- Вы бывали в ллусимском Храме?
- За свою жонглерскую жизнь я был в стольких местах, что всех и не
упомнишь, - Гвоздь шагнул к столу, заставляя графиню смотреть снизу вверх -
или подняться с кресла. - К чему эти разговоры, госпожа? Разве имеет
значение, был я на Ллусиме, не был?
- Может, и имеет - и большее, чем вы представляете. Вы действительно
родились в Мьекре, господин Кайнор?
- Да вроде никаких особых семейных легенд по этому поводу не
водилось, - произнес он осторожно. - Хотя, опять же, времени много прошло,
что-то могло и забыться...
- Нет, все правильно. Вы должны были родиться именно в Мьекре... Но
скажите, господин Кайнор... - она замялась.
- Да не стесняйтесь, графиня, отвечу на любые вопросы, кроме уж самых
неприличных. Вы ведь не из праздного любопытства, верно? Это, небось,
батюшка вам завещал меня расспросить. - По ее глазам Гвоздь понял, что
неожиданно угадал. Ну что же, тем лучше. По вопросам усопшего вполне можно
будет составить представление о том, чего же хотел граф-захребетник. -
Спрашивайте, - подбодрил Гвоздь. - Я отвечу.
- Вы были в семье единственным ребенком?
- Нет, у меня был брат.
- Он тоже жонглер?
- Он покойник, графиня. Но при жизни был вполне добропорядочным
селянином. Кроликов разводил, морковку выращивал. Как и мои родители. Это я,
такой-сякой, решил собственным примером подтвердить народную мудрость про "в
семье не без урода" - и ушел из дому.
- Почему?
- Что почему?
- Почему вы ушли? Вам родители сказали, что вы им не родной сын, так?
"Ах во-от оно что!"
Кайнор помолчал, пощелкивая пальцами.
- Да, - сказал он наконец, - верно, графиня. Я действительно оказался
подкидышем - но из дому я ушел не из-за этого... уж не знаю, поверите ли. А
что, покойный ваш батюшка ненароком отписал мне часть своего наследства?
Теперь настал ее черед смеяться:
- Нет, что вы! С чего это вы взяли?
- Ваш батюшка был захребетником. И - кажется - не причислен Церковью к
сонму святых. Да и откуда еще, скажите-ка, он мог знать такие
душещипательные подробности о никому не известном мальчишке из никому не
известного города... - Хотел добавить кое-что еще - сдержался. - Вот я и
делаю выводы...
- Ошибочные! - в ее голосе зазвенела сталь захребетниковых мечей -
да-а, порода - она проступает, как ни прячь! - Ошибочные, господин Кайнор!
Просто отцу нравилось ваше творчество и он интересовался вами при жизни. И
завещал, чтобы вы сопровождали меня в паломничестве к Ллусиму. - Она даже не
сделала паузы перед словом "творчество", и это, заклюй его Цапля, Кайнору
понравилось!
- Так-то оно так, графиня. Однако, замечу, ваш батюшка кое о чем
забыл - или же попросту не успел сделать это, что в данном случае одно и то
же. Не догадываетесь, о чем я? Он, графиня, позабыл - вот досада! - спросить
моего мнения: хочу ли я тратить время на ллусимское паломничество. А я - не
хочу.
- Вам заплатили... - ну вот, опять те же самые стальные нотки в
голосе - зря она это, ох зря!
- Мне заплатили за то, что я, бросив все, отправлюсь с посланными вами
людьми туда, куда они велят мне отправиться. Я это сделал - и труппа, к
которой я принадлежу, получила деньги. Можно сказать, компенсацию за
потраченное время. Всё. Мы в расчете, сударыня. Я ответил на ваши вопросы -
а теперь разрешите откланяться. Или вы повезете меня к озеру даже против
моего желания, связанного, в мешке? - Он снова издевательски вздернул бровь.
Видел: да, она готова и на такой вариант. Но - вопреки Кайноровым
ожиданиям - графинька о мешке промолчала.
- Чего вы хотите? Еще денег?
Он развел руками и засмеялся:
- Мы приходим ни с чем и уходим ни с чем.
И живешь средь дворцов ли, средь смрадных пещер, -
все равно твои руки пусты после смерти.
А душе драгоценностей груды - зачем?
- Значит, деньги вам не нужны. Тогда - что?
- Ничего, графиня.
- Так не бывает.
- Бывает. Просто иногда в это очень трудно поверить. Особенно если вам
что-нибудь позарез нужно.
- Ладно! - Она наконец поднялась из кресла, но лишь для того, чтобы
решительно прихлопнуть ладошкой по столешнице. - Я не хотела... вы сами меня
вынудили. Выгляньте-ка в окно.
Это окно выходило во внутренний дворик - на котором сейчас стояли до
боли знакомые Гвоздю фургоны.
- Да, господин Кайнор. Я вполне допускаю, что вам действительно ничего
не нужно. Но кое-что нужно будет вашим сотруппникам, да? Я изучала разные
философские школы и знаю об "отрекшихся от мира". Если помните, прежде, чем
избавиться от желаний, они избавляются от привязанностей. Мудрые люди,
господин...
Он не дал ей договорить, в два прыжка преодолел разделявшее их
расстояние и приставил к горлу чернявой шпильку, выдернутую из ее же
прически. Кожа у графини была гладкой и шелковистой, упругое тело пахло
грушами. Но глаза по-прежнему казались темными горошинами льда.
- Убьете меня? - говорить ей было нелегко, и - да, она перепугалась до
смерти. Но быстро взяла себя в руки. - Убьете - и что дальше? Вы не выйдете
отсюда, а даже если уйдете, вас быстро найдут. А ваших сотруппников и искать
не придется. Так что отпустите меня - и поговорим наконец как взрослые люди,
а не как язвительный старший брат с сестренкой-дурочкой. Отпустите меня, ну
же!
Он отпустил, но шпильку оставил себе.
- С вашими друзьями ничего не случится. Их будут кормить, одевать - не
по-королевски, но вполне прилично. И им заплатят достаточно, чтобы
компенсировать издержки. А мы с вами съездим к Ллусиму - и по нашем
возвращении их отпустят. Вы тоже будете свободны от каких-либо обязательств.
Сжимая от бессилия кулаки, он выждал несколько ударов сердца, не
больше. Потом разжал. И поглядел ей в глаза.
- Не буду. Сейчас, графиня, мы с вами подписали два договора. Первый вы
получили от меня не слишком-то честным способом - зверобоги вам судьи.
Второй я дарю вам совершенно бесплатно. Согласно первому, я съезжу с вами в
это проклятое паломничество к Ллусиму. Согласно второму... согласно второму,
графиня, отныне и до конца своих дней вы обзаводитесь человеком, который
будет мстить вам за это принуждение.
- Какой же вы все-таки мальчишка! Мстить! До конца своих дней! Хорошо,
я согласна. Мстите. Но сперва - съездим к Ллусиму.
"Ты ведь даже не представляешь, во что ввязываешься и что творишь!" - с
досадой подумал Кайнор.
Он не знал, что точно такие же слова час назад сказал чернявой господин
Фейсал - впрочем, подразумевая совсем другое.
* * *
Между первым и стонадцатым ударами волн Иссканр успел главное: понять,
что происходит, и принять меры, какие мог. Впрочем, опять же, сперва он
принял меры, а уже потом, лежа в деревянном ящике - "в гробу!" - понял, что
море вознамерилось раз и навсегда покончить с "Кинатитом". Как говорится, не
мытьем, так катаньем.
Если честно, никаких особых вариантов у Иссканра и не было. Из
комнаты-ловушки, куда он провалился, найти выход он попросту не успевал. Да
даже и выбрался бы в коридор - а дальше что?! Куда бежать, как спасаться?
Впрочем, лодка тоже не была лучшим путем к спасению. Она была лишь
маленькой надеждой на то, что Иссканр проживет чуть дольше и сможет потом
выбраться - сперва из ящика в лодке, а потом... потом видно будет.
Главное, что покойника в ящике не оказалось. Его там, как чуть позже
догадался Иссканр, и не могло быть: скорее всего лодку эту взяли "про
запас", на тот случай, если ее владелец умрет посреди океана. Ведь в пути
вряд ли были бы время и возможности сделать ее. Вполне оправданная
предусмотрительность.
Теперь то, что должно было обеспечить безбедное посмертие неведомому
знатному мореплавателю, Иссканр собирался использовать, чтобы спасти свою
жизнь.
Он забрался в лодку, а потом и в ящик, отметив при этом, что оба
предмета имеют не совсем обычную форму. Их борта были двойными и заключали в
себе некую прослойку - или, может, они вообще были полыми и там находился
воздух? Иссканр не вполне понимал, к чему такие ухищрения, но догадывался,
что предки не хотели, чтобы лодка затонула - и уж тем более ящик (гроб!) с
останками покойного.
"Похвальное стремление", - пошутил Иссканр, забираясь в ящик и сдвигая
на прежнее место крышку: не наглухо, но так, чтобы в случае опасности ее
можно было быстро закрыть наглухо. Он хотел как можно дольше дышать свежим
воздухом, однако опасался неожиданного удара, способного... по сути,
способного сотворить со старым парусником-домом что угодно!
"Как будто мало мне было Сна-Тонра!" - Иссканр лежал в затхлом, узком
гробу, а лодка - и весь дряхлый "Кинатит" - раскачивались от оплеух
разъяренного моря. Потом, после особо мощного удара, раздался оглушительный
треск - и Иссканр торопливо задвинул крышку. Изнутри на ней были какие-то
выступы, он ухватился за них, чтобы по возможности обезопасить себя (хотя
крышка была и сама по себе достаточно тяжела, а все-таки...).
В следующий миг вселенная споткнулась, вздрогнула и полетела кувырком.
И длилось это по крайней мере - вечность...
Закусив губу, из последних сил удерживая крышку, Иссканр бился о стены
древнего гроба и все сильнее убеждался в бессмысленности своей задумки.
Разломанный, разбитый о скалы "Кинатит" унесет в открытое море по частям - и
в одной из этих частей будет запрятанная в каюте лодка с Иссканром. И
затонет этот фрагмент парусника-дома вместе с лодкой в каюте.
Но даже если стены треснут и лодку выбросит наружу, если она
выскользнет из ловушки вслед за выливающейся из каюты водой, - что тогда? Ее
затянет в один из водоворотов, когда части парусника-дома начнут опускаться
на дно.
Смерть, смерть, всюду смерть!
И если бы он чудесным образом сумел выбраться из каюты с лодкой и
добежать до верхней палубы - куда бы он делся? В ледяных волнах одинокого
пловца ждала верная смерть; ну а добраться до острова он бы попросту не
успел, теперь это ясно.
Но как же хочется жить! - особенно теперь, когда трясешься в чужом
гробу!
Он старался дышать как можно реже и спокойнее, но это плохо получалось.
Лодку швыряло из стороны в сторону, в конце концов что-то тяжелое навалилось
сверху на крышку - и Иссканр с облегчением опустил руки. У него все равно не
оставалось сил.
Иссканр закрыл глаза - что толку таращиться в темноту? - и как будто
снова оказался в ступениатском госпитале. И всплыло из памяти полузабытое
ощущение, что мир вокруг меняется, жизнь меняется, и он, Иссканр, тоже
меняется... Изменчивый мир, как и в прошлый раз, завертелся вокруг,
окрашиваясь в разноцветные полосы, которые принялись выгибаться, таять,
перетекать одна в другую. И снова кто-то закричал - вот только на сей раз
поблизости не было больных, вообще никого не было, кто мог бы издавать
_такие_ крики.
"Говорят, человек перед смертью вспоминает прожитое... Тут же - чушь
какая-то!"
Кричали все громче, теперь Иссканр не сомневался, что голос принадлежит
не человеку. Хотя существо явно было разумным - во всяком случае, настолько,
чтобы чувствовать боль и страдать. "Это как-то связано между собой: цветные
полосы и крик", - понял Иссканр. И каким-то образом они были связаны с ним,
безродным парнем, который вот-вот должен умереть.
Он падал - наяву и в своем видении, и в какой-то момент перестал
отличать одно от другого. И тогда... тогда он почувствовал на себе взгляды -
пристальные, нечеловеческие. Из прошлого. ("...но не из моего же?!")
Обладатели этих взглядов, кажется, и были причиной падения
Иссканра-который-не-был-Иссканром.
Невыносимая, всеохватная боль пронзила вдруг его тело. И тогда он
закричал сам, распадаясь на куски, как распадался сейчас (...когда? когда -
"сейчас"?!..) на куски "Кинатит".
В мире, разноцветном, полном одной только боли, которая тем не менее
норовила расслоиться, распасться на составляющие (вот боль душевная, вот
телесная - вам какую?) - в мире этом не было места для человека, ибо не в
силах человек вынести такое - и остаться самим собой.
Или только тогда и остаешься - _человеком_?
Иссканру было не до размышлений и философствований. Он хотел лишь
одного (...без "сейчас" - теперь он _всегда_ хотел этого!..) - смерти!
забвения!! покоя!!!
Он коснулся щекой стенки гроба и ощутил влагу. Доски плакали, сочились
слезами, в ушах стоял звон - и значит, уже скоро. Либо закончится воздух,
либо треснут стенки, либо...
Мощный толчок снова закружил лодку, и лишь пару биений сердца спустя
Иссканр понял, что раньше он падал, а теперь возносится. Вернее, его
возносят.
Кто?
Зачем?
Неужели, чтобы снова низвергнуть?!
Он застонал - и доски вокруг отозвались треском, им тоже было больно,
они тоже едва-едва выдерживали, еще немного - и...
* * *
- Вы нервничаете, Фейсал.
- А? Верно, ваше величество, я нервничаю. Простите меня, сегодня...
необычный день.
Господин "уши, глаза и прочие испытующие органы державы" поднялся из
кресла и заходил по комнате: от стола к камину, от камина к окну, от окна -
снова к столу. Король наблюдал за ним со смешанным чувством любопытства и
раздражения. У него хватало забот, и новая - судя по поведению господина
Фейсала, довольно серьезная - не радовала Суиттара Двенадцатого. Его вообще
мало что радовало в последнее время, этого немолодого уже человека с
отсутствующим взглядом. Целители-чародеи считали подобный взгляд одним из
признаков болезни "игурасит ис-псикис", что в переводе с языка пралюдей
означало "усталость души". И не нужно было проходить специальные ступени
чародейского обучения, чтобы понять ее причины, - достаточно знать о том,
что происходит в Иншгурре на самом деле.
И господин Фейсал, и Суиттар Двенадцатый знали.
Но в данном случае этого было мало.
- Так что ваша племянница? - напомнил король. - Вы обещали рассказать,
для чего ей понадобились мои гвардейцы - точнее, понадобились ей и вам.
- Вы же помните, ваше величество: покойный Н'Адер был весьма
образованным человеком. И в захребетные походы он ездил не за богатствами и
не за славой.
- Да, дураком он не был, - пробормотал Суиттар Двенадцатый.
- Мой зять, - продолжал господин Фейсал, - ездил за знаниями. Ему не
позволили стать чародеем, однако есть другие пути...
- Эти пути приводят на костер!
- Если идти по ним, громко топая. Но покойный граф был мудрым
человеком. К тому же он не занимался заклинанием зандробов или изготовлением
огненных браслетов... во всяком случае, _мне_ об этом ничего не известно, -
добавил он со значением. - Однако Н'Адер привез из-за Хребта нескольких
тайнангинцев и множество свитков. Более того, вернувшись из последнего
похода, граф начал частенько путешествовать по Иншгурре и занимался...
скажем так, не вполне обычными расспросами и поисками.
- Поисками кого?
- Поисками _чего_, ваше величество. Поисками истины, разумеется.
- Значит, он мог быть нам полезен, - медленно произнес Суиттар,
прикрывая веки. - Но он мертв.
- Но он оставил завещание, ваше величество. А перед смертью, насколько
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг