старика, но покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Егерь
опустился на стоящий подле стул и хмуро посмотрел на Вазгера. Некоторое
время стояла тишина, а затем старик вздохнул и произнес:
- Ты не должен был видеть ее. Хотя бы пока.
- Она вечная, - больше утверждая, нежели спрашивая, произнес наемник.
Егерь кивнул:
- Да, ты прав. Я надеюсь, ты ничего не имеешь против? Мне бы очень не
хотелось, чтобы ты хоть чем-нибудь обидел ее, пусть даже и ненароком.
- Откуда она здесь? - продолжал допытываться Вазгер.
- Это долгая история, - помявшись немного, ответил егерь. - Будет
лучше, если я расскажу ее тебе как-нибудь в другой раз.
Слова егеря заставили Вазгера задуматься. Вечная с доверием относится
к старику, который приютил ее под своей крышей - весьма странно, если
учесть что вечные нынче с большой опаской относятся к людям. Неприятное
воспоминание о ланнан ши начало меркнуть, но настороженность не спешила
покинуть Вазгера.
Голова кружилась, но наемник постарался взять себя в руки, решив до
конца выяснить все интересующие его подробности.
- Объясни мне, старик, что происходит? Кто ты такой и как я сюда
попал?
- Старик? - хмыкнул егерь, повеселев. Он, очевидно, был рад, что
разговор пошел не об Элиэнте. - Ты бы, мил человек, на себя взглянул для
начала... Ну да ладно. Зовут меня Гайдерисом. Служил когда-то у короля
Дагмара главным егерем и заодно был смотрителем этого домика. Король
частенько здесь объявлялся - уж до зверя-то он страсть как охоч был. А
потом пореже заезжать стал. То ли места разонравились, то ли еще почему,
только приказал он еще пару домиков построить...
- На другой стороне болот, - закончил Вазгер за старика. - У протоки.
- Верно, - удивился егерь. - Да ты и вправду здешний, раз ведаешь о
таком. Ошибся внучек-то, ошибся, спутал, видать, тебя с кем-то.
- Внук? - спросил Вазгер.
- Да, - словно спохватившись, добавил егерь. - Я же с внуком живу. С
внуком да еще... Ну, ты понимаешь, с Элией. Так вот, Маб как тебя увидел,
так и твердит: это, мол, он меня от рогача спас, точно он. Да только что
мальцу со страху-то не померещится. Натерпелся, вот и видит теперь в каждом
встречном спасителя.
- Рогач? - пробормотал Вазгер. Какое-то смутное воспоминание
промелькнуло у него в голове. Громадная птица с хищно раскрытым клювом,
несущая в когтях мальчишку... Горячая кровь на лице и руках, ставший
неимоверно скользким боевой нож, стиснутый в кулаке... Вазгер крепко
зажмурился - так все это было реально и в то же время призрачно.
- Рогач, - вновь тихо произнес Вазгер. - Рогач... Он утащил мальчишку.
Егерь нахмурился и настороженно взглянул наемнику прямо в глаза.
Похоже, с возрастом слух старика не притупился и он расслышал каждое
слово, сказанное Вазгером.
- Так это и вправду был ты? Казалось, наемник не расслышал вопроса, но
тем не менее минуту спустя неуверенно произнес:
- Наверное. Не знаю... Не могу вспомнить. - От того, какую шутку
сыграла с ним память, Вазгеру было гораздо горше, чем от осознания своей
телесной слабости. Если телу еще можно было вернуть прежнюю силу и
подвижность, в чем наемник не сомневался, то с памятью шутить не годилось.
- Ничего-ничего, - поспешил успокоить Вазгера егерь. - Еще припомнишь,
нет в этом ничего страшного. Лучше скажи, за что тебя казнить-то удумали?
Ты на разбойника-то вроде и не похож... Хотя тебя и собирались повесить.
- Откуда ты знаешь, что меня хотели повесить? - чуть прищурился
наемник, бросив косой взгляд на Гайдериса.
- А то не видно было, - усмехнулся старик, но не слишком весело,
проведя при этом рукой по шее наемника. - Сейчас-то следов не осталось
почти, а когда Маб тебя нашел, тебе такой рубец горло расчиркал - жутко
вспомнить.
Веревка-то сама порвалась?
Вазгер закрыл глаза, с болью в душе вспоминая свой последний день,
проведенный в стенах Мэсфальда, всю боль и унижение, которому подвергся
тогда.
Но даже сейчас все это казалось наемнику донельзя нелепым, будто
происшедшим не с ним.
- Сама, - ответил наконец Вазгер. - Почему ты спас меня, старик?
Почему не оставил умирать там, где нашел?
- Да за кого ты меня принимаешь?! - моментально вспыхнул Гайдерис,
едва не вскочив на ноги. - Неужели ты думаешь, что я оставлю человека
зверям? Я живу здесь давно, и ты не первый, кого мне приходится спасать,
вырывая чуть ли не из лап самого Райгара. И еще никто и никогда не укорял
меня за это, ты - единственный.
Слова егеря смутили Вазгера. Ему до сих пор не верилось, что он
остался жив после всего, что произошло. Это казалось самой большой
нелепостью.
Все указывало на то, что изгнание должно было закончиться смертью. И
Вазгер уже тогда успел свыкнуться с этой мыслью. Боялся, но все-таки ждал
благословенного избавления от тягот.
Потом наемник вновь вспомнил о столь неожиданной встрече с Зарианом, и
душу в очередной раз ожег огонь ненависти. Подробности встречи стерлись так
же, как и все остальное, но это было единственное, что наемник помнил лучше
всего.
Складывалось впечатление, будто в каземате произошло нечто, что
разбило память Вазгера, превратив ее в огромную бессмысленную мозаику.
- Будь проклят Зариан! - прошептал наемник, закрывая глаза.
***
Встать с постели Вазгер попытался только через день после того, как
понял, что окончательно пришел в себя. Он знал, что не стоит слишком
залеживаться, но в то же время не следует и спешить. Вазгер и так потерял
слишком много времени, пролеживая бока в егерском домике. Элиэнту Вазгер
видел еще дважды, хотя в доме она проводила почти все время: вечная
слушалась старика беспрекословно и не подходила к наемнику, однако тому
казалось, что ночью он слышал дыхание у двери отведенной ему комнаты.
Вазгер старался не обращать на это внимания: мало ли что могло почудиться в
нестойкой ночной тиши.
А вот чаще других наемник видел Маба - старикова внука. Впервые увидев
его, наемник напрягся, пытаясь припомнить его. Какое-то смутное
воспоминание шевельнулось глубоко в мозгу, - возможно, Вазгер на самом деле
спас мальчишку из когтей Острокрыла. Мабу было лет десять, не больше, но по
тому, как он думал и рассуждал, ему можно было дать и пятнадцать.
Перво-наперво Маб рассказал Вазгеру о происшедшем в деревне, едва
только наемник заикнулся об этом. С каждым новым словом наемнику казалось,
что он вспоминает что-то отлично ему известное. Рассказ старикова внука
пробудил лишь небольшую часть воспоминаний, большего мальчишка просто не
знал, но Вазгера радовало и это: выходит, не все потеряно и забытое еще
можно вспомнить.
Натянув старую старикову рубаху, наемник вышел на крыльцо и глубоко
вздохнул, втягивая в легкие морозный воздух. Егерь до сих пор не вернулся
из леса, хотя ушел проверять капканы еще до света. Маб отправился вместе с
Гайдерисом, а Элиэнта исчезла пару часов назад - Вазгер и не заметил, куда
она подева-лась. С каждым днем эта девушка интересовала его все больше и
больше, наемник даже проникся к ней некоторой симпатией. И все же знание
того, что Элия вечная, продолжало смущать его. Вазгер настороженно
относился ко всем рожденным на Изнанке, но Элиэнта вызывала у него
противоречивые чувства. Егерь старался устроить так, чтобы девушка не
приближалась к наемнику, и старику это вполне удавалось, однако у Вазгера
сложилось впечатление, что Элия немного не в себе.
Она казалась - да и была - слишком уж беспечной и веселой.
Сейчас же Вазгер старался выкинуть все из головы и заняться собой. Он
и так потерял слишком много времени. По словам егеря выходило, что с того
момента, как он с внуком нашел наемника, распятого и наполовину утонувшего
в ручье, прошло уже целых два месяца. Это был долгий срок, учитывая то, что
происходило на землях Мэсфальда. Вазгер еще не пытался расспросить
Гайдериса о том, какова ситуация, сложившаяся в результате войны. Егерь
также ничего не говорил, но по обрывкам фраз, которые иногда доносились до
Вазгера, можно было понять, что ничего хуже для Мэсфальда быть уже не
может. Наемник твердо решил выведать у старика все, что тому известно о
войне, как только Гайдерис вернется домой.
Нагнувшись, Вазгер зачерпнул пригоршню снега и медленно растер по
лицу. Пальцы прошлись ото лба до подбородка, не упустив ни малейшей детали
столь знакомого, но одновременно ставшего чужим лица. Наемник до сих пор ни
разу не взглянул на свое отражение, старательно обходя единственное тусклое
зеркало в доме егеря. Вазгер не хотел видеть, во что превратила его судьба.
Не хотел видеть, но постоянно чувствовал, стоило ему лишь случайно или
намеренно коснуться лица.
Наемник скрипнул зубами и, решительно стиснув в ладонях эфес
воображаемого меча, сделал резкий замах и удар. Без настоящего оружия
проделывать подобное было и просто, и невероятно сложно одновременно.
Отвыкшие от подобных упражнений мышцы запротестовали, но наемник с
легкостью подавил в себе желание плюнуть на все и продолжил выполнение
заученных однажды и на всю жизнь движений. Вазгер разминался до тех пор,
пока спина не стала мокрой от пота и рубашка не прилипла к телу. Смахнув
небрежным движением указательного пальца капельки пота с бровей, наемник на
некоторое время замер, взглядом шаря по сторонам. Для следующей части
упражнений требовался меч или же что-то, что могло заменить его. Ничего
похожего на глаза Вазгеру не попалось, зато он заприметил сарайчик,
пристроенный к домику. Замка на дверях не было, а потому Вазгер не
задумываясь вошел. Единственное окошко, узкое и длинное, находилось под
самым потолком, и света, проникающего через него, было едва ли достаточно,
чтобы разогнать мрак. Пол был присыпан тонким слоем сена, тихо хрустящего
под ногами. В дальнем углу аккуратно сложен инструмент: Вазгер с трудом
разглядел несколько топоров, лопату и косу.
У соседней стены было свалено несколько мешков и какой-то хлам,
покрытый рогожей. Вазгер поморщился и потянулся за топором, висящим на
стене.
Стиснув в широкой ладони топорище, наемник вернулся и, вытащив из-под
рогожи длинную жердь, принялся отрубать нужный кусок.
Слабо скрипнувшая петлями дверь заставила Вазгера вскинуть голову и
замереть с занесенным для очередного удара топором. В проходе обозначился
чей-то силуэт, но из-за того, что в сарае стояла полутьма, а снаружи
светило солнце, трудно было разобрать, кто это.
- Гайдерис, ты? - бросил наемник, прищурившись. Ответа не последовало,
но короткий восторженно-смущенный смешок мгновенно расставил все на места.
Это оказался не егерь и даже не его внук, а Элия.
- Ты красивый, - медленно, нараспев произнесла Элия, подняв тонкую
руку и проведя ладонью по груди наемника, едва ее касаясь. В ее голосе и
тоне, каким были сказаны эти слова, звучала детская непосредственность. Так
маленькая дочь обычно говорит отцу, до поры считая того самым лучшим
мужчиной во всем мире.
- Красивый, - горестно пробормотал Вазгер, отворачиваясь и почему-то
торопливо отходя подальше от Элиэнты.
- Да, красивый, - ответила девушка, расслышав речь наемника. - Старый,
но красивый. Дедушка тоже красивый, но лицо у него похоже на яблоко. На
сморщенное печеное яблоко. Правда, смешно?
Элия заливисто засмеялась, вновь приближаясь к Вазгеру. Тот
непроизвольно сделал еще шаг назад и уперся спиной в стену под самым окном.
Косые лучи света теперь падали прямо на лицо вечной, до самого носа
почти полностью скрытое высоким меховым воротником, оставлявшим, однако,
открытыми губы.
У Вазгера пересохло во рту. Только сейчас он заметил, что во взгляде
Элиэнты сквозит не только любовь дочери к отцу - если так можно было
определить чувства вечной к наемнику, - но и любовь женщины к мужчине.
- Красивый. Очень красивый, - прошептала Элия, нежно обхватывая
мягкими ладонями голову наемника и приподнимаясь на цыпочках, потянувшись
губами к губам Вазгера.
- Не надо! - может, чуть жестче, чем следовало, заявил наемник,
отстраняя девушку от себя.
- Почему, Вазгер? - нараспев произнесла она. - Разве я тебе не
нравлюсь? Я не красивая?
Голос Элии задрожал, на глаза навернулись слезы, но она все еще
сдерживалась и старалась не плакать. Сейчас девушка сделалась похожей на
маленького ребенка, несправедливо обиженного взрослым.
- Ты... ты очень красивая, - честно ответил Вазгер. - Именно поэтому я
прошу тебя - прекрати. Оставь! Зачем тебе нужен я? Зачем? Подумай сама -
кто я такой? Что могу дать тебе?
Окинув девушку взглядом, в котором смешались жалость, тревога и боль,
наемник рванулся к выходу и, распахнув дверь, выскочил наружу, замерев на
миг у порога и вдохнув полной грудью морозный воздух. Элия пока еще была в
сарае, но Вазгер не намеревался ждать, пока она выбежит следом. Не глядя по
сторонам, наемник быстрым шагом направился в дом, горячо надеясь на то, что
вечная не станет его преследовать.
Вазгер остановился только тогда, когда оказался рядом с висящим на
стене зеркалом в толстой, потемневшей от времени раме. Оно осталось в
охотничьем домике еще с тех времен, когда здесь бывал король Дагмар.
Зеркало это было настоящим, стеклянным, а не полированным железным, какими
пользовались те, кто не мог позволить себе дорогую вещь.
Уперевшись руками в стену и широко расставив ноги, Вазгер постоял так
некоторое время, а затем нехотя поднял взгляд, впившись глазами в свое
отражение.
Давно, ох как давно он не смотрелся в зеркало! Увиденное потрясло
наемника гораздо сильнее, чем он ожидал. Подавив рванувшийся из груди
горестный стон, Вазгер размахнулся, подстегиваемый жгучим желанием разнести
ненавистное зеркало вдребезги, да так и не ударил. Разве виновато какое-то
паршивое стекло в том, что произошло? Оно отражает лишь правду - не
приукрашивая, но и не умаляя. И оно не может стереть из реальности ни
морщин, избороздивших лицо, ни шрамов, ни криво сросшихся губ, разорванных
нитью.
- Старик, - прошептал Вазгер, медленно отступая от зеркала и, сам того
не замечая, опуская занесенную для удара руку. - Уродливый старик.
Потом что-то притянуло взгляд Вазгера к входной двери. На пороге,
замерев, стоял Гайдерис, напряженно, словно решая что-то для себя, глядя на
наемника. Из-за плеча Гайдериса выглянула Элия, и смотрела она виновато, но
и обиженно. Старик даже не взглянул на нее, хотя, бесспорно, почувствовал
присутствие девушки.
- В свою комнату, - коротко приказал он не терпящим возражений тоном.
Вазгер впервые услышал, как егерь что-то приказывает Элиэнте, до этого
он ее только просил. - Я поговорю с тобой позже.
Наверное, Гайдерис действительно очень редко говорил с Элией в таком
тоне, поскольку во взгляде девушки проступил испуг и толика недоумения,
однако послушалась она беспрекословно и, проскользнув мимо старика,
скрылась за дверью соседней комнаты. Еще минуту Гайдерис и Вазгер стояли
неподвижно, глядя друг на друга. Взгляд наемника был, как никогда, пуст -
ему было все равно, что сейчас скажет егерь. Однако тот продолжал молчать,
разве что чуть помягчел.
Гайдерис, скинув шубу и оставшись в толстой рубахе и меховой жилетке,
отодвинул стул и присел, принявшись развязывать принесенный с собой мешок.
Перед глазами зарябило от обилия мелких, только недавно наломанных
веточек, грязной и мокрой прошлогодней травы, выкопанной из-под снега,
каких-то корешков, покрытых землей. Гайдерис принялся методично перебирать
свои травки и корешки, одни откладывая в сторону, другие не глядя запихивая
обратно в мешок.
Несколько минут спустя на столе осталась лишь маленькая кучка, которая
вполне уместилась бы в двух горстях.
- Что ты делаешь? - не выдержал Вазгер. Старик ходил нынче в лес
совсем не для того, чтобы проверить ловушки, а именно за этими корешками.
- Лекарство, - коротко и уклончиво ответил Гайдерис. Вазгер недоуменно
пожал плечами. Егерь уже неделю как перестал пичкать наемника своими
настоями и отварами; неужели он решил приняться за старое?
Между тем Гайдерис, поднявшись, снял с полок несколько мисок, ступку с
пестиком и толстый свечной огарок в деревянном подсвечнике. Поняв, что
егерь расположился здесь надолго, Вазгер вздохнул и, поднявшись, направился
к выходу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг