был управе ни много, ни мало, а 600 тысяч рублей и на крючке сидел прочно.
И для реализации задуманного оставалось только пригласить его к обеду и
как можно дольше вести светскую беседу. Говорить о последних новостях, о
смысле жизни и об НЛО над Карском. Говорить и наблюдать, как вертится Ли
Фень, как вскидывает глаза, сопит, теряется в недоумении.
Ладно, пора и кончать...
- Ли Фень, у меня к вам предложение, - светски улыбнулся Простатитов.
- Я вас внимательно слушаю.
- Достаточно внимательно?
- Разумеется.
- Вы помните условие 11.4 в договоре?
Лицо Ли Феня погасло. Так гаснет фасад дома, если внезапно отключили
электричество.
- Конечно. Немедленные выплаты.
- Нет, не совсем так. Вы не припомните формулировки?
- К чему это, Иван Валерьевич? Я помню главное. Деньги даются на три
месяца. Управа имеет право продлить сроки, а может их не продлевать. Управа
может меня разорить, если захочет. Вы хотите этого?
Ли Фень в первый раз поднял глаза от пола.
- Не прибедняйтесь, Ли, у вас совсем неплохие доходы... с нашей
помощью.
- Неплохие. Но отдать долга я не смогу. Разве что постепенно.
- А почему бы вам не занять? У вас же есть богатые друзья.
- Кого вы имеете в виду, Иван Валерьевич?
- Того же Фрола.
Ли Фень подавился мороженым, замахал руками, замотал головой; он
надрывался от кашля. Влетевшая прислуга била его по спине, махала
полотенцами. Иван Валерьевич светски улыбался, помешивая кофе-гляссе.
Не без труда восстановилась тишина, прислуга заменила скатерть, и эту
тишину нарушил именно Ли Фень:
- У вас, Иван Валерьевич, и шутки!
- А я вовсе не шутил. Есть мнение, что управе пора потребовать свои
деньги. Я непременно к этому мнению присоединюсь, потому что деньги управе
необходимы, уж простите, позарез. Но я к этому мнению не стану
присоединяться, если вы устроите мне с Фролом свидание. Где, в какое время
суток - безразлично. Если в течение недели вы устроите, я мнения не
поддержу. Думайте сами.
- А если я откажусь?
- Тогда я разорю вас, чтобы прочим было неповадно. И начну искать
другого человека, который выведет меня на Фрола.
Ли Фень кинул на него мгновенный взгляд. Моментальный пристрелочный
взгляд, снизу вверх. С ним говорил какой-то совсем другой губернатор. Совсем
не та размазня из "доблестной" комсомолии, которую несколько лет назад
велено было выбрать в губернаторы.
Ли Фень позвонил через два дня.
- Иван Валерьевич? Это Ли Фень... Бога ради, нас никто не слушает?
- Конечно, нет. Да не тряситесь вы! Как не стыдно.
- В общем, я хочу взять у вас интервью. Согласны? Например, завтра в
восемь? Время просто идеальное.
- Прямой эфир?
- Да. А потом...
- Я понял. Вроде бы ничего нет... Ну давайте, в восемь так в восемь.
- Вы согласны?
- Ну вы же специалист! Раз считаете, что в восемь лучше всего, так что
мне остается делать?
И Ли Фень услышал в трубке серию коротеньких гудков. А что он запустил
трубкой в стену и свалил весь аппарат на пол - так ведь этого никто не
видел.
Здание телестудии "Фенькино" как будто специально предназначено для
того, чтобы запутывать и сбивать с толку людей. Какие-то коридоры, комнаты с
дырками в потолке и в стенах и без них, круговые переходы вокруг комнат,
змеятся толстые кабели на полу и висят в комнатах, выходят из стен и уходят
в стены.
И везде люди. Деловитые, активные, что-то тащат, везут на специально
проложенных рельсах, ругаются, чинят, ломают. Трудно понять, куда надо идти,
даже трудно понять, где находишься.
После интервью Простатитова повели куда-то вниз, по железной винтовой
лестнице. Потом - в дверной проем без двери, через захламленную кабелями,
каким-то железом комнату, в какую-то низкую металлическую дверцу, по темному
коридору, снова через освещенную комнату, и он оказался в комнатке без окон,
обставленной приятно и просто: круглый низкий стол, плафон дневного света
сверху, мягкие низкие кресла.
- Прошу...
Простатитов остался один. Хмыкнул. Отступать, во всяком случае, поздно.
Простатитов уселся в кресло, сунул сигарету в рот. И почти тут же в дверь
вошел еще один. Вошел и остался стоять. Маленький, плотный, в кожаной кепке
с помпончиком.
Несомненно, Фрол сто раз мог видеть Ивана Валерьевича по телевизору,
его портреты в газетах и в книгах. Но вот так, вживе, видел впервые. А уж
он-то про Фрола слышал куда как немало, но сам Фрол был и оставался для него
смутной легендой. Человеком, о котором говорилось даже то, что никакого
Фрола и в помине не существует. Фрол - выдумка, блеф, сказочный персонаж.
Два губернатора с интересом рассматривали друг друга - официальный и
теневой. Они были очень различны, даже чисто анатомически. Плотный,
маленький Фрол, коротко стриженый, в свитере, в старых ботинках. Крупный,
холеный губернатор, с ухоженным мясистым лицом, в дорогом новом костюме.
- Желали видеть, ваше превосходительство?
- Желал, желал, Фрол Тимофеевич... Да вы присели бы, в ногах-то правды
нет.
- Спасибо. - Фрол усмехнулся, аккуратно сел. - И не страшно вам со мною
так встречаться?
- Представьте себе, нет. Последнее время мне гораздо страшнее в управе.
Фрол изобразил внимание и удивление.
- Вы ведь, наверное, знаете, недавно убили девушку, с которой я
встречался?..
Голос Простатитова прервался на вопросительной ноте.
Фрол противно усмехнулся.
- Я, начальник, девок отродясь не резал. Если на меня повесить хотите,
то зря.
- Фрол, вы зря пытаетесь говорить на жаргоне блатных. По всем отзывам,
вы русской речью владеете не хуже меня. А встретиться я с вами хотел не для
того, чтобы "повесить". Я надеялся, вы мне сможете помочь?..
Речь Простатитова опять закончилась вопросительной интонацией. Фрол
метнул взгляд исподлобья, мгновенный, как выстрел.
- Чем? - тоже мгновенно, как выстрел.
Ваня набрал побольше воздуху. Ну вот и все. Уголовник не помог начать.
Не дал красиво попросить, стал ломать, чтобы Простатитов унизился, просил в
открытую. И теперь - все просто, все понятно. Сейчас ему или откажут, или...
Вот сейчас. Прямо сейчас.
И как в омут головой:
- Я не знаю, кто убил мою девушку. Не знаю, зачем. Я прошу вас... Может
быть, вы это знаете? Или вы можете узнать? - не выдержал, поторопился Ваня.
- Я не знаю, потому что мне не интересно. Девок много, случается, что
убивают. Вы не знаете, потому что вам и не положено. Не для того убили, чтоб
вы знали. А я узнать могу, тот, кому положено, всегда узнает. Что,
начальник, сильно узнать надо?
- Оставьте вы "начальника", Фрол! Да, я прошу вас узнать. Если узнаете,
вы можете просить все, что угодно. Абсолютно все, что у меня есть.
Возьметесь?
Последнее слово Простатитов пытался произнести деловито, решительно, а
получилась опять просьба. Фрол растопырил пальцы, с усмешкой рассматривал
собственную руку.
- Говорите, все что угодно? А если я выполню, а вы - нет?
- Проверяйте.
- А если мне такое нужно, что трудно проверить, тогда как?
- Проверяйте, как сумеете, всеми средствами.
- А если на это время нужно?
- Тогда сделайте и подождите.
Фрол рассматривал ногти, усмехался. Повисла давящая тишина.
- По-моему, лучше не так. Лучше я вас попрошу, вы исполните. Тогда и я
исполню - хорошо?
- А что вам надо?
- Не спрашиваете, что попрошу?
- Не спрашиваю. Буду в силах - выполню.
- Тогда так.
Неуловимо быстрым движением Фрол повернулся к Простатитову лицом,
придвинулся, аккуратно положил руки на стол. Исчез его акцент полублатного
уголовника, исчезли попытки играть то ли Ивана-дурака, то ли мужика,
позванного к барину. Теперь Фрол говорил убедительно, просто, для
доходчивости делал паузы.
- Вы должны проиграть предвыборную кампанию. Выиграть должен Нанду. Вы
должны вести кампанию как можно более равнодушно и постепенно сдавать
позиции. Это нетрудно, но делать надо так, чтобы никто вашей игры не понял.
Как вести кампанию, какие силы привлекать - ваше дело. Но если вы
проиграете, я найду убийцу вашей девушки. - Здесь Фрол сделал паузу
подлиннее. - Если согласны, напишите вот тут ее имя, фамилию, отчество. И
все, что о ней знаете.
Повисла тишина, но уже не страшная, не пугающая ничуть. И в этой тишине
раздался негромкий, твердый голос Простатитова. И на этот раз Фрол не мог
скрыть удивления. Ваня сказал:
- Вы мало просите, Фрол. Я сам собирался в отставку. Может, возьмете
еще миллион долларов?
ГЛАВА 10
Побочный сын Карской управы
Апрель и май 1998 года
С тех пор Ваня Простатитов начал жить совсем иначе. Нет, он в отставку
не ушел. Потому что тогда, в комнатке без окон, забитой старыми кабелями и
сломанными штативами, если Фрол и понял, что ему вернули все сторицей, если
и был разочарован, он и глазом не моргнул в ответ. Фрол прокашлялся и
произнес так же внятно:
- Мне не нужна ваша отставка. И не нужны ваши деньги, сколько бы их ни
было. Мне нужно, чтобы вы проиграли борьбу. Проиграете? Тогда пишите все,
что надо знать про девку.
- Сроки исполнения?
- Вашего?
- Нет, Фрол, конечно же, вашего.
- Давайте так... Как только вы проиграете первый тур выборов, к вам
придет человек... Я пока не могу сказать, кто. И твердо обещаю вам, кто бы
ни был убийца, я вам выдам его головой. Что называется, со всеми потрохами.
- Не совсем хорошо, Фрол... Я вынужден сделать дело, полагаясь только
на ваше слово. Кто мне гарантирует, что вы сдержите свое?
Несколько секунд Фрол внимательно смотрел в глаза губернатору. Зрачки в
зрачки.
- Я понимаю, почему вам страшно бывает в управе... Мне вот тоже стало
страшно с вами, Иван Валерьевич. Видите ли, до сих пор никто не мог поймать
меня на том, что я не сдержал данного слова. Такого просто не случается. Но
если вы хотите, мы напишем контракт и заверим его у нотариуса. Устраивает?
- Не обижайтесь, Фрол. Просто обманывали меня очень много, что
поделать...
- К тому же, уж простите, у вас нет выбора. Другого варианта я вам не
предоставлю, и если вы не выполните моей просьбы, убийцы вам не получить. А
выборы вы все равно проиграете, - ввернул Фрол.
- Если проиграю, зачем вам...
- Для надежности.
- Хорошо, Фрол, вот, я пишу данные...
На самом деле сведения о Женьке были записаны давно, на отдельной
бумажке.
Фрол усмехнулся, сунул бумагу в карман, молча прикоснулся кончиками
пальцев к кепке. Простатитов и не заметил, как в комнате не стало Фрола.
Вроде только что он шел еще к двери, еще как будто не дошел... И вот его уже
не было, и не было даже звука шагов в коридоре, словно он растаял в воздухе.
Ваня был один. Стало слышно, как шипит лампа дневного света, стало
заметно, как сгущаются тени в углу. Стало неприятно и почему-то даже жутко в
этой душной комнатке без окон. И он еще несколько минут выбирался по везде
одинаковым сводчатым коридорам, грязным, с какими-то кабелями и ломаной
мебелью, гулко звеневшим под его шагами. Пока вдруг, совершенно неожиданно,
не выломился в полную людей, ярко освещенную комнату, где приятные молодые
люди пылко обсуждали что-то, а хорошо одетые девушки обносили их кофе.
И с этого времени для Простатитова началась совсем другая, непривычная
жизнь. Стало ненужным куда-то рваться, что-то делать. Вроде бы он хотел
бежать, действовать, руководить, поднимать и агитировать. Он сам понимал,
что сказывается многолетняя привычка, что организм требует привычных
нагрузок. И стал сознательно переключаться - на чтение литературы. На то,
чтобы выехать за город, потрогать рукой лунки у деревьев, мокрый,
слежавшийся снег.
- Что с вами?! Может быть, надо помочь? - спрашивали в управе.
Ваня пожимал плечами. Он понимал, что и правда стал равнодушен ко
всему.
Слухом земля полнится. Сам всенародно избранный Папа всего
послесоветского народа потребовал его к себе в Москву.
- Мы тут, понимашь, не для себя тут, понимашь, делаем! Ты не один тут,
понимашь, живешь! Ты давай думай, как тебе против этого дебила, понимашь!
Тебя губернатором сделали, - не без труда выговорил Папа трудное слово. -
Так ты давай тоже для обчества!
Прооравшись, Папа тяжело задышал, замотал косматой головой. И подошел к
Ване, обнял за плечи подагрическими руками, обдал смрадом перегара.
- Ну что, что с тобой делается, а?! Ведь в законе был...
Он и правда был у Папы "в законе". Месяц назад он приложил бы все
усилия, чтобы соответствовать. Месяц назад его задел бы разнос. Показалось
бы унизительным, что на него публично орут. Было бы важным сделать так,
чтобы им были довольны. Сейчас он только соглашается:
- Да... да...
Заранее зная, что не будет делать ничего. В Москве некуда было уехать.
Читать в номере тоже было нечего. В гостинице "Октябрьская" было все
необходимое для специфического новорусского счастья: девки, педики на любой
вкус, препараты на такой же любой, разливанное море напитков. Вернувшись,
Простатитов попросил в номер коньяку, тихо выпил два, потом три стакана и
провалился, рухнув на кровать в полном беспамятстве.
Под утро он проснулся (или очнулся?) одетый, с невероятно тяжелой
головой. Во всем номере горел свет - везде, где только мог гореть. Валялись
какие-то объедки на столике, грустила недопитая бутылка. Ваня пытался
набрать номер, сделать заказ... из горла вылетало только какое-то
прерывистое сиплое хрипение. Ваня сам стал с интересом слушать, что у него
получается, но заказ-то сделать не получилось. Пришлось встать, несколько
раз пролетев через весь номер и чувствительно впечатываясь в стены. Как был
в чудовищно помятых брюках, с распухшей физиономией, спустился в бар и сразу
же засадил двести граммов коньяку. А вернувшись в номер с бутылкой, часть
благородного напитка выпил, а часть вылил на брюки.
В Министерство финансов предстояло пойти к десяти, к Рыжей Лисе - к
двенадцати, а Папа звал к двум, к обеду. Нужно ли говорить, что никуда Ваня
не попал? Встречи вроде бы перенесли, но Ваня тут же принял меры - чудовищно
нализался уже с вечера и хорошо добавил утром. Было тяжело и гадко; болели и
желудок, и печенка, болела и кружилась голова, координации движений не стало
никакой, а немолодое сердце отзывалось сериями перебоев. Больше всего Ваня
боялся, что все это безобразие затянется, но к вечеру второго дня его
погрузили в самолет и отправили в родной Карск.
С тех пор его особенно не трогали, только Папа разражался руганью, чем
дальше, тем все больше ритуальной, да плыл слух по всей управе - мол, Ваня
очень изменился... И еще слух, что же с нами всеми теперь будет?!
А Ваня начал находить вкус в этом своем новом положении. Внезапно,
впервые за годы, у него вдруг появилось время: например, для того, чтобы
прочитать последний роман. А читать удобнее всего было дома, и Простатитов,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг