слона есть начальник моей экспедиции, вот его люди. Контракт мы сейчас
перепишем. Что еще нужно, простите?
- Это незаконно! - вякнул было Санька Харев.
- Хм... А Чижиков поступил законно? - повернулся к нему Бортко.
Харев замер со злой мордой.
- Кстати... Не мог бы я арендовать у вас один вертолет? Он нужен мне
под вывоз мамонта.
- А вертолет не провоняет?
- Не провоняет, все гнилое мы отделим. А провоняет - оплачу ремонт.
- Гм... Это похоже на подкуп должностного лица.
- Еще больше это похоже на решение транспортной проблемы. А подписать
контракт можно сейчас.
- У вас с собой что, канцелярия?!
- Конечно.
С улыбкой Тоекуда поднял кейс. Содержимого кейса не видели ни Михалыч,
ни Бортко, но что там канцелярия, никто особенно не усомнился.
- Вы будете иметь неприятности, я вам это гарантирую, - отрывисто, зло
заговорил вдруг Харев, трясясь, как в приступе падучей. - Вы нарушаете права
государственного учреждения и интересы подданных России. Кроме того, вы
коррумпированный тип, предоставляя государственный вертолет...
- Простите, а какую государственную... э-ээ... какую фирму
представляете здесь вы? - задушевно спросил Бортко.
Михалыч захрюкал от радости, а Харев злобно замолчал.
- Вы готовы оформить документы на ведение работ, на организацию
экспедиции от вашей ээ-эээ... фирмы? А провести экспедицию вы можете?
- Я не закончил официального сообщения, - мягко продолжил Ямиками. - Я
сообщаю, что мне подсунули подложные документы, в том числе смонтированный
видеофильм, с целью ввести меня в заблуждение. То есть совершен факт
мошенничества, и я намерен подать в суд по этому факту. Если, конечно,
Чижиков выйдет из запоя.
Тут уместно сообщить, что господин Тоекуда был убежден - в России
алкоголиков к ответственности не привлекают, а запой смягчает обстоятельства
даже предумышленного убийства.
- То есть вы просите о задержании преступников, я правильно вас
понял? - поинтересовался Евгений Михайлович настолько мягко и вежливо, что
это просто пугало.
- Если это находится в вашей компетенции, то да.
- По факту мошенничества сделать ничего не могу. А вот разбойное
нападение - это, знаете ли, факт, - развел руками Бортко с какой-то даже
виноватой улыбкой. - Разбойное нападение, как я понимаю, должно было
уничтожить лиц, посланных для проверки сообщения, и обеспечить возможность
обмануть господина Тоекуду. Я правильно излагаю?
- Я тоже хочу сделать официальное заявление, - вмешался Михалыч.
- А почему это только вы?! - Такой прыти от Миши никто не ждал. - Тут
всем есть что рассказать. Хотя бы как меня Акулов убивал и убить случайно не
сумел.
- Это верно. Заодно дадите показания, как зарезали этого парня... Как
его... И, кстати, господин Тоекуда, я ни одному человеку из агентства не дам
никуда улететь, пока не получу полностью оформленного документа. Что же
касается этих господ, посланных Чижиковым, и их... гм... гм... скажем, их
коллег со спецподготовкой... Вот эти господа уж точно покинут сии места
только в сопровождении моих людей и на моих вертолетах.
(К чести "чижиков" надо заметить, особого сопротивления они и не думали
оказывать. Ермолов и Тарасюк пытались лягаться, скорее по природной тупости,
чем рассчитывая отбиться, но их мгновенно усмирили.)
- А теперь покажите мне мамонта. - Бортко широко улыбнулся и стал сразу
же лет на десять моложе и несравненно симпатичнее. - А то разговоров-то,
разговоров... "Мамонты! Экспедиция!" А где они - мамонты да экспедиции?
- Экспедиция, по-моему, уже работает... - с улыбкой сообщил Тоекуда. -
По крайней мере, судя по запаху, - добавил он.
Игорь и Андрей давно уже вскрыли мамонта практически наполовину. И
теперь под их руководством трое парней кидали, найденными на чердаке зимовья
лопатами грунт оформляя правильно раскоп.
Сами же ученые, заткнув носы клочьями ваты, измеряли мамонта и даже
взрезали его громадное брюхо, стремясь дойти до внутренностей и подготовить
их для изучения. Они были заняты, увлечены и деловиты.
- Да посторонитесь вы, - проворчал Игорь и тыльной стороной ладони как
будто отмахнулся от Бортко с его людьми, и, что характерно, они послушно
сделали шаг назад, пропустили Андронова.
- Господин Андронов, вас нельзя на минутку отвлечь?
Голос Бортко звучал необычно просительно.
Тот на мгновение остановился. Видно было, что в нем борются два чувства
долга - члена экспедиции, который просто должен доводить до конца общее
дело, и ученого, который тоже никак не может бросить начатое.
- Евгений Михайлович, я охотно вам дам показания, но если можно -
попозже. Он ведь уже начинает гибнуть, вы же чувствуете, - выразительно
потрогал Андронов свой собственный нос.
- Я улечу через два часа, - тихо напомнил Бортко.
- Тогда посмотрите на мамонта, каков он сейчас, - заулыбался Игорь. -
Хотите фотографию на память - вы на фоне раскопки?
Бортко хотел, и Женя побежал за аппаратом.
- Это раз вы уже улетаете. А показания, если можно, я вам и в Карске
дам. Договорились?
- Неужели вам не хочется ну хотя бы рассчитаться за все? Хотя бы за то,
как вы сутки сидели в осаде? Вы ж, наверное, и выйти-то не чаяли.
- Не чаяли. И хуже всего были... Уж вы не обижайтесь, шеф, но хуже
всего были псалмы, которые распевал Михалыч. А с жуликами вы уж сами
возитесь, раз за это получаете жалованье. И вы тоже не обижайтесь: то, что
мы здесь делаем сейчас, в сто раз важнее, право слово...
И действительно, кого могли волновать политические страсти 1901 года,
когда был найден березовский мамонт? Был ли увлечен Кшесинской Николай II,
когда кости и шкуру везли на санях из Якутска? Какой кабинет, сформированный
какой партией был у власти в Англии 1909 года, когда в Британию пришел слух
о затерянном мире, населенном динозаврами? Какой придворный интриговал
против какого, с какой из фавориток спал какой король, когда яблоко упало на
череп Ньютону? Яблоко мы помним, а вот как насчет королей? И фавориток,
кстати говоря...
- Между прочим, Евгений Михайлович, если захотите тут у нас покопать,
рабочие руки всегда нужны...
Бортко ухмыльнулся, задумчиво почесал голову:
- Вряд ли...
- Кстати, Михалыч, для вас поганое известие, кажется, кончик хобота уже
подгнил. Не успели мы...
И тогда присутствующим был явлен еще один из многих образов Михалыча:
перекошенный от ярости.
- Ну, если они думают, что это им пройдет даром...
- Вот чтобы не прошло, со мной надо дружить, между прочим!
- Вот мы вас и приглашаем! - тут же нашелся Андрей.
Шла рутина крупного задержания, сразу со многими фигурантами. Кого-то
вели, а кого-то и тащили к вертолету.
Сотрудники "охранного агентства", осчастливленные, что пойдут
свидетелями, собирались восвояси и дружно давали показания. Тоекуда за руку
попрощался с Мишей и Васей. Миша почти всплакнул от умиления. Тоекуда знал
цену воровской сентиментальности и как-то не очень вдохновился.
И занялся делом, волновавшим его больше всего последние недели: отвел в
сторону Витьку Ленькина, а Мишу попросил быть переводчиком.
- Простите, Витька. Мамонт, которого я видел в фильме, - это он, я уже
вижу. Но как же все-таки он шел? Я догадываюсь, но хотел бы услышать от вас.
С полминуты Ленькин переминался с ноги на ногу, сопел, стреляя глазками
по сторонам. И наконец решился:
- Я расскажу. Но за это вы исполните одну мою просьбу. Идет?
- Если смогу.
- Вам это совсем даже нетрудно. А мне очень важно.
- Ну так что вы сделали с мамонтом?
- С самим мамонтом - ничего. Мы его сняли на видеопленку и поместили в
компьютер.
- В смысле, поместили данные?
- Ну да. И стали оживлять. Что надо - я дорисовал.
- Применялись аниматоры?
- Конечно, и они. Но главное - я рисовал. Месяца два ничем другим не
занимался. Всякие мелочи. Например, ну нет у него хвоста. То есть хвост
есть, конечно, но он же под землей, не видно. Его надо рисовать. Потом я же
не видел, как он ходит. Ну, смотрел фильмы про слонов и рисовал - как ногу
сгибает, как ставит...
- Но я совсем не замечал, что фильм рисованный!
- Это и было самое трудное. Главная цель и была, чтоб ничего не
заметно...
- Не сохранилось никаких материалов?
- Если и сохранились, только у шефа. Чижиков меня в подвале усаживал, в
полной секретности. У меня даже ключа своего не было, он только сам меня
приводил, сам уводил.
- Удивительно. Вы же очень талантливы, Витька. А работаете у Чижикова,
чем-то совершенно несерьезным занимаетесь... Чуть ли не портфель за ним
носите. Ваше место - в художественном кино, в документальном, в
видеосъемках. Вам же везде будут рады, и будете иметь вы длинный рубль и
длинный доллар. Чего вы у него сидите?
- Ну как же. Наука. Он обещал, кандидатом наук сделает...
- Если бы вы от него ушли, давно бы были кандидатом и кем вообще
захотите. А что он сдержит обещание, вы верите?
- Не знаю. Но вы тоже обещали. Пожалуйста, возьмите меня отсюда!
Пожилой пацан даже ручки сложил молитвенно.
- Отсюда - это в Карск? Вы и так туда попадете.
- Нет, вы меня в Японию возьмите!
- Простите, но там много людей работают в цветном кино и, честное
слово, не хуже...
- Ну так возьмите экспонатом!
- Кем-кем?!
- Ну вы же выставку делать будете. Про Сибирь. Ну так давайте, я у вас
буду человек, которого зверолюди у себя держали... Как жену...
Пару минут Тоекуда обалдело таращился на Витьку: предложение было из
тех, которые запоминаются.
- Уважаемый господин Витька. В этом предложении я не заинтересован: мне
нужны подлинные экземпляры. Вот если поймаете Акулова, милости просим, и не
сомневайтесь, я хорошо заплачу. Но в Карск вы полетите в вертолете со мной и
с уважаемым господином Бортко. И если постараетесь, то можете пойти
свидетелем.
- А я и есть свидетель, я и не стрелял даже.
- Почему?
- Не хотелось. Не тот человек Чижиков, чтобы кровь за него проливать -
и свою, и чужую. Меня Михалыч лет двадцать назад предупреждал, говорил
что-то про Чижикова. Зря не слушал, честное слово.
Ленькин грустно засопел, от безнадежности махнул рукой.
- Вот в этом вы и попытайтесь убедить господина Бортко.
Тоскливо сопя, Витька Ленькин занялся привычным делом - копал в носу с
отсутствующим видом.
А Тоекуда был уже занят совсем другими вопросами, подводил к Михалычу
Анатолия, Серегу, других разбойников поприличнее. Михалыч как раз бегал с
Бортко по раскопу, смотрели и второго мамонта.
- Михалыч, прошу вас взять еще пятерых моих людей...
- Вообще-то, люди не помешают, - протянул Михалыч нерешительно.
- Им нужно скрыться из города? - мимоходом уточнил Бортко.
- Вступили на путь исправления, - решительно ответил Тоекуда. - А
расходы на людей - помимо наградных. Вот только мой совет: слетайте-ка вы
сегодня на вертолете!
- Зачем?!
- А затем, - внушительно ответил Тоекуда, - что я не хотел бы вычитать
из вашего гонорара стоимость сотового телефона, - и не выдержал - расплылся
в радостной улыбке до ушей.
Михалыч бледно усмехнулся. А к нему уже шли спецназовцы - как ни
странно, с Мишей во главе.
- Михалыч... Тут ребята просятся...
- Куда просятся? На горшок?
- Ну зачем вы. На работу просятся.
- Гм... Им что, очень уж в город не хочется?
- По правде говоря, совсем не хочется...
- Миша, спроси Тоекуду. Скажи, я не против, но деньги дает только он.
- А вообще люди нужны?
- Ты же сам видишь - копать не перекопать, да и зверье появилось.
- В тот раз шли - еще не то делалось!
- В тот раз вокруг людей не было, ни одного человека. Сейчас все
пуганые стали, но ведь что будет - неизвестно. Охотиться - надо, отгонять
зверье - тоже надо...
- В общем, берете?!
- К Тоекуде иди, к Тоекуде...
Сгущались сумерки, заменяющие северную ночь, выкатывались солнце и
луна, одновременно в разных концах неба. Стало прохладнее, даже Андрей надел
куртку.
На раскопе шевелился целый муравейник, и ученые предупреждали честно -
отдых будет, когда удалят и выкинут последний кусок тухлого мяса. А до того
будет аврал и аврал.
- В три смены?
- Будет надо, и в четыре.
Алеша с Женей тянули веревку, вбивали колышки через метр - делать
метровую сетку. Андрей с самыми крепкими ребятами раскапывал рыхлую землю,
отбрасывал ее подальше.
Игорь с Михалычем рубили, резали, выбрасывали на-гора протухшие куски
древнего слона. Слышалось чвяканье топора о метровые пласты мяса, они
выбрасывали огромные куски, переносили их ниже по реке.
Согласный общий труд, с понятной целью. Тем ведь и привлекает
экспедиция, тем и интересна была она всем, кто сейчас рвался в нее попасть.
Уже сейчас виден был этот совместный труд и уже заметен результат.
Совсем была бы экспедиционная идиллия, если бы не страшный смрад.
Дольше часа в раскопе не выдерживал никто. Одурев от чудовищной вони,
люди шли к Исвиркету, смывая усталость в прозрачных ледяных струях реки.
ГЛАВА 23
Сны
Весна и лето 1998 года
Весной, ранним летом, пока прибывает день, в конце первой половины года
людям снятся странные, необычные сны. Весна идет на север, день прибывает, и
ночи светлые, короткие, а человек спит немного и высыпается легко и быстро.
Закаты в это время прозрачные, их краски легкие, летучие и нежные. Есть
что-то нереальное в этих закатах, и людям снятся после них такие же
прозрачные, нереальные сны, такие же летучие и нежные.
В начале этого пронизанного светом, золотым светом прибывающего солнца
лета Жене Андрееву снилось, как он играет в компьютерные игры в Японии, и
почему-то именно на острове Шикотан. Женя просыпался и никак не мог понять,
почему именно Шикотан?! Но засыпал, и все повторялось, а почему - он не
знал.
Печенюшкину снился мамонтятник. Что он разводит мамонтов и построил
мамонтятник - огромный, голов на пятьдесят. Снилось, как на конгрессе в
Зимбабве его венчают лаврами нового Галилея и Коперника, вместе взятых, а
мамонты сопят в соседнем зале.
Лидии тоже снились мамонты, но в более реальной ситуации. Ей снилось,
как она выгребает навоз огромной железной лопатой. И как она ни старалась во
сне, навоз прибывал куда быстрее, чем она выбрасывала его через железный
забор. А с другой стороны стояли Печенюшкин и Ямиками Тоекуда и подбадривали
ее громкими криками. Лидия разозлилась так, что встала, опершись на лопату и
подбоченившись другой рукой... Но только она собралась высказать мужчинам,
какого она о них мнения, как оказывалась заваленной навозом с головой и
просыпалась в холодном поту.
В комнате было прохладно, струился летучий, прозрачный свет июньской
ночи из окна, а Савел блаженно улыбался, его как раз венчали лаврами.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг