался позади
и я увидел...
Были победители. Конечно были. Озверевшие от крови. Огня. Смерти. Рычащие.
Растратившие весь боекомплект, кроме своих рук и зубов.
Были победители.
Иначе кто же прибил проигравших к столбам? Кто разжигал костры? Кто играл
человеческими головами в футбол?
Были победители: Лежащие теперь рядом с проигравшими. Такие же истлевшие,
иссушенные, обглоданные шакалами и гиенами. Такие же мертвые.
Мы шли мимо, стараясь не смотреть на распятые кости, на обуглившиеся
скелеты, скалящиеся почерневшими зубами. Что произошло здесь? Знают ли об этом
Службы безопасности? Может быть, и знают...
Толстого Карунгу долго тошнило, но мы не остановились, и он догнал нас
позднее.
Когда мы стали на ночлег, окончательно стемнело. Нам хотелось идти, идти,
чтобы уйти как можно дальше от этого памятника человечеству...
Но Коваленко был плох. Наркотики уже почти не действовали, он бредил. Да и
двигаться в темноте было опасно.
Таманский сидел на сухой коряге и, как сомнамбула, смотрел перед собой
пустыми глазами. Его слегка покачивало.
- Устал, журналист?
Он посмотрел на меня, как не увидел.
- Что там было? - спросил он одними губами.
- Пропавшие батальоны были... - ответил я и, уже договорив, понял, что он
спрашивал не о том. Журнал юга был опытный, видел наверняка и не такое... Хотя
что может быть страшнее того, что мы видели, я не знал. И знать не хотел.
- Не про то. Я имею в виду... - Таманский сглотнул. - Туман... Там. На
дороге.
Я отвернулся. В небе медленно, словно неохотно, разгорались звезды. Такие
свежие, как будто вымытые. К ним не пристает копоть костров, которые жгут на
Земле существа, называемые людьми.
Вдруг мне вспомнился тот чернокожий водитель с подругой, у которого мы
конфисковали грузовик.
- Тайное оружие великой мозамбикской революции... У вас была революция,
да?
- Ну...
- Вот тебе и ну. Гиперболоид, оружие пролетариата. - Я посмотрел в
печальные глаза журналиста. - Спать пора, Таманский. Завтра большой день будет.
Длинный. Так что ложитесь, господин журналист.
- А вы? - вдруг спросил он. Заботливый выискался.
- Моя стража первая.
Таманский завозился, устраиваясь на ночлег. Как он спит со связанными
руками?
- Мозес?..
- Что?
- Как вы думаете, к чему эта война? - спросил по-русски. Про то, что Абе
тоже знает этот язык, Таманский не догадывается.
- К дождю...
- Я серьезно, вы же должны задумываться... Вы же не просто
служака-генерал. Кому это нужно, кто стоит за всем этим? Как по-вашему?..
- Ламбразони? - Я почувствовал, что итальянец поднял голову: "Да, мой
генерал?" - Если господин журналист скажет еще хоть слово до утра, я разрешаю
вам его пристрелить.
В наступившей тишине я услышал, как Карунга что-то шепчет Таманскому.
Наверное, убеждает молчать.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг