Балхая, как говорится, из ниоткуда - в комнате, из которой жрец на минуту
вышел и в которую тотчас же вернулся. Выглядел он так же, как и мой, и пупка
у тайдонского младенчика тоже не было, образовался он лишь несколькими днями
спустя.
Я спросил, не наблюдал ли господин Балхай еще каких-то странностей,
связанных с младенчиком. Тот - вполне справедливо - взглянул на меня, как на
умалишенного: неужто, мол, мне этих странностей мало?! А вообще, ответил, не
наблюдал, ибо вскорости передал младенчика "в хорошие руки". И так уже на
жреца косились, подозревая его в отцовстве. (Тут-то я догадался, почему
оповестить о "чуде" господин Балхай решил не обитель Проницающего, а послал
сообщение аж на Йнууг. Боролись, видно, в нем два чувства: желание
рассказать о случившемся и боязнь, что в обители Проницающего появление
младенчика объяснят так же, как это сделали нэррушцы).
Итак, в Тайдоне я узнал все, что мог. Теперь оставалось найти владельца
"хороших рук", в которые господин Балхай передал младенчика. Когда я
услышал, кто это, то понял, что отыскать приемного отца будет нелегко"_.
* * *
Возле Северных ворот Нуллатона образовался затор: у какой-то
крестьянской телеги в самый ответственный момент (то бишь, прямо в проеме
ворот) сломалась задняя ось. В телеге же ехали клетки с бойцовыми петухами.
От удара клетки вывалились на мостовую, прутья сломались - и теперь пернатый
товар вовсю бедокурил и кукарекал, удирая от стражников. И заодно доказывая,
что таки да, они действительно бойцовые петухи, высшего качества и отменной
выучки.
- Надолго, - подытожил Жмун - и покосился на господина К'Дунеля,
восседавшего рядом (заветная сумка прижата к животу!).
- Ничего, лошадки зато отдохнут, - зевнул Кайнор, подмигивая капитану
гвардейцев. - Совсем ведь выдохлись, бедные.
Зверобоги ведают зачем, но К'Дунель очень торопился в столицу. Он даже
не стал разбираться, что, собственно, случилось в Трех Соснах - погрузил
Кайнора в фургон, отозвал не на шутку разошедшихся гвардейцев и велел ехать
дальше. Причем приказал своим подчиненным сменить коней на свежих, взятых у
господина таарига, - хоть те и не шли ни в какое сравнение с гвардейскими.
"Потом вернемся, обменяем обратно", - вот и все объяснения.
Присмиревший Гвоздь мысленно пожимал плечами: раньше приедем - раньше
выяснится, что к чему. Впрочем, присмиревший не значит смирившийся. И затор
в воротах можно ведь использовать, чтобы...
- Выходите, - хлопнул его по плечу К'Дунель. Капитан знаком подозвал к
фургону двух верховых гвардейцев, что-то шепнул, показывая на ворота и
артистов. Потом повернулся к Гвоздю: - Вы не против небольшой прогулки,
господин Кайнор?
- Почему бы нет? А что с моими друзьями?
- Вы увидитесь с ними позже. Кстати, господин Жмун, держите, - и Жокруа
К'Дунель вручил старому фокуснику заветную сумку. - Как вы можете убедиться,
я выполнил свою часть уговора. Надеюсь, что и вы выполните свою, господин
Кайнор.
Гвоздь скупо кивнул: говорить было не о чем. Теперь, когда деньги
выданы, пути назад нет. Ладно, съездим, посмотрим, куда так торопился
доставить нас бравый капитан.
Кайнор чмокнул в щеку Лютен, подмигнул Ясскену (того, беднягу, аж
передернуло), обменялся рукопожатием со Жмуном.
- Время, - напомнил Жокруа. - Вы расстаетесь ненадолго, господин
Кайнор.
В общем, даже попрощаться по-людски не дал, нехороший человек. Но как
ни старался, Гвоздь не мог всерьез разозлиться на капитана - все-таки тот
спас ему жизнь, пусть в первую очередь и из соображений собственной выгоды.
Им с К'Дунелем подвели лошадей, а один из гвардейцев поехал впереди,
разгоняя с дороги простолюдинов. Добравшись до стражников, он перегнулся и
принялся что-то втолковывать старшему. Тот пожал плечами и отрицательно
качнул головой. Тогда гвардеец развернул и показал ему некий свиток -
стражник вчитался, переменился в лице и, отдав честь, отошел с дороги,
позволяя всем троим проехать в город.
И Гвоздь ничуть не удивился, когда понял, что едут они в кварталы
аристократов, называемые в народе Шатрами Захребетников. Здесь в основном
селились потомки наиболее древних иншгурранских родов, не одно поколение
которых участвовало в захребетных походах. Знатные, но зачастую не такие уж
и богатые семьи, ведь для того, чтобы отправиться на войну, им приходилось
собирать огромные суммы денег, продавая поместья, закладывая под залог
фамильные драгоценности, отдавая свои земли в аренду монастырям... И те, кто
уцелел в походах, не всегда возвращались с добычей, способной возместить все
их расходы. Что же до разговоров о чести, доблести и рыцарском благородстве,
то Гвоздь знает им настоящую цену - и разговорам, и самим "высоким
материям"!..
Так значит, его хочет видеть кто-то из старых захребетников? Ну-ну.
Улица, по которой они ехали, больше напоминала горное ущелье:
высоченные каменные заборы (да-да, с самыми настоящими бойницами по верхнему
краю!), массивные створки ворот, на створках - фамильные гербы со всяческими
тиграми, пчелами и оторванными руками, одни герольды ведают, что призванными
символизировать. За заборами ничего и не разглядеть, кроме флаговых башенок,
высота которых отмеряется строго согласно количеству представителей фамилии,
участвовавших в захребетных походах, длительности оных походов и прочая,
прочая, прочая. При этом самый, так сказать, "захребетный" род башенку свою
не должен громоздить выше уровня башен королевского дворца - до которого,
кстати, отсюда не так уж далеко.
Далее (Гвоздь как будто приглядывал место будущего выступления или
искал пути для побега) - улица длинная, широкая, постепенно заворачивающая
направо, вымощена булыжником, деревьев нет, одни фонари (сейчас, поздним
утром, разумеется, погашенные), прохожих мало, зато всюду патрули -
"драконы" с гребнистыми шлемами, доспехами-"чешуей" и шелковыми крыльями за
спиной. А ночью здесь наверняка несут службу "кроты" в черных балахонах...
Впрочем, до ночи еще дожить надо.
Ну-с, так куда нам, господин К'Дунель?
А вот сюда, показал на очередные ворота капитан. На их створках, само
собой, красовался герб: оскалившийся серебряный волк на золотом фоне. Над
гербом, как и положено, был изображен шлем с решетчатым забралом, двумя
кожистыми крыльями по бокам и нашлемником в виде гнусной хари демона - из
тех, что только после хорошей порции порошка из кровяных цветочков и
увидишь. Харя, похоже, должна была олицетворять (или охаряктеризовывать?)
некий сборный образ злобных и коварных врагов, с которыми неустанно боролись
носители славного герба. Кстати, судя по черной ленте, пересекавшей верхний
левый угол щита, одним представителем древней фамилии стало меньше. Если,
конечно, Гвоздь ничего не путает, а он, признаться, ой не специалист в
геральдике!
...Не было ничего: не появились на стене дозорные, не выглянул из окна
караулки стражник, из-за ворот вообще не доносилось ни звука, да и
гвардейцы, что безымянный, что господин К'Дунель, не спешивались, не
кричали, мол, принимайте дорогих гостей, - ни-че-го! - однако же правая
створка, разламывая герб пополам, беззвучно открылась и стражники, одетые в
роскошные камзолы, с блестящими алебардами, ретиво взбзынькнули шпорами:
милости просим-с!
Очень, знаете, не понравился Гвоздю подобный прием. Он в последний раз
окинул взглядом улицу, где лениво и в то же время бдительно прохаживались
"драконы", вздохнул и въехал-таки за ворота. Обернулся - и нате вам, створки
уже успели неслышно захлопнуться!
- Спешивайтесь, - сказал ему К'Дунель. - Приехали, господин Гвоздь.
* * *
Когда на горизонте показался Йнууг, Иссканр не поверил своим глазам.
Во-первых, слишком уж легко все получилось: ведь если не считать кальмаров и
скверной погоды, доплыли без приключений. Ну а во-вторых... во-вторых...
- Я же говорил, что на остров тебя не пустят, - ухмыльнулся Фэгрик. -
Впрочем, как и меня, Оварда или Кэлиша. Или ты думал, придется в лодке все
это время ждать?
Ни о чем подобном Иссканр не думал, он вообще, если честно, не обратил
внимания на те слова старосты. И только теперь, глядя на массивный корпус
древнего парусника-дома, понял, что Фэгрик имел в виду.
- Впечатляет, верно? - подмигнул тот. - Уж не знаю, как он сохранился.
Это ведь легендарный "Кинатит" из армады самого Бердальфа. Считай, полтыщи
лет прошло, как его швырнуло на прибрежные скалы, - а вот, до сих пор стоит
целехонек. Умели строить предки, а?
- Мой брат каждый раз восхищается "Кинатитом", - объяснил Иссканру
Овард. - И старается не замечать гнилых досок, многажды подновленных
переборок и других признаков того, что время сильнее любого дерева. Даже
лучших пород алмазного дуба, выросших на Востоке.
- Ладно, хватит болтать, - проворчал Фэгрик. - Давайте причаливать. Чем
раньше закончим здесь свои дела, тем раньше сможем вернуться на землю.
- Куда причаливать?
- К кораблю, сухопутный, к кораблю. Больше-то некуда, весь остров,
кроме дальней восточной бухты, с такими высокими и отвесными каменными
берегами, что не подберешься. А в бухте нам высадиться не позволят, мы же не
монахи.
- Но... - Иссканр не успел спросить, как они собираются _причаливать к
кораблю_, лодка проплыла чуть дальше, и он увидел громадную пробоину в боку
парусника-дома. Причем пробоину, явно сделанную людьми уже после того, как
корабль сел на мель.
- Здесь всё сразу: и причал, и гостиница, и двор для приемов, - сказал
Овард. - Есть даже храмовенка - я уже не говорю про госпиталь или там кухню.
Хотя, конечно, часть отсеков затоплена водой, а другие попросту заброшены.
На Йнууге никогда не бывает много гостей с материка, монахи же не любят жить
на "Кинатите". Я с ними согласен - гадкое местечко.
_"Тойра Мудрый - одна из самых загадочных личностей нашего времени. Я
мало что могу о нем сказать, ибо видел его лишь однажды, на рынке в
Таллигоне, где он читал свои проповеди-притчи. Слышал же о нем, как,
наверное, и всякий, много и разное, однако не сомневаюсь, что большая часть
историй - выдумка. А прочие, хоть и основаны на действительно случившемся,
здорово приукрашены.
Когда-то давно Тойра был монахом обители Цветочного Нектара (об-ль
находится на юго-зап. берегу о. Ллусим, посвящена Мотыльку Яркокрылому -
больше см. в моих заметках для путевника). Однако еще в отроческие годы он
прозверел, долгое время находился в бессознательном состоянии, потом пришел
в себя. После чего покинул монастырь и подался в странствующие проповедники.
Как и прочие пилигримы, которые не принадлежат к каким-либо монастырям, не
являются монахами и действия коих Сатьякалова церковь не одобряет, однако
зачастую закрывает на них глаза, - как и подобные ему, Тойра вел жизнь
вечного странника, нигде подолгу не останавливался, и жил на то, что
подавали слушатели проповедей. Проповеди Тойры были необычными: сперва он
рассказывал некую историю, но после не торопился ее объяснить, как это
делают иные странствующие проповедники. "Если на ваш вопрос ответил кто-то
другой, вы остались без ответа", - любил он говорить.
Впрочем, я не совсем правильно поступаю, когда пишу о Тойре в прошедшем
времени. Ведь он жив, насколько мне известно, и по сей день.
И я не теряю надежды когда-нибудь повстречаться с ним еще раз, чтобы
спросить о судьбе младенчика из Тайдонского округа"_.
...Подплывя поближе к пролому - собственно, вплыв на лодке внутрь - они
словно оказались в чреве исполинской рыбы. Выломанными ребрами топорщились
переборки нижних, подпалубных ярусов, которые пришлось частично разобрать.
Некоторые из них залатали новыми дверьми, другие же так и чернели
коридорами, ведущими невесть куда. Света здесь было крайне мало, фонари
висели лишь там, где устроен был причал для лодок, да еще в нескольких
местах, видимо, время от времени все же использовавшихся, хоть и не по
назначению.
- Только такой безумец, как ты, Фэгрик, мог явиться сюда в такую
погоду! - по настилу одного из нижних ярусов к прибывшим спешил высокий
седоусый мужчина в обычном одеянии рыбака. За ним следовали двое в балахонах
монастырских служек, они несли фонари на недлинных деревянных шестах.
- А ты, как и прежде, по самую макушку переполнен гостеприимством,
Миннебар, - парировал Фэгрик. - Или думаешь, я притащился сюда, чтобы
полюбоваться на твою морщинистую физиономию?
- У тебя не такой изысканный вкус, как у моей супруги, поэтому, уверен,
ты рисковал лодкой брата не из-за моей физиономии. - Седоусый кивнул
служкам, чтобы те пришвартовали лодку, и подал руку Иссканру, помогая
выбраться на относительно устойчивую поверхность: - Миннебар, распорядитель
здешней гостиницы, если "Кинатит" так можно называть. Не спрашиваю, для чего
вы сюда приплыли, - ясно, что по делу, иначе Фэгрик просто не взял бы вас.
Верно, Тюлень?
- Верно, - фыркнул рыжебородый.
- Ну вот. Поэтому спрашиваю только одно: надолго к нам?
- Выгляни наружу, - ответил ему Овард. - Если и дальше будет твориться
такое безобразие, мы тут вообще навсегда застрянем. - Он досадливо махнул
рукой: - Ладно, извини. Вот, спроси у господина Иссканра, у нас-то дело
короткое, а он, кажется, собрался с самим Баллушем говорить.
Миннебар посмотрел на Иссканра с интересом:
- Да? Ну, тогда вам здесь точно придется подзадержаться. Баллуш с утра
не в духе. - Он оглянулся на служек и добавил шепотом: - По слухам, старику
что-то очень гадкое приснилось, чуть ли не плавающая кверху брюхом акула. Он
сейчас молится, велел тревожить только в самом крайнем случае.
- Ну так у нас именно такой случай, - прервал седоусого Фэгрик. - Или
кто-нибудь из ваших дозорных уже заметил дротиковых кальмаров, которые со
всех щупалец дают стрекача на юг? Возможно, кальмарам приснился тот же самый
гадкий сон, что и господину настоятелю. Но скорей всего, старина, они
увидели этот кошмар наяву.
_"Из Тайдонского округа я должен был вернуться на Йнууг, но неожиданные
события вмешались в мои планы. Точнее, сразу несколько событий, на первый
взгляд, между собою никак не связанных.
Первое: я во что бы то ни стало хотел отыскать Тойру Мудрого, но не
знал, в какой части Ллаургина он сейчас пребывает. Искать же наугад я не
мог - на то у меня не было ни времени, ни средств. Оставалось обратиться в
какую-либо из обителей, дабы кто-то помог бы мне, подсказал, где искать
Тойру. Я еще раздумывал, куда именно, когда случай выбрал за меня.
И это было вторым событием из тех, о которых я упоминаю"_.
(Читая эту часть записок, Иссканр не мог отделаться от мысли, что брат
Гланнах писал не то, что думал, - или же часть случившегося скрывал даже от
бумаги. И с каждым новым листом это ощущение усиливалось. Словно что-то
очень пугало писавшего - потрясло до глубины души...)
Когда на Йнууге основали обитель Акулы Неустанной, монахам не пришлось
перестраивать "Кинатит", чтобы в нем жили гости с материка: парусники-дома
предназначались для перевозок на большие расстояния множества людей, и
потому здесь все было устроено с учетом этого. Правда, за столетия даже
самая прочная древесина приходит в негодность...
- Мы все тут боимся, что однажды эта дырявая бочка возьмет да и
развалится на куски, - говорил Миннебар, проводя гостей по узким, темным
коридорам корабля. - Когда-нибудь, попомните мое слово, так и случится - и я
надеюсь, что к тому времени буду далеко отсюда.
- На небесах, что ли? - фыркнул рыжебородый. - Ты же из этой "бочки"
сколько лет уже не вылазишь. Все ищешь древние клады, забытые лично
Бердальфом и специально для тебя. Представляешь, Иссканр, человек полжизни
гоняется за парусом на горизонте и никак не поймет, что этот парус - мираж!
- Мы все только тем и занимаемся, что гоняемся за призрачными
парусами, - тихо заметил Иссканр. - Но неужели за пятьсот лет корабль не
обыскали сверху донизу?
- Вот видишь! - подхватил Фэгрик. - Даже этот вьюноша, хоть и
сухопутник, понимает, что к чему.
Миннебар покачал головой.
- Когда "Кинатит" выбросило на скалы, берег был уже совсем рядом. Люди
не видели земли месяцами, к тому же "Кинатит" не тонул. Они просто оставили
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг