Дневник Веригина
Итак - в дорогу. Во Францию. Приеду в Пелисье. Разыщу
старушку Жермен Рамо. Исполню поручение де Давена. Передам
деньги. А потом - домой.
Отправляю письмо друзьям в Женеву. Себе оставляю копию.
"Дорогие друзья и товарищи! Имею все основания предупре-
дить вас: остерегайтесь Святошина. Вы в Женеве, а вместе с
вами и я, поверили ему. Но он - враг. Заграничный агент
Третьего отделения.
И доказываю я это вот как:
1) его выдал запах лаванды, сохранившийся в бумагах, ле-
жавших в моем чемодане еще со времен Люцерна, когда он, как
"милосердный христианин", ходил за мною во время болезни;
2) мне известны его попытки проникнуть в мою комнату в
пансионе "Черный лебедь", когда меня не было дома. Об этом
мне известно от старого служителя по фамилии Капка;
3) Святошин в разговорах со мной явно провоцировал меня
на антицарские высказывания, пытался подчеркнуть "революци-
онный" образ своих мыслей;
4) в своем стремлении проникнуть к A. Герцену потерял
всякое чувство меры, состряпав некий "донос на самого себя",
который он мыслил увидеть на страницах "Полярной звезды".
И еще (только не улыбайтесь): к сказанному выше можно
прибавить предупреждение старого часовщика в Люцерне, опре-
делявшего людей по их походке: "Остерегайтесь его (то есть
Святошина) - это нехороший человек".
Ваш..."
Часть пятая
ОЖИВШАЯ МЕЛОДИЯ
ТАЙНА ПЕРЕУЛКА СТАРЫЕ КАШТАНЫ
Пелисье. Гостиница "Бель Вю"
8 октября, утро.
Сегодня суббота. На рассвете приехал в Пелисье. Моя ком-
ната в этой приморской гостинице "Бель Вю" сумрачна и непри-
ветлива. Одиноко глядит на океан маяк.
Иду к мадам Рамо. Она живет в переулке Старые каштаны,
дом 25. Передам деньги - и домой. Документы в порядке.
Пелисъе. Ночь.
Я задерживаюсь в Пелисье. Побывал в переулке Старые каш-
таны. Мадам Рамо не застал. Соседки сказали так: "И что это
все приезжают к мадам Рамо непременно в субботу? То какой-то
матрос, теперь вы. Мадам Рамо всегда в субботу уезжает в де-
ревню. Там живет ее школьная подруга мадам Дефорж. А мадам
Рамо вернется послезавтра, в понедельник".
С каким любопытством осматривали и расспрашивали меня со-
седки госпржи Рамо! Допытывались, кто я, зачем приехал, ка-
кое у меня дело в Пелисье.
Пелисье, 9 октября,
воскресенье, утро.
Дневник Веригина
Приморский городок Пелисье был когда-то славен и знаме-
нит. Ныне он забыт всеми кораблями мира. А переулок Старые
каштаны, где живет мадам Рамо, самый забытый переулок в этом
забытом городке. Наверное, все дни здесь друг на друга похо-
жи, как эти маленькие домики с глухими ставнями, которые
закрываются с переулка. Наверно, только два раза в день -
вечером (когда с переулка вталкивают в отверстие по бокам
окон болты и ставни крепко-накрепко прижимаются к стеклам
окон) и утром (когда открываются ставни) - тишина переулка
нарушается стуком этих болтов. Но весь день и всю ночь тихо
дремлет переулок. Дремлет и этот старый-старый городок,
вспоминая старинные пиратские времена.
Но в прошлое воскресенье пришла в этот переулок тайна. Не
выдуманная, а настоящая. И принес ее неизвестный матрос с
неизвестного корабля.
Было так (со слов тетушки Фланш, соседки мадам Рамо).
Рано утром, еще только стали открывать ставни в домах,
тетушка Фланш, выйдя на крылечко, увидела, что в переулке
появился моряк. Он курил короткую трубочку, поглаживая боро-
ду, которая росла у него под подбородком - прямо из шеи, - и
все время присматривался к домам. Он что-то искал.
Так дошел он до домика мадам Рамо. И сразу же взбежал на
крылечко и потянул ручку звонка. Ответа не было. Постучал в
окошко. Занавеска не поднималась. Тетушка Фланш, соседка ма-
дам Рамо, услышала стук, вышла на крылечко и сказала:
- Не звоните и не стучите! Хозяйка дома уехала вчера, в
субботу, в деревню. К мадам Луизе Дефорж. Очень почтенной
даме. Обе они когда-то в одном пансионе жили к учились.
- А когда же вернется хозяйка?
- В понедельник.
Моряк сел на приступочку крыльца.
Шли часы... Жители переулка ходили мимо домика мадам Ра-
мо. Смотрели: моряк то сидел на крылечке, то подходил к
окошку дома и, приложив к лицу обе ладони, смотрел через
стекло в квартиру. Смешной моряк! Ведь не пряталась же мадам
Рамо в полутьме своего дома! Иль, может, моряк хотел уви-
деть, какая у нее мебель? Кто его знает? Соседки мадам Рамо
звали моряка откушать кофе - надо же было узнать, откуда и
зачем он прибыл сюда. Но моряк поблагодарил и отказался. Он
достал из сумки кусок вяленого мяса и флягу вина. И тут же,
на крылечке, позавтракал. Был полдень, когда жительницы пе-
реулка, посоветовавшись с мужьями, подошли к моряку и прямо
спросили о том, что привело его в городок. Моряк усмехнулся.
- Надоело мне смотреть на море. Вот и решил на эти окна
посмотреть.
Соседки продолжали свои расспросы: откуда же он прибыл? И
моряк рассказал, что совсем недавно шхуна его былa у остро-
ва, где водятся удивительные черепахи. Там он катался на од-
ной гигантской черепахе - стоял на со спине, она его возила.
- Да, - говорил он, - душа болит, когда видишь, как чере-
пахи плачут! Сам видел слезы у них на глазах. Черепахи выхо-
дят из моря на острова и откладывают свои яйца: чтобы в го-
рячем песке вывелись маленькие черепашки. Я видел, как ги-
гантские черепахи яйца отложили, зарыли в песок. И поползли
к морю. Но чего-то не рассчитали. Начался отлив. Добраться
до моря далеко, а черепахи еле ползут. Им трудно, очень
трудно. На глазах слезы. Сам видел... Что делать?! Всем на
свете нелегко живется... Кругом слезы...
- А все же...
- Что? Вам угодно знать, откуда я приплыл и куда уплываю?
И тут моряк запел песенку о том, как долог путь до ка-
кой-то Цитереи, где красавица живет...
Моряк ждал до вечера. А когда в домиках появились огни,
моряк стал прощаться. Его уговаривали остаться до утра, зва-
ли в дом.
Нет! Шхуна его уходит на заре. А капитан - суровый чело-
век. Конечно, он не вздернет его на рею, эти времена прошли,
но опоздай он на минуту - и жизнь его станет сладкой, как
морская вода. Что делать... Жаль, не повидал мадам Рамо. И
моряк из-за пазухи достал какой-то пакет, запечатанный пятью
сургучными печатями, вручил соседям и попросил:
- Вот передайте мадам Рамо...
- А вы? Как сказать о вас? Кто же вы?
Моряк махнул рукой: не имеет значения! Соседи смотрели на
запечатанный пакет, смотрели вслед моряку, который шел по
переулку неторопливой, уверенной походкой, и ничего не пони-
мали.
Мадам Рамо, как обычно, вернулась в понедельник утром.
Соседки сразу заполнили дом. Рассказали про матроса. И стали
ждать: что написано в письме? Но мадам Рамо не стала читать
при всех... Ни в тот день, ни на следующий не проронила ни
слова. На том и кончилось.
И тетушка Фланш развела руками в знак того, что больше ей
нечего сказать.
Так в переулок Старые каштаны вошла тайна. И этот воск-
ресный день - приход моряка с письмом - выскочил из ряда
схожих тысяч дней, выскочил, стал в сторонку и сказал на ухо
каждому жителю переулка: "Вот вы все и не знаете, что напи-
сало в письме за пятью печатями, кто этот моряк, откуда он
приплыл и куда уплыл. Но знаете, почему ваша соседка госножа
Жермон Рамо молчит.
Пeлисье, 10 октября. Вечер
Веригин утром отправился опять в переулок Старые каштаны.
Осторожно потянул ручку звонка.
Дверь широко раскрылась. Седая старушка в черном закрытом
платье с недоумением и любопытством в больших и молодых гла-
зах внимательно осмотрела меня с ног до головы. Пригласила в
дом.
Я рассказал, как мог, о цели моего приезда. Протянул па-
кет де Давена. Странное дело! Не было печали в глазах мате-
ри, когда я сказал ей о том, что друг ее сына Феликса горюет
вместе с ней о гибели ее сына.
Почему-то очень настойчиво она стала меня расспрашивать,
где я родился, где рос. Я подробно рассказал ей все о себе.
Она в свою очередь сообщила, что была когда-то в Москве,
служила гувернанткой в доме на Молчановке. Но это было пол-
века назад... Опять переспросила:
- Так вас преследовали? И вы беглый?
- Да, мадам. Мне дважды удалось бежать.
И чуть я сказал, что дважды бежал, как она воскликнула:
- Я вам верю, мосье. - И глаза ее молодо заблестели. -
Так знайте же - он жив! Да! Да! Мой сын Феликс Рамо жив. Он,
так же как и вы, был осужден. Бежал из тюрьмы, О нем началь-
ству сообщили: погиб. Но вот... вот письмо. На конверте было
пять сургучных печатен. Какой-то моряк привез. И никто в го-
родке этого не знает. И не узнает. От всех скрываю. А вам -
верю.
Я вскочил со стула.
- Может ли это быть?
- Что, не верите? Так вот - читайте.
Привожу почти дословный пересказ этого удивительного
письма.
"Мадам! Все считают, что Ваш сын Феликс Рамо, гвианский
каторжник, капитан колониальных войск Франции, погиб при по-
пытке к бегству от пули французского сержанта и утонул в ре-
ке Морони в Гвиане. Это не так! Он жив. Он бежал, стража в
него стреляла, но промахнулась. Он не утонул. Переправился
на другой берег и уже давно собирался тайком вернуться во
Францию. Друзья ему помогали. Но черный бес Гвианы - малярия
сокрушила его. Хотите спасти сына - передайте подателю сего,
моряку, имя которого вам не следует знать, хину. Это лекарс-
тво его спасет. И вы, мадам Рамо, обнимете еще в этом году
своего сына. О письме никому ни слова. Узнают - начнут ис-
кать вашего сына. И тут уж ему несдобровать. Найдут - пове-
сят.
Вотрен".
Вотрен? Я не поверил глазам. Вгляделся. Да, подпись"Вот-
реы". Что за штука! Ведь человека по имени Вотрен нет на
свете. Это знаменитый герой романов Бальзака, беглый каторж-
ник.
- А вот еще одно письмо, - прервала мадам Рамо мое беспо-
койные размышления.- Я получила его от Феликса год назад, но
это все равно.
И она стала читать вслух:
- "Дорогая мама! Я жив. Итак, год, как я в Кайенно. Ка-
торга - это каторга. Но страшнее этой гвианской каторги были
те дни, когда я, капитан французских колониальных войск,
обязан был приказывать другим уничтожать деревни, стрелять в
стариков, женщин и детей. На военной службе в колониях я
долго подчинялся присяге и делал черное дело. Но настал час,
и душа моя открылась. Я глубоко задумался о судьбе моей
Франции. Постепенно я почувствовал, что не буду участником
колониальных преступлений моего правительства. А смерти...
смерти я и на войне не боялся.
Напиши брату в Россию, что сделать мою душу ясной и спо-
койной помогло его письмо о том, что такое свобода и что та-
кое деспотизм.
Я уверен: брат согласится со мной во всем. Ты ведь воспи-
тала нас честными людьми.
Будь здорова, дорогая, и спокойна за меня. Я знаю, что
брат посылает тебе деньги. Он никогда не оставит тебя.
Обнимаю тебя. Твой сын Феликс".
Я стоял ошеломленный. Что же это такое? Тот, кого считали
погибшим, жив!..
- Позвольте предложить вам чашку крепкого чая или лучше
кофе, - мягко сказала мадам Рамо. - Не отказывайтесь. Прошу
вас.
С этими словами мадам Рамо ушла. Из-за закрытой двери
послышалось звяканье ложечек, чирканье спичек; скрипнула
дверца буфета, зазвенела посуда.
Я стал перечитывать письмо с подписью "Вотрен". Задумал-
ся. Верить ли письму, которое подписал человек, заменивший
свое имя именем литературного героя из произведения Бальза-
ка? Но мать Феликса Рамо понимает, что имя Вотрена - выдум-
ка, и верит письму. Итак, судьба Феликса связана с каким-то
Ветреном!
Но кто же... кто этот Вотрен? И какая странная подпись!
Буква "н" отлетела от остальных и в решительном завитке
чем-то напоминает букву "п", как писал ее Наполеон, ставя
свою подпись на бумагах.
ХИНА И ПАРА ВЯЗАНЫХ ШЕРСТЯНЫХ ЧУЛОК
Пелисъе. 10 октября. Ночь
Дневник Веригина
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг