Я подошёл к щели - проход шириной чуть более полуметра вряд ли
заслуживал иного названия - и направился к двери. Пол был скользким, особой
радости это не вызывало.
Д.
- Пока у нас есть время, - Кинисс произнесла это совершенно неожиданно
(Д. был уверен, что она задремала и едва не подпрыгнул). - Что это за идея,
благодаря которой нам удалось схватить так много преступников сразу?
- А... - Д. улыбнулся. - Я... Гм... Мне кажется, что без твоей помощи я
это рассказать не смогу.
Кинисс положила перед ним на стол конверт, запечатанный самим Д.
- Ты это имел в виду?
- Похоже, - Д. выглядел несколько озадаченным, но, вскрыв конверт,
кивнул, словно отвечая самому себе, и спросил: - Где твоя "рука", Кинисс?
- Лежит в надёжном месте, - ответила она недоумённо. - Почему
интересуешься? Мы же доказали, что...
- Не могла бы ты принести её сюда?
Глаза Кинисс немного расширились... затем она "пожала плечами" и
отправилась выполнять просьбу.
Её не было довольно долго.
- Ничего не понимаю, - призналась она, выкладывая перед Д. ткань,
свёрнутую в несколько складок. Внутри было лишь каменное крошево. - Когда
это я успела? И почему мне не подарили ещё один?
Д. молча смотрел ей в глаза и улыбался.
- Так, - Кинисс выглядела ошарашенной, словно только что её посвятили в
одну из величайших тайн мироздания. - Кажется, я понимаю. Понимаю, зачем
тебе потребовалось терять память.
- ...И ты, и я были уверены, что эти подарки у нас, - подвёл итог Д. -
Каким-то образом они помогают выдавать наши мысли наружу, что бы там ни
говорили исследования. Как и кому - меня, говоря откровенно, не интересует.
Вот я и решил - попытаться избавиться от них так, чтобы ни я сам, ни кто
другой не знал, что на самом деле я устраняю.
Помолчав, он добавил мрачно:
- Киента я решил оставить... м-м-м... для сравнения. Я не знал, что так
получится.
- Что сделано, то сделано, - ответила рептилия. - Он всегда будет на
твоей совести. Но в остальном это - гениально, Д.!
- Рад слышать, - вздохнул Д. - Только теперь нам вернут то, что так
долго у нас отсутствовало, а сам я не смогу повторить этот фокус дважды.
- Что-нибудь придумаем, - пообещала Кинисс, настроение которой тут же
улучшилось. - Принцип понятен, а пока что просто воздержимся от участия в
важных совещаниях - пока не отыщется выход.
- Выход, считай, уже есть, - Д. помахал в воздухе листком бумаги. -
Тенгавер только что разработал заклинание. Настроенное именно на... словом,
понятно. Теперь и у нас будет тайное оружие.
Кинисс кивнула, придя в отличное расположение духа. Впервые после
исчезновения Клеммена.
Вместе с настроением к ней вернулся и аппетит.
Она не успела закончить с ужином, как в дверь постучали.
Гонец принёс два письма...
... и развернув их, Д. мрачно и удовлетворённо кивнул.
Две почти одинаковых нефритовых пластины холодно блестели, выложенные
одна рядом с другой.
- Которая из них твоя? - спросила Кинисс.
- Какая разница? - пожал плечами Д. - Пусть будет вон та, справа.
Он заметил блеск в глазах рептилии.
- Какая разница, говоришь? - спросила она медленно. - Похоже, я знаю,
что делать - но вначале всё-таки отдохну. К тому же мы не собираемся
замышлять ничего против достопочтенного генерала и его союзников?
- Разумеется, нет, - произнёс Д. вслух, и оба они рассмеялись.
Клеммен
Дверь не заперта. Да и зачем? По моему мнению, чтобы ворваться сюда,
нужна армия. Или помощь пары-другой драконов.
Внутри была комнатка, выложенная тонким слоем холодного (судя по
ощущениям) прозрачного голубоватого вещества.
Я прикоснулся к нему... и почувствовал, что меня щекочет буквально во
всём теле. Не скажу, чтобы это было приятно. Ничем другим эта субстанция не
отличалась. Наверное, если бы я был магом, то составил бы иное мнение.
Итак, это был чулан. У дальней стены, на куске самого обычного гранита
покоилась ещё одна каменная пластина.
На вид - из того же самого голубоватого материала... только с
зеленоватым оттенком.
Ага.
Ясно, как белый день, что эта штуковина как-то связана со всеми теми,
меньшими, включая мою собственную, лежащую где-то среди них. И что мне с
того толку? Попытаться избавиться от неё? Вряд ли это улучшит настроение
здешних хозяев. Что тогда? Взять с собой?
Тут я услышал тихий, но несомненный звук приближающихся шагов.
Непохоже, чтобы кто-то рвался сюда со всех ног... и всё же?
Будет ли шанс добраться сюда ещё раз?
Или выбраться, чтобы рассказать остальному миру?
Я вздохнул и совершил самый безрассудный поступок в своей жизни.
Схватил эту пластину (не голыми руками, понятно) и принялся
протискиваться обратно.
И вот я в комнате, а щели за спиной не видно - открывается она далеко
не отовсюду.
Шаги удалялись.
Ну всё, подумал я удовлетворённо. Теперь у меня есть некое оружие. Вряд
ли эта вещь прочная - наверняка можно разбить. В случае чего, может
послужить весомым аргументом.
Я не додумал эту мысль.
Шаги неожиданно утихли совсем... а затем дверь распахнулась (словно от
шквального порыва ветра) и на пороге появился человек. В руке его, словно из
ниоткуда, возник внушительный, светящийся изумрудным пламенем меч.
Наши взгляды встретились, и я остался жив, наверное, потому, что
человек узнал меня. Точнее, не человек. На пороге комнаты, готовый броситься
на меня, стоял генерал Гин-Уарант.
Он же Таннуара. Он же нищий, что сидел на площади, следопыт, что
косился на меня в деревеньке близ Хоунанта... сколько всего у него обликов?
- Ты?! - спросил он с величайшим изумлением и я понял, что разговора не
выйдет.
- - -
Только в книгах и разнообразных пьесах злодей, прежде чем убить свою
жертву, долго и цветисто объясняет, зачем это нужно и как она будет при этом
страдать.
Гин-Уарант не собирался делать этой глупости (ведь, по всем канонам,
этого времени с лихвой должно хватить бесстрашным союзникам, которые рвутся
ко мне на помощь). Да и союзников не было.
Я оглянулся - бежать некуда. Генерал встретил мой взгляд и улыбнулся.
Меч медленно поднялся... а генерал не сводил с меня взгляда. Я почувствовал,
как колени становятся ватными.
Не выпуская свой трофей, я метнул в генерала лежавшую поблизости
пластину. Он неуловимо быстро взмахнул мечом... и та разлетелась в пыль.
Всё-таки у него есть слабое место, подумал я, запуская вторую. Он обожает
эффектность. Но теперь, похоже, всё закончится. Генерал сделал шаг вперёд.
Сейчас он прыгнет, и...
Я обратил внимание на то, что сжимаю в левой руке. Времени угрожать и
разговаривать не было; оставалось просто действовать. Я отступил (уперевшись
спиной в шкаф) и, перехватив зеленоватую пластину, метнул её обеими
руками...
Судя по выражению глаз Гин-Уаранта, он дорого бы дал, чтобы не
встречать и её своим клинком. Но понимание пришло слишком поздно. Он
грациозно повернулся и, присев, коротко размахнулся...
Синие брызги расплескались по всей комнате.
Генерал замер, полуприсев.
Глаза его горели.
Увы, ничего с ним особенного не случилось. Крушение тщательно
спрятанной пластины вовсе не...
Он кинулся на меня.
Вряд ли я успел бы увернуться, реши он покончить со мной. Всё, что я
смог сделать - присесть и отпрыгнуть в сторону. Получилось это довольно
неуклюже, но генерал и не думал поворачиваться, чтобы достать меня кончиком
клинка.
Он приземлился у шкафа и нанёс тому сокрушительный удар.
Посыпалась во все стороны каменная пыль, заскрипели и застонали
доски...
Генерал медленно повернулся, скользнув по мне невидящими глазами. Я с
трудом поднимался на ноги, сильно ушибив правый локоть - и в очередной раз
успел попрощаться с жизнью.
- Что нам с того? - послышался голос. Он исходил изо рта Гин-Уаранта,
но принадлежал, несомненно, кому-то ещё. Тяжёлый бас, чуть хриплый, в нём
ощущалось какое-то странное, жестокое чувство юмора. - Мы успеем вовремя, -
ответил он сам себе, на сей раз сразу тремя голосам; один из них, самый
слабый, принадлежал самому Гин-Уаранту, а один из других был женским. -
Только сейчас! - Вновь неуловимо быстрое движение - и новый ряд полок
слетает со стены, превращая безукоризненно убранный угол комнаты в небольшую
свалку мусора.
Беловатое пятно света легло на пол. Я оглянулся; на стене проступал
портал - никогда я не был так рад увидеть его! Хотя бы потому, что слышал за
дверью крики и топот многих ног.
Судя по звукам, выбраться отсюда можно единственным образом.
Во всяком случае, я буду ещё жив... какое-то время.
Я проследил за тем, как генерал отважно кинулся на входную дверь и
прошёл насквозь... попутно разрубив надвое одного из тех, что подбежали с
той стороны. Секунду эта жуткая картина держалась перед моими глазами, а
затем генерал, словно очнувшись, медленно повернулся ко мне, короткими
ударами отбрасывая в стороны тех, кто пытался удержать его.
Мы прыгнули вместе: он - ко мне, а я - в портал.
...Я поднялся на ноги, ощущая, что на мне нет живого места. Тут же
взглянул на часы.
Три минуты.
Проклятие!
Я кинулся бегом, здесь всё равно делать нечего. Отсидеться не удастся,
а... словом, там видно будет.
Когда я оказался вновь "увязшим" в пруду, меня встретил тихий смех и
медленные аплодисменты Радуги.
Часть 2. Середина
4. Заря
Андариалл
У-Цзин поднял голову, услышав стук в дверь. Ему не спалось всю ночь. И
не работалось.
Стоило ему задремать, как начинали мерещиться багровые равнины, на
которых высились, между сонно дымящимися вулканами, останки прекрасных
некогда городов. Иногда над головой пролетала тень - тень чего-то огромного,
унизанного множеством шипов, и всякий раз рядом, на оплавленный камень,
падали тяжёлые пурпурные капли...
Видение было неприятным и поразительно чётким - словно это был не сон,
а реальность. Но, хвала всему благому, это всё-таки был сон... потому что...
почему?
- Потому, что так приятнее думать, - проворчал монах. - Войдите!
Дверь отворилась, и на пороге возникла Андариалл. Всё предыдущее время
монах замечал в её облике черты нетерпения... и ожидания чего-то крайне
неприятного. Теперь всё это исчезло.
Вновь он увидел её перед собой такую же, какой помнил в день их первой
встречи. Далеко отсюда, давно - на одной из выставок, где демонстрировались
достижения цветоводов. Или скульпторов? Неважно.
Хотя нет. Не такую. Прежняя Андариалл была... словно актриса, играющая
перед сильными и грозными мира сего: одно неверное движение, один
неправильный жест - и простишься с головой. Сейчас она выглядела... самой
собой. Или как это лучше выразить? У-Цзин, повидавший на своём Пути очень и
очень многое, осознал, что не в состоянии подобрать нужного слова.
"Новая" Андариалл ему нравилась гораздо больше.
- Пора? - спросил настоятель, не произнося слова вслух. Лишь слабым
движением головы. Он знал, каков ответ.
Она кивнула.
- Тебя проводить? - спросил он. Вслух. Хотя ответ по-прежнему был
очевиден.
Она медленно покачала головой, улыбнувшись. У-Цзин заметил
золотисто-чёрные ножны с кинжалом на её левом бедре. Монаху стало не по
себе. Кинжал, хоть и не излучал никаких эманаций, был самой Смертью. Одного
взгляда на оружие было достаточно, чтобы навсегда расхотелось узнавать, для
чего оно может быть нужно.
- Что ж, - У-Цзин почувствовал странное беспокойство... что-то пройдёт
сегодня навсегда. Что-то исчезнет из этого мира, когда он вернётся сюда, в
уютный и удобный кабинет. - Тогда удачи... и безопасного пути.
Она вновь улыбнулась и медленно поклонилась.
У-Цзин поклонился в ответ.
Когда он выпрямился, девушки уже не было.
Так что же именно я не увижу? Настоятель опустил глаза и увидел ключ.
От той комнаты, в которой она останавливалась. А рядом - другой. От
кабинета. От другого кабинета.
Монах вышел, оставив дверь незапертой - это сейчас не имело никакого
значения. Сбежал по лестнице вниз, прошёл двумя коридорами, и, остановившись
перед дверью её комнаты, некоторое время раздумывал.
Затем толкнул дверь.
На столе стоял небольшой горшочек, в нём цвела миниатюрная чайная роза.
Один, два, три цветка. Откуда это?
Рядом с горшочком стояла вырезанная из дерева статуэтка. Настоятель
вздрогнул, взяв её в руки. Не вырезана, нет. Дерево само приняло эту
форму... словно фигурка выросла такой. Изображала она Основателя Учения, чьё
имя не положено произносить в этом мире. Откуда ей знать, как Он выглядел?
У-Цзин осознал, отчего и Д., этот горе-следователь, и его подруга-рептилия
так беспокоятся из-за Андариалл. Сам начинал беспокоиться. Но не за себя или
же монастырь - за девушку.
То, что оказывалось непостижимым для Бюро, очень часто объявлялось
опасным, подлежащим уничтожению. Словно в отместку.
У-Цзин ощутил, что вновь сгибается в поклоне. И розы... три цветка, три
оттенка. Алый, розовый, почти белый.
Настоятель медленно огляделся. Он "чуял" магию, какого бы рода та ни
была; "чуял", как и все немногочисленные его соплеменники. В этой комнате не
оставалось никаких следов магии... как и в оранжерее, где трудилась
Андариалл. Но комната несла на себе явный отпечаток её пребывания. Трещины в
стенах "заросли", сгладились. Осыпавшаяся кое-где краска возникла вновь,
посвежела во всех иных местах. Всё стало... более жилым. Более правильным.
Что за чудеса? Неужели одно только присутствие?!..
У-Цзин ощутил озноб, затем жар. Вот оно, то, что пытается понять Д. То,
что не увидит, глядя в упор. То, во что не поверит, увидев. То, что отринет
с негодованием, поверив.
Что сделает с подобным знанием Кинисс?
Никому ничего не скажу, решил У-Цзин. Но постараюсь убедить Д., что он,
как и прежде, ищет врагов не там, где следует. А следует - в собственном
воображении. Рано или поздно все подлинные враги перебираются туда.
На окне что-то пошевелилось. Настоятель вздрогнул, прищуриваясь... как
это он не заметил раньше?
На подоконнике сидел флосс. Молча, наблюдая за ним огромными, чуть
желтоватыми глазами. Горизонт лишь едва посветлел за его спиной. До рассвета
было не менее часа.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг