них курсы лекций и спецкурсы. У Енски завелись деньги и свои собственные, а не
наследственные связи.
Алекс принял это как должное. Так и должно быть! Так есть - и так будет
всегда!
...Правда, коллеги за его спиной как-то странно перемигивались, но... Но
чего ждать от завистников?
Исследования по древнеегипетской истории стали для него приоритетными,
однако Алекс, уверовавший в свою звезду, не гнушался писать и о прошлом
сопредельных с Та-Кеметом государств. Вслед за Тойнби и школой "Анналов" он
попытался объять необъятное - представить древний мир в виде единого организма,
где все части взаимосвязаны и уравновешены. Енски начал сочинять труды по
философии истории. Он уже не исследовал - поучал. Труды издавали, но
неблагодарные и завистливые коллеги отчего-то лишь пожимали плечами.
Постепенно Енски все более и более становился, увы, не пророком, как
мечталось, а всего лишь "кабинетным червем". Давно канули в Лету те времена,
когда профессор выезжал в экспедиции. Раскопы, кисточки, закрепляющие растворы,
дружеские выпивки и ни к чему не обязывающие легкие связи... Все это осталось в
прошлом, как легкая память о юношеских забавах. Осталось в прошлом - но не все.
...Двадцать пять лет назад, во время одной из экспедиций Алекс, тогда еще
не профессор, а всего лишь начинающий ассистент, увлекся одной из молодых
сотрудниц. Дело было в Египте. Атмосфера Долины Царей, где Енски пытался найти
гробницу Анхесенпаамон, создавала неповторимый налет романтики, тень давно
умершей царицы, казалось, витала перед глазами, шелестя полупрозрачными
одеяниями... В общем, через девять месяцев родился мальчуган. Алекс, как
истинный джентльмен, не желающий шумного скандала, женился на матери своего
сына, которого нарекли Гором - в честь египетского бога, без благословения
которого, по мнению родителей, дело не обошлось.
Нежданное отцовство и столь же нежданный брак не принесли счастья.
Характер Енски начал портиться. Уже на втором месяце своей семейной жизни он
понял, что совершенно не приспособлен для брачных уз. Постоянно кто-то
мельтешил перед глазами, мешая сосредоточиться, а уж пеленки, подгузники,
орущий карапуз... Жуть какая-то! Жена после родов чувствовала себя неважно,
пришлось срочно искать няньку. Когда у нее были выходные, Алекс становился
одновременно и папой и мамой. Доходило до того, что лекции и статьи он писал
одновременно с укачиванием Гора, маленьким орущим сверточком лежавшего на
изгибе правой руки отца.
Что было делать? С утра Енски сбегал из дома и, закрывшись в своем
университетском кабинете, лихорадочно и самозабвенно отдавался работе. Но
вечером приходилось возвращаться в этот бедлам с его детским ором и постоянными
жалобами супруги на недостаток внимания со стороны Алекса, на нехватку денег, с
ее вечными требованиями купить ей новое пальто, духи, шляпку... Ко всем бедам
историко-философские исследования Енски не воспринимались неблагодарными
современниками, а в это время... А в это время кто-то совершал новые
археологические открытия, писал изящные статьи и многоумные монографии, получал
почетные звания и премии. Алекс с завистью наблюдал, как неоперившиеся юнцы,
приходящие на его кафедру, быстро и безболезненно становятся докторами,
профессорами... Более того, некоторые из них, не желая выпрашивать скудные
фунты у правительства и опекунского совета, отправлялись в экспедиции на свой
страх и риск. Проведя один-два сезона на раскопках, они находили порой
поразительные вещи. При этом копали они как хотели и даже где хотели -
насколько позволяли средства спонсоров.
Вначале профессор недоумевал. Затем принялся завидовать. Потом - страдать.
Впрочем, страдал он недолго. Однажды, совершенно случайно, Енски удалось
узнать, что один из таких "счастливчиков" не сдал некоторые находки,
естественно, особо ценные, в музей, а передал щедрому спонсору...
...Речь Алекса Енски на ученом совете университета была поистине громовой.
И не менее шумной стала статья в археологическом ежегоднике...
Профессор вновь обрел смысл жизни. Он стал защищать Науку, Великую Науку,
от грязных, продажных, поистине "черных" самозванцев. Он презирал и ненавидел
этих "черных археологов" искренно, трепетно, во всю ширь души. Он метал молнии.
Он разверзал под их ногами землю...
Ненависть - не лучший цемент для семейного счастья. Когда врагов не было
рядом, всю отрицательную энергию профессор выплескивал на своих домашних. Это
были бесконечные монологи, обильно уснащенные проклятиями и даже нецензурной
бранью. Сокрушив в очередной раз врагов, Енски принимался жаловаться на судьбу,
на то, что ему нужно было родиться на век раньше, чтобы стяжать славу Джузеппе
Бельцони или Говарда Картера. Но он не таков. Он честный жрец науки, отчего и
страдает...
Жена сбежала от Алекса на пятом году их супружества, оставив малолетнего
Гора на попечение отца. Профессор ожесточился еще более и объявил настоящий
крестовый поход против "черных археологов", которых он стал почитать причиной
всех своих бед. Теперь они виделись ему монстрами, жуткими чудищами с желтыми
клыками и кривыми грязными когтями, разрывающими живую плоть Науки...
Вот и сейчас Енски закончил очередную статью, обличающую стервятников от
археологии. И на этот раз он не скупился на эпитеты и метафоры. Статья
предназначалась для популярного еженедельника, поэтому в словах можно было не
стесняться. Чувствуя себя в ударе, профессор прошелся по всем авторитетам,
освященным временем. Досталось и Эвансу, и Шлиману, и даже голливудскому
чудовищу Индиане Джонсу и компьютерной героине Ларе Крофт, которые хоть и
являлись персонажами сугубо вымышленными, но своим сугубо отрицательным
примером были способны растлить юное поколение археологов. Всех их Енски
записал в родоначальники и крестные "черной археологии". Попутно он обрушился и
на русских, прячущих в своих музейных запасниках от глаз науки и общественности
сокровища Трои. В общем, все получили свое...
...Но больше всех досталось этой авантюристке Элизабет МакДугал. Уж какими
эпитетами ее ни награждал почтенный ориенталист! Она и Макиавелли в юбке,
которая не выбирает средств в достижении цели, и беспринципная особа,
поклоняющаяся одному лишь Золотому Тельцу, изображение коего, украденное из
Серапиума, установила в одной из комнат своего пертского имения и устраивает
перед ним гнусные оргии...
Вышло недурно. Профессор погладил бородку и усы и заговорщицки подмигнул
синеющему монитору. После такого разноса хоть стреляйся. А то нацарапают одну
жиденькую монографию и уже считают себя классиками науки! Не-е-ет, не выйдет,
ваша милость! И что это за название для, с позволения сказать, научной работы -
"Сфинкс улыбается у меня над головой"? Да за такое эту самую голову немедленно
оторвать следует! Откусить! Отгрызть до колен!
Енски упаковал статью и отправил ее электронной почтой в редакцию
таблоида. Пусть печатают и читают, умнее будут. Заодно проверил свой
собственный почтовый ящик. Что там нападало за последние сутки? Так-так, письмо
от незнакомого отправителя. Наверное, опять кто-либо из обиженных молокососов,
мнящих себя Шлиманами. Подобные письма профессор получал ежедневно десятками -
и в электронном формате, и традиционные рукописные. Молодчики жаловались,
угрожали, обзывали всякими оскорбительными прозвищами, среди которых
"ретроград" было, пожалуй, еще самым пристойным.
Ну-ка, ну-ка...
Достопочтенный сэр!
Зная Вашу кристальную научную репутацию и непримиримую позицию в отношении
так называемых черных археологов, спешу от имени Прогрессивного Человечества
уведомить Вас о вопиющем факте. Небезызвестная Вам прожженная авантюристка и
враг рода людского Элизабет МакДугал собирается в очередную разбойничью
экспедицию с целью присвоения себе и сокрытия от научной общественности весьма
ценного археологического экспоната - так называемого бивня Ганеши. Конечный
пункт ее маршрута - местность Амарнатх в Индии.
Прогрессивное Человечество требует, чтобы Вы встали на защиту Науки,
беззастенчиво попираемой грязными ногами всевозможных проходимцев. Ценя Ваше
время и личное участие, прошу позволения взять на себя финансовое бремя данной
экспедиции. Для Вас заказаны два билета в классе "люкс" (ибо Вам, вероятно,
понадобится ассистент) на авиарейс до Дели и обратно. К ним прилагается чек на
пятнадцать тысяч фунтов стерлингов на текущие расходы. Все иные затраты также
будут возмещены.
Профессор побледнел. Вздрогнул. Сглотнул.
- Тф-ф-фуфы Иефифонфие!..
Ах ты, проклятая вставная челюсть! Енски лихорадочно поправил плохо
сделанный протез...
- Тр-р-рубы Иерихонские!
Уже лучше! Профессор прокашлялся, набрал в грудь побольше воздуха...
- Тр-р-р-рубы Иерихонские! Доколе? Да что же это такое, в конце концов? Я
ей покажу! Я ей такое покажу! Кр-р-ровь и месть!!!
...Если бы Алекс Енски мог понаблюдать за самим собой со стороны, то он
весьма б удивился. Ученый славился своей горячностью, слов нет, но такая
реакция все-таки выходила за рамки привычного. Что-то в этом письме было
необычное, способное не просто вывести из себя - сделать другим.
...Но сейчас археологу было не до раздумий.
На его крик в комнату влетел молодой, хорошо сложенный парень лет двадцати
пяти. Широкие плечи и прекрасно развитая грудная клетка свидетельствовали о
том, что он не чужд занятиям атлетической гимнастикой. К тому же молодой
человек был красив - белокурые вьющиеся волосы, четко очерченные скулы и прямой
нос, большие голубые глаза, длинные ресницы. Подобному лицу, которое, впрочем,
иным могло бы показаться чуть картинным и слащавым, вполне могли позавидовать
не только кумиры современных девушек Ник Картер и Леонардо ДиКаприо, но даже
античные небожители - если судить по их мраморным истуканам, конечно.
...Бог весть, чьи гены прорезались в наследнике неистового профессора.
Может, и вправду воздух Долины Царей оказался волшебным и призрак Анхесенпаамон
благословил зачатие Гора Енски?
- Что случилось, папа?
- Кр-р-ровь и месть! - вновь проорал профессор. - Эта блудница
Вавилонская, эта Астарта, эта незаконнорожденная внучка Шлимана, Эванса и
Фюрюмарка, эта!.. Эта!!!
- И кто на этот раз? - вздохнул Енски-младший, быстро успокаиваясь. Что
поделаешь, привык!
- А то ты не догадываешься?! Эта дочь дьявола из Перта!
- Ну, отец, ты же сам мне в детстве говорил, что культурные люди слово
"дьявол" вслух не произносят!
- Культур-р-рные?! Р-р-р-р!..
Парень сразу понял, что речь идет о той особе, к которой оба Енски были
неравнодушны - но, разумеется, по разным причинам. Бетси МакДугал, его
соученица по Эдинбургской высшей школе, уже давно, сама не зная об этом,
претендовала на то, чтобы занять определенное место в сердце Гора. Точнее, это
Енски-младший претендовал на подобное. Наряду со спортом и журналистикой, Бетси
составляла смысл жизни молодого человека. Но в отличие от первого и второго
была так же недосягаема, как холодные и далекие звезды - или Нобелевская
премия. Резко враждебное отношение отца к девушке, прославившейся на ниве
археологии куда более его самого, делало запретным упоминание в доме Енски
имени Бетси в положительном контексте.
- Гор! Собирай вещи! Немедленно! Мы отправляемся в Индию!
- Как, прямо сейчас? - обомлел парень.
- А фошему фы и неф, дьяфол тефя... Фу, офяфь эфа шелюфь...
Тьфу, опять эта челюсть!..
- А почему бы и нет, дьявол тебя забери?! Да, сейчас! Немедленно! Сообщи в
университет о нашей поездке. Всю свою нагрузку по кафедре я уже выполнил,
осталась пара лекций по египетской мифологии, но эти малолетние зануды не
помрут и без них! Все равно их головы забиты мыслями об экстази и сексе и...
Профессор с трудом перевел дух.
- ...И лучше им вообще ни о чем не знать! Из всей египетской мифологии их
больше всего заинтересовала тема, посвященная фаллическим мистериям Осириса!
Фал-ли-чес-ким, видите ли! А все эти твои демократы!..
- Мои?! - Красивые брови Гора слегка дрогнули. - Отец, в отличие от тебя я
не кидал презервативы с краской в американское посольство!..
- Не спорь с отцом! - рявкнул Енски-старший. - Да, твои! Развели
церемонии, заигрывают со студентами. Нет, в мое время все было не так. Погибла
Британия!.. Ты еще здесь? Я же тебе сказал, что нужно собираться, а то эта твоя
пассия всю Индию перероет! У-у-у!..
Гор меланхолически пожал широкими плечами. К высказыванием о неминуемой
гибели Британии он уже привык. А вот слетать в Индию и, кто знает, может, даже
повидать Элизабет...
И вправду, кому нужны эти лекции по египетской мифологии?
* * *
Элизабет несказанно бы удивилась, узнав в постояльце одного из семисот
сорока семи номеров "Метрополя" того самого кокни, любителя Дина Кунца, который
был ее попутчиком в поезде. Правда, теперь на нем не было ни рубашки ужасающей
расцветки, ни пропотевшего пиджака. В старинном вольтеровском кресле сидел
вполне респектабельный мужчина средних лет, одетый в дорогой костюм если не от
Версаче, то почти такой же, как от Версаче. Бывший кокни задумчиво глядел в
потолок, время от времени пуская туда трепещущее кольцо дыма после очередной
затяжки толстой апменовской сигары.
Звали мужчину Феликс Юсупов. А если совсем точно - Феликс Юсупов Третий.
Да, он был третьим в их роду, носившим столь знаменитое имя. Его предок,
тоже Феликс, но Первый, в свое время отправил на тот свет злодея Гришку
Распутина, надеясь тем самым спасти русскую монархию. Не удалось. Как и тысячи
других представителей славных (и не очень славных) дворянских фамилий, Юсуповы
бежали с родины за границу, чтобы прозябать в вынужденной эмиграции.
Феликс Третий родился уже в Лондоне. Кое-какие сбережения у его семьи
все-таки сохранились, и он вел вполне безбедный образ жизни. Рестораны, приемы,
визиты - все, что положено человеку его происхождения и положения - к немалой
зависти иных, не столь удачливых потомков первой эмиграции. Эти, не столь
удачливые, при каждом удобном и неудобном случае спешили намекнуть, что эти
средства нажиты, как говаривали их пращуры, "ne s trudov pravednyh", и даже
вспоминали разные мерзкие слухи, ходившие о семье Юсуповых весь двадцатый век.
Феликс Третий, как истинный джентльмен, пропускал подобное мимо ушей. Правда,
иногда эти же намеки позволяли себе иные лица, уже по долгу службы. В этом
случае Феликс благожелательно улыбался и напоминал излишне старательным лицам,
что его дед, Феликс Первый, сумел выиграть процесс у одной из голливудских
киностудий, снявшей клеветнический фильм о том самом убиении Распутина.
Компенсация, полученная от мерзких клеветников, была с толком вложена во вполне
законный бизнес.
...У Феликса Третьего имелась куда более романтическая история о том, как
его прабабка, знаменитая Зизи Юсупова, сумела с помощью верных слуг спрятать
семейные сокровища в одном из московских особняков. Позже оные верные слуги сие
сокровище изъяли и доставили в Париж, где тогда проживали Юсуповы. История
пользовалась большой популярностью, пока один дотошный репортеришка не извлек
из архива пожелтевший номер газеты "Известия" за 1925 год, где говорилось о
находке юсуповских сокровищ, действительно спрятанных предусмотрительной
прабабкой, органами ГПУ - тот самый номер, откуда эту байку почерпнул сам
Феликс Третий. От истории пришлось отказаться - к немалому сожалению.
Итак, средства имелись, а положение в зыбком эмигрантском мире Феликс
занимал достаточно высокое. Он являлся координатором Русского Монархического
Центра, или, как шутили в своем весьма известном и на Западе романе его земляки
- классики уже послеоктябрьской литературы, "особой - приближенной к
императору". Вернее, не к самому Императору, из-за отсутствия такового, а к
престолонаследнику. К какому именно - то ли из семьи Владимировичей, то ли
потомков Михайловичей, - не уточнялось. К престолонаследнику - это главное.
Было бы место, человек всегда найдется. В конце концов Юсуповы тоже состояли в
родстве со сгинувшей династией.
Конечно, русские монархисты были уже совсем не теми, что в шумные
двадцатые годы двадцатого же века. Тогда они верили, что победа не за горами,
что не пройдет и нескольких лет, как в ворота седого Кремля въедет на белом
коне под малиновый звон сорока сороков новый Государь Император, освободитель и
спаситель России от большевистского ярма. Однако годы шли, принося новые и
новые разочарования, эмигранты пообжились на новых местах, их
контрреволюционный пыл поутих, а самые горячие сложили головы - кто в застенках
ГПУ, как генерал Миллер, а кто и в большевистской петле, как Краснов. И только
где-то в душе продолжала тлеть надежда на возвращение в далекую, но желанную
землю обетованную - Русь-Матушку.
Но за последние годы многое изменилось. В России победила-таки
контрреволюция, большевиков удалили от власти, даже запретили, сломали истуканы
Главного Цареубийцы и даже устроили в петербургском особняке Юсуповых музей. Но
звать на престол Государя-Освободителя россияне почему-то не торопились. Идея
монархии не умерла, она витала в воздухе, время от времени воплощаясь то в
фильме известного режиссера Никиты Михалкова, то в книге писателя-фантаста
Романа Злотникова, который даже открыл в сети Интернет специальный сайт,
посвященный проблеме восстановления в России монархии. Но... Идеи не коронуешь,
не посадишь на трон. Те самые "широкие массы", когда-то скинувшие монархию,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг