(fb2)
- Просмотреть
- Читать
Первая междупланетная экспедиция (скачать) -
Валерий Яковлевич Брюсов
ПЕРВАЯ МЕЖДУПЛАНЕТНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
От издателей
Получив право опубликовать раньше появления в печати оригинала наиболее
замечательные и наиболее захватывающие по содержанию страницы из дневника
одного из участников Первой Междупланетной Экспедиции, товарища Уильяма
Джемса Морли, мы сочли излишним предпосылать им подробное предисловие.
Экспедиция возбудила такой напряженный интерес во всем цивилизованном мире,
ей было посвящено так много отдельных брошюр и статей в журналах и газетах
на всех языках, что ее организация и все, что было до сих пор оглашено о ее
ходе и трагическом завершении, конечно, хорошо знакомо каждому читателю.
Авторы предисловия, по нашему предложению, решили ограничиться лишь самым
кратким изложением основных фактов, относящихся к отважному, еще небывалому
в летописях человечества предприятию, останавливаясь несколько подробнее на
некоторых мелочах, которые могли ускользнуть от внимания иного читателя, но
которые, безусловно, необходимы для понимания самого текста публикуемого
дневника. Точно так же в примечаниях к дневнику, составление которых любезно
приняли на себя те же ученые, перу которых принадлежит Предисловие, даются
почти исключительно те пояснения, которые пришлось извлекать из других
материалов, собранных той же экспедицией и, следовательно, еще не ставших
общим достоянием науки; что касается до общих сведений, - разумеется, тоже
необходимых для уяснения текста, - то они за последнее время столь часто
излагались в печати в связи с обсуждением Экспедиции, что, несомненно, тоже
стали общеизвестными даже для лиц, никогда прежде астрономией не
интересовавшихся.
Со своей стороны, как издатели, мы имеем еще добавить несколько слов
относительно ценности публикуемого нами документа.
Было официально объявлено, что все материалы, которые удалось извлечь
из обломков междупланетного корабля, поступили в распоряжение особой
комиссии, составленной из ученых астрономов, физиков, биологов, зоологов,
ботаников и минералогов, при A.S.A.S. (Американском Государственном
Астрономическом Обществе). Материалы эти состоят частью из коллекции,
собранной участниками Экспедиции, частью из таблиц с их наблюдениями,
фотографических снимков и т. п., частью, наконец, из трех дневников этих
трех пионеров, которые первые из людей вступили на почву другой планеты.
Дневник организатора Экспедиции, тов. Пэриса, обрывается на дне прибытия
междупланетного корабля на Марс - по причинам, которые будут ясны для
читателей из дальнейшего; дневник незабвенного товарища О'Рука, потерю
которого приходится оплакивать не только как смелого исследователя, но и как
великого ученого, обнимает время, по причинам, также излагаемым дальше,
всего на два дня большее; кроме того, оба эти дневника очень кратки.
Напротив, дневник товарища Морли содержит описание всего хода Экспедиции,
начиная со дня отбытия ее с Земли до того дня, когда междупланетный корабль
вновь должен был опуститься на ее почву; вместе с тем дневник этот изложен с
самой широкой обстоятельностью, переходя во многих частях как бы в
художественное повествование.
Точнее говоря, то, что мы называем "дневником" товарища Морли, не
является собранием ежедневных, сделанных наспех записей: это, скорее,
мемуары, написанные уже после того, как самые изображаемые события отошли от
автора на некоторое расстояние. Так как параллельно сохранилась и записная
книжка тов. Морли, в которую он, по примеру своих сотоварищей, вкратце
заносил каждый день свои впечатления, то надо предположить, что так
называемый его "дневник" был им составлен в дни обратного перелета от Марса
до Земли. Нам представляются факты в таком порядке: во время перелета от
Земли до Марса Морли, как и два других члена Экспедиции, Пэрис и О'Рук, вел
только краткие записи пережитого им за день; в дни своего пребывания на
Марсе он, хотя менее систематично, продолжал делать то же; на обратном же
пути, внося изредка краткие сообщения в ту же записную книжку, он
использовал досуги шестидесятидневного перелета для того, чтобы дать первую
обработку своих беглых заметок в форме связного рассказа. Это происхождение
"дневника" ни в коем случае не лишает его всей прелести непосредственных
наблюдений, так как писался он в те дни, когда они должны были оставаться
еще крайне острыми и живыми, притом почти при полном отсутствии новых
впечатлений.
Известно, что тов. Морли был единственным членом Экспедиции, которому
суждено было предпринять обратный путь на Землю, после того как все трое
исследователей сравнительно благополучно вступили на негостеприимную почву
планеты Марс. Но трагический конец ждал Морли, так сказать, у самой
пристани. Спуск на Землю первого междупланетного корабля оказался неудачным;
вместо того чтобы, медленно опускаясь, вонзиться в почву своими острыми
"якорями", - как то неизменно удавалось при пробных спусках и как то было
достигнуто при спуске на Марсе, - корабль ударился с еще довольно
значительной скоростью о Землю своим боком, что скорее походило на падение,
чем на спуск. Оно было так сильно, что корабль дважды подскочил, снова
ударяясь о землю, как резиновый мяч. Вдобавок от сотрясения внутри корабля
произошел частичный взрыв в силу смешения разных находившихся там химических
элементов. В результате весь снаряд оказался страшно изуродованным, а все
содержимое каюты частью уничтоженным, частью разбитым вдребезги. Тело
несчастного тов. Морли представляло обугленную массу мяса и костей.
Все, что уцелело от этой катастрофы, было с величайшей тщательностью
рассортировано, причем удалось отделить от обломков разбитых инструментов и
утвари скудные остатки коллекций, минералогической и ботанической, собранных
исследователями на Марсе; несмотря на жалкий вид этих остатков, надеются,
что они дадут драгоценный материал для выводов о строении почвы Марса и о
растительности на нем. В более счастливом положении оказались рукописи
исследователей, так как шкаф, в котором они лежали, был в числе уцелевших от
взрыва; эти рукописи - содержание которых указано выше - и послужат
основными документами, на основании которых будет возможно восстановить всю
картину экспедиции и использовать наблюдения и открытия, сделанные смелыми
исследователями.
Полностью все эти рукописи будут опубликованы в монументальном издании
A.S. A. S., которое имеет появиться под названием: "Материалы, касающиеся
первой экспедиции на планету Марс", и над редактированием которого ныне
работает вышеуказанная комиссия. В настоящем издании мы публикуем часть
"дневника" тов. Морли, именно те страницы, которые описывают десять дней его
пребывания на планете Марс. То, что непосредственно предшествовало этим
десяти дням и следовало за ними, то есть путь от Земли до Марса и обратно от
Марса до Земли, вкратце изложено, также на основании того же дневника, в
Предисловии редакторов.
Издатели
Предисловие редакторов
Известно, что принципиально проблема междупланетных сообщений была
решена еще в начале XX века, причем первые междупланетные корабли,
сконструированные в то время, получили название "ракетных", по характеру тех
двигателей, которыми они были снабжены. Однако на твердую почву конструкция
подобных кораблей стала лишь с того времени, когда удалось найти
практическое применение внутриатомной энергии и использовать ее в качестве
моторной силы. Всем, вероятно, памятно, что после ряда неудачных и частью
трагических опытов, был, наконец, найден тип этеронефов[1], обеспечивавших
сравнительную безопасность полета, и что несколько смелых исследователей,
имена которых записаны в золотую книгу науки, совершили ряд удачных
экспедиций за пределы земной атмосферы, причем некоторые из них приближались
к Луне на расстояние 120 ее радиусов.
Однако существовало одно затруднение, долгое время казавшееся
неодолимым, которое не позволяло человеку предпринять путешествие в более
отдаленные области пространства. Дело в том, что при всей скорости, какую
можно было развить, пользуясь внутриатомной энергией, огромность расстояний
между небесными телами все же требовала значительного времени для перелета
от Земли хотя бы до ближайшей к ней планеты - времени, исчисляемого
десятками дней. Между тем этеронавтам приходилось уносить с Земли все,
необходимое им в пути, и прежде всего кислород для дыхания и воду для питья.
Трудность и состояла в том, чтобы сконструировать снаряд, подъемная сила
которого была бы такова, чтобы он мог вместить в себе запасы, достаточные
для поддержания жизни путешественников в течение всего их пути, как вперед,
так и обратно, так как было мало надежды на возможность пополнить их на
другой планете.
Трудность эта была разрешена только новыми техническими открытиями в
области химии, когда найден был способ обращать все газы в твердое
состояние, - сохранять их в форме плиток, по внешности напоминающих
металлические. Рядом с этим стоит изобретение простых приборов, дающих
возможность без труда обращать эти конденсированные газы в продукты,
необходимые для жизни человека, т. е. в воздух для дыхания и в воду для
питья. Эти два важных открытия нашего времени сделали, наконец, вопрос о
междупланетных сообщениях практически разрешимым
<Из "Дневника" Морли>
...минуты были ужасны. Уиль один стоял у мотора, опустив обе руки на
рычаги; по внешности он казался спокойным, но лицо его было торжественно
бледно. Нам, Крафту и мне, оставалось бездействовать, и то было мучительней
всего. В напряженном волнении хотелось что-то схватить, усилием рук
удерживать падающий этеронаф, что-то делать, к чему-то приложить свою силу,
но приходилось неподвижно стоять.
Я смотрел на циферблат. Стрелка показывала более двух километров в
секунду. То был не спуск, то было падение, чудовищное падение с высоты 500
000 метров. Еще несколько минут, "Пироент"Все это и многое, слишком многое
другое успел я думать, пока в стремительном падении мы пролетели десять,
двадцать, сто километров... Такого отчаянья я не испытывал еще никогда;
мертвящая тоска уничтожала самый страх. Я взглянул в нижнее окно: уже диск
планеты заполнял все пространство; уже то было не небесное тело, к которому
устремлялся междупланетный корабль, но земля, земля, расстилающаяся под
нами! Об эту землю сейчас мы будем разбиты вдребезги. Но почему? Отчего
мотор не действует так же властно, как на пробных полетах? Не сошел ли с ума
Уиль? Не кинуться ли на него, вырвать у него рычаги, спасти себя и все наше
дело?
Вновь я взглянул на циферблат. Стрелка показывала скорость в один
километр в секунду. Значит, падение замедлилось? И на моих глазах стрелка
откачнулась еще: пятьсот метров в секунду! Сердце успело простучать не более
десяти раз, цифра была 300. Потом я видел 280, 250, 200, 150... Я посмотрел
на Крафта; тот стоял не шевелясь, но его пальцы были судорожно зацеплены за
ручку двери, а глаза недвижно уставлены на тот же циферблат. Пятьдесят
метров[5] в секунду. Нет! уже только тридцать... двадцать пять...
восемнадцать... десять... Успеем ли? Еще взгляд в нижнее окно,- там серая
масса какой-то равнины; опять на стрелку,- полтора километра - скорость
хорошего автомобиля[6].
Уиль повелительно крикнул:
- Лечь!
Безотчетно я повиновался. Я бросился на свою койку и привычным жестом
застегнул ремни, привязывающие меня к стене. Еще я видел, как то же сделал
Крафт. Потом мелькнул жест Уиля, поворачивающего центральный рычаг. В тот же
миг Уиль закрыл электричество, и было слышно, как в темноте он сам прыгнул к
своей койке. Может быть, после того прошла еще секунда или две, но мое
ощущение было таково, что мгновенно затем последовал удар. "Пироент"
соприкоснулся с почвой Марса и вонзился в нее всеми своими тремя якорями.
VII
От сотрясения я потерял сознание, но, по-видимому, лишь на самое
краткое время. Очнувшись, я сразу сознал положение. Сделав попытку
двинуться, я убедился, что не получил никаких серьезных повреждений; было
ушиблено бедро, но сначала боли не чувствовалось. Тотчас же я встал па ноги;
пол под ногами был совершенно ровным. Ощупью я ориентировался в темноте,
нашел уступ мотора, дотянулся до выключателя, зажег электричество. О,
радость! Оно действовало, и все вокруг наполнилось светом.
Наша каюта имела почти обычный вид. Все было на своих местах: моторный
стол, шкапы, которые даже не раскрылись, наши койки, даже инструменты,
вделанные в стены; только барометр был выбит из своего гнезда и валялся
разбитым. Но оба мои товарища, подобно мне, были сброшены на пол, так как
ремни оборвались; Уиль лежал около самой койки, Крафт - по самой середине
каюты. Ни тот, ни другой не двигался.
Разумеется, следовало раньше всего оказать помощь товарищам, убедиться,
живы ли они. Но неодолимое любопытство было сильнее. Окна были закрыты; Уиль
успел захлопнуть и нижнее. Я прямо шагнул к окну у мотора и нервно нажал
кнопку; механизм тоже оказался в исправности, ставня соскользнула и прямо
передо мной открылось то, чего еще никогда не видел человеческий глаз.
Первый из людей я взглянул на пейзаж Марса.
Казалось, были поздние сумерки, хотя солнце, стоя сравнительно высоко
над горизонтом, прямо било в стекло лучами - солнце ослепительное, более
яркое, чем на Земле, но в форме маленького кружка, меньшего, чем видимый с
Земли диск Луны. А под этим солнцем простиралась даль - не скажу степь, не
скажу пустыня, но что-то однообразно-ровное и одноцветно-тусклое, не то
бурого, не то коричневатого цвета. Никакой растительности, ни признака реки
или ручья, ни малейшей возвышенности, сколько-нибудь значительной, ни гор,
ни холмов, лишь кое-где ничтожные изломы поверхности, словно загрубелые
морщины на старческой коже. И самая почва слабо, но отражавшая лучи
маленького солнца, напоминала то слой лавы, то кованность металла, то
какой-то потемнелый лед. И над всем этим тусклое небо, голубое, но не
бледное, а с чернотой, как будто здесь художник подмешал в жидкую синь
слабый раствор туши. Все - жутко, не величественно, а уныло, не поразительно
новизной, но тоскливо в своей монотонной безжизненности.
- Товарищ Морли!
Вероятно, я смотрел па пейзаж не более двух секунд. Но Уиль уже стоял
на ногах и звал меня, звал строго, тоном выговора подчиненному.
- Товарищ Морли! Прежде всего мы должны оказать помощь Крафту. Опять
безмолвно я повиновался.
Мы подняли Крафта, все еще бесчувственного, положили на койку.
Наскоро я освидетельствовал его. Легко было обнаружить вывих левого
запястья, так как при падении у него подвернулась рука, и разрыв кожных
покровов головы за левым ухом от удара об угол шкафа. Сердце однако билось
равномерно, не было признаков опасного сотрясения.
Молча я стал выполнять свое дело врача. Уиль не помогал мне: он
осматривал мотор, приборы, хранилища газов. Через несколько минут Крафт
пришел в себя. Осторожно я объяснил ему его состояние. Все без содействия
Уиля, я раздел больного, вправил и забинтовал ему руку, промыл его рану и
наложил повязку на голову. Несколько капель евбиоза закончили мою работу.
Крафт, как то было в его характере, перенес болезненную операцию без всякой
жалобы и, присев на койке, объявил, что теперь чувствует себя вполне хорошо.
Уиль расслышал эти слова и снова отдал мне приказание:
- Товарищ Морли, потрудитесь достать для анализа пол-литра внешнего
воздуха.
Начальнический тон раздражал меня; я не двигался. Уиль спросил
насмешливо:
- Вы забыли, что у нас для этого есть особое приспособление? Не желая
начинать новых споров, я исполнил приказание. Механизм, придуманный самим
Уилем, оказался вполне целесообразным. Через несколько минут в нашем
распоряжении была алюминиевая реторта, наполненная воздухом Марса.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг