Маба. Подумав немного, Вазгер решительно подошел к полкам и взял
приглянувшийся ему недавно боевой лук, тетиву и колчан со стрелами.
Наемника не волновало, что скажет Гайдерис, но старик не произнес ни слова.
Забросив за спину налучье и натянув сапоги, Вазгер постоял некоторое
время посреди комнаты, словно прощаясь с охотничьим домиком. Но в голове
наемника не было ни единой мысли - только пугающая слепящая пустота,
которую пронзал лишь один образ.
Пламенеющий Шар...
Слишком давно Вазгер не вспоминал о нем. О той миссии, что была
возложена на него Кальмириусом - Великим Змеем. Вазгер ненавидел правителя
Себорны, но не мог пойти против него, понимая, что от того, отыщется ли Дар
Богов, зависит судьба всей Империи. Судьба поднебесного мира и его Изнанки.
Судьба всех живых существ.
Гайдерис даже не встал, чтобы проводить хлопнувшего дверью наемника.
Егерь так и остался сидеть за столом, не мигая глядя в окно, за
которым шел редкий, чуть золотистый в лучах солнца снег.
***
Спустившись с крыльца, Вазгер столкнулся с выбежавшим из-за угла дома
мальчишкой. Маб немного оторопел и растерялся, увидев наемника, опоясанного
мечом и с луком за спиной.
- Ты... уходишь? - Брови мальчонки полезли вверх, а в голосе явственно
зазвучали нотки обиды. Отчего-то Маб сразу понял, что означает появление
Вазгера при оружии. Понял, но все еще не желал верить собственным глазам.
- Ухожу, - без тени улыбки ответил наемник, потрепав мальчишку по
усыпанным снежными крупинками волосам. - Прощай, - излишне торопливо сказал
Вазгер и, отвернувшись, быстро зашагал прочь со двора.
- Подожди! Пожалуйста, останься! - крикнул вслед Маб. Наемник спиной
ощущал, как хочется мальчишке сорваться с места и броситься следом за ним,
задержать хоть ненадолго. Стремясь предотвратить это, Вазгер вскинул руку,
сжатую в кулак.
- Удачи тебе! - громко выкрикнул он, но не обернулся. Наемник знал,
что Маб уже не последует за ним, что теперь их навечно разделила стена. Еще
неощутимая для мальчика, но жесткая и неодолимая для него - Вазгера. Он
знал, что никогда не вернется, ему не было пути назад.
Маб, замерев у крыльца, провожал наемника взглядом.
- Удачи тебе, - раздался его тихий голос. А может, Вазгеру это всего
лишь показалось? Он не обернулся. Он не любил оборачиваться и смотреть
назад - зачастую это бывало слишком больно.
Он не обернулся и потому не увидел, как из двери дома медленно вышла
Элиэнта и, опустившись на ступени крыльца, провожала его долгим, по-детски
несчастным взглядом.
Вазгер шел все быстрее и быстрее. Домик егеря вскоре совершенно исчез
из виду, но наемник не мог заставить себя остановиться. Где-то далеко
впереди его ждала часть Дара Богов. Часть Пламенеющего Шара, которая могла
изменить мир. И осколок этот находился в Мэсфальде, раньше - городе друзей,
а ныне - врагов.
Вазгер шел воевать. Он шел против Мэсфальда.
Глава 12
ДОРОГИ СХОДЯТСЯ
Они гнали лошадей по дороге так, словно их преследовал разъяренный
спригган, готовый во что бы то ни стало догнать свою жертву и разорвать на
куски. Снег летел из-под копыт грязным крошевом, позади оставались
сероватые рыхлые следы. Берхартер не оборачивался, словно боясь вновь
увидеть за спиной постылую деревню. Почти вровень с Охотником скакал Дэфин,
не стремясь вырваться вперед, но ясно давая понять, что не собирается
довольствоваться местом позади Берхартера. Только Энерос был все так же
спокоен и молчалив, не приближаясь к обоим ближе, чем на полтора-два
корпуса своей лошади. Он был единственным, кто не утратил хладнокровия в
сложившейся нелепой и пугающей ситуации.
А все же было отчего потерять голову. Берхартер старался не вспоминать
о превратившихся в безумие двух месяцах, но мысли сами собой возвращались к
тем проклятым дням.
- Помоги, Незабвенный, - беззвучно прошептал Энерос. Расстилавшаяся
впереди деревня пугала его, хотя, казалось, ничто не могло вызвать страх у
Райгаровой твари. Происшедшее было совершенно необъяснимо. Как могла
оставшаяся далеко позади деревенька вдруг оказаться перед Охотниками,
ушедшими из нее много часов назад? Берхартер молча спускался с холма,
отпустив поводья, и Энеросу ничего не оставалось, как последовать за ним.
Честно говоря, он бы с куда большим удовольствием развернулся и отправился
в обратную сторону, но что будет с Пламенеющим Шаром, что скажет на это
Незабвенный? Охотники не имели права возвращаться - камень звал их... Или
это был голос самого Райгара?
Так или иначе, но выбора не осталось. Берхартер и Дэфин уже одолели
половину склона холма и не собирались останавливаться, то ли поняв всю
бесполезность этого, то ли решив разобраться, что происходит. Энерос,
громко выругавшись, отчего его лошадь вздрогнула и всхрапнула, вонзил ей
каблуки в бока и поспешил догнать ушедших к деревеньке Черных Охотников.
Ехавший впереди Берхартер понял, что это селение не просто очень
похоже не предыдущее - оно было тем же самым. Именно тем же самым, как ни
невероятно это звучало. Охотники будто вернулись на сутки назад, с той лишь
разницей, что в прошлый раз у них не было лошадей - они пришли в деревню
пешком.
Навстречу посланцам Райгара выбежали крестьяне. Увидев их лица,
Девятый Охотник едва не застонал: это было похоже на кошмарный сон, но
перед ними стояли те же люди. Берхартер разглядел в небольшой толпе
человека, у которого Охотники останавливались на ночь, а рядом с ним людей,
напавших на Райгаровых тварей в конюшне. Только никто из крестьян,
казалось, не узнавал явившихся в селение чужестранцев.
- День добрый, ваша милость.
Взгляд Берхартера метнулся на голос и впился в невысокого пухлого
мужчину с короткими желтовато-белыми волосами. Деревенский староста несмело
вышел чуть вперед и поднял глаза на Черных Охотников, пытаясь придать
своему взгляду необходимую при разговоре с чужаками твердость. Но Берхартер
не обратил на слова крестьянина ни малейшего внимания. Райгар наградил свое
создание силой и бесстрашием, способностью с презрением смотреть в лицо
любой опасности, однако волосы Девятого Охотника готовы были зашевелиться
от ужаса. Все повторялось, все - почти до самой последней мелочи. Твари
Незабвенного вновь оказались в оставленной ими деревне.
- Этого не может быть, - сказал Дэфин, наклонившись к самому уху
Берхартера.
- Хотел бы я знать, почему Хозяин оставил нас одних, без своей
помощи, - тихо вымолвил подъехавший с другого бока Энерос.
- Он не оставил нас, - рявкнул Дэфин, нимало не заботясь о крестьянах,
которые при звуке его голоса вздрогнули и чуть попятились. - Незабвенный
проверяет нашу стойкость.
- Заткнитесь. Оба! - негромко, но резко осадил Охотника Берхартер и
нахмурился. - Мне казалось, что мы договорились не упоминать имени Хозяина.
Если он не вмешивается, если даже не видит нас, то у него есть на это
право. Он - бог! И он наш творец - не нам осуждать его.
- Но что нам делать? - вновь заговорил Энерос. - Все это произошло не
случайно. Я уверен, что и нападение на нас прошлой ночью, и возвращение в
деревню - взаимосвязаны. Причем подстроил все это кто-то очень
могущественный, тот, кто действительно не боится вступить в противоборство
с Незабвенным.
- Это может быть только бог, - резко вымолвил Дэфин, давая понять, что
не потерпит возражений, если таковые появятся. - Кто-то из богов решил
пойти против нашего Хозяина, иного объяснения нет. Если поведение жителей
деревни еще можно списать на действия этого паскудного мага...
- Он не был магом, - прервал Дэфина Берхартер, нo тот замотал головой,
имея в виду, что сейчас это не имеет значения, и продолжил:
- Однако никакой маг, даже самый могущественный, равного которому нет
в Империи, не смог бы вернуть нас сюда и сделать все так, как есть. Если и
можно заморочить голову простым людям или даже вечным, то сила, данная нам
создателем, помогла бы нам заметить затеянную этим мерзавцем игру. Сыграть
с нами подобную шутку мог только бог.
- Или дракон, - возразил Энерос. - У любого Великого Змея так же
достанет сил на то, чтобы противостоять нам.
- Нет, - качнул головой Дэфин. - Ни один дракон не поступил бы так,
это не в их правилах. Змеи трясутся над своей Истинной Властью, но, когда
доходит до дела, предпочитают решать все проблемы через посредников.
Берхартер бросил косой взгляд на Охотников, признавая правоту обоих.
Но он и сам считал, что в случившемся чувствуется работа одного из
богов. Вот только кто это мог быть? Кому понадобилось чинить препятствия
посланцам Незабвенного? Везэльд? Имиронг или Орнелла? То, что там, в
деревне, был мужчина - ничего не означает: бог может принять любое обличье.
Крестьяне все еще продолжали глазеть на незнакомцев, не зная, что
предпринять. Охотники совсем не походили на людей, которых можно
проигнорировать, но то, что они не обращали никакого внимания на жителей
деревни, выбивало из колеи и обескураживало. Однако никто не отваживался
прервать разговор Охотников, словно чувствуя, что это чревато весьма
неприятными последствиями.
- Что нам делать? - нервно поинтересовался Энерос, бросив недовольный
взгляд на ставших перешептываться крестьян.
Берхартер нахмурился:
- Если мы останемся на ночь, то, вполне возможно, снова повторится
нападение, и тогда уже неизвестно, сможем ли мы уйти, как в первый раз.
Хотя не думаю, что нас стремились убить. Если это был и вправду бог, то ему
не составило бы труда уничтожить нас всех одним пальцем. Скорее всего нас
хотели задержать...
- Камень! - щелкнул пальцами Дэфин и выругался. - Нас хотят задержать
до тех пор, пока та часть камня, за которой мы посланы, не окажется в чужих
руках.
- Я не утверждал этого, - возразил Берхартер. - Но не исключаю и такой
возможности. Видимо, кое-кто из богов не желает, чтобы Незабвенный обрел
Пламенеющий Шар. Но вызов Райгару - это немыслимо!
Берхартера передернуло. Так не должно было случиться. Он считал, что
Райгар должен хранить своих тварей.
Берхартер отчего-то стал мерзнуть. Кроме того, вновь появилась боль в
раненной маленьким рудокопом ноге. Непроизвольно он наклонился в седле и,
дотянувшись до бедра, принялся массировать ногу вокруг шрама.
- Что с тобой? - беспокойно произнес Энерос, крепко взяв Берхартера за
плечо и пытаясь заглянуть тому в глаза. После случившегося ночью в доме
крестьянина он стал несколько настороженно относиться к Девятому Охотнику.
Это не означало, что Энерос перестал доверять Берхартеру, но в то же время
он стал смотреть на своего сотоварища другими глазами.
- Ничего, - сквозь зубы пробормотал Берхартер, едва почувствовав, что
боль ослабевает, а неведомый холод перестает терзать тело. - Ничего, что
могло бы нам помешать.
- Вы как знаете, а я не собираюсь оставаться в этой паршивой
деревне, - вдруг выкрикнул Дэфин, излучая вокруг себя злость. - Я не желаю
еще раз встретиться с этой мразью!
Берхартер не успел понять, что произошло, когда Охотник резко развел
руки широко в стороны, словно желая вырвать их из сочленений, и заорал. Не
вслух - мысленно. Но крик этот оглушил и Энероса, и Берхартера, ударив по
нервам и заставив сердце на миг замереть. Крестьяне - все до одного -
оказались сбиты с ног. Все, кто стоял впереди, не смогли даже вскрикнуть и
понять, что происходит. Из их носов хлынула кровь. Языки, распухнув,
заткнули глотки, а разорвавшиеся легкие пронзили все тело невероятной
болью, к счастью весьма короткой. В следующий миг передние крестьяне были
мертвы. Стоящие позади корчились в судорогах. Основной удар приняли на себя
лишь несколько человек, но досталось от гнева и безумия Дэфина всем. А
Охотник продолжал бесноваться, стремясь смять, разбить и уничтожить все, до
чего мог дотянуться. Дома на околице вспыхнули - все разом. Волна жара
прошла по округе, заставляя трещать волосы и высыхать влагу в глазах.
Кое-кто из крестьян оказался чуть более устойчив к влиянию Дэфина, нежели
остальные, но Охотник даже не взглянул на пытающихся скрыться жителей
деревни. Хватило лишь выброшенной в их сторону руки с раскрытой ладонью и
растопыренными пальцами: сорвавшаяся с нее невидимая тугая волна догнала
убегающих и хлестко ударила в спины, дробя кости и разрывая внутренности.
- Прекрати!!! - Энерос пришел в себя первым, хотя даже для него -
Черного Охотника - удар Дэфина оказался силен: тот оглушил его и на
какое-то время заставил потерять ориентацию. Энерос скатился с лошади,
которая отчаянно брыкалась и, едва почувствовав свободу, галопом умчалась
прочь. Оказавшись на земле. Охотник быстро вскочил и, ухватив Дэфина за
ногу, дернул вниз.
- Пусти! - взревел Дэфин, словно пушинку сбрасывая с себя Энероса. За
этим последовала новая волна опаляющего жара - еще несколько домов
вспыхнули, словно свечки, а те, что уже полыхали, с грохотом рухнули,
разбрасывая тучи малиновых искр и пепла. Густой дым взвился в небо, укрыв и
без того едва проглядывающее сквозь облака солнце. Горела уже добрая
половина деревеньки.
Впавшие в панику жители не знали, куда податься, и падали, едва Дэфин
получал возможность дотянуться до них своими мыслями.
Наконец оправился от шока и Берхартер, но на это ему потребовалось
больше времени, нежели Энеросу. Частица души Лумиана, сохранившаяся в душе
Берхартера, попав под удар Охотника, скорчилась от боли, и это не замедлило
отразиться на самом Берхартере - будто по его собственным нервам полоснули
огненным клинком. Девятый Охотник вынужден был сделать единственное, что
ему оставалось в этой ситуации, - он решился открыть себя для сущности
монаха и взять ее под свою защиту. Содеянное Девятым Охотником было
равносильно безумию, поскольку вело к раздвоению личности. Но сейчас не
было времени обдумывать происшедшее:
Дэфин уже не повиновался себе и в любой миг мог перенести свою ярость
даже на двух других Райгаровых тварей. Встав на колени - сбросившая
Охотника лошадь уже успела скрыться из виду, - Берхартер обхватил голову
руками и крепко зажмурился. Он почти сразу увидел хлещущие из Дэфина,
словно из рассохшейся бочки, волны ярости.
"Умри", - выплюнул Берхартер, плохо понимая, что, собственно, делает.
Он знал одно - ему нужно было остановить Дэфина, и этот способ казался
единственно подходящим. В свой выпад Девятый Черный Охотник вложил все
силы, которые смог собрать, но произошло то, чего не мог предположить,
возможно, и сам Райгар. Большую часть удара Дэфин отбил играючи - похоже,
даже не заметив этого, - однако кое-что все же прошло сквозь его защиту.
Охотник пошатнулся и рухнул на дорогу, оглушенный и ослепший от боли. То,
чем ударил его Берхартер, даже при малой силе способно было убить и самого
стойкого. И все же Дэфин выдержал, только подняться уже не смог. На помощь
Девятому Охотнику пришел Энерос. Собрав волю в кулак, он навалился на
Дэфина, прижимая его к земле и стараясь выбить из его головы вскипевшую
злобу. Это оказалось не так уж просто, но после того, как к борьбе вновь
подключился Берхартер, Им вдвоем удалось-таки заставить Дэфина прекратить
сопротивление. Только убедившись, что Охотник не вздумает снова обрушить
свой гнев на окружающих, Райгаровы твари отпустили его.
Тяжело дыша, Дэфин поднялся. Лицо его было совершенно белым, отдающим
синевой, - без единой кровинки. Его бил озноб. Сам того не желая, Берхартер
вложил в обрушенный на Дэфина удар то, что терзало его самого.
Холод. Безграничный, беспредельный холод, который он ненавидел. Холод,
который ненавидел Лумиан.
Берхартер огляделся, не выпуская, однако, Дэфина из виду. Пламя уже
успело распространиться почти на всю деревню, продолжая жадно пожирать
дома, сараи, амбары и заборы. От огня спасения не было нигде. Оставшиеся в
живых крестьяне разбегались, стремясь оказаться подальше от всего этого
ужаса.
Сомнения не оставалось: через какое-то время деревня выгорит дотла, ее
не спасет уже ничто. Охотники могли бы сбить пламя, но в этом не было
смысла.
- Зачем ты это сделал? - спросил Берхартер, особо не надеясь, что
Дэфин снизойдет до ответа, но тот, как ни странно, заговорил:
- Я уничтожу всю эту заразу, я выжгу ее огнем! Это из-за них...
- Люди ни в чем не виноваты, - оборвал Дэфина Энерос. - Ты сам
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг