Александр Романович Беляев.
Пропавший остров
КОРОТКИЙ РАЗГОВОР
Высокий, грузный председатель правления инженер Гей-ден сидел за
большим письменным столом и перебирал папки. Маленькие, живые глаза и
медлительные движения толстых рук придавали ему сходство с добродушным
медведем. Лампа ярко освещала стол. Большой кабинет тонул в полумраке.
Только под потолком, у книжных шкафов, блестела алюминием двухметровая
модель последнего дирижабля, словно он парил высоко в темном небе.
Тяжелая дверь бесшумно открылась. Прозвучал голос секретаря:
- Господин Шеринг.
- Прошу! - коротко рявкнул Гейден и тяжело поднялся навстречу гостю.
Бесшумно ступая по ковру, к столу подошел подвижный, полный, короткий,
гладко выбритый старик с волосами, блестящими, как покров алюминиевого
дирижабля. Шеринг - банкир, заводчик, миллионер, один из столпов
акционерного общества "Дирижабль" - поздоровался с Гейденом, уселся в
глубокое кожаное кресло, вынул из бокового кармана сюртука газетную вырезку,
небрежно бросил ее в освещенное поле стола и спросил:
- Читали?
Медведь скосил, прищурив, свои маленькие глаза, быстро пробежал заметку
и так же кротко ответил:
- Разумеется.
- Этого не должно быть, - многозначительно сказал Шеринг.
- Этого не должно быть! - прорычал Гейден.
На минуту глаза их встретились - глаза заговорщиков, понимающих друг
друга с полуслова. Затем Гейден сделал на газетной вырезке пометку красным
карандашом, нечто вроде квадратного корня, под которым написал цифру "17".
Надавил кнопку звонка. Передал заметку вошедшему секретарю:
- К немедленному исполнению, Штольц! - и подвинул к Шерингу коробку с
сигарами. Деловой разговор был кончен.
Секретарь ушел. Шеринг, покуривая ароматную сигару, поболтал еще
несколько минут о том, как успешно прошла последняя репетиция "газовой
атаки", о парадах, о политических новостях - и ушел.
А секретарь Штольц, сидя в своем небольшом кабинете, уставленном
телефонными, телеграфными и радиоаппаратами, уже начал действовать.
Смысл поручения для него был ясен. В газетной вырезке сообщалось о том,
что плавучий аэродром - искусственный остров, сооруженный в Атлантическом
океане на полпути между Европой и Америкой - вчерне готов и скоро должен
вступить в эксплуатацию. Остров сооружался американцами. И этот
искусственный остров грозил нанести непоправимый удар акционерному обществу
"Дирижабль". До настоящего времени это общество было почти монополистом в
постройке дирижаблей. Самый опасный конкурент - США - вышел из игры после
гибели нескольких крупных дирижаблей. Атлантический океан все еще
представлял непреодолимое препятствие для установления регулярного
аэропланного сообщения между Северной Америкой и Европой. И "Дирижабль" имел
все шансы захватить в свои руки воздушный транспорт через океан.
Искусственный остров опрокидывает все расчеты. При его помощи аэропланы
смогут успешно конкурировать с дирижаблями. Акционерному обществу будет
нанесен непоправимый удар. Но и этого мало. "Остров" представляет собою и
военную угрозу. Если в Европе вспыхнет война и Америка примет в ней участие,
то при помощи "острова" США могут быстро перебрасывать в Европу свои
эскадрильи, свои военные силы. Ключ воздушных путей через океан во что бы то
ни стало надо держать в своих руках. Все попытки, стоившие миллионы на
подкупы нужных людей, чтобы расстроить это дело в самом начале, не удались.
"Остров" построен. Его необходимо уничтожить. Уничтожить умно, ловко, не
возбудив подозрений. И тогда - тогда победа почти обеспечена. При
современном кризисе в США едва ли найдутся средства и охотники на новую
попытку. Сама идея - смелая, грандиозная идея постройки искусственного
острова среди океана - будет надолго скомпрометирована.
НАД ОКЕАНОМ
Большой сорокаместный пятимоторный пассажирский аэроплан-амфибия летел
над Атлантическим океаном. Кабины были загружены ящиками. В аэроплане
находились только два пассажира: инженер Дэнхем и журналист Бэйдцон. Оба
высокие, стройные, с типичными бритыми лицами американцев. Дэнхему было лет
под сорок, Бэйдцон выглядел юношей. Они сидели возле окна в пустой
кают-компании. На откидном столике перед Бэйлдоном лежала записная книжка и
вечное перо. Он курил короткую трубку, и, по привычке журналистов "все
видеть, все слышать", заглядывал в окно, слушал Дэнхема и время от времени
заносил в записную книжку стенографические иероглифы.
Казалось, амфибия летит в центре огромного стеклянного шара: внизу -
вогнутая зеленоватая поверхность океана, вверху - голубая полусфера неба. В
океане виднелись дымки проходивших пароходов. Амфибия пролетала над великим
морским путем между Америкой и Европой. Старая, изъезженная дорога, не
отмеченная никакими столбами, которую, однако, безошибочно находили моряки в
безграничном водном пространстве. Не успевал уйти с поля зрения один
пароход, как появлялся другой. Иногда виднелось их несколько. Между Старым и
Новым Светом происходил непрерывный "обмен веществ", с запада на восток
двигались уголь, автомобили, пшеница, масло, лес, табак, фрукты, хлопок,
нефть; в обратном направлении - металлические изделия, текстиль, химические
продукты...
От зоркого глаза журналиста не укрывались оттенки в цвете океанской
воды. Когда зеленоватый цвет сменился глубоко-синим, Бэйлдон отметил: здесь
морской путь пересекается "великой рекой", текущей в океане, - Гольфштремом.
Кое-где виднелись словно рыжеватые островки - бурые водоросли, заносимые
течением из Саргассова моря. Однажды Бэйлдон заметил на севере блестящую
точку. Вода вокруг нее казалась темнее. Это плыл айсберг - гроза кораблей...
Все эти наблюдения не мешали Бэйлдону внимательно слушать своего
спутника. Дэнхем говорил под монотонный рокот моторов:
- Да, я победил, но победа далась нелегко. На конкурс со всех частей
света были представлены десятки проектов сооружения искусственного острова -
аэропорта среди океана. Большинство проектов сводилось к различным
комбинациям понтонов-поплавков, удерживаемых якорными цепями. Самым сильным
моим соперником был бельгиец Левинь - известный специалист, строитель
плавучих доков. Сам Левинь известен мне как порядочный человек. Но за его
спиной стоял некто Вейс, действовавший совершенно недопустимыми средствами.
Возможно, что Вейс представлял интересы сильной группы европейских
капиталистов. Вейс не брезгал ничем: интриги, подкупы, инсинуации, травля в
печати - все было пущено в ход. Продажные журналисты предсказывали полный
крах моей технической идее. Эти издевательские статейки находили широкий
отклик в человеческом консерватизме, обывательской косности.
- Ваша смелая идея являлась действительно вызовом так называемому
здравому смыслу, - заметил Бэйлдон и занес в записную книжку новый иероглиф.
- Еще бы, - усмехнулся Дэнхем. - Построить искусственный остров изо
льда в океане на широте сорок пятого градуса, где поверхностный слой воды
имеет почти тридцать градусов тепла, под жгучими лучами солнца - это ли не
безумная, фантастическая идея? А между тем всякий техник, знакомый с
холодильными установками, не найдет в ней ничего необычайного. Разве мы не
замораживаем грунты-плавуны при устройстве мостов, плотин, при прокладке
туннелей? Весь мой "остров" состоит из системы труб и постоянно действующих
холодильных установок. Понтоны у меня уравновешивают только тяжесть самих
труб. На трубах нарастает слой льда. Получается искусственный айсберг, почти
на девять десятых погруженный в воду. Глубокое погружение гарантирует полную
устойчивость острова. Сильнейшие бури оставляют его неподвижным, незыблемым
как скалу. Гигантская цепь с якорем удерживает "остров" на месте. В той
части, где "остров" соприкасается с верхними, более теплыми слоями воды, его
стены покрыты теплоизолирующим материалом. Самая же поверхность "острова"
покрыта большим слоем земли с густою растительностью: травами, кустарниками,
пальмами. Земля, растения, здания предохраняют от лучей солнца "слой вечной
мерзлоты". Сам же аэродром представляет собою настоящее алюминиевое зеркало,
великолепно отражающее тепловые и световые лучи.
Журналист посмотрел на висящий возле окна фотоаппарат и сказал:
- Это, должно быть, очень красиво? "Остров" уже совсем готов?
- За исключением самых небольших недоделок. Через два-три дня будет
официальное открытие, - отвечал Дэнхем.
"Открытие Атлантического океана для регулярных воздушных перелетов на
аэропланах... Новая эра в воздушном транспорте... Европа и Америка станут
ближе друг к другу..." - Бэйлдон записывал фразы, которые казались ему
наиболее удачными и эффективными, - он уже составлял статью об открытии
"острова".
Футляр фотоаппарата, висевший на ремнях, вдруг отлетел от стены и
ударился о плечо журналиста. Бэйлдон и Дэнхем качнулись в своих креслах.
- Какой резкий вираж! В чем дело? - с удивлением и с некоторым
беспокойством сказал Дэнхем.
- Мы поворачиваем назад! - воскликнул Бэйлдон, заглядывая в окно.
Амфибия сделала большой круг, второй, третий...
- Надо спросить у пилота, - тревожно сказал Дэнхем и отправился вместе
с журналистом в кабинку пилота.
- В чем дело, мистер Пьюзи?
Лицо пилота было озабочено. Возле пилота, с растерянным видом, стоял
бортмеханик.
- Мы не находим "острова", - сквозь зубы ответил пилот.
- Как не находим? Мы сбились с курса? - спросил Дэнхем.
- Мы не могли сбиться с курса, - ответил бортмеханик. - Сорок пять
градусов северной широты и сорок пять западной долготы. Точно. А "острова"
не видать. Управление автоматизировано. Малейшее отклонение от курса было бы
тотчас отмечено аппаратами.
- Но тогда почему же мы не видим "острова"? - спросил Дэнхем, в голове
которого мутилось.
- Очевидно, потому, что наши глаза не способны видеть несуществующих
вещей. И если мы не видим "острова", значит, он не существует! - резко
крикнул бортмеханик.
Дэнхем побледнел, пошатнулся и схватился за стойку, чтобы не упасть.
- Быть может, произошла неожиданная катастрофа и "остров", как
Атлантида (это сравнение надо записать), внезапно погрузился на дно
океана? - высказал предположение Бэйлдон.
Дэнхем уже несколько овладел собой.
- Никакой катастрофы не могло быть, - горячо возразил он. - А если бы
она даже и произошла, "остров" не мог потонуть внезапно. Удельный вес льда
меньше воды. А ледяные горы не тают мгновенно. На "острове" есть
радиостанция. Она разослала бы сигналы бедствия.
- Но мы вообще не получали с "острова" никаких радио со времени отлета
из Нью-Йорка, - возразил Бэйлдон.
Это была правда. И как только Дэнхем не догадался в пути установить с
"островом" радиосвязь? Но он просто не считал нужным делать это, так как был
слишком уверен, что там все благополучно.
- А радиомаяк работал? - спросил Бэйлдон Пьюзи. Вместо пилота ответил
тот же бортмеханик:
- Сигналы радиомаяка прекратились несколько часов тому назад.
- Почему же вы не сообщили мне об этом?
На этот раз ответил молчавший пилот:
- Мы не придавали таким пустякам значения.
- Почему? - с прежней горячностью допрашивал Дэнхем.
- Потому что радиомаяк обычно работает ночью и в туман. Днем и в такую
погоду он просто не нужен, - ответил Пьюзи.
- Притом мы получили сообщение, что монтаж радиостанции еще не вполне
закончен и поэтому в ее работе возможны перерывы, - добавил бортмеханик.
Наступило гнетущее молчание. Рокот моторов кажется зловещим. Амфибия
кружится, как аист, прилетевший в старое гнездо и нашедший вместо знакомого
дома голое место.
Дэнхем хрустнул пальцами и хриплым, чужим голосом спросил:
- Что же нам делать?
- Подумать о себе. В баках осталось совсем мало бензина, - недружелюбно
ответил бортмеханик, и в этом тоне механика Дэнхем почувствовал упрек себе,
больше чем упрек - обвинение.
Бэйлдон посмотрел в окно. На водной поверхности, как нарочно, не видно
было ни одного парохода, ни одного дымка.
"Какое счастье, что мы летим на самолете-амфибии, - подумал
журналист. - Когда истощится бензин, мы сможем спуститься на воду. Разошлем
сигналы бедствия, и нас подберут. Мы находимся на оживленном морском пути.
Наше положение не так уж плохо. А вот бедный Дэнхем - конченый человек...
Ему не подняться... Но какая сенсация..."
- Мистер Дэнхем, разрешите послать радиотелеграмму об исчезновении
"острова".
Дэнхем тускло посмотрел на Бэйлдона, помолчал, словно не понимая
вопроса, и резко ответил:
- Нет! - и, шатаясь, пошел в кают-компанию.
"Что за упрямец! Неужто он надеется, что его "остров" вынырнет со дна
моря?"
- Но почему же нет? - не унимался Бэйлдон, следуя за Дэнхемом.
Дэнхем не отвечал. Он грустно опустился за большой обеденный стол и
сжал голову. Лицо его постарело.
Амфибия все кружилась. Моторы начинали захлебываться...
Вдруг Дэнхем, сильно стукнув по столу кулаком, поднялся, нервно заходил
по каюте и заговорил как помешанный:
- Да, да, да, да, да. Это штучка Вейса. Проклятого Вейса. Это
преступление. "Остров" погиб, остается спасать честь... Нет, "остров" не
погиб. Он не может потонуть быстро. "Остров" сорвался с якоря. Его
необходимо разыскать. Далеко он не мог уплыть. Лететь на розыски.
- Куда? Да у нас нет и бензина.
- Куда? Да у нас нет и бензина, - как эхо повторил Дэнхем.
- В таком случае немедленно разослать сигналы бедствия. Радировать
всем. Сообщить в Америку, в Штаты. Срочно организовать поиски... Призвать на
помощь ближайшие пароходы.
- Давно бы так! - радостно воскликнул Бэйлдон и побежал в радиорубку.
Его газета должна прежде всех получить сенсационное сообщение.
СОЛНЕЧНЫЕ ЧАСЫ ИСПОРТИЛИСЬ
Утро выдалось чудесное. Правая рука Дэнхема, производитель работ по
строительству "острова" инженер Брайнт, разбуженный будильником, как всегда,
в шесть часов, вскочил с кровати и отправился в ванную комнату. В этот час
обычно луч солнца, падавший из окна, освещал медную колонку. Брайнт вошел в
ванную и остановился в недоумении: солнце освещало половину мраморной ванны.
"Мой будильник не в порядке", - подумал Брайнт и принялся плескаться, как
морж. Вернувшись в свою комнату, он посмотрел на свои карманные часы. Шесть
часов пятнадцать минут утра. Совершенно непонятное явление. Брайнт взглянул
в окно. Солнце стояло еще довольно низко над горизонтом, как ему полагалось
в это время суток, но находилось оно не за радиомачтой, а гораздо левее,
среди стволов пальмовой рощи. Сюда оно забиралось не ранее десяти часов
утра, но тогда оно стояло значительно выше, на высоте пальмовых крон.
Брайнта охватило смутное беспокойство.
Брайнт быстро оделся, наскоро позавтракал и вышел из дома, раздумывая о
странном явлении. У самой двери он встретил инженера Кина, небольшого,
неподвижного молодого человека в белом костюме и пробковом шлеме. Лицо его
было встревожено.
- А я к вам! - воскликнул Кин. - Вы заметили, мистер Брайнт, что тени
на "острове" передвинулись, словно солнце сделало внезапный прыжок? Мы на
плавучем "острове", который только цепью и якорем был прикреплен ко дну.
Это слово "был" заставило Брайнта побледнеть и приостановиться. Он был
поражен и в то же время смущен. Как ему самому первому не пришла в голову
такая простая мысль? Вот что значит быть слишком уверенным в "незыблемости"
искусственного "острова"! Брайнт овладел собой и сказал возможно спокойней:
- Да, кто бы мог подумать! Якорь весом во много тысяч тонн. Цепь,
сквозь каждое звено которой может пройти трамвайный вагон. И все эти дни -
полный штиль в океане. Согласитесь, что разрыв такой цепи, многократно
испытанной, при данных условиях погоды - явление почти столь же загадочное,
как и чудо библейского Иисуса Навина.
Кин пожал плечами.
- Все кажется загадочным, пока мы не узнаем причины. Одно звено цепи
могло быть плохо сварено... сильные подводные течения, быть может,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг