объяснил, каким образом родился этот слух. Вернее, я только начал объяснять,
потому что закончить мне не дали.
- Фулюган! Их КГБ специально рассылает, чтоб врать! Мы знаем! Врут тут
всякие! Сам видел! Слонов сто штук в один гастроном завезли! Гад! Сволочь!
Из Китая понаехали! - примерно так орал трамвай, постепенно разжигая себя,
стуча палками и зонтиками в пол, придвигаясь ко мне, багровея
физиономиями... Так что я был счастлив соскочить на ближайшей остановке и
исчезнуть, а трамвай все шумел и бушевал.
Пущенный мною же слух мои друзья отследили уже в 1986 году - некий
пожилой дяденька в подробностях рассказывал в очереди, почему слоны такие
дешевые. Все потому, оказывается, что летит себе над джунглями вертолет, а с
него в слона раз! И гарпун! Так, насаженного на гарпун, и везут на вертолете
из окрестностей Ханоя в Ленинград...
Так почему же я, так хорошо зная, что есть слух, склонен видеть
рациональное зерно в этом слухе про покойницу? А вот почему.
Во-первых, вербовщики юных дев - были, сам видел. Так что произойти
нечто подобное могло.
Во-вторых, знакомый врач рассказал: было мол, "высочайшее"
предначертание - труп вывезти себе по-тихому в морг, чтобы снять роговицу с
глаз и прочие полезные органы, которые всегда нужны, а потом расчленить на
наглядные пособия для студентов. Труп-то свежайший, а отдавать его
родственникам - себе дороже. Лучше сделать вид, что нет никакого трупа,
увезти в анатомичку медицинского института и пустить на экспонаты. А врач
этот как раз собирался вступать в КПСС, должен был зарабатывать политическое
доверие и получил от главы парткома приказ быть в числе тех, кто должен труп
быстро расчленить, а потом об этом не болтать.
Саша ждал несколько часов, а потом "заслуживающим доверия" сконфуженно
объявили, что труп почему-то исчез и что можно его больше не ждать...
Значит, получается, труп был? Был. И бесследно исчез, к огорчению уже
организовавших все, что можно, спасителей "золотой молодежи".
А в-третьих, тут не только слух...
Как и всегда при расследовании слуха, мгновенно таяли ряды
"надежнейших" свидетелей. Тот, кто совершенно точно все знает и сам все
видел, на поверку оказывается попросту элементарным болтуном: "Да вообще-то
нет... Не я видел... Мой брат видел, точно вам говорю!" Но стоит взять в
оборот брата, и выясняется, что и он толком ничего не видел, а видел вовсе
даже его друг... И друг, в свою очередь, ссылается на шурина, тестя или
деверя... Такая цепочка может продолжаться до бесконечности, и найти
свидетеля оказывается вообще невозможно. Хотя, справедливости ради, в
истории со слоном тоже вот были люди, "своими глазами" видевшие, как
продавалась мамонтятина в Елисеевском, на Невском проспекте.
Но в этой истории, с покойницей, нашлось несколько людей, которые ни
при каких обстоятельствах не "переводили стрелки" на свата, кума, сына,
друга, сослуживца. "Я сам видел!", - твердо говорили они.
И в-четвертых, все эти люди показывали на одно и то же место, на одну и
ту же извилину дороги от моста через Енисей к Дивногорску.
Поэтому я верю в то, что такая история действительно произошла. А вот
комментировать, что за ней стоит и кто была энергичная покойница на самом
деле, не берусь.
ГЛАВА 7
СТРАННЫЕ СУЩЕСТВА ИЗ НОВОСТРОЕК
Безрукие души, безногие души,
глухонемые души, цепные души,
легавые души, окаянные души...
Дырявые души, продажные души,
прожженные души, мертвые души.
Е.ШВАРЦ
Большую часть Красноярска занимают новостройки: обычные для всех
современных городов ряды пяти- и девятиэтажек. Сами по себе эти сооружения и
некрасивы, и самое главное - просто удручающе безлики. Если в Москве, в
Петербурге, в городах и более цивилизованных, и служивших витринами
советского строя новостройки хотя бы иногда оказывались хоть как-то
оригинальны и красивы, то в Красноярске эти сложности считались попросту
совершенно необязательными. Город рос, как город большого машиностроения, к
тому же с большой военной составляющей.
Одна из классических легенд, которые полагалось рассказывать с
восторженным придыханием, - это история про то, что в 1941 - 1942 годах с
приходящих с запада эшелонов сгружали прямо в снег станки и тут же, прямо в
снегу, на этих станках начинали работать... А уже потом над таким
импровизированным цехом делали крышу, стены, и только летом следующего года
строили полноценный теплый цех.
Людям, конечно, нужно было какое-никакое, но жилье! В 1940-е годы
построили множество домов барачного типа - то есть длиннющих сооружений, в
которых множество комнат открывались в общий коридор, шедший вдоль одной из
стен. Эта та самая "система коридорная", про которую спел В.Высоцкий:
Здесь жили скромно, вровень так,
Система коридорная.
На тридцать восемь комнаток
Всего одна уборная.
Бараки, где на тридцать, на сорок комнат приходилась одна уборная, я
видел своими глазами. Но и в таких бараках уже есть где спрятаться от
сибирских морозов, от ледяных ветров, летящих над заснеженной землей по 6 -
7 месяцев в году. Это какое-никакое, а жилье!
Строили, впрочем, и восьмиквартирные деревянные домики, на два
подъезда, в два этажа. Для многих районов Красноярска еще недавно это был
самый характерный тип дома.
Начиная с 1950-х стали строить и панельные дома - дешевое модульное
жилье. Есть, конечно, и в таком строительстве свои опасные стороны, что тут
говорить...
Дело в том, что панельные дома рассчитаны на очень небольшой срок
службы. После Второй мировой войны, в 1945 - 55 годах, дешевое модульное
жилье помогло Франции восстановить разрушенное городское хозяйство.
Программу строительства панельных домов очень поддерживал де Голль, из-за
чего американцы и называли их выдумкой разлагающихся европейцев. Но и в США
стали строить панельные дома - слишком это было выгодно и быстро: заводским
способом делать части домов, а потом только собирать их!
Но такие дома из сборных панелей рассчитаны на 40 - 50 лет жизни, не
больше. Потом надо расселять жителей, а на месте начавших разрушаться
строить новые дома. Можно опять построить панельные, но и у них срок жизни
будет небольшой...
Во Франции к середине 1970-х годов большую часть населения переселили
из дешевых модульных домов, реализовали огромную программу жилищного
строительства. А несколько панельных домов оставили в виде опыта: что будет
с этими домами, когда кончится их срок жизни?
Треть населения Красноярска живет в самых старых сериях панельных
домов - пятиэтажных хрущевках. Они рассчитаны на 40 лет жизни, а многое
такие дома уже и сегодня старше. Спасибо французам, мы знаем, что произойдет
с ними через 5 или 10 лет, - они сложатся. Прогниет металлический сварной
шов - единственный, на котором держится здание, и дом завалится внутрь
самого себя, плиты лягут на плиты, с пятого этажа до подвала. Так и лягут,
вместе со всем, что между этажами, - книгами, шкапами, тараканами и людьми.
Не нужно будет никакой войны, никаких чеченских боевиков и взрывов!
Представьте себе, что посреди зимы начали складываться целые серии
домов, и вы поймете масштабы того, что нас ожидает.
Девятиэтажки попрочнее - они рассчитаны на 50-55 лет, да и построены
попозже. Значит, дома, в которых живет еще треть красноярцев, развалятся
чуть позже, лет через 15 - 20.
И потому Красноярск живет накануне страшной беды. Эта беда неизбежна;
это тот самый случай, когда беда не может не произойти. Пройдет 10 - 15, а
может быть, даже всего 5 лет, и на морозе начнут лопаться трубы водопровода
и канализации, трещинами пойдут стены пяти- и девятиэтажек. Да, в Риме есть
дома, которым по 2 тысячи лет, но все эти дома много раз ремонтировали, за
их состоянием следили. Многие дома в Риме, которыми сейчас восхищаются
туристы, еще сто лет назад лежали в развалинах. Их покрытые трещинами стены
шатались, в окнах не было стекол, и жить в них могли только бродячие кошки и
летучие мыши.
В Красноярске дома не ремонтируются уже лет по десять и постепенно
приходят в такое же состояние. А ведь в Риме не бывает морозов по 30 и по 40
градусов ниже нуля, там не так страшно, когда лопаются трубы.
У городских властей нет никакой жилищной программы. Наверное, их
устраивает, что через 20 лет Красноярск станет городом из деревянных домов
частной застройки да из домов богатеев и банков из красного кирпича. Между
этими домами будут лежать бетонные руины, в которых щенки бродячих псов
будут играть человеческими костями.
Я не говорю уже о том, в каких местах ставили жилые дома. Каждое
предприятие старалось поставить жилье для рабсилы как можно ближе к месту
использования этой самой силы. Прямо возле промышленной зоны и ставили дома,
совершенно не думая об условиях существования в них. Сейчас-то еще хорошо,
потому что предприятия стоят или работают самое большее если на 20%
мощности. А в 1980-е годы на правобережье Енисея в пределах Красноярска жить
было, без преувеличения, опасно. Примерно на тридцать километров тянулись,
перемежаясь, промышленные зоны и территории, застроенные пяти- и
девятиэтажками. Мало того, что дома стояли засыпанные промышленным мусором,
механической заводской грязью. Мало того, что чисто механическое загрязнение
достигало такого уровня, что чистую рубашку надевать можно было только один
раз. Было еще и химическое загрязнение. Когда завод медпрепаратов, известный
в народе как пенициллиновый завод, выбрасывал в атмосферу всякую гадость,
даже на левом берегу Енисея, в нескольких километрах от промышленной зоны,
становилось нечем дышать от острого пенициллинового смрада. Дни выбросов
шинного завода узнавали иначе - по недомоганию, ломоте во всем теле и прочих
признаках отравления. Это - в предельном отдалении от места выброса! А ведь
население промышленной части Красноярска жило в зоне всех этих и многих
других выбросов и загрязнений...
Но тогда, в 1950 - 1960-е, надо было видеть, как рвались в эти, тогда
еще совсем новые пятиэтажки! Люди покультурнее, побогаче уже тогда прозвали
их "хрущобами", старались жить подальше от самых загрязненных мест; а вот
"барачники", после одной уборной на тридцать восемь комнаток, так те просто
рвались в эти, может быть, и тесноватые, но теплые! Отдельные! Со всеми
современными удобствами! В такие желанные для них дома, пусть даже в зоне
самых что ни на есть вредных выбросов и выхлопов. Хоть под трубой
химического производства! Все было лучше барака...
Хорошо помню, как захватили "барачники" такой вот новый пятиэтажный
дом, только что сданный, но еще не заселенный. Стоял ноябрь 1965 года, мороз
под тридцать, и в морозном тумане милиция за руки-ноги вытаскивала
"захватчиков" из неположенного им жилья. Я не преувеличиваю - гадких
"барачников", занявших чужие квартиры, хватали и силой тащили в милицейские
машины, чтобы увезти и силой водворить в "свой" барак. Вдвоем-втроем тащили
мужчин и цеплявшихся за лестничные перила, отчаянно визжавших женщин,
успевших переодеться в халаты; швыряли вещи - какую-то жалкую мебель,
посуду, вороха тряпок; перья из распоротых подушек поднимались балдахином,
смешиваясь с морозным смогом.
Дети "барачников" бежали рядом, рыдали, что-то кричали про "не трогайте
маму!" и насчет "не надо!". А нам, детям более благополучных людей, стоявшим
на улице и видевшим все это безобразие, тоже преподносился урок - как надо
жить в Стране Советов.
В тот раз героической советской милиции удалось вполне доблестно
восстановить социалистическую законность и не пустить гадов-захватчиков
попользоваться не своим. Но постепенно и этот контингент перемещался в
пятиэтажки, выраставшие на месте бараков. И вместе с этими людьми в унылые,
засыпанные промышленной пылью пятиэтажки приходили их нравы, представления о
жизни... и существа, без которых не обходится человеческое жилище.
Здесь я невольно останавливаюсь в недоумении, искренне не зная, кто же
должен был здесь обитать?! Какие-то сельские создания, приехавшие с
хозяевами в тех же эшелонах, по месяцу тянувшихся из средней полосы за Урал?
Но какие же создания выдержат такой путь, жизнь в бараке - не городскую, не
сельскую, а какую-то, пожалуй, лагерную?
Или же в пятиэтажках поселились какие-то совсем иные существа, не
имеющие никакого отношения ни к какой жизни, кроме жизни в пятиэтажках?
Во всяком случае, мне никогда не рассказывали о симпатичных существах,
хозяевах дома, аналогичных сельским домовому, овиннику или чердачнику. Все
создания, о которых шла речь, были мелочными и пакостливыми. Одна дама
всерьез уверяла меня, что у нее за зеркалом трюмо живет черт, и этот черт
пакостит всякий раз, когда у нее кто-то появляется.
- Представляешь, он или крикнет среди ночи что-нибудь неприличное, или
какой-нибудь предмет прямо на человека уронит... А то как-то стала люстра
колебаться, кружиться - вот-вот сорвется, и какой-то хохот демонический...
Мы с Толиком ужинаем, а над нами все это и происходит...
- Ну и как Толик? Выдержал испытание?
- Нет, конечно, куда там... Сбежал.
У другой дамы какая-то пакость завелась в ванной, и всякий раз, когда
женщина купалась, одна плитка кафеля отваливалась, и в образовавшейся между
кафелем и стеной щелке что-то начинало явственно клубиться, шевелиться,
скрестись... Что именно скребется, не было видно, но происходило это
сантиметрах в 60 - 80 от лица моющегося человека, и впечатление было
огромным.
У другой дамы в ванной тварь хулиганила не так противно - разве что
хихикала, перекладывала детали туалета (мол, поищи-ка!) или, когда она уже
одевалась, поясок халата вдруг слетал вниз и обвязывался вокруг ноги этой
дамы. Когда дама привыкла, ее это уже перестало пугать.
Что характерно, не существовало и не существует никаких форм договора
между людьми и теми, кто делит с ними "хрущобное" жилье. Нет тут ни молока,
оставляемого для домового, нет заклинаний, оберегающих от водяного, и
обетов, которые нужно давать лешему, чтобы пустил к себе в лес. И в селе
человек в лучшем случае недолюбливал, побаивался нечисть, но, во-первых,
знал - никуда от нее не денешься и надо уметь существовать бок о бок.
Во-вторых, человек умел договариваться с "соседями". Не все было
позволено в общении с ними, и даже сама нечисть знала границы того, что
дозволено ей... по крайней мере, пока человек соблюдает определенные
правила.
В пятиэтажках все не так. Человек делает вид, что бок о бок с ним вовсе
никто и не живет, и в любой момент готов к репрессиям. Даже не к освящению
жилища, не к тому, чтобы отдаться под покровительство высшей и светлой силы.
Человек готов в любой момент поймать, побить, изуродовать.
- Поймала бы я эту сволочь!
- Ну и что бы сделала?
- На части порву гадину!
- Так вот он тебе и пакостит...
- А что я должна делать?! Он первый начал, издевается и издевается!
Вот по таким законам и живут люмпенизированные, одичалые люди и такие
же спутники их жизни, и обе стороны стоят друг друга. Хоть убейте, но я не в
силах представить себе крестьянскую девицу, которая искренне хотела бы
поймать и порвать на части кикимору или овинника, даже если они и сделали ей
какие-либо мелкие пакости. Тут же агрессия просто не имеет предела и
наверняка влияет и на отношение той стороны.
Исключением из этого грустного правила стала для меня история,
рассказанная одним моим учеником. Сейчас-то он взрослый дядька и работает на
телевидении, а тогда учился в восьмом классе и ходил в мой археологический
кружок.
Все началось с того, что С.К. пришел к своему другу Диме Ф. - парень
учился в параллельном классе. Предполагалось, что Сергей заночует у Димы;
родителей дома не было, парни с самого начала, часов с семи вечера и до
утра, оказались вдвоем в трехкомнатной квартире. Сначала сидели,
разговаривали в комнате у Димы. Тут вдруг явственно хлопнула дверь. Сергей
вскинулся было, а Дима и бровью не повел.
- Слушай... У тебя же сейчас дверь хлопнула... Вошел кто-то?
- Скоро узнаешь... Пошли лучше чай пить.
А странные звуки продолжались. Сергей отчетливо услышал, как кто-то,
явственно двуногий, быстро-быстро протопал по коридору, и краем глаза вроде
бы заметил нечто, сидящее на полу при входе в детскую. Стоило Сергею
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг