к невидимому небу и с громким плеском рухнул в темную воду - лишь оперение
стрелы мотнулось в пенном бугре, скрывшем дергающееся тело. Раненый еще раз
толкнулся шестом, затем упал на дно, спасаясь от стрел, и струг, наконец,
медленно скрылся в тумане.
В качинском поселке, расположенном на горе, народу прибавилось - из
тайги вышел Кистим и другие мужчины с луками. Дорезав раненых, они сняли с
них пищали и припас для огненного боя (русские сабли оставили, не нужны) и
снова приступили к сборам. Теперь надо было уходить, не мешкая, - плохо,
что струг ушел со стрельбой, но ничего, река пустая, туман густой, глядишь,
и пронесет.
Но Енисей не был пуст. Митрей, который плыл к Кистиму по распоряжению
староверческого старосты (под предлогом какой-то безделицы, на самом же
деле глянуть, что да как нынче в улусе), услыхал выстрелы. Подведя лодку
поближе, сквозь редеющий туман он смог разглядеть обстрел ертаульного
струга и сейчас же, поймав в парус слабый попутный ветер, повернул
долбленку на Красный Яр.
***
На сто пятьдесят километров выше по Енисею туман уже поднялся. На
ярком солнце заблестели железные шлемы, частые наконечники кыргызских пик и
редкие пищальные стволы. У берега стояли плоты и лодки, на берегу
выстроились плотные ряды всадников, за ними мохнатые навьюченные верблюды.
Впереди, на широкогрудом белом коне сидел хан Ишинэ. Высокая лука его седла
была украшена фигурными серебряными накладками с чеканными травяными
узорами, серебро блестело на оружии и бляхах, украшающих кольчугу.
Кам - Верховный шаман - перед воинским строем принес жертву верховному
богу - Худай-чаяну, главе девяти творцов, обитающих в Верхнем мире богов -
Чаян-чири. Девять творцов благословили кыр-гызов на славный поход здесь, в
Среднем мире людей - Кунниг-чири. Воины сбросят урусов с берегов Енисея и
отправят их в Нижний мир мрака - Айна-чири, где им самое место.
Кам разрубил черную жертвенную собаку и разбросал обе части туловища,
обрызгав землю жертвенной кровью. Когда жертвоприношение было совершено,
хан дал знак, и войско с лязгом и топотом двинулось по степи, направляясь
вниз по Енисею.
Узкие глаза воинов вглядывались в таежную даль, в береговые скалы, за
которые заворачивала туманная гладь Енисея. Сейчас, после жертвоприношения,
их плечи переполняла древняя сила, от века данная хозяевам сибирских гор и
степей. Некогда великие царства падали под копыта их коней, горели и
рушились города, сдавались неприступные твердыни. Пришло время гореть и
деревянной крепости урусов, точно гнойный прыщ вскочившей на их исконной
земле, на берегу их Большой воды.
***
С утра Андрей решил помахать топором, пособить в постройке
целовальникова "анбара". Ну и с народом потолковать заодно.
- Слышь, Ондрюха, а ты ничего, с топором-то, - сказал рядчик Степан,
до того искоса приглядывавшийся к Андрею. - Я б тя в ватагу взял.
- Я подумаю, - ответил Шинкарев. - А ты, Степа, давно на Красном Яру?
- Да уж десятый годок пошел, как на Анйсей перебрался.
- Кыргызов-то видал?
- Как не видать, видал. - Дядя Степан оттянул косой ворот рубахи,
показав бугристый розовый шрам над ключицей. - Стрела ихняя.
- На стене стоял? - Андрей кивнул на мощные стены Малого города, краем
видные из-за берегового угора.
- И на обламах стоял, да и в поле ходил, с казаками.
- Понятно.
Андрей помолчал, отесывая стропилину и обдумывая следующий вопрос.
Спросить надо было точно.
- А как думаешь, если кыргыз опять на острог набежит, откуда его
ждать?
- Откуда? Да отовсюдова, - усмехнулся рядчик, аккуратно выводя
очередную "курицу" - опору для "потоков", деревянных желобов,
предназначенных для отвода дождевой воды.
- Вершные все, долго ль имя... и отсюдова, - он махнул на склон
Афонтовой горы, - и оттудова, - показал на степную долину речки Качи, не
видимую с енисейского берега.
- А с реки?
- С Анисею-то? Да нет, такого не видал. Не любят оне лодок-то. Вот
казаки, те завсегда по воде в кыргызы ходют.
"Короче, с реки кыргызов не ждут. А тем временем раскольники кому-то
лодки готовят. С берега до острожных ворот - всего ничего. Только в Большой
город войти, но эту-то стену они легко возьмут".
- А вы где живете, на Посаде? - снова спросил Андрей.
- Посадские мы, верно.
- Тут это... такое дело. Как ехали мы сюда, у кыштымей на Калтате
ночевали. Так те говорили, что у кыргызов лодки завелись. Ежели что... ты
поглядывай за рекой. Да воеводе скажи или сам знаешь кому.
Рядчик хмыкнул только, ничего не ответив, - не разберешь, то ли
поверил, то ли нет. Но Андрею стало спокойнее. Поставив стропила, плотники
набили на обрешетку деревянную кровлю, пригрузив крышу сверху "охлупнем" -
тяжелым бревном, оканчивающимся "кокорой" - резным торцом, украшающим
фронтон амбара. Заколотив в крышу темный, грубо-кованый гвоздь, Андрей
огляделся - к вечеру день потемнел, под полосой тяжелого, сине-серого неба,
над темными вершинами заречных хребтов поднимались нагромождения круглых
облаков, словно бы изнутри освещенных глубинным, нутрянно-желтым светом. В
одном месте свет был какой-то особенно яркий, плотный - словно зрачок
диковинной птицы из путаницы мутно-сизых перьев зловеще уставился на
Андрея.
"Гроза идет".
- Дядя Ондрей! А дядя Ондрей! - послышался внизу высокий девчоночий
голос. Звала целовальникова Малашка.
- Чего тебе? - спросил Андрей.
- В избу идить, деда зовет.
Дедом она звала господина Ли Ван Вэя. Андрей лихо спрыгнул с крыши.
- Он сам тебя послал? - спросил уже на земле.
- Сам. Ишшо грит, дядю Чена привесть. Неча, грит, с девками цельный
день лясы точить, - рассудительно, как взрослая, произнесла Малаша.
- Ну, пойдем за дядей Ченом. - Андрей погладил ее по светлой головке.
Чен нашелся неподалеку, на бревнах, сваленных у реки, в окружении
четырех или пяти посадских девок. В руках у него была балалайка, из которой
он извлекал мурлыкающую китайскую мелодию. Две сочные девахи привалились к
нему с двух сторон, щелкая орехи. Рука Чена доходила до струн, ухитряясь
обойти вокруг одной из девок, непрерывно двигаясь по тугой груди, на
которой, казалось, вот-вот лопнет сарафан. Впрочем, девка и сама была не
прочь о мужика потереться.
Снает толька нось глубокайя,
Как полатили они... -
Пел Чен с утрированным китайским акцентом.
- А "Мурку" могешь? - спросил Андрей, с силой вбив топop в бревно. -
Пошли, Ши-фу зовет!
- Ну-у-у... - недовольно заныли девки, но Чен молча поднялся, оставив
балалайку, и двинулся вслед за Андреем.
- Вот слушай, - сказал он Шинкареву:
Появляются деньги - появляются девки.
Появляются девки - исчезают деньги.
Исчезают деньги - исчезают девки.
Исчезают девки - появляются деньги.
Появляются деньги - появляются девки.
Появляются девки - исчезают деньги... -
Такая философия. Называется "Малый круг двух стихий". Учись, студент!
- Не учи ученого.
К избушке они подошли уже в сумерках. Перекинувшись с Мастером парой
слов по-китайски, Чен тут же ушел куда-то, Мастер молча сидел перед
остывшим очагом, рассеянно глядя то ли в неметеный пол, то ли куда-то
вглубь себя.
- Может, чайку попьем? - предложил Андрей.
- Что? - Китаец вскинул голову, оторвавшись от своих мыслей. - Чай? Не
успеем, времени мало.
- А Чен куда пошел?
- Пошел. Скоро придет.
- Я вчера разговаривал с Рыжей, - сказал Андрей. - Знаете, что она
хочет?
- Чтобы ты взял ее с собой? - Мастер, казалось, прекрасно это знал. -
Это обычная просьба местных женщин к таким, как мы. Женщина чувствует твою
высокую значимость.
- А это возможно? Взять ее с собой. Раз я сюда попал, так и она...
- Перенос во времени возможен лишь на время. Я плохо сказал? Не
по-русски?
- Нормально. А почему?
- Командировка сюда дорого стоит.
- В каком смысле?
- Энергетически. Представь, что ты на вытянутой руке держишь железную
гантель, которая к тому же отжимает несколько мощных пружин. Вот гантель и
есть твоя личность в перенесенном состоянии. А если гантель еще и начинает
дергаться... по собственной воле.
- А рука чья?
- Какая тебе разница?
"Как сказал Марадона, забив рукой решающий мяч, - "Я почувствовал, что
это была рука Божья!""
- Но я не чувствую этого напряжения.
- Неужели? А голова у тебя не кружится? Иногда?
- Иногда. Это как-то связано?
- Рука слабеет. Срок подходит к концу. На улице послышались мягкие
шаги, дверь открылась, проскрипев, и на пороге показался Чен:
- Все нормально. Пошли, - сказал он Андрею.
- Иди, - подтверждающе кивнул Мастер.
- Куда идти?
- Иди, иди... - Господин Ли Ван Вэй уже отвернулся.
Андрею показалось неловко настаивать. Но ничего, по дороге спросит.
***
В темной покосившейся бане, стоящей на берегу Качи, на краткое время
открылась дверь. Смутная фигура выскользнула в темноту и направилась в
сторону Большого города. Там она притаилась за одним из заборов, в глухой
тени. Под светом луны на мгновение блеснул длинный кривой нож, затем все
окончательно скрылось из виду.
***
На улице стояла ночь, слабо озаренная голубоватым светом ущербной
луны, прорвавшейся сквозь поредевшие тучи. Дома и заборы казались плоскими,
отсвечивая легкой серебринкой старого дерева, пропадающей в глухих тенях,
падающих от навесов и крыш.
- Куда мы идем? - спросил Андрей.
- Говори тише.
- Так куда мы идем? - прошептал Андрей.
- На встречу.
- С кем?
- Тебе это важно? Ши-фу сказал идти - иди и не спрашивай.
Андрей остановился.
- Я никуда не пойду, - спокойно сказал он.
- Ты что?! Спятил? Пошли, я сказал!
- Сам иди.
Чен насупился. Казалось, еще чуть-чуть - и он оставит Шинкарева и
пойдет один. Нет, не решился.
- Черт с тобой! - сказал китаец. - Мы идем на встречу с продавцами
оружия.
- Для кого оружие - для кыргызов?
- С чего ты взял?
- Ну как же - ночью, тайно. Так для кыргызов?
- Нет. Не хотел я говорить, да ладно. - Чен говорил нехотя, словно по
принуждению. - Для раскольников оружие. Ты видел лодки в их поселке?
Раскольники хотят в степь уйти, им вооружиться надо. Разве тебе Рыжая
ничего не говорила? Ты же видел ее вчера.
- Она говорила, что приезжает этот белобрысый - Дмитрий, который нам
лодку продал. Так он по этому делу? - спросил Андрей.
- А ты как думал?
Голос Чена был спокоен, даже бесстрастен. Андрей напряженно думал:
могут раскольники перепродать ружья кыргызам? Тут все может быть - время
такое... Ну хорошо, а сейчас-то что делать? "Надо идти. Идти и посмотреть,
что к чему - как-никак, Наблюдатель".
- Так ты идешь? - раздраженно прошептал Чен.
- Пошли.
Свернув в проулок, Чен с Андреем подошли к стене Большого города,
поднялись наверх. Здесь Чен вытащил из-под рубахи моток веревки. Пропустив
ее через стойку лестницы, он сбросил наружу оба конца, оглянулся: нет ли
сторожей? Все было спокойно. По веревке они тихо спустились наружу. Веревку
Чен забрал с собой. "Значит, возвращаться будем не здесь", - решил
Шинкарев.
Глаза уже привыкли в темноте и разбирали подъем Караульной горы,
темной глыбой закрывшей звезды, слабый блеск воды внизу и черные углы
строений на берегу.
- Стой здесь, - прошептал Чен, - встреча внизу, у реки. Смотри, чтоб
никого не было. Если появятся казаки, завоешь по-собачьи.
Это Андрей умел, и Чен мог отличить его вой от воя других собак -
Мастер специально их учил.
- ...сам пойдешь, как позову по имени, - продолжал Чен, - а если
по-собачьи завою - скрывайся, иди в дом, жди Ши-фу. Понял?
- Что я буду делать?
- То же, что и я, - грузить, потом разгружать. Если что, поможешь
отбиться. Все, меня ждут.
Андрей встал в тень, а Чен двинулся вперед, спускаясь к покосившейся
бане, стоящей на низком качин-ском берегу. Навстречу ему выдвинулась темная
мужская фигура.
- Деньги принес? - донесся да Чена негромкий голос.
Андрей уже не слышал этого разговора.
- Принес. Товар где? - ответил Чен.
- В лотке уж, как уговорено. Курвенка свово привел?
- Во-о-он он - там стоит. Ничего не знает. Сейчас я сяду в лодку, а
его позову. Идет?
- В лотку садись, но отпустим опосля того, как ево возьмем.
- Черт с вами, берите.
Чен уселся в лодку, пихнув ногой завернутый груз, - что-то несильно
брякнуло железом.
- Не боись - все по-честному! - успокоил его Жиган.
- Андрей! Давай сюда! - негромко крикнул Чен, удобнее перехватывая
весло.
Услышав голос, Андрей медленно двинулся вперед. Улица, сузившись между
невысокими огородными изгородями, шла под уклон, ныряя в непроглядную темь,
лишь где-то вдали разреженную лунными бликами, играющими на узкой качинской
воде. Снова что-то накатило на него, сознание помутнело - и тут он ощутил
удавку, внезапно охватившую горло. Инстинктивно сделав "жабью шею", чтобы
оттянуть петлю от трахеи, он резко перехватил рукой веревку, заметил
смутное пятно лица за ней, достал его прямым ударом кулака. Это было
последнее, что ощутил Шинкарев. В следующий миг он осел наземь в глубоком
обмороке.
Матерясь разбитыми губами, нападающий поднялся, вытаскивая нож из-за
голенища, как вдруг темноту прорезала вспышка и грохот пищального выстрела.
- Всем стоять!! Пер-р-рестреляю, к такой матери!!! - загремел из
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг