производство точных инструментов, карманных часов, вольфрамовых нитей для
электрических лампочек. Конечно, есть трудности, которые мы не можем еще
преодолеть. Ведь вы видите перед собой не пресловутый "рай на земле", а
только совершенствующееся человеческое общество. Факты однако налицо:
простые рабочие создали вот эти статуи, рабочие играют в наших театрах, поют
в опере, пишут картины, изготовляют в свободное время ручным способом
изящные вещицы для украшения наших жилищ и общественных зданий. От гармошки,
от "баяна" рабочий поднялся до сложного электрического симфонического рояля
с тремя клавиатурами, педелями и массой регистров, и он владеет этим
инструментом не хуже, чем своим станком... Ну, а теперь покажу вам центр
нашего города.
- Все ж таки у вас есть центр?
Да, но он имеет совсем иное значение, чем в старых городах. Там жили
аристократы, здесь у нас помещаются... Впрочем вы сам сейчас увидите!
Но прежде, чем мы дошли до площади Революции, мне пришлось еще раз
остановиться. Мы подошли к стене зеленеющих кустарников, которые прорезала
узкая асфальтированная дорожка. Сделав несколько шагов, я вскрикнул от
восторга. перед нами был настоящий карликовый японский садик. Собственно
говоря это был овраг. но что сделала культура с этим оврагом! по склонам его
струились и весело прыгали маленькие водопады, по дну протекал чистый ручей,
впадая в водоем с фонтаном посредине и красными рыбками в воде: через ручей
там и сям были переброшены легкие изящные мостики. Беседки обвитые плющом,
манили в густую тень, среди зелени и цветов виднелись небольшие статуи
детей, лебедей, животных. У второго водоема, в самом углу, стояла прекрасная
скульптурная группа - маленький ребенок, пухлый как амур, привел на водопой
пару львят, которые наклонились на водопой как пьющие кошки. И цветы, цветы!
Каскады цветов!..
- Я помню еще то время, - сказал Ник, - когда на этом месте был
заброшенный дикий овраг, где росла крапива да репейник. И вот, что мы
сделали. Это была затея ребят.
Мы медленно перешли "овраг", поднялись на другую сторону и сразу попали
на широкие площадки, залитые солнцем. Здесь был теннис, футбол, пушбол,
баскетбол, волейбол и еще много других, неизвестных мне, видов спорта. Все
площадки были полны играющими - женщинами, мужчинами, молодыми и старыми.
- Здесь никогда не бывает пусто. - сказал мне Ник.
Я не мог не остановиться. Уж очень любопытны здесь были виды спорта. По
словам ника, некоторые из них были позаимствованы у малых народностей,
населяющих СССР. Вот, например, сооружение, которое я сравнил бы с огромным
барабаном в три метра в диаметре. и метр высотою. На этом барабане стоит
молодая девушка в спортивном костюме и подпрыгивает. Барабан пружинит,
вероятно на нем натянута кожа или толстая резина, и девушка взлетает все
выше и выше. Окружающие поощряют ее возгласами одобрения. Игра состоит в
том, чтобы подпрыгнув, опуститься на ноги и не упасть, вновь подпрыгнуть и
вновь опуститься. Поразительно! Эта девушка кажется невесомой. Она
подпрыгивает все выше и выше - на метр, два, три, четыре, пять, шесть! - и
ловко становится на ноги для нового прыжка. но вот прыжки становятся все
ниже и ниже, и девушка сходит с барабана под аплодисменты. Вслед за нею не
барабан влезает мужчина средних лет и под одобрительно насмешливые возгласы
начинает подпрыгивать. Второй прыжок, третий прыжок, - и он летит вверх
ногами, падает на спину и начинает взлетать кверху, то боком, то головой в
самом беспомощном положении. Смех и крики. неудачник сползает с барабана,
безнадежно махнув рукой.
А дальше перелетают - вернее перепрыгивают - через площадь люди с
привязанными небольшими воздушными шарами, которые уравновешивают вес их
тела. Человек "ничего не весит" и при малейшем прыжке отделяется от земли.
Помнится, такой спорт был изобретен в Америке. Но какая ловкость и точность
у этих летучих людей! А вот нечто совершенно невиданное. У спортсменов на
подошвах прикреплены вероятно пружины, потому что эти спортсмены прыгают
так, как впору прыгать только блохе. Этот спорт требует большой ловкости и
грозит большим риском, чем прыжки на барабане. Но прыгуны очевидно хорошо
тренированы и ловко перепрыгивают через киоски и даже через небольшие
деревья.
Но, увы, мне опять приходится сдерживать себя, иначе я никогда не
окончу внешнее описание города. Пришлось оторваться от интересного зрелища и
следовать дальше. Снова тенистая аллея, и вот мы мимо двух белых зданий
выходим на большую площадь.
Что вам сказать о ней? Сравнить ли ее с огромным кратером вулкана, или
же с римским амфитеатром? Глядя на эту площадь, я еще раз убедился, какое
огромное преимущество заключается в том, чтобы стоить город не десятками и
сотнями лет, а строить сразу, по определенному плану. Только при таком
условии можно было сразу сделать эту оригинальнейшую в мире площадь. Она
имеет совершенно круглую форму. Со всех сторон ее окружают здания, которые
построены так, что уступами спускаются к площади этаж за этажом. На каждом
уступе имеются возвышающиеся друг над другом ряды скамей. на самой площади.
взбегая до высоты первого этажа, расположен настоящий амфитеатр,
составляющий единое целое с амфитеатром, расположившимся по уступам-этажам
окружающих домов. Благодаря такому устройству получается один грандиозный
амфитеатр, который может вместить почти все население города. Это настоящая
греческая "агора" (площадь), на которой происходили собрания. Любопытно
отметить, что не смотря на огромный размер площади, она может покрываться
особыми тентами во время дождя или сильного зноя.
Посредине площади находится высокая трибуна, снабженная мегафонами,
которые делают возможным слышать речь оратора одинаково отчетливо во всех
уголках грандиозного амфитеатра. В домах, которые расположены вокруг
площади, помещаются правительственные учреждения. Это, так сказать
муниципальный центр. В северном углу площади возвышается грандиозная фигура
Ленина с поднятой рукой. представляю какое величественное зрелище производит
эта площадь, когда она полна народа, и в особенности вечером, когда от края
до края ее пронизывают огни прожекторов! Ник говорит, что в праздники ее
иллюминируют, и тогда получается еще более красивое и торжественное зрелище.
Здесь собираются граждане в самые торжественные и важные минуты общественной
жизни.
В тот момент, когда я посетил площадь, она была почти безлюдна, если не
считать нескольких молодых планеристов, которые с увлечением запускали
модели планеров с многочисленных верхних площадок.
- Воздушный спорт, - сказал Ник, - пользуется у нас совершенно
исключительным успехом. Попробуйте выйти за город и посмотреть, что там
делается. Наши планеристы достигли в этом спорте большого совершенства, они
держатся на безмоторных аппаратах целый день. Кроме того сконструированы
очень любопытные безмоторные воздушные яхты, воздушные парусники, которые
при помощи плоскостей и крыльев совершают, пользуясь лишь силой ветра,
довольно значительные путешествия. Впрочем это далось не сразу. Несколько
наших воздушных спортсменов на таких воздушных яхтах, не позаботившись
набрать достаточную высоту, по милости переставшего дуть ветра сели среди
нив, порядочно измяв пшеницу, и у нас происходили по этому поводу даже
"дипломатические осложнения" с соседним сельскохозяйственным городом.
Пришлось вознаградить их за убытки, а опытные полеты перенести в строго
определенные места.
- Ну, теперь куда вы поведете меня? - спросил я, налюбовавшись площадью
Революции.
- Недалеко отсюда находится музей ручного труда. Хотите, осмотрим
его, - предложил Ник.
Музей ручного труда! Что бы это могло быть? Вероятно, что-нибудь
историческое. Признаться, я не очень люблю такие музеи. Но здесь, в этом
городе, все было особенное, и потому я не протестовал. Наверное и в области
изучения истории будет что-нибудь оригинальное.
Мы направились в музей ручного труда.
Догадайся, куда я попал? На выставку чудеснейших, изящнейших
произведений искусства! Впрочем не только искусства. Отчасти это напоминает
огромный универсальный магазин со множеством отделений. Картины, скульптуры,
рамы, книги в изумительно красивых переплетах, вазы, статуи, резная мебель,
шляпы, перчатки, обувь, ткани. Ткани особенно заинтересовали меня прекрасной
ручной выделкой и художественной раскраской. Все это - произведение ручного
труда, артистов своего дела, "любителей". Сколько здесь тонкого вкуса,
сколько любовного терпения! Вот на что расходуют здесь остаток досуга. Почти
каждый член коммуны занимается на досуге каким-нибудь ремеслом, прикладным
или чистым искусством. Для этого в доме-коммуне устроены различные
мастерские, лаборатории, студии, ателье. Это поистине свободный, творческий,
не подневольный труд. Один делает изящные переплеты, другой - рамки, третий
или третья занимается художественными вышивками или ручным ткачеством,
четвертый пишет картины, и притом совсем не по-дилетантски - сочно,
уверенно.
Почти все эти предметы имеют практическую ценность и вместе с тем
являются подлинными произведениями искусства. Их делают потому, что процесс
творчества доставляет удовольствие. Их делают так, как птица поет свои
песни. Потом эти прекрасные изделия их авторы дарят близким, друзьям или же
выставляют в музей ручного труда. Каждый желающий может приобрести себе
несколько таких вещей. Коммуна строго наблюдает за тем, чтобы жилые комнаты
не превращались в склад мебели и не напоминали лавку антиквара. Ничего
лишнего, ничего ненужного! Но коммуна не воспрещает иметь у себя в комнате
несколько хороших вещей, которые украшали бы комнату: несколько картин на
стене, статуэтку на письменный стол, вазу для цветов. Члены коммуны нередко
меняют эти произведения искусства, а очень понравившиеся - перевозят с
собой, меняя комнату или город.
В музее ручного труда было довольно много посетителей. Женщины тянулись
больше к тканям, шляпам, костюмам, - пережиток старой психологии! Впрочем,
должен уравновесить это впечатление указанием на то, что немалое количество
женщин толпилось и возле таких отделов, как переплетный, рамочный и даже
оптических и физических приборов. Не удивляйтесь: здесь есть отличные
шлифовальщики линз фотографических, астрономических и микроскопических. Ведь
шлифовка - не столько техника, сколько искусство.
В музее ручного труда мы пробыли довольно долго, и мне захотелось
завтракать. Нет ничего проще: буфет был тут же, к вашим услугам. Вы можете
выбрать сами любое кушанье, не только холодную закуску, но и жаркое, шипящее
на электрической плите.
- А все-таки вы можете устать. Не взять ли нам велосипед?
- Да, пожалуй, это не лишнее! - Ник отправился в депо проката и получил
оттуда пару велосипедов.
- Давайте сделаем общий обзор города, - предложил он. - На велосипеде
это отнимет немного времени.
Я согласился, и, оседлав наших стальных коней, мы тронулись в путь. По
пути я обратил внимание, что дома в большинстве построены по типу "блочных".
Главный большой дом соединен теплым коридором с домом поменьше, а в стороне
стоит одноэтажный дом со множеством стеклянных веранд. Ник пояснил мне, что
главный дом-коммуна соединен коридором с яслями, где находятся дети. Через
коридор родители могут ходить на свидание с детьми... Я чувствую, что
подхожу к вопросам, которые вызовут горячее возражение твоей Марты, но мы
еще поговорим об этом! Сейчас я пишу только о первых впечатлениях. Итак, в
одном доме живут взрослые, в другом помещаются ясли, а в третьем, стоящем
особняком, находится детский сад. Дети! Им отводится здесь столько внимания,
сколько не уделяется нигде и никогда. Яслями и детским садом не
ограничиваются детские учреждения. Мы проехали мимо настоящего детского
городка. Я только мельком мог взглянуть на него. Я видел большое двухэтажное
здание с огромными окнами, окрашенное в нежный кремовый цвет, хорошо
оттенявший окружающую зелень. Я видел веселых детишек, наполнявших своими
голосами цветники, огороды, сады, площадки для игр. Я видел надворные
постройки, назначение которых объяснил мне Ник.
- Это большое здание - школа. Школьники здесь не только учатся, но и
живут в этом здании. А надворные постройки - это опытные хлевы, свинарники,
помещения для кроликов, для домашней птицы. Ведь наши школьники прежде всего
практики!
Я решил во что бы то ни стало посетить школу - эту фабрику, на которой
вырабатывают новых социалистических людей. Но решив сначала осмотреть город
"в целом", я принужден был поехать дальше.
- Таких школ у нас несколько. Они равномерно разбросаны по всей
территории города. Вот там, видите в саду два белых приземистых здания? Это
изолятор для подозрительных по заболеванию детей. Рядом - больница.
Миновав густой парк с двумя большими прудами, мы выехали на берег реки.
Солнечный свет после полутени парка ослепил меня, и когда я открыл глаза, то
увидел широкую реку, пестревшую лодками всех размеров и типов. Здесь были и
длинные узкие - на десяток гребцов, и маленькие - на одного человека, с
перекидным двухлопастным веслом, и моторные, и парусные, и двойные пироги, и
водяные лыжи, и водяные велосипеды, плотики, плавающие шары, вертящиеся
круги... Все это двигалось, весело перекликалось, брызгало водой... Здесь
было изобилие воздуха, солнца и воды. Здесь было весело и шумно. Полуголые
люди гребли вперегонки, выбрасывались из лодок в воду, ныряли, гоняли по
воде большой резиновый шар, состязались в быстроте плавания, А ниже - на
песчаном пляже загорали на солнце... Из этого города не нужно выезжать на
дачу: это настоящий "дачный город", город-курорт! Нет больше отрыва
городского жителя от природы, от солнца, от свежего воздуха. Сделавшись
хозяином жизни, рабочий СССР прежде всего позаботился о том, чтобы
уничтожить капиталистические города - эти гнезда болезней и заразы,
истощения и вырождения.
И не знаю, угадал ли Ник мою мысль, или это была случайность, но он
сказал раздумчиво:
- Здесь люди набираются здоровья и сил. И все же болезни не побеждены
до конца. Но они будут побеждены! Непобежденной останется лишь смерть. Но
она необходима в круговороте жизни. Наша медицина перестроилась, перенеся
центр тяжести на профилактику. Лучше и экономичнее предупреждать болезни,
чем лечить их - вот наш лозунг. У нас происходит еженедельный обязательный
осмотр всего населения. И осмотр не поверхностный. Кроме того, гигиенические
знания и даже серьезные медицинские познания стали достоянием, если не всех
то многих. Диспансеры имеются при каждом доме-коммуне. Амбулатории на каждой
улице. а больницы... Посмотрим на них!
Мы опять уселись на велосипеды и помчались по дорожке, которая
заворачивала влево. Это была граница города. за нашей дорожкой имелась еще
аллея для пешеходов, а дальше, уходя к горизонту, зеленели поля, на которых
колыхались волны спеющей пшеницы в рост человека.
Пожалуй окраины этого города были изумительнее всего. Я вспомнил
зловонные, грязные, душные, тесные окраины наших городов с ветхими лачугами
и разваливающимися домами, где ютилась рабочая беднота. Что может быть
печальнее окраины большого промышленного капиталистического города! и какой
контраст с центром, где живут хозяева. А вот здесь на окраине
социалистического города я вижу те же парки, ту же зелень, те же фонари,
расставленные на одинаковом расстоянии, не реже, чем в центре. Те же дома,
разбросанные в зелени садов и парков.
Мы объехали почти половину окружности города, когда увидали несколько
белых зданий, стоявших немного в стороне и отделенных от города большим
парком. С трех сторон этих белых двухэтажных зданий также были парки, а одна
сторона, с открытыми верандами на юг, выходила на площадь, засаженную низким
английским садом, чтобы дать возможно больший доступ солнечным лучам.
- Больницы! - сказал Ник, нажимая на педали.
Некоторое время мы ехали хорошо шоссированной дорогой по полю среди
колосьев. Впереди зеленым островом высился массив плотно скученных
пирамидальных тополей. между ними виднелось красивое белое здание.
"Остров смерти", - почему-то мелькнуло в голове воспоминание о картине
Беклина. Я не ошибся.
- Крематорий, - сказал Ник.
Я хотел было предаться грустным размышлениям о бренности всего земного
(увы! немецкая чувствительность еще живет во мне), но Ник не дал мне сделать
это. Ник еще юноша, но этот юноша очень много подмечает для своих лет. Что
это: результат коммунистического воспитания, жизни коллективом? Право, он
представляет для меня загадку.
Итак, Ник посмотрел на меня, усмехнулся и весело воскликнул:
- Я совсем не хочу, чтобы вы закончили осмотр города этим местом, где
отработавшаяся человеческая машина возвращает материал, взятый у природы
взаймы. Поедем к истокам жизни, туда, где круговорот веществ начинается
сначала!
- Куда это? - спросил я, не совсем поняв.
- Ну, в родильный дом, конечно! Я покажу вам маленьких, красненьких,
только что рожденных коммунаров. Вы увидите их через стеклянную стену,
отделяющую новорожденных от посетителей. Вы увидите "Остров жизни" и
перестанете думать об "Острове смерти". Живой должен думать только о живом,
в особенности, если жизнь так прекрасна и интересна!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг