позаботится!
Между тем дождь усилился. По дороге бежал мутный желтый ручей, небо
раздирали стрелы молний, в воздухе пахло озоном.
- Это может быть надолго, - заметил Покровский.
Старик согласно покивал.
- И что твоя говорила? - недовольно вопросил Перси, выжимая мокрые волосы.
- Это значит, что нужно идти, - вздохнул Миша.
- Наша не идти, наша плыть, - буркнул Перси, но храбро вылез под потоки
дождя первым.
Гром ударил совсем рядом. И словно в ответ из-за ближайших деревьев
хлестнула пулеметная очередь...
Глава седьмая СРИНАГАРСКИЕ ВОЙНЫ
Проблемы начались сразу по прибытии в Сринагар. И немалые.
Во-первых, у Енски-старшего от недоброкачественного виски случилось
послабление желудка. Профессор зеленел, синел, хватался за живот, едва стоял на
ногах. Акаш, который с пониманием отнесся к проблеме своего клиента, таскал его
сначала по местным привокзальным туалетам, а потом по немногочисленным аптекам.
Пользоваться общественными туалетами Енски-старший отказался наотрез сразу же
после первого посещения оных. Гор даже не стал заглядывать внутрь, увидел, как
отец вошел в покосившееся здание, стоящее неподалеку от платформы, сам, а вышел
уже не без помощи Акаша, посиневший и задыхающийся.
Во-вторых, на путешественников набросились орды комаров и прочих
кровососущих тварей, у которых явно намечался то ли карнавал с банкетом, то ли
сходка профсоюзных лидеров. Звенящие тучи налетали на растерявшихся иностранцев
и, упившись крови, удовлетворенно отступали, чтоб через несколько минут
вернуться вновь. Странное дело, всех остальных кровососы облетали стороной, как
явно несъедобных. Местное население смотрело на это безобразие с полнейшей
невозмутимостью, тайну которой Гор понял, только когда вездесущий Акаш сбегал к
каким-то очередным "своим друзьям" и за весьма немалую сумму приволок то что
назвал средством от комаров.
- От комаров? - недоверчиво поинтересовался Гор нюхая подозрительный
бутылек. Пахло так, что целая дивизия морской пехоты, вдохнув этот аромат,
немедленно стала бы небоеспособной.
- Хорошее средство, ай какой хорошее... Не нюхай его, молодой сагиб,
втирай.
Енски-младшему представились клочья кожи и мяса, отпадающие от тела,
обнажая белые кости. Но Акаш сам показал пример, смело размазывая по телу
пахучую и липкую смесь. Гор, решив, что хуже не будет, последовал его примеру
и, о чудо, крылатые пираты сразу же оставили его в покое, переключившись на
беззащитного Енски-старшего.
Совместными усилиями Гор и Акаш тут же намазали профессора, которому от
острого запаха смеси сделалось совсем дурно.
Пока Енски-старший отлеживался под каким-то кустом, Гор снова начал пытать
проводника на предмет состава удивительного средства от насекомых.
- О-о-о, это средство! - начал Акаш, глядя почему-то в небо. - Это великое
снадобье добывают с большим трудом, потому и стоит оно недешево. Конечно,
производители держат состав в секрете. Мы можем только догадываться о том, в
каких пропорциях смешивались ингредиенты.
Индиец хитро посмотрел на молодого человека.
- Ну и? - Гора было нелегко купить на такую высокоумную речь. - Я ж у тебя
не пропорции спрашиваю. Я интересуюсь именно ингредиентами. Там что, иприт?
Зарин? Синильная кислота?
Акаш помялся, а потом неохотно выдавил:
- Ну зачем же сразу иприт, молодой сагиб? Слоновья моча, всего лишь
слоновья моча... И некоторые, особые выделения священных коров, настоянные на
специальных травах, растущих только в этом регионе. Обезьяний...
- Стой! - Гор вытянул руку перед собой. - Уже понял. Больше не надо. Скажи
только, этим мажутся все?
- Конечно! - радостно воскликнул Акаш, добавил тише: - Если у них нет
денег на более дорогостоящее импортное средство...
Гор закрыл глаза, подумал.
- Дорогостоящее?
- Да-да! - радостно подхватил проводник. - И если молодой сагиб не
пожалеет денег ради спасения отца...
Енски-младший открыл глаза, вновь подумал - и его крепкий кулак легко
коснулся скулы индийца.
Акаш брякнулся на землю, словно жаба.
- Встать, скотина! - вежливо попросил Гор.
Индиец безуспешно попытался сделать вид, что уже умер, но как только
молодой человек слегка приподнял ногу, тут же вскочил.
...Теперь удар пришелся прямо в печень.
- В следующий раз зубы пересчитаю, - тихо, без всякого выражения
проговорил Гор. - По одному, но больно.
Акаш встряхнулся и как ни в чем не бывало закивал:
- Понял, понял!..
- Ну что там? - простонал Енски-старший откуда-то снизу. - Что там? Мы
идем? Или я могу еще немного полежать?
- Нам лучше идти, отец... - вздохнул молодой человек. - Акаш найдет нам
очень недорогую гостиницу с кондиционером и чистыми простынями, там вы сможете
полежать.
- Конечно! Конечно! - затараторил Акаш. - Гостиницу! Кондиционер! Лежать
на земле нельзя, господин! Ай как нельзя!
Вскоре семейство Енски было погружено в такси, которое с жутковатыми
завываниями тронулось с места.
Профессор, откинувшись на заднем сиденье, застонал и обратился к сыну:
- Что это так воет?
- Машина, отец. Генераторный ремень, вероятно.
- О-о-о...
"Плох совсем, - подумал Гор. - Где бы это он такую дрянь подцепил? Хотя
нет худа без добра, может быть, он оставит свои дурацкие планы относительно
Бетси. А если ему не станет лучше - сообщу в посольство, пусть высылают
вертолет и батальон десантников..."
Эта мысль почему-то сразу улучшила настроение. Странно, Енски-младший всю
жизнь считал себя чрезвычайно миролюбивым человеком.
Неприятности на этом, к сожалению, не кончились. Они добрались до
маленькой гостиницы, где действительно имелся кондиционер, вероятно,
единственный в городе. Выскочивший им навстречу хозяин долго цокал языком, видя
бедственное положение профессора, качал головой, сокрушался даже слегка
всплакнул - а потом заломил такую цену за ночь, что худо стало даже Акашу.
Они долго орали что-то на непонятном европейцам языке, Акаш размахивал
руками, хозяин гостиницы тоже. Гор с тоской вспомнил, что азиаты не могут не
поторговаться - ментальность такая. Он был не против чужих обычаев, но не в
такую же минуту! Между тем профессор, выйдя из забытья, попытался вмешаться,
заявив, что с деньгами затруднений нет. Но оба, проводник и хозяин гостиницы,
рявкнули на Енски-старшего, дабы не мешал - и с еще большей энергией продолжили
торг. Акаш показывал на профессора, воздевал руки к небу, взывая к богам,
которые готовы уже прибрать к себе столь великого ученого, как Алекс Енски. А
потому драть с него такие бешеные деньги за последнюю ночь на этой бренной
земле - просто богохульство!
Хозяин плакал над бедственным положением профессора, тем не менее считая,
что тот уже все равно отправляется в царство мертвых, где деньги не в почете.
Акаш падал на колени, посыпал голову мусором с давно неметенного пола, указывая
на Гора и, вероятно, объясняя жестокосердному торгашу, что тот своей жадностью
отправляет молодого господина просить милостыню.
Этот спектакль на непонятном европейцам языке продолжался чрезвычайно
долго. Енски-старший уже сполз с кресла, держась за живот, постепенно синея,
Акаш охрип, но хозяин гостиницы не сдавался. Вопреки этике торга, он
отказывался снизить цену. Кажется, на пути Традиции стала Жадность.
Гору наконец это надоело. Он был готов терпеть экзотику, но в разумных
пределах. Сейчас же это касалось отца. Заставлять его так страдать из-за
скаредности какого-то торгаша-туземца...
- Акаш, дайте я...
- Ай, молодой сагиб, - махнул рукой тот, - вы не умеете, ай не умеете...
- Еще как умею! А ну-ка отвали, - оборвал его молодой человек.
Проводник опешил, но послушно отступил куда-то в угол.
Гор повернулся к хозяину гостиницы:
- Ну ты, обезьяна индийская! Какая последняя цена?
Тот назвал цену - по здешним местам неимоверную.
- Мы - британцы, - вздохнул Енски-младший. - Мой прадед на твоем прадеде
верхом ездил. Хочешь напомню, как это делается, представитель древнего великого
народа?
Цена тут же уменьшилась наполовину.
Гор пожал плечами:
- Ты что, обезьяна драная, английский забыл? Сейчас будем вспоминать!
Значит, буква "а"...
И молодой человек неторопливо поднял кулак.
В глазах держателя гостиницы появилось смутное понимание, но, все еще
упорствуя, он снова назвал прежнюю цену.
Гор врезал наглецу в ухо. Индиец бухнулся на пол, вскочил и погрузился в
раздумье, а затем заявил, что согласен на половину. Молодой человек вновь
поднял кулак, но раздумал и, подойдя к стойке, взял в руку старинную лампу с
зеленым абажуром, приподнял, выдернул вилку из розетки...
...Понимание в глазах хозяина крепло. Гор, пожалев антикварную вещицу,
просто поднял ее над головой наглого индийца - и предложил треть от
запрошенного.
Глаза индийца вспыхнули, из горла донесся глухой рык. Кажется, лампа была
ему дорога - дороже собственного черепа. Но Ее Величество Жадность все еще
стояла за плечами...
- Сынок, не пачкайся! - неожиданно подал голос профессор. - Мы уходим!
Угроза была довольно призрачной, но Енски-старший держался молодцом.
Приступ прошел, и привычное упрямство взяло верх. Такое проявление мужества в
обессилевшем иностранце окончательно доконало хозяина - и они с Гором ударили
по рукам.
Енски-младший почти нес отца в номер, сопровождаемый восхищенными
взглядами, которые бросал на него Акаш.
- Ай, молодой сагиб... Ай, молодой сагиб... - тихо бормотал себе под нос
проводник. Потом он осторожно взял Гора за локоть и, приблизив губы к самому
уху "молодого сагиба", прошептал: - Не вините его. Хозяин этого паскудного
сарая не должен пускать сюда иностранцев. Тут это не принято, штат на военном
положении. Вот он и решил получить за риск, жадный, такой жадный человек! Я
потом поговорю с ним, чтобы он не обратился к властям. На этот счет можете не
беспокоиться, Акаш умеет обращаться с несговорчивыми людьми.
Гор многозначительно хмыкнул.
- Я тоже.
Молодой человек, довольный результатами своих переговоров, твердо решил в
ближайшее же время объясниться с отцом, дабы тот наконец бросил дурить. Но из
этого благого намерения ничего не вышло. Когда Енски-старший несколько пришел в
себя, то снова превратился в одержимого фанатика, которым стал после получения
злополучного письма.
Профессор направил Акаша к его неведомым "друзьям", чтобы те выяснили, где
остановилась "эта великая грешница и предательница идеалов Науки Элизабет
МакДугал". Индиец умчался, оставив Гора и его отца в состоянии мрачной
задумчивости. О чем рассуждал почтенный профессор, догадаться было сложно, а
вот Енски-младший уже в который раз крыл себя последними словами за то, что
вовремя не остановил своего обезумевшего родителя. "Друзья" этого проходимца
Акаша наверняка ничем не лучше его самого. Они найдут Элизабет и... И что?
- ..."Дерби"? - В устах Алекса Енски название гостиницы прозвучало
омерзительным ругательством. - "Дерби"! Хорошо еще, что не "Рулетка"! Ничего
удивительного, что эта мерзавка остановилась именно в такой гостинице. Трубы
Иерихонские! Название говорит само за себя...
- Это плавучая гостиница, сагиб, - вставил Акаш, с блаженным видом
поглощая коктейль зеленого цвета, в котором интимно позвякивали кубики льда. От
содержимого стакана ощутимо попахивало "джином". Гор знал, что это был
настоящий "джин", а не местный суррогат. Профессор, большой любитель и знаток
этого напитка, привез с собой одну бутылку - на большее таможня добро не дала.
- Совершенно плавучая. Старая баржа, сагиб. Старая-старая, но еще плавает.
- Старая баржа... - покачал головой Енски-старший и повернулся к Гору: - А
ведь эта твоя... хм-м... подружка имеет очень благородные корни... И вот до
чего можно докатиться! Жить в таком притоне...
Молодой человек промолчал.
- Шефодня ше фешером... Тьфу!
Кажется, с челюстью профессора вновь вышла неувязка.
- Сегодня же вечером прищучу эту мерзавку! - справившись наконец с
протезом, Енски-старший грозно хлопнул по столу кулаком. К несчастью, под руку
подвернулась забытая Акашем соломинка с декоративным коктейльным зонтиком, и
профессор поранил руку.
- Погибель Израилева!
Гор уныло откинулся в кресле. Ветерок из кондиционера приятно холодил его
грудь. Организм с трудом акклиматизировался в непривычных условиях. Наступило
обезвоживание, молодого человека слегка знобило. Гор не без некоторой зависти
вспомнил, что отец в молодые годы месяцами пропадал в песчаном аду, раскапывая
Тель-Амарну и Долину Царей. Да, не быть ему, Енски-младшему, археологом!
* * *
Ночь, медленно опускающаяся на реку, скрывала многое - в том числе и
здоровенный синяк под глазом у хозяина гостиницы, в которой поселилось
семейство Енски. Удивительно, но на смуглой коже индийца синяк не только не
скрадывался, а, наоборот, выделялся и даже слегка светился в темноте. Вокруг
еле слышно шептались камыши.
...Методы, которыми Акаш "убеждал" несговорчивых людей, были невероятно
просты и мало отличались от тех, к которым прибег вышедший из терпения
Енски-младший. Хозяин гостиницы, звавшийся Митхун, как известный в Индии и за
ее пределами киноартист Митхун Чакраборти, после увещевания сперва со стороны
Гора, а затем и Акаша стал большим другом семьи Енски. Правда, теперь он чуток
шепелявил, вероятно, из-за чудесным образом пропавшего переднего зуба и слегка
кривился, когда ему приходилось мигать. Зато характер заметно улучшился, и даже
Ее Величество Жадность временно отступила куда-то в ночную мглу.
Митхун мгновенно приходил в восторг того, что бы профессор, а заодно и его
верный друг Акаш ни придумали бы.
"Навредить какой-то иностранке? Кажется, еще и инглизке, да проклянет их
всех Аллах! Да с удовольствием! Только скажите которой именно. Эти
иностранки!.. Как?! Еще и пустить на дно эту лоханку Ришата? Всегда готов!
Ждал, можно сказать, этого часа всю свою жизнь! Кстати, когда сагибы соизволят
съехать? Что? Ужасно, ужасно жаль, что так быстро!.."
Кажется, Жадность вновь выглянула из мглы. Перспектива избавиться от столь
могучего конкурента, как господин Ришат, заставила Митхуна временно забыть даже
о методах, которыми его сделали лучшим другом семьи Енски.
Впрочем, этого задора хватило ненадолго, и теперь, спустя пару часов,
Митхун, став мрачным и молчаливым, что-то сосредоточенно сопел себе под нос в
сумерках и зло косился на Акаша.
* * *
...Гор, Енски-старший и вся их маленькая армия, в лице Акаша, Митхуна и
нескольких наемных сорвиголов, притаилась в зарослях, щедро кормя звенящих от
восторга насекомых. Никакие хитрые иноземные притирки на комарье не
действовали, а мазаться слоновьей мочой странные иностранцы наотрез отказались.
Теперь из кустов слышались хлопанья и тихая ругань.
Енски-младший вначале категорически отказывался идти в этот пиратский
набег, но в последний момент согласился, опасаясь оставить отца одного среди
полудюжины весьма подозрительных типов.
- Когда они уснут? - между тем шепотом поинтересовался профессор.
- Скоро, сагиб, скоро, - так же тихо ответил проводник. - Очень скоро они
уснут, Акаш об этом позаботился, уж поверьте, ай как позаботился.
- Надеюсь, ничего противозаконного? - не особо уверенно решил уточнить
Алекс Енски.
- Ну что вы? Ай как обижают такие слова Акаша, ай как обижают... Акаш -
честный индиец!
При этих словах слышавший их разговор Митхун что-то презрительно фыркнул,
после чего цыкнул выбитым зубом. Акаш замолчал и посмотрел на хозяина
гостиницы, как на кровного врага.
- Ну, скоро уже? - прошептал на местном диалекте один из наемных
сорвиголов. - Холодно!..
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг