идеалы, и всестороннее познание мира, и близость к искусству, и высокая
любовь...
Ларин мысленно спорил с Щербанем.
"Милый ты философ, - вдруг улыбнулся он, услыхав голос Вершинина. -
Больше, больше страсти и огня, Алексей!" Ларин поднялся и, заложив руки за
спину, стал ходить по кают-компании. Усков и старший механик сошлись, как
два петуха, и тоже спорили... о машинах и об искусстве. И вдруг в
репродукторе музыка заглушила людские голоса, потом кто-то запел. Знакомый и
близкий сердцу романс. Сколько в нем тепла, искренних, больших чувств. Он
волнует, возвышает иоблагораживает.
- Ну, что скажешь, любезный? - спросил Усков старшего механика. Седые
усы у него воинственно топорщились. - Девчонка-то права.
- Ну, это из классики, - неопределённо ответил старший механик.
- То-то и оно, что из классики!..
ГЛАВА 10
"ХОЧУ БЫТЬ ШТУРВАЛЬНЫМ"
"Ураган" достиг района промысла. Но импульсы, посылаемые гидролокатором
и эхолотом, назад не возвращались. Рыбы не было.
Команда усиленно тренировалась в постановке снастей, проверяла
механизмы, готовила бочки для засолки рыбы, тёрла и мыла судно - "наводила
глянец", по выражению Соболева.
А ему не хватало суток. Отстояв вахту, он в костюме подводного плавания
спускался в испытательную башню, по вечерам слушал лекции Ларина или читал
книги. И даже во сне ему виделись океанские глубины.
В лаборатории Соболев часто встречался с Поленовой. Когда он облачался в
гидрокостюм, она не спускала с него глаз. Василий по-своему понял эти
взгляды: он вообразил, что Поленова в него влюбилась. Прямолинейный характер
Соболева не терпел неясности, и при первом же удобном случае он решил
объясниться.
Саша сверкнула глазами, порывисто встала из-за стола, задев рукой
склянку, и насмешливо сказала:
- Ещё один Цезарь. Пришёл, увидел, победил!
Соболев смутился.
- Море, что ли, на вас действует, - с издёвкой продолжала она. -
Пятое объяснение в любви...
Народ,на траулере подобрался молодой, весёлый, и Сашу приняли, как
равноправного члена коллектива. Она быстро освоилась. Моряки были
предупредительны, вели себя корректно. Иногда слегка подтрунивали. Но она в
долгу не оставалась и умела постоять за себя. Некоторые попытались было
поухаживать, однако, получив отпор, быстро успокоились, а потом сами же
посмеивались над собой. Только Юра Новиков, как тень, всё ещё ходил за ней.
- Пятое? - с неподдельным удивлением воскликнул Соболев.
Девушка улыбнулась. Потом сняла халат и собралась уходить.
- Подожди, Саша, - сказал Соболев. - Давай выясним сразу. Почему же
ты смотришь на меня такими влюбленными глазами?
- Влюбленными? Я?
- Не я же, - начиная сердиться, ответил Соболев. - Не слепой, вижу,
как таращишь на меня глаза.
Саша звонко засмеялась:
- Я тебе за-ви-дую, Вася. Завидую, когда ты спускаешься в камеру,
понимаешь?
Соболев свистнул. В глазах заискрились весёлые огоньки.
- Убила! - Он тряхнул головой. - Завидуешь, значит? А я-то думал -
влюбилась. Вот дурак! Но почему завидуешь? У тебя же спортивный разряд.
Просись у Василия Михайловича в пловцы.
- Просилась, - вздохнула Саша. - Не берёт. Я решила стать
штурвальным. Все совмещают по две профессии, а почему мне нельзя?
- Тоже дельно. А капитан как? Знаешь, пошли к Вершинину. Он в философии
силён, послушаем, что он скажет на этот счёт!
Возле дверей лаборатории Саша тихонечко прикоснулась к локтю Соболева и
сказала:
- Вася, давай будем друзьями. Хорошо?
- Ладно, - махнул Соболев рукой. - Да я и не собирался за тобой
бегать. Просто, вроде затмения. Такие-то дела...
Саше даже немного обидно стало от этих слов. Всё-таки она была женщиной
и любила, чтобы моряки оказывали ей внимание. А тут, на тебе - "не
собирался".
Вершинина они застали в каюте. Третий помощник капитана с усердием писал
что-то на разграфленном листе тетради. На столе лежала груда служебных книг,
бумаг. Он обрадовался приходу ребят.
- С утра копаюсь. Одурел, - весело вскинул он голову. - Садитесь. Вы
знаете, что сегодня будем ловить на свет?
- Знаем, - ответил Соболев.
- Василий Михайлович сказал, что надо доказать рентабельность лова рыбы
на свет. На траулере больше половины команды комсомольцы. Вечером соберёмся.
Поговорим. Предупреди наших, Вася.
- Ладно. Мы к тебе по другому делу. Слушай, Алексей, надо ей помочь, -
Соболев кивнул на Поленову.
- Подожди, Вася. Я сама умею говорить. На траулере все имеют вторые
профессии или овладевают ими. Одна я...
- Что же ты предлагаешь? - спросил Вершинин.
- Хочу стать штурвальным.
Вершинин взъерошил пятернёй волосы:
- Проблема! Боюсь, что ничего не выйдет. Капитан скомандует "полный
назад". Но попробуем.
При появлении молодых моряков усы капитана дрогнули. Он снял очки и
отложил книгу.
- Мы к вам, Иван Константинович, - деловито сказал Вершинин.
- Да? - насмешливо удивился Усков. - Что же вы от меня хотите?
- Поленова хочет учиться на штурвального.
- Вот времена пошли! Каждому, кто что захотел - выложи и подай! -
вздохнул капитан. - Морская служба тяжёлая, Саша. Женщина в море - явление
случайное. А вы ещё в штурвальные. Я бы лично замуж вас выдал. Женщина
всё-таки должна украшать жизнь...
- Жизнь, по-вашему, ёлка, что ли? Игрушки на неё вешать?
- Возможно, и ёлка. Неплохо на старости лет иметь около себя украшение
вроде детей и заботливой супруги...
- А я не хочу украшением быть, - Саша тряхнула кудрями, сама удивляясь
своей смелости.
- Смотрите-ка, вы девушка храбрая, даже капитану дерзости говорите. Но
всё-таки женщина - это радость жизни. Так ли, Соболев? Что молчишь? Не
согласен? Поживёшь - согласишься.
- Я хочу быть штурвальным. Почему не разрешаете? - требовательно
произнесла Саша.
Капитан внимательно посмотрел на неё и шевельнул усами.
- У нас с вами полное расхождение насчёт роли женщины на сегодняшний
день. Не могу, Саша, да и ни к чему вам мужское дело.
Вершинин знал характер капитана: один боцман мог переубедить его. Он и
послал Соболева за Кузьмой Степановичем, а сам сел на диван и попробовал
уговорить капитана.
- Из Поленовой хороший штурвальный получится. Уверяю вас, Иван
Константинович.
- Ну, это как сказать.
- Вот увидите!
Вошел Кузьма Степанович, сел на диван и пророкотал густым басом:
- Что тут происходит?
- Да вот, - Усков кивнул головой на Сашу, - моряком хочет быть.
- Ну и правильно.
- А я не хочу, и незачем это ей!
- Подожди, Иван! Зачем ты мешаешь молодым людям? Нехорошо...
- А ты что, защитник у них? - вскинулся Усков. - Кто на траулере
капитан? Ты или я? Не вмешивайся не в своё дело!
Боцман достаточно знал капитана, поэтому не обиделся на него и, когда
тот выговорился, сказал:
- А ты крылья не ломай молодёжи. Не старые времена.
- Как же это так? Что они захотели - вынь да положь им? Так, что ли? А
мы как учились? Забыл?
Веригин рассмеялся:
- Ты что, завидуешь им?
- А ты как думаешь? Больно легко всё им даётся. А их надо чуть
попридержать. Ставить препятствия перед ними - пусть преодолевают, закаляют
характер...
Соболев не выдержал:
- Это же старорежимные взгляды, товарищ капитан!
Вершинин и Поленова переглянулись: быть шторму! Соболев, покраснев,
смущённо опустил голову. Усков повернулся, седые брови его поползли вверх,
взгляд маленьких острых глаз сделался строгим, но тут же лицо
преобразилось - капитан усмехнулся.
- Ох и народ! Я вот тебе всыплю, Соболев, за такие слова. Много ты
знаешь о старом режиме! Ладно, так и быть, возьму Поленову учеником
штурвального в свою вахту. А теперь до свиданья, молодые люди.
ГЛАВА 11
ОПАСНАЯ ЗОНА
Ларин поджидал Поленову в лаборатории. Он знал: она войдёт лёгкой
походкой, улыбнётся краешками глаз, пройдёт к своему столу, поправит волосы,
и только тогда взглянет на него, спросит: "Что будем сегодня делать?" Он
привык к её походке, мелодичному голосу и синим глазам. Прошлое не
забывалось, но уже властно пробивалось новое чувство, как первая весенняя
травка под слоем прошлогоднего снега.
Часы на письменном столе показывали семь, а Поленова обещала прийти в
шесть. Возможно, ещё придёт. Никогда он не ждал её с таким нетерпением, как
сегодня. Из приёмника просачивалось слабое пение, настолько слабое, что,
казалось, крошечное хрупкое насекомое царапается лапками в мембрану. Ларин
покрутил верньер - звук окреп, и удивительно чистый женский голос
оборвался, покрытый шуршанием долгих аплодисментов. "Такой же голос у
Поленовой", - подумал Ларин и, бросив рассеянный взгляд на стол, вышел из
лаборатории.
Над океаном лежали сумерки. Волны бились о борт траулера, поднимая
фонтаны водяной пыли. Ларин почувствовал, как по спине пробежал озноб. С
кормы донёсся весёелый смех Поленовой. Потом мужской голос. Кто это? А, да
не всё ли равно!
Ларин вернулся в лабораторию.
В толстое стекло аквариума тыкались мордастые рыбы, шевелили плавниками.
Глаза круглые, равнодушные.
- Вы, пучеглазые, глупые рыбы, вы меня слышите? - вполголоса
проговорил Ларин. - Я спокоен, слышите, спокоен...
Ларин сел за стол, включил лампу и придвинул журнал анализов морской
воды. Журнал вела Поленова. Почерк у неё ровный, твёрдый. Результаты
сегодняшних анализов не были занесены. Ларин посмотрел на лабораторный стол.
В гнёздышках ящичка поблескивали полные закупоренные пробирки. Так и есть,
анализы не сделаны, а они сейчас нужны.
Напевая весёлую мелодию, в лабораторию вошла Поленова и прошла к своему
столу. Ларин снова ощутил напряжение.
- Плохо родиться женщиной, всё-таки, - сказала Саша, принимаясь за
пробирки.
В этот момент она могла сказать своё обычное: "Что сегодня будем делать,
Василий Михайлович?" - и обычное прозвучало бы для него фальшиво. Он
усмотрел бы в нём желание скрыть встречу на носу корабля. Но она нашла
верные слова, и у него стало как-то легче на душе. "Как будто угадала мои
мысли", - подумал Ларин и сказал:
- Анализы, Александра Николаевна, вовремя надо делать. - Он произнёс
это так же резко, как говорил с ней при первой встрече.
Саша выпрямилась, заложила руки в карманы спортивной куртки и взглянула
на него. Губы её чуть дрогнули. Она круто повернулась на носках и молча
вышла из лаборатории.
"Характер", - подумал Ларин, принимаясь за работу.
В десять часов вечера он поднялся на палубу; воздух был влажный и
тёплый. Океан тяжело ворочался, как старик на жёсткой постели. Слышался шум
двигателей. Траулер шёл на северо-восток за светящимся косяком сельди.
Но рыба почему-то вдруг изменила направление и пошла на восток. Ларин
поспешил в рубку.
- Сколько миль до границы? - отрывисто спросил он.
Дежурный помощник капитана посмотрел на карту.
- Двенадцать.
- Чёрт возьми, - забеспокоился Ларин. Включил микрофон и вызвал
капитана.
Сегодня предполагалось провести первый активный лов рыбы на
электрический свет. И опыт может сорваться.
Усков пришёл через несколько минут. Что траулер, следуя за косяком
сельди, подходит к государственной границе, капитан знал и не особенно
беспокоился, потому что имел разрешение на плавание в нейтральных водах.
Выслушав Ларина, он спросил:
- Что же вы хотите? Изменить курс?
- В этом районе плавает рыболовная флотилия другой страны, - заметил
Ларин. - Не хотелось бы встречи.
Усков взглянул в океан и сказал:
- Попробуем перехватить рыбу у границы.
- Было бы неплохо, - согласился Ларин.
- А бояться нам нечего. Что они, пираты? - успокаивал капитан не то
себя, не то начальника экспедиции. - Есть же международная конвенция о
плавании в этом районе.
"Ураган" прибавил ход. В рубке наступила тишина. Все думали: нагонит
траулер косяк рыбы или нет? Напряжённую тишину нарушили гулкие шаги. Кто-то
неторопливо поднимался по трапу. Ларин сжался от какого-то тревожного
предчувствия. В рубку вошёл радист и молча протянул капитану две
радиограммы.
"Всем капитанам рыболовных судов. Районы квадратов 137, 143, 152, 116 и
120 объявляются опасной зоной. Рыболовным судам категорически запрещено
проводить лов в указанных квадратах. Начфлота".
Вторая радиограмма гласила:
"Начальнику экспедиции Ларину, капитану "Урагана" Ускову. В квадратах
152 и 143 лишились хода траулеры "Сокол" и "Ястреб". Окажите помощь.
Начфлота".
"Ураган" находился в квадрате 152. Усков изменил курс судна, чтобы
быстрее выбраться из опасной зоны.
- Свяжитесь с "Соколом" и "Ястребом", узнайте, в чём дело? - сохраняя
полное спокойствие, приказал Усков, хотя и сознавал, какая опасность
подстерегает судно.
Ларин ушёл с радистом и, сидя в узкой каюте, уставленной аппаратурой,
ждал позывных "Сокола". Тот долго не отвечал. Потом в наушниках раздался
щелчок и гудение. Радист обмакнул перо и придвинул журнал. В ушах у Ларина
забили звонкие хрустальные молоточки. "Сокол" передал свои координаты и
сообщил, что на винт, видимо, намотался трос или сеть, но уверенности в этом
у капитана нет. Радиограмма с "Ястреба" была ещё тревожнее: он тоже потерял
управление и его течением относит к острову Планшир, к подводным скалам.
Ларин снял наушники. "Единственное, что можно сделать, - думал он, - это
освободить винты от сетей с помощью костюма "ЛЛ-3". Инженер начал
разрабатывать план спасательных работ и задумался так глубоко, что не
обратил внимания на странное поведение "Урагана". Траулер несколько раз
вздрогнул и замер.
- Всё, - испуганно прошептал радист.
- Что - всё? - очнулся Ларин.
- На что-то наскочили. Тонем!..
Ларин прислушался: двигатели "Урагана" смолкли. Инженер с любопытством
взглянул на радиста - почему он собрался тонуть? Тот сидел прямо, слишком
прямо, и руки держал на ключе. Пальцы дрожали.
- Я думаю, ничего страшного нет, - сказал Ларин и добавил, покидая
рубку: - Только без паники. Сейчас узнаем, что случилось...
Командный состав траулера собрался у капитана. Корабль наскочил на сети,
оказавшись в таком же положении, как "Сокол" и "Ястреб". Очевидно, прошедшим
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг