низине, - холодно здесь! Или думаешь, если она слова сказать не может...
До Фриния наконец дошло.
- Что ты сказал?!
- Что слышал, - кудахтнул Быйца. - И постарайся со мной впредь будешь
разговаривать вежливо - седины нужно уважать, особенно такие, как у меня! -
Он вновь поглядел вызывающе. И чародей первым отвел взгляд ("Неужели
знает?!").
- Думаю, впредь мы все будем вежливее и внимательнее друг к другу.
Горбун довольно кивнул:
- А начнем прямо сейчас, с нее, - он указал подбородком и кадыком на
Мыкуна. - Кстати, скажи, зачем ты решил выдать ее за мальчика?
Вместо ответа Фриний покосился в ту сторону, куда ушел Иссканр.
- Из-за него?! - закашлялся смехом старик. - Ну ты даешь!.. Парень не
настолько прост, чтобы... Ладно, - махнул он рукой, - чем греться-то будем?
У тебя наверняка ведь еще "игрушки" припасены, как раз на такой случай.
"Да, - теперь на дне Фриниевой души плескались облегчение вперемешку с
благодарностью и злорадством. - Да, конечно! Когда я готовился, я не думал о
"таком случае", но... да, припасены!"
Из мешка он вынул лакированный человеческий череп, без нижней челюсти и
без правого клыка в верхней, потом оттуда же достал памятную по прошлой
ночевке свечечку, зажег ее, установил на полу, а сверху накрыл черепом.
Быйца, похоже, знал, что к чему, крякнул себе под нос: "Вот та-ак даже..." -
но возражать не стал.
"А пусть бы и возразил, - подумал Фриний. - Ничего другого я тебе
предложить не могу", - и сам же испугался этих слов.
"Так - есть, пить, спать! Когда они уснут, я попробую что-нибудь
сделать. Еще и Мыкун, Мыкунья эта, - раньше он старался даже думать о ней,
как о мальчике, но теперь можно было не следить за собой, - навязали мне ее,
навязали... а зачем - не знаю. Пока - не знаю", - добавил, как будто это
что-то меняло. Достал из мешка лепешки и сыр, принялся кормить... "как же ее
звать-то теперь? полудурой, что ли?"... Мыкунью, потом поел сам. Быйца
пристроился в сторонке и тоже чем-то чавкал, причем чавкал как-то очень уж
нарочито, вызывающе.
Иссканр до сих пор не вернулся.
"И где его зандробы носят?!"
Фриний взглянул туда, где чернел проем коридора, чем-то привлекший
Иссканра.
Проема не было - одна сплошная стена, черная, гладкая, безответная.
...Лабиринт постепенно менялся.
* * *
- Ки-иса, ки-иса! Хорошая какая!
Самый наглый, рыжий и упитанный из котов Борка-Шрама открыл один глаз и
взглянул на протянутую к нему руку. Никто и никогда, даже выпивши кружек
пять коронной Борк-Шрамовской "беззвездной ночи", не назвал бы рыжего
"хорошим"; о "кисе" и речи не идет.
Мгновение - малодушное, но очень короткое мгновение - Гвоздь даже
размышлял, не предупредить ли. Жалко все-таки. Если б кот хотя бы
принадлежал Борку, а то ведь несправедливо: человек всю жизнь боролся с
этими мяукающими негодяями, а теперь за них же наказание понесет (вот как
только рыжий вцепится в графинькину ручку всеми своими втяжными
когтями-скальпелями, так и понесет...).
Жалко - а что поделаешь? Да и не успеть уже...
- Госпожа! - вякнул, появляясь в дверях и понимая, что вот-вот случится
непоправимое, Борк-Шрам. - Не надо, госпо!..
Кот зажмурился и выпустил когти. Провел ими по столешнице, довольно
выгнув спину и вздыбив хвост. Графинины пальчики ловко прохаживались по его
спине.
- Балаган бесплатный! - в сердцах прошептал Гвоздь. Следовало признать:
последняя представительница славного рода Н'Адер умеет укрощать не только
людей.
- ...пожа! Пожалуйста, прошу вас!..
Она повернулась к побледневшему Борку-Шраму, продолжая ласкать кота:
- Что-то не так?
- Хвост-Трубой обычно... э-э-э... не очень-то приветлив с чужаками.
" "Хвост-Трубой?!" Чего-то я в этой жизни, кажется, не улавливаю", -
подумал Гвоздь.
- Просто он принял меня за свою, ваш кот.
- О, госпожа, он вовсе не мой кот! Я борюсь с этими хвостатыми
подонками уже несколько лет - и... - Борк-Шрам заметил наконец Гвоздя, глаза
его увеличились раза в два, а кадык смешно подпрыгнул вверх-вниз. Трактирщик
махнул рукой: - Ах, что ж я вас-то на пороге держу, всякой чепухой
забалтываю! Может, госпоже угодно чего-нибудь выпить? Для меня огромная
честь...
- Ты знаешь господина Туллэка, врачевателя? - не слишком вежливо
перебила его графиня.
"А ты-то его откуда знаешь?" - удивился Гвоздь. Но уже мгновение спустя
начал догадываться, складывая воедино фразы, события, лица...
- Разумеется, - кивнул Борк-Шрам.
- Тогда пошли кого-нибудь за ним, а мы с господином Кайнором пока
подождем здесь.
"И с господином Айю-Шуном", - мысленно добавил Гвоздь, косясь на
застывшего у дверей тайнангинца. Тот стоял настолько бесшумно и недвижно,
что Борк-Шрам только сейчас заметил смуглокожего. Судя по выражению лица,
трактирщик счел начало сегодняшнего дня неудачным.
"Просто ты не знаешь характера нашей маленькой Флорины. Все еще только
начинается".
Гвоздь, к собственному неудовольствию, уже успел как следует изучить
нравы госпожи Н'Адер. После памятного (как сказали бы в какой-нибудь
балладе, судьбоносного) разговора с графиней Кайнору позволили повидаться с
"сотруппниками" - но лишь для того, чтобы собрать вещи и попрощаться.
Чернявая не желала тратить время зря, она готова была тотчас отправиться в
путь - и отправилась, прямо после обеда! И вынудила кучера гнать коней всю
ночь напролет, пришлось попутчикам спать прямо в экипаже.
Впрочем, о попутчиках разговор особый. "Мы что, поедем впятером?! - не
поверил собственным ушам Гвоздь, когда графинька впервые сообщила ему об
этом. - Вы хоть понимаете..."
"Не просто понимаю - я была в Храме. И знаю - в отличие от вас, - что в
паломничество не всегда ездят в сопровождении эскорта из сотни слуг".
"Но и не с тремя же! - не сдавался Кайнор. - Кучер, телохранитель и
служанка - и всё?!"
"Почему же "всё"? - улыбнулась чернявая. - Еще жонглер".
Гвоздю осталось только покачать головой: он редко встречал людей,
способных победить его в словесной дуэли; женщин - вообще не встречал...
если не считать Лютен, конечно.
Но он не сомневался, что еще отыграется.
"А как насчет дорог? Не боитесь грабителей? Против хорошо вооруженной
шайки мы втроем с вашим кучером и тайнангинцем не выстоим".
"Может быть, тогда я вам помогу", - заявила графинька, с намеком
опуская ладонь на рукоять висевшей у нее на поясе сабли.
С тех пор Гвоздь мечтал о встрече с грабителями - но пока как-то с этим
не складывалось.
Зато, похоже, придется снова повидаться с господином Туллэком. Вот уж
старик обрадуется!..
- Флорина! Ты!.. Вы!.. Сколько лет-то прошло!..
Ну вот, как Гвоздь и подозревал, они знакомы. Выходит, Три Сосны (а
также некоторое количество близлежащих деревень) являются фамильными
владениями Н'Адеров. И господин Туллэк, соответственно, будучи лекарем,
сопровождал в захребетных походах папочку чернявой. ...Теперь-то он зачем ей
понадобился?!
- Вот, возьмите, - графинька протянула врачевателю плотный конверт; на
сургуче был оттиснут уже знакомый Кайнору герб: оскалившийся волк на щите и
шлем с кожистыми крыльями и нашлемником в виде гнусной демонской хари.
Господин Туллэк разломал печать и взволнованно пробежал глазами по
завитущатым строкам. "Разумеется, он знает, что старый Н'Адер умер, -
подумал Гвоздь. - Или нет? Так или иначе, с чего бы графу на смертном ложе
вспоминать о каком-то врачевателе? Чтобы завещать мешок золота в память о
давнем чудесном исцелении? Тогда графинька вполне могла отправить и письмо и
мешок с посыльным, а не заезжать в Сосны лично. Тем более, мы вроде как
торопимся".
- У меня есть время? - спросил господин Туллэк.
- Часа хватит?
- Думаю, хватит... графиня, - он запнулся, почему-то стрельнул взглядом
в Гвоздя и набрал в грудь побольше воздуха. - Но... раз уж так все
получилось... я собирался самолично отправиться в столицу, однако
поскольку...
- Мы ведь с вами давно знакомы, господин Туллэк. Говорите без обиняков.
Кайнор только покачал головой: "Что ж ты, девочка, если вы
действительно давно знакомы, не заехала к нему домой, а вызвала сюда, как
пастуха какого-то?"
- Видите ли... Графиня, я хотел бы просить вас об одной услуге.
Просить, как врачеватель... - Туллэк тяжело оперся на свою неизменную трость
и поджал губы: - Видите ли, недавние события в Трех Соснах сделали
невозможным дальнейшее пребывание здесь одной особы... В народе ходят слухи,
что в девочку вселялся зандроб.
Чернявая пожала плечами:
- Неужели вы не можете опровергнуть эти суеверия?
- Не могу, - врачеватель в упор посмотрел на Гвоздя. - Не могу.
"Ах, ты _не можешь_!.."
- Позвольте, графиня, - Кайнор шагнул вперед и вежливо кивнул
врачевателю. - Я поясню. Дело в том, что господин Туллэк превыше всего в
этом мире ценит покой. Вполне понятная и достойная уважения система
ценностей, на мой взгляд. Однако она требует... мнэ-э-э... я бы сказал,
жертв - но не поймите меня превратно! Так вот...
- Хватит валять дурака, - очень тихо и очень устало произнес
врачеватель. - Не вам меня судить, господин жонглер. Прошу, давайте сейчас
подумаем о девочке - а поговорить, насколько я понял, мы еще успеем.
- Так вы знакомы, - констатировала чернявая.
- Жизнь такая: сегодня здесь, завтра - там, - откликнулся Гвоздь. -
Приходится бывать в разных местах, встречаться с разными людьми. Думаю, мы
оба были бы рады, если б наше знакомство произошло при других
обстоятельствах... верно, господин Туллэк? Но что же случилось с Матиль?
- После... после вашего отъезда люди начали думать и сопоставлять.
Кто-то что-то вспомнил, спросил у других, те тоже "вроде бы вспомнили"; да и
дети утверждали, что заметили у девочки в тот день "странный взгляд", но они
не сумели сформулировать, в чем именно эта странность выражалось. Дети же
первыми и начали травлю.
- А что ее мать?
- Она отказалась от Матиль. Девочка пока что живет у меня, но...
- Когда мы вернемся, я выделю средства на ее содержание и назначу вас
опекуном, - пообещала чернявая.
- Боюсь, это не выход, графиня. Девочка не сможет жить в Соснах, где
каждый знает или считает, будто знает, что она... э-э-э... не совсем
нормальна.
- Тогда я определю ее в какую-нибудь храмовничью школу, как только
вернемся.
- Я бы просил вас взять ее с собой в паломничество, - тихо, но
настойчиво заявил господин Туллэк. - Мне не на кого оставить девочку
здесь... тем более, что прошло всего несколько дней после событий, которые
так потрясли ее. Сперва она лишилась отца, а теперь...
- Вы расскажете мне об этом в пути, - нетерпеливо дернула плечиком
чернявая. - С собой так с собой. ...Кстати, если не ошибаюсь, при ллусимском
Храме есть школа?
- Совершенно верно.
- Ну вот и отлично. Тогда я вас жду здесь через час, вместе с девочкой,
господин Туллэк.
Тот откланялся и вышел.
Гвоздь покачал головой.
- Думал ли я, что когда-нибудь отправлюсь в паломничество в
сопровождении престарелого врачевателя-захребетника, тайнангинца и двух
сопливых девчонок, одна другой младше и строптивее? - пробормотал он себе
под нос.
- Думала ли я когда-нибудь, что меня в паломничестве будет сопровождать
рыжий, наглый, брутальный жонглер? - спросила графиня у Хвоста-Трубой.
Тот отозвался сочувствующим мурлыканьем, дескать, и не говори,
ласковая!..
* * *
... дует ветер в Лабиринте, хотя откуда он прилетел и куда
направляется, - не понять. Человек в блестящем нагруднике и каплевидном
шлеме осторожно крадется, прикрыв запястье левой руки, чтобы свет огненного
браслета не выдавал его.
Человек напряжен, он прислушивается к звукам в коридоре и всматривается
во тьму - и едва слышный шорох наверху, под самым потолком
коридора-барельефа, только мешает ему.
Шорох... едва слышный...
"Да-а-а... вот он идет - а мы смотрим, смотрим, смотрим - но, в отличие
от этого железноголового, мы еще и видим. А он - он даже не замечает, что
Лабиринт снова _перетек_ - и вернуться в зал, откуда пришел железноголовый,
тем же самым путем не удастся.
Но он-то, кажется, и не думает возвращаться. У него, кажется, совсем
другое на уме.
Уж не нас ли он ищет?!
Заба-авно, забавно.
Показаться ему, что ли? Он мальчик крепенький, даже на _огарки_
братиков наших старшеньких кинулся - хорошо, широкоротый вовремя остановил,
а то ведь... ох-х-х, не шел бы сейчас железноголовый по коридору... да и
_огаркам_ не на пользу пошло бы... им теперь мало что полезно.
Ладно, погодим пока, не будем показываться. Присмотримся к ним
повнимательнее, к гостям нашим. Тем более, что завтра или даже сегодня..."
Шорох... словно кто-то бормочет себе под нос неразборчивые слова,
привыкнув разговаривать с самим собой.
Иссканр поднимает голову к потолку, но видит все то же: горящие замки,
цветущие розы, волны, бьющиеся о скалистые утесы, и чудища морские в
волнах... - мертвый камень, оживленный руками неизвестных резчиков. Иссканр
пожимает плечами и крадется дальше.
Прохладный ветер насвистывает ему в ухо вкрадчивую нелепицу.
* * *
С дополнительными попутчиками в карете сразу стало тесно и шумно.
Графский экипаж с дурацким названием "двуполка" действительно был разделен
на две части по половому признаку пассажиров: мужскую и женскую. В женской
изволили ехать графиня, ее служанка Талисса, а теперь еще и конопатая
Матиль. В мужской ехал Гвоздь в компании невозмутимого Айю-Шуна и господина
Туллэка. Кучер по имени Дальмин, восседал, как и положено кучеру, где-то на
крыше и управлял лошадьми, изредка посвистывая кнутом, а чаще - выбитым
передним зубом.
Впрочем, несмотря на все разбойничьи замашки Дальмина, ехали споро, но
степенно, как и полагается паломникам. Подобная скорость передвижения
располагала к неспешным душеспасительным беседам о смысле бытия либо о ценах
на сукно и цветное трюньильское стекло. Однако выходило так, что ценами на
сукно и стекло Кайнор как-то не очень интересовался, а уж смыслом бытия -
тем более.
Да и соседи Гвоздя - что тайнангинец, что врачеватель - к беседам
расположены не были. Лишь с некоторым запозданием Кайнор сообразил, что оба
они, наверное, встречались раньше - ведь Айю-Шуна покойный граф привез из
захребетного похода, не иначе. И еще неизвестно, в каких они отношениях, эти
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг