перевести слова колдуна принцессе. - Если бы ты мог, то похитил бы скрижали
давным-давно. Но ты только ходил вокруг да около, облизываясь, как голодный
пес. Морок насылал, завывал дурным голосом - а толку? Может, ты и колдун, но
против кастильских мечей твое колдовство бессильно.
Карлик метнул на него злобный взгляд, и Эрнандо понял, что попал в
точку.
- Погодите, амир, - Ясмин предостерегающе подняла руку. - О чем ты
хочешь договориться со мной, Балам-Акаб? Неужели ты думаешь, будто я отдам
тебе то, что ты просишь?
Кортес с удивлением обнаружил, что голос стоящей рядом принцессы
доносится до него словно издалека. Уши заложило мягкой ватой, перед глазами
вновь замелькали черные точки. Кастилец испытал сильнейшее желание сесть
прямо на землю и только предельным усилием воли заставил себя стоять
неподвижно.
- Я слышал, люди вашего народа любят торговаться, - сказал горбун. -
Назови свою цену, госпожа, и мы начнем разговор. Кстати, если ты хочешь
сохранить жизнь своему наемнику, советую поторопиться. Яд уже почти добрался
до его сердца.
На этот раз Тубал перевел все дословно. Ясмин вздрогнула и повернулась
к Кортесу.
- Вы действительно плохо себя чувствуете?
- Пустяки, Ваше Высочество, - чтобы произнести эту короткую фразу,
Эрнандо потребовалось напрячь все силы. Язык будто одеревенел и еле
ворочался во рту. - Со мной все в порядке...
- Это входит в цену, которую я могу предложить, - ухмыльнулся
колдун. - Но решай быстрее - я не умею воскрешать мертвецов.
- Вылечи его, - потребовала Ясмин по-арабски, но тут же спохватилась и
дернула секретаря за рукав: - Тубал, я приказываю ему немедленно вылечить
амира!
- И я получу обратно украденные ксиукоатль? - глумливо осведомился
горбун.
- Ты получишь жизнь. В противном случае я прикажу солдатам привязать
тебя за руки и за ноги к верхушкам деревьев, чтобы разорвать твое уродливое
тельце на четыре части.
- Мне не нравится такая сделка, жестокая госпожа, - заметил
Ба-лам-Акаб. - Ты хочешь, чтобы я вылечил дрянного, никому не нужного
наемника, и взамен даришь мне мою же собственную жизнь! Поистине, наглость
людей из-за моря не знает границ!
- Какую же цену ты собираешься предложить мне за мои скрижали? -
спросила принцесса.
- Вот это уже похоже на дело, - оживился горбун. - Значит, хитрая
госпожа все-таки готова торговаться! Что ж, у меня есть много золота и
нефрита. Очень много золота и нефрита...
"Где же Диего? - бессвязно думал Кортес, борясь с усиливающейся
дурнотой. - Неужели в этом Богом забытом городе нет своего знахаря? Хорош же
я буду, если потеряю сознание у всех на глазах... Что там мелет этот уродец
про золото и нефрит?.."
- Я не нуждаюсь в твоих сокровищах, - надменно ответила Ясмин. - У
меня на родине их больше, чем ты способен вообразить. Итак, если тебе нечего
больше предложить, колдун, скрижали останутся у меня. Поэтому давай вернемся
к моему предложению - твоя жизнь за три скрижали, хранившихся в подземелье.
Она отвернулась от карлика и крикнула, обращаясь к наемникам:
- Солдаты! Приготовьтесь убить этого человека по моему приказу!
- Прошу прощения, Ваше Высочество, - прогудел чей-то густой бас, -
приказы нам отдает сеньор капитан...
Кортес почувствовал, что его дергают за рукав. "Ясмин, - подумал он, -
просила, чтобы я называл ее по имени..."
- Слушайтесь принцессу, - с трудом выговорил он. - Кастильцы, я
приказываю вам...
Черные круги бешено завертелись у него перед глазами, сливаясь в один
завораживающе глубокий туннель. Кортеса шатнуло вперед, и он раскинул руки,
чтобы удержать равновесие.
- Он умрет! - мстительно выкрикнул Балам-Акаб. - Ты можешь убить меня,
но твой наемник сдохнет, как бродячий пес!..
"А ведь он прав, - неожиданно трезво подумал Кортес. - Обидно так глупо
умирать... из-за укуса какого-то паука..."
- Ты вылечишь его, - твердо сказала Ясмин. - Иначе я просто уничтожу
скрижали. Разобью на куски. И тогда никто уже не сможет остановить Гугумаца.
Земля выскользнула из-под ног Кортеса и стремительно помчалась
навстречу.
"Невзирая на продолжающийся сезон дождей и тяжелый недуг, поразивший
нашего славного командира Кортеса, он - не без наущения принцессы Ясмин -
приказал отряду выступать на город Семпо-альян, расположенный в пятнадцати
дневных переходах к северо-востоку, где собирались жители всего края, чтобы
поклониться Ке-цалькоатлю. Вся провинция Семпоальян и прилегающие горные
местности, в коих имеется около пятидесяти тысяч воинов да полсотни селений
и крепостей, не так давно вышли из-под власти тлатоани Монтекусомы, но
жители ее пребывали в весьма миролюбивом и дружеском настроении, поскольку
оный Кецалькоатль не одобряет войну и насилие. Прежде они бьши данниками
оного правителя Монтекусомы, и, как мне сообщили, их подчинили насильно и не
очень давно. Когда же Кецалькоатль появился на побережье Восточного моря и
начал смущать их прельстительными речами, они объявили, что желают быть его
подданными и просят его защитить их от великого тлатоани, который насильно и
тирански их держит в своей власти и отбирает у них детей, дабы убивать их и
приносить и жертву своим идолам. И еще много других жалоб высказали они на
него и по сей причине стали весьма верными и преданными слугами
Кецалькоатля, который творил многие чудеса и выдавал себя за бога. И они
всегда видят от него доброе обхождение и покровительство. Говорят, что
полгода назад оный Кецалькоатль приплыл из-за моря с горсткой верных людей,
но теперь его войско весьма умножилось, поскольку многие знатные жители
провинции Семпоальян привели к нему свои отряды. И, хоть он никогда не
призывает к войне, отряды эти столь многочисленны, что ме-шикский наместник,
сидящий в городе Киауитцлан, не решается выступить против него со своим
гарнизоном, несмотря на приказы тлатоани Монтекусомы..."
Падре Фелипе Люке.
Письмо графу де Сангарьяда, епископу Рибагроса, писанное в городе
Семпоала в 7-й день месяца Шочитль.
6.
Пророк и наемник
Семпоала.
Год 2-й Тростник, день 10-й Акатль
Семпоала не входила в число великих городов аль-Ануака, но сейчас
Кортесу казалось, что людей здесь больше, чем в Теночтитлане. Толпы
меднокожих неторопливо двигались по широким улицам между белыми, покрытыми
блестевшей на солнце штукатуркой домами, размахивая огромными опахалами из
перьев и распевая гимны в честь Ке-цалькоатля. Площади были запружены
танцующими женщинами и мужчинами в ярких праздничных одеждах. Храм
Тескатлипоки на вершине главного святилища города - ступенчатой пирамиды в
девяносто локтей высотой - украшали какие-то пестрые ленты и груды живых
цветов; присмотревшись, можно было заметить, что над конусообразной крышей
храма кружатся десятки разноцветных бабочек.
Семпоала превратилась в столицу Кецалькоатля.
За последние дни Кортес узнал об истории мятежа почти все. Полгода
назад человек, называющий себя Змеем в Драгоценных Перьях, высадился на
побережье Восточного моря у Техуаны. С ним было всего двенадцать человек -
армия, с помощью которой он надеялся покорить аль-Ануак. Почему мешики сразу
же не схватили его и не отправили в клетке в Теночтитлан, осталось для
Кортеса загадкой. По-видимому, поначалу его просто не принимали всерьез. Но
уже через месяц Кецалькоатля повсюду сопровождала сотня сторонников из числа
рыбаков, земледельцев и ремесленников Техуаны. Объединяло этих людей одно -
дети, погибшие на алтарях Тескатлипоки и Тонатиу. У каждого из них когда-то
отобрали ребенка, чтобы напоить жертвенной кровью вечно голодное солнце и
отсрочить конец света. С тех пор в их сердцах жила ненависть к жрецам
меши-ков, тлатоани Монтекусоме и далекому Теночтитлану. Кецалькоатль
пообещал им, что кровавых жертвоприношений больше не будет, и они пошли за
ним, не раздумывая. Многие из них хорошо умели обращаться с оружием. Когда
ацтекский наместник наконец предпринял попытку захватить пророка, отправив в
Техуану отряд из двадцати воинов, толпа последователей Змея в Драгоценных
Перьях дала солдатам жесткий и суровый отпор. Время для безболезненного
решения конфликта было упущено, и обе стороны начали готовиться к войне.
Наместник понемногу стягивал войска в прибрежную крепость Киауитцлан,
оставляя без защиты другие города провинции. Кецалько-атль продолжал
проповедовать. Он не призывал своих последователей к оружию - наоборот. Он
говорил о драгоценности жизни, о невозможности причинить зло другому
существу, о том, что настоящим богам не нужны человеческие жертвы, а те, что
их требуют, не боги, а жадные до крови и боли демоны. И чем больше он
говорил, чем быстрее его слова находили путь к сердцам жителей Техуаны, тем
больше становилось его войско. В конце концов оставшаяся без ацтекского
гарнизона столица народа тотонаков Семпоала открыла ворота Кецаль-коатлю.
Семпоала была окружена крепкими стенами и могла выдержать долгую осаду.
Наместник благоразумно решил не рисковать и принялся просить помощи у
Теночтитлана. А пока Монтекусома медлил, силы мятежников все росли...
Это был странный мятеж. Никого из посланников тлатоани, прибывших в
Семпоалу с повелением признать власть Тройственного союза, не убили и даже
не бросили в тюрьму. Чиновников из Теночтитлана держали во дворце Змея под
неусыпным, но ненавязчивым наблюдением, и сам Кецалькоатль нередко беседовал
с ними, пытаясь обратить в свою веру. Рассказывали, что один из посланцев,
носивший высокий чин Глаза Владыки, проникся его учением и публично отрекся
от старых богов, совершив ритуальное омовение в бирюзовой Купальне Змея. Не
убивали, как правило, и лазутчиков, которых наместник провинции десятками
засылал в Семпоалу. Если такой лазутчик не пытался покушаться на жизнь
Кецалькоатля, его или отпускали с миром, или предлагали принять новую веру и
остаться жить в городе. Услышав об этом от Тубала, который целыми днями
рыскал по рынкам и иным людным местам, собирая слухи и сплетни, Кортес
только презрительно фыркнул. Если бы у наместника была хоть капля ума,
Семпоала уже наполовину состояла бы из его тайных агентов. Но умом
наместник, судя по всему, мог похвалиться не больше, чем проницательностью.
О самом Кецалькоатле кастилец был не лучшего мнения. По распоряжению
Змея в город пускали всех - с условием, что вновь прибывшие отдадут свое
оружие на хранение. Когда наемников остановили при входе в Семпоалу,
меднокожий начальник стражи попытался было отобрать у них мечи и аркебузы,
но столкнулся с непробиваемым упорством Кортеса.
- Я охраняю женщину королевской крови, - втолковывал ему Эр-нандо, - и
принес клятву, что буду заботиться о ее безопасности. Как, по-твоему, я
смогу выполнить эту клятву, будучи безоружным?
После долгих уговоров начальник стражи вынужден был отправиться во
дворец Змея, где пропал на несколько часов. Кортес с толком использовал эту
задержку, послав четырех верховых на разведку вдоль городских стен.
В конце концов им разрешили войти в город с оружием. Начальник стражи,
сделав каменное лицо, сообщил Кортесу, что Змей в Драгоценных Перьях не
хочет вставать между благородным человеком и его словом, но просит наемников
вести себя в городе миролюбиво и не применять оружие кроме как в случае
крайней необходимости. По-видимому, он посчитал, что отряд слишком
немногочислен, чтобы представлять собой реальную угрозу. Кортес вежливо
поблагодарил, но в душе решил, что таинственный мятежник - человек неумный.
Несмотря на явную перенаселенность города, им удалось разместиться в
большом двухэтажном доме, прилегавшем к бывшему храму бога воды Тлалока.
После воцарения Кецалькоатля жрецов Тлалока прогнали, а его идолов сбросили
на землю и разбили. Сам храм и все его пристройки были объявлены "местом,
нуждающимся в очищении", поэтому желающих поселиться там оказалось немного.
Солдаты Кортеса выгнали из дома две семьи каких-то полудиких меднокожих,
после чего весь храмовый комплекс оказался в полном распоряжении наемников.
Кортес с каждым днем чувствовал себя все лучше, хотя приступы
головокружения еще преследовали его. Свое выздоровление он связывал с
исчезновением Балам-Акаба, и только Ясмин продолжала настаивать, что именно
отвары и заклинания колдуна подняли его на ноги. С карликом они распрощались
еще за день до прихода в Семпоалу. Убедившись, что отговорить принцессу от
опасной идеи магического поединка невозможно, Эрнандо настоял на том, чтобы
колдун пробирался в город самостоятельно. Выслушав его решение, горбун
скорчил мерзкую гримасу и заявил, что он-то легко попадет куда угодно, а вот
что станут делать христиане, если их не пустят в Семпоалу, непонятно. Не то
чтобы он очень беспокоился за христиан, но вот судьба скрижалей, которые
по-прежнему хранятся у юной госпожи, его очень волнует.
- Можешь не беспокоиться, - успокоил его Кортес. - Мы попадем в город.
А уж там-то ты сможешь нас отыскать. Только сделаешь это тихо и незаметно,
чтобы никто даже не заподозрил, что такая образина имеет какое-то отношение
к вольным мечам...
В языке науатль не так много обидных слов, но он постарался выбрать
самое красочное. Колдун посмотрел на него долгим, тяжелым взглядом,
повернулся и ушел. Эрнандо втайне надеялся, что больше никогда не увидит это
мерзкое существо, но на закате пятого дня Ба-лам-Акаб появился вновь.
- Вы нашли себе хороший дом, - произнес он со странной интонацией,
разглядывая полустертые изображения демонов на стенах. - Я чую запах
подземной воды. Чую дыхание Тепейолотля. Мне нужно как следует подготовиться
к поединку, а здесь для этого славное место!
- Ты тут не останешься, - ответил ему Кортес. Огонек небольшого
глиняного светильника бросал на покрытое бородавками лицо горбуна желтоватые
блики, делая его похожим на мертвеца. Кастилец чувствовал почти физическое
отвращение к этому уродцу. - Говори, что хочешь сказать, и убирайся к
дьяволу!
Балам-Акаб ухмыльнулся, показав черные подпиленные зубы.
- Мне нужно побеседовать с юной госпожой. С тобой, большой белый
человек, мне говорить не о чем.
Ясмин явилась немедленно, будто только и ждала появления карлика. Она
пришла в сопровождении евнухов - Тубал, по-видимому, еще не вернулся из
очередной своей вылазки в город.
- Я попрошу тебя, амир, переводить нашу беседу, - голос принцессы
прозвучал непривычно серьезно. - Не нужно, чтобы на ней присутствовали
посторонние.
Первым побуждением Кортеса было отказаться от такой сомнительной чести,
но, заметив, как скривился явно недовольный просьбой принцессы колдун, он
молча кивнул и уселся в кресло между принцессой и Балам-Акабом. Ахмет и
Ибрагим, повинуясь знаку Ясмин, отступили во тьму, повисшую за резной
каменной притолокой.
- Я нашел ход во дворец Змея, - сообщил карлик, почесывая бородавку на
носу. - Попасть туда несложно... но до самого Змея мне не добраться.
- Почему? - требовательно спросила Ясмин. - Его так хорошо охраняют?
Балам-Акаб захихикал.
- Охрана у него есть, любопытная госпожа. Не такая грозная, как у тебя
в озерном дворце, но достаточная для того, чтобы оторвать бедному карлику
голову. Однако дело не в воинах с дубинками, хотя они и расставлены весьма
ловко. Змей окружил себя колдовской защитой, и она не дает моему нагуалю
подобраться к нему. Поэтому наш первый план не сработает, умнейшая госпожа.
Кортесу очень не понравилось слово "наш", но он решил пока не
вмешиваться в беседу и выслушать все до конца.
- Как ты собираешься вызвать его на поединок?
- У меня есть человечек во дворце. Не такой, что может подсыпать яду в
питье, но для того, чтобы передать письмо, сгодится. А письмо уже готово,
предусмотрительная госпожа...
Он порылся в складках своего бесформенного черного балахона и вытащил
на свет свернутый в трубочку лист кактусовой бумаги. Протянул его принцессе,
но та легким кивком головы указала на кастильца.
- Читай сам, - отрезал Кортес, плохо разбиравшийся в письменах
меднокожих. Карлик развернул лист, испещренный странными значками,
заменявшими мешикам буквы, и прочел нараспев:
- "Человеку, называющему себя богом Кецалькоатлем, брат его
Те-пейолотль, повелитель подземных источников, пишет. Ты мне кое-что
задолжал, братец. Украл драгоценные кости владыки Миктлантекутли, унес их,
как вор, под одеждой. Убил верного Ягуара владыки Тескат-липоки, могучего
Камастле. Забрал из хранилищ Толлана перья кеца-ля и нефрит, увез их за
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг