- А мне плевать... - устало мотнул головой Алекс Енски. - Совершенно
плевать...
Гор понял, что пора спасать старика. Делу, однако, по-прежнему мешал Акаш,
который продолжал зудеть надоедливым комаром, совершая вокруг профессора
какое-то подобие священного танца.
Гор остановился, походя двину наглого индийца в скулу...
...Акаш облизнулся.
- Придешь завтра в номер. А сейчас проводишь, нас - и убирайся!
...Акаш моргнул и закивал.
Гор не глядя вытащил из кармана какую-то банкноту, протянул руку.
...Банкнота испарилась в тот же миг.
- Все понял, молодой сагиб. Акаш все, все сделает!
Индиец подмигнул "молодому сагибу" с самым заговорщицким видом и незаметно
пристроился рядом с профессором.
"Дьявол с ним! - решил Гор. - Толку никакого, но отцу с ним как-то
веселее. В конце концов он не убийца, не бандит, обычный жулик... А вообще-то
говоря, вляпались! Уехать бы поскорее, устроить отца в клинику... Так ведь не
захочет! А, будь что будет!.."
Наутро лучше не стало. Профессор пребывал в том же состоянии духа, что и
накануне. Депрессия, накрывшая Алекса Енски своим фиолетовым покрывалом,
казалось, полностью отгородила его от мира. Иногда Гору чудилось, что отец не
здесь, не рядом с ним, а где-то далеко от этой комнаты, от этой паршивой
гостиницы, от Индии. Профессор уходил в те края, откуда не возвращаются... Уже
несколько раз Енски-младший подумывал о том, чтобы вызвать врача, но так и не
решился, догадываясь, что врачи в этой стране ничем не лучше прохиндея Акаша.
Он успокаивал себя тем, что, собственно, ничего страшного не случилось,
депрессия бывает с каждым, все это скоро пройдет...
- Отец... - позвал Гор.
Профессор, недвижно лежавший на кровати, нехотя приподнял веко и
безразлично взглянул на сына.
- Отец, - повторил тот. - Так нельзя...
Глаз закрылся.
- Ты же сойдешь с ума! Папа, ты меня слышишь?
- Не кричи! - с трудом шевельнулись губы. - Нельзя. А как можно? Вернуться
в университет, читать этим болванам лекции? В кои веки я решился на что-то...
- На что? - не выдержал Енски-младший. - Погубить Элизабет? Да что она
тебе сделала в конце концов?
Профессор еле заметно дернул щекой.
- Ты... Слизняк, способный только бумажки перекладывать! Разве ты поймешь?
Я был таким, как она!.. Нет, мог бы стать... Таким, но только не вором, а
настоящим археологом. Мог бы... Когда... Когда ты должен был родиться, мне
предлагали возглавить экспедицию в Персеполь. Очень важную! Я отказался - из-за
твоей матери, из-за тебя! Я мог бы сделать так много... Поехал мой друг, его
убили. Если бы я поехал с ним...
"Совсем плохо..." - вздохнул Гор, и тут в дверь постучали.
- Сагиб? - В дверь просунулась озабоченная физиономия Акаша. - Сагиб?
- Входи, входи, - позвал Енски-младший. - Нужно что-то придумать, видишь,
что делается?
- Вижу, сагиб, вижу... Не волнуйтесь, молодой сагиб! Акаш уже все
придумал.
С этими словами индиец начал доставать из пакета какие-то трубочки,
шланги, бутылку с дешевым вином, целлофановый пакет, наполненный чем-то очень
странным, и необычной формы сосуд.
- Что?.. - начал было Гор, но осекся.
Студенческие пирушки уже давно канули в лету, и молодой человек успел
слегка подзабыть, как выглядит кальян. Но вспомнилось очень быстро - и кальян,
и пряный дым, от которого кружится голова, кружится все вокруг...
- Поверьте Акашу, молодой сагиб! Это взбодрит сагиба, очень взбодрит...
Такая болезнь, как у сагиба, хорошо у нас известна, давно известна. Что
поделаешь, душа тоже болеет. Говорят, это все из-за климата. Такой климат у нас
в Индии. Климат - да еще воздух. Ай какой воздух!
Енски-младший поморщился - слушать этакую болтовню было противно. Хотя
насчет климата жулик не очень ошибался...
Между тем Акаш уже раскладывал принесенное на столе, наливал в кальян
вино, сортировал в нужном порядке трубочки, что-то утрамбовывал в чашечке...
Делал он все быстро и умело, не иначе имел немалый опыт. Вскоре все было
готово.
- Приподнимите его, молодой сагиб.
Гор постарался привести отца в сидячее положение, но без всякого успеха.
Из профессора словно вытащили хребет. Енски-младший поднял руку отца, отпустил,
рука безвольно скользнула вниз... И тут парень испугался по-настоящему. Это уже
не депрессия!
- Один знакомый йог сказал, - заметил Акаш, неслышно возникая за спиной
Гора, - что ваш отец потерял жизненную силу. Всю силу потерял. Ай, нехорошо...
Нехорошо...
- Да какая, к дьяволу, сила?
Гор попытался подыскать нужные слова, дабы объяснить невежественному
индийцу основные понятия психологии и причины нервного срыва, который овладел
профессором, но только рукой махнул. Перед кем бисер метать?
- Насмотрелся он у вас тут... Просто устал. Внутри...
Гор понял, что запутался и умолк. Акаш тем временем понимающе кивал
головой.
- Понимаю, молодой сагиб, ай, как понимаю. Это стресс.
Гору показалось, что он ослышался.
- Да-да, стресс, из-за сильных переживаний. Конечно, то, что сагиб увидел
в горах, кого угодно подкосит, такое не каждый день встретишь. Но проблема
сагиба не в том, что он сделал, а в том, что не сделал...
- Верно, - невольно вырвалось у Енски-младшего.
- Мы могли бы сводить вашего почтенного отца к психиатру, у меня есть
очень-очень хороший знакомый, но для этого пришлось бы ехать в Дели. А у нас не
так много времени, нужно еще перехватить эту нехорошую женщину...
Гор только плечом дернул.
- Тебе-то на кой дьявол нужна Элизабет?!
- Не мне, не мне, - заволновался Акаш. - Вашему почтенному отцу нужна,
очень нужна. Не повезете же вы его домой в таком виде! Как же он поедет домой,
не выполнив того обета, который дал?
- Кому дал? - чуть не простонал парень.
- Самому себе, молодой сагиб... Нельзя нарушать обещания, которые даешь
сам себе. Это плохо для нервной системы, ай, как плохо. Тогда случается стресс.
Депрессия. И теряется жизненная сила. Так мой знакомый йог говорит... Я думал,
у вас в Англии преподают психологию...
С этими словами индиец поджег кальян и почти насильно всунул трубочку
Енски-старшему в рот. Тот вдохнул, выдохнул, затем снова вдохнул. Кашлянул,
окутался клубами дыма.
- Оставим его, молодой сагиб, пусть полежит. Через два часа он будет
здоровый, ай, совсем новенький.
- А это? - Гор указал на вспыхивающее в такт дыханию профессора содержимое
чашечки. - Ему не повредит?
- Не-ет! - Акаш даже руками замахал. - Что вы, молодой сагиб! Это же
чистый гашиш, настоящий, лучшего качества. Его сюда из Афганистана привозят,
знаете, в таких брикетах с печатью...
- Но... - Молодой человек замялся. - Наркотики... Это же противозаконно!
- Какие наркотики? Это же просто гашиш! - Акаш вытаращился так, что Гор
решил закрыть глаза на откровенное нарушение закона, сославшись, в случае чего,
на незнание местных обычаев.
- Пойдемте, лучше я вам расскажу о той женщине...
И наглый индиец буквально вытолкал молодого человека из комнаты.
Чтобы выйти из гостиницы, Гору с Акашем пришлось преодолеть завал из
разнообразного скарба, оставленного постояльцами почему-то посреди коридора.
Среди разбросанных в беспорядке вещей встречались странно шевелящиеся мешки,
огромные вазы, запечатанные сургучом, необычного вида корзины, при взгляде на
которые в памяти Гора. всплывало чудное слово "колебас", некогда почерпнутое из
книг Джеральда Даррела.
- Да что тут происходит? - спросил он индийца, в очередной раз шарахаясь
от злобно зашипевшего мешка.
- Ежегодный фестиваль, молодой сагиб.
- Чей?
- Заклинателей змей... Это настоящие заклинатели, молодой сагиб. Не то что
площадные трюкачи.
...Гор отпрыгнул в сторону от очередного мешка.
- И ч-чем же они отличаются? - с трудом выговорил он.
- Разве молодой сагиб не знает? - поразился индиец. - Те, кто работает на
площади, всего лишь жалкие жулики! Они вырывают у бедной кобры ядовитые зубы.
Конечно, любой идиот сможет управиться с беспомощным шнурком, в который
превращается эта замечательная змея. А настоящие заклинатели, те, что
съезжаются на этот фестиваль, используют только неиспорченных змей, самых
ядовитых змей, самых опасных.
Енски-младший почувствовал, как у него леденеют руки... ноги... К счастью,
мешки, кажется, остались позади.
- Ай какой шум происходит в городе, молодой сагиб! Ай какой шум!.. Это
один из немногих праздников в этом штате. Конечно, ему придается огромное
значение... Осторожно, молодой сагиб, смотрите под ноги, кажется, один из
мешков все-таки развязался...
...Гор ошибся - мешки, увы, не кончились.
- Кобры сильно злятся, когда долго не видят света... Смотрите под ноги!..
Оставшийся путь Гор преодолел одним прыжком. Выйдя на улицу, он долго
глотал воздух и поглядывал по сторонам. По пыльной улице вприпрыжку бежала
маленькая обезьянка. Енски-младший вытер со лба холодный пот. Не кобра - и то
счастье!
- Мои друзья, молодой сагиб, узнали, что та леди, что так не нравится
вашему почтенному отцу, - невозмутимо продолжал Акаш, провожая обезьянку
взглядом, - направляется в Сонемарг.
Гор только плечами пожал.
- Зачем?
- Один Шива знает, зачем ей Сонемарг, - развел руками индиец. - Тем более
что там как раз расположено одно из священных мест... Амарнатх.
- Как?
- Амарнатх, - повторил без запинки Акаш. - Там находится знаменитый лингам
Шивы. Это очень почитаемое место, туда пускают далеко не всех. Какими
ухищрениями молодой госпоже удалось получить разрешение... Ай, какими
ухищрениями!
- На что ты намекаешь? - возмутился молодой человек.
- На деньги, само собой. - Акаш невинно моргнул. - Ничто в нашем мире не
делается без денег, что тут поделать? Ничто!.. И даже услуги моих друзей стоят
много, ай, как много!
- Они уже стоили много, - оборвал его Гор. - А еще я вычту с тебя
неустойку за наше пребывание в тюрьме. Все наши неприятности из-за тебя,
проходимца, так что постарайся больше не заикаться о деньгах. Получишь, что
тебе обещано - и хватит!
- Как скажет молодой сагиб, - охотно согласился Акаш. - Но ваш отец обещал
мне премию, если...
- Если? - вскипел Енски-младший. - Будет тебе премия - лет на пять с
конфискацией! Тебя давно стоило упечь за решетку! Я думаю, у господина Лал
Сингха есть что тебе сказать. Иначе ты бы так не убегал, скотина, когда нас
арестовывали!
-Ай! - Внезапно индиец пошатнулся, закатил глаза, обхватил голову руками.
- Ай-яй-яй! Ай-яй-яй, молодой сагиб, как обидели вы Акаша! Акаш - честный
человек! Все хотят обидеть бедного Акаша! И начальник полиции, и досточтимый
профессор, и его молодой сын! Все обижают бедного Акаша! Как жить ему на белом
свете? Ай, как жить? Все люди обижают Акаша, а боги так далеко, так далеко...
Гору стало противно, захотелось заткнуть уши.
- Перестань! Ты ведь жулик!
- Да, жулик! - Индиец перестал причитать и поглядел молодому человеку
прямо в глаза. - А разве вы и ваш уважаемый отец приехали в Индию, чтобы
полюбоваться Тадж-Махалом? Я жулик - а вы, прошу прощения, кто?
Енски-младший был сражен. Он и сам понимал, что они с отцом давно уже
топчутся по границе закона, но когда такое говорят в лицо!..
- Гм-м... Ладно, давай про Элизабет!
- Как прикажет молодой сагиб, - Акаш мгновенно успокоился. - Итак, молодая
и нечестивая мэм-сагиб...
- Не называй ее нечестивой!
- Хорошо. Итак, молодая и очень красивая мэм-сагиб направилась, по словам
моих друзей, в Амарнатх. К тому же она пытается выкупить шкуру йети у лживого и
корыстолюбивого Лал Сингха, да забудет богиня Лакшми его имя...
Акаш говорил, говорил, его голос сливался в монотонный гул, все вокруг
подернулось каким-то странным цветным туманом... Гор безнадежно прикрыл глаза.
Когда это кончится? Кажется, он надышался гашиша... Да, надышался, надо было
сразу выйти из комнаты...
- ...вывод, что истинной целью красивой мэм-сагиб является совсем не
несчастный ракшас, а храм, о котором я говорил.
"Господи, какой ракшас? Какой храм? - Гор помотал головой. - О чем он
говорил?"
Но новый приступ дурноты вновь бросил его в объятия цветного тумана.
- Хорошо! - проговорил он, не открывая глаз. - Храм так храм...
Цветной туман колыхался, затоплял сознание, путал мысли. Енски-младший еще
пытался понять, откуда взялся ракшас и что Элизабет может делать в храме с
лингамом, но туман становился все гуще, и Гор даже не почувствовал, как Акаш
схватил его под руку, пытаясь не дать упасть прямо на пыльную мостовую...
Очнулся Енски-младший уже в номере. Даже не открывая глаз, сунул руку во
внутренний карман, где лежали паспорт и бумажник... На месте... Хорошо!
Он уже понял, что сидит в кресле, ворот рубашки расстегнут...
- Отец?
Гор открыл глаза. Странное дело, чувствовал себя молодой человек совсем
неплохо. Ни тошноты, ни головной боли. Даже сил прибавилось.
- Отец!
Енски-старший обнаружился на прежнем месте. Он лежал на кровати и, не
выпуская еще дымящуюся трубку изо рта, сосредоточенно рассматривал свою руку,
вытянув ее перед собой.
- Отец! Папа! Никакой реакции.
- Отец!!!
- Да? - удивленно повернулся к нему профессор.
- С тобой все в порядке?
- С ним все в порядке, в полном порядке, - высунулся из-за плеча Акаш, но
Гор показал ему кулак, и индиец затих.
- Все как-то странно, - тихим голосом проговорил профессор. - Они
движутся...
- Кто? - Гор встал, неуверенным шагом подошел к окну, открыл раму. После
горького запаха гашиша уличная вонь показалась ему бальзамом.
- Они, - упрямо повторил Енски-старший. - Все время движутся. Сначала
один, затем другой, затем третий... А почему четвертый не движется?
Он осторожно пошевелил пальцами и нахмурился.
- Что это с ним? - Гор взял Акаша за ворот и слегка встряхнул.
- Ничего, молодой сагиб, - удивился тот. - С ним все будет хорошо, очень
хорошо. Надо только выветрить дым...
- Дым?
- В голове. - Акаш постучал себя по лбу. - Дым. Сейчас там много дыма,
молодой сагиб. Да чего вы волнуетесь? Разве вашему отцу плохо?
- Я все слышу! - послышался голос профессора. - Гор, не трогай моего друга
Акаша, мне сейчас очень хорошо. Они все время движутся, только четвертый
почему-то...
- Через час будет как новенький! - прошептал Акаш не без гордости.
- Надеюсь, - кивнул Гор. - Иначе сдам тебя в участок за незаконную
торговлю наркотиками.
Время шло. Гор мерил комнату шагами, перемещаясь из одного угла в другой,
Акаш сидел в углу, то и дело порываясь выйти, однако Енски-младший пресекал его
попытки, демонстрируя индийцу кулак. Хорошо себя чувствовал только профессор.
Он сидел на своей кровати и смотрел прямо перед собой, радостно улыбаясь. Время
он времени он начинал вещать, правда, на совершенно непонятном наречии. Лишь
однажды он заговорил по-английски, сообщив, что у бананов листья длинные, а
плоды короткие. Спорить с этим Гор не решился.
- ...Однако, - проговорил профессор Енски, потирая лицо.
-Отец? - вскинулся Гор.
Прошло уже больше часа. Молодой человек, устав бродить, сидел в кресле,
вытянув ногу, дабы не дать Акашу выскочить из комнаты.
- Однако, - повторил Алекс Енски. - Однако я от тебя, сынок, такого не
ожидал. То, что мне было плохо, вовсе не повод накачивать меня гашишем.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг