Роман Афанасьев
ЗНАК ЧУДОВИЩА
(1-2-3 части)
Фрагмент
Сигмон Ла Тойя с детства мечтал о карьере военного. Но от умерших
родителей ему достался только титул мелкого землевладельца да старое имение.
С таким наследством в маршалы не выбьешься... Сигмон был счастлив стать хотя
бы курьером при втором пехотном полке королевской армии. Он не мог даже
вообразить, что первое же задание обернется для него смертельно опасной
чередой сражений и погонь, столкнет с колдунами, эльфами, вампирами и
воинами-монстрами, отнимет все, что у него было, и наградит взамен Знаком
чудовища...
ТЕМНАЯ МЕТКА
Из леса пахло едой: густой дух мясной похлебки витал над дорогой,
вышибал слюну и заставлял шумно втягивать носом пыльный воздух. Живот
сводило от голода, а разыгравшееся воображение рисовало картины королевского
пира.
Сигмон учуял соблазнительный запах давно, еще час назад. Тогда, сидя на
обочине, он как раз размышлял, стоит ли продолжать путь или лучше вернуться
назад, в Меран, и отыскать того сержанта, что посоветовал короткую дорогу.
На деле она обернулась пыльным проселком, совершенно пустым, тянувшимся
бесконечной лентой среди густого леса. Для советчика уже было приготовлено
много теплых слов, и Сигмон боролся с искушением немедленно развернуть коня
и галопом отправиться назад, к большому тракту. Но вернуться - значит
потерять два дня, а пакет, хоть и не срочный, ждут в гарнизоне. Пусть он
только курьер, а не специальный гонец, и от него не требуются чудеса
скорости, но рисковать не хотелось. Первое настоящее поручение нельзя
провалить. Работу надо выполнить в срок, получить хорошие рекомендации и,
наконец, поступить на действительную службу в штаб второго пехотного полка.
Сигмон ла Тойя, кадет пехотного корпуса, курьер на испытании, просто не
мог опоздать. Права не имел. Поэтому сейчас он хотел знать - верно ли он
едет и доберется ли до Пасама за четыре дня. Но как на зло дорога пустовала:
за два дня пути он не встретил ни единой живой души. Округа будто вымерла.
Сигмон стал уже сомневаться в том, поступил разумно. Наверно, следовало
придерживаться карты и ехать положенным маршрутом, а не полагаться на
советы, в надежде выиграть день или два. Сейчас вся надежда была на то, что
ему все-таки удастся встретить кого-нибудь, кто укажет верный путь. Поэтому,
почуяв запах еды, Сигмон приободрился, справедливо рассудив, что где еда там
и люди. Когда же он увидел что от дороги в лес уходит тропа - натоптанная,
широкая, такая, что телега проедет - он не задумываясь, повернул коня.
Гнедой жеребчик с белым пятном на лбу неторопливо брел меж зарослей
орешника, затаптывая следы тележных колес, едва заметных на сырой земле.
Сигмон его не торопил. Судя по запахам, до жилья было рукой подать.
Вечернее солнце катилось к закату, и бледные солнечные лучи едва
пробивалось сквозь раскидистые кроны деревьев. Курьер поднял голову,
осмотрелся, и решил: до темноты еще далеко, и он успеет выйти к людям. Это
радовало - ему до смерти надоело спать на холодной земле. Конечно, курьер
должен быть готов ко всему, но дело не срочное, и жертвовать ради него
удобствами Сигмон не собирался. Оно того не стоит. Чтобы понять это ему
вполне хватило двух ночевок на обочине дороги.
Лес раздался в стороны, открывая вырубку и первые деревенские дворы.
Сигмон с облегчением вздохнул. Все надежды оправдались, и он уже предвкушал,
как завалиться на печь и зароется головой в подушку. Он даже был готов
довольствоваться охапкой соломы, - лишь бы сверху не капал дождь и от земли
не тянуло холодом.
Под несмолкаемый гомон деревенской живности и восторженные крики
детворы, курьер поехал по широкой улице, тянувшей через всю деревню к
просторной площади. Посреди нее красовался высокий сруб колодца. Деревня
оказалась большой, и судя по всему зажиточной. Бревенчатый дом с рисунком
пивной кружки на дверях был, несомненно, кабаком, а это означало, что у
крестьян водились деньги.
Его ждали. У дверей кабака стояли трое крепких бородатых мужиков и
откровенно разглядывали гостя. Пялились во все глаза, если говорить без
обиняков. Сигмон направил коня к ним, полагая, что почетного караула с
фанфарами ожидать не стоит.
Навстречу гостю шагнул кряжистый мужик лет сорока. Был он невысок, не
так широк в плечах как остальные, но зато упитан и одет лучше земляков. Да и
вид имел солидный: подбородок чисто выбрит по городской моде, а шикарные
сивые усы завиваются кольцами едва ли не до ушей. Судя по всему, именно он и
был старшим.
-Здрав будь, господин военный, - сказал усач. - Я староста деревни,
звать Поттон. По делу к нам в Холмовицы или проездом?
-Проездом, - отозвался Сигмон и спрыгнул в бурую пыль. - Найдется где
переночевать?
-Отчего ж не найтись, - отозвался староста, щурясь на мундир гостя. - А
кто вы сами будете, куда следуете?
-Сигмон Ла Тойя, курьер второго пехотного вентского полка, следую в
Пасам с поручением, - отчеканил Сигмон, не упустив случая подчеркнуть, что
находится на службе.
Староста моргнул, и почесал нос. Мужики за его спиной зашептались, -
служивым людям было предписано оказывать всяческое содействие, - о том
помнили все.
-Мне бы переночевать и дорогу узнать, - добавил Сигмон, понимая, что
деревенские опасаются за своих коней. Гонец на службе вправе потребовать
любого, - какого захочет.
-Будь моим гостем, господин военный, - сказал Поттон, довольно
разглаживая усы. - Пройдемте в дом. Как раз Мариша на стол собирает.
Солнышко садиться - ужинать пора.
***
Угощение пришлось как нельзя кстати. Стол был накрыт богато, словно
здесь ждали гостей. Жареная курица с румяной корочкой, густой подливой, и
посыпанная от души зеленью занимала почетное место в центре стола. Впрочем,
и другой снеди хватало. Распаренная гречка, маринады, непременная капуста,
длиннющая колбаса, пироги - все это исходило таким ароматным духом домашней
еды, что оголодавший курьер едва не лишился чувств.
-Хорошо живете, - бросил он старосте.
-Не бедствуем, - согласился тот и предложил садиться за стол.
Первым делом отдали должное курочке. Потом добрались и до колбас и до
маринадов. Сигмон ел с охотой, смакуя каждый кусок, - понимал, что не скоро
еще доведется отведать такого угощения. Запивая еду крепким пивом,
отдававшим медом, он поглядывал на старосту. Тот, приметив, что гость
голоден, с разговорами не лез, и старался в еде не отставать. Его жена,
длинная и тощая как жердь женщина со светлыми волосами, едва успевала
подавать тарелки со снедью. Ей помогала дочка - симпатичная девица на
выданье, с пшеничными косами и озорными синими глазами. Ими она постреливала
в сторону Сигмона так, что тот порой давился пивом.
Один из таких взглядов перехватил староста, нахмурился, и велел
оставить их с гостем наедине. Женщины ушли из горницы, но Сигмон успел
поймать еще один взгляд синих глаз. Игривый такой взгляд, каким порой его
одаряли барышни из Вента.
-Ну, стало быть, - сказал староста, наливая себе пива из большого
глиняного кувшина. - В Пасам путь держите?
-Точно так, - откликнулся Сигмон, возвращаясь в реальный мир. - Решил
срезать дорогу, да, похоже, заплутал.
-Отчего ж, - буркнул Поттон. - Верно все. Отсюда на юг три дня конному,
потом свернуть у Сивого луга на запад, а там рукой подать до Пасама.
-Отрадно слышать, - кивнул курьер. - Этой дороги я не знаю, пришлось
положиться на совет. Но за два дня пути я не встретил ни одной живой души и
подумал, что заблудился.
-Бывает. Сейчас у нас работы много, в город редко кто ходит. Вот через
седмицу, пожалуй, народу на дороге прибавиться. Хотя тут редко кто, кроме
нас, деревенских, бродит. Там, на юге то, поживей будет. У Сивого Луга
народу больше живет, но они к нам не суются. До Мерана им далеко, до Пасама
много ближе. Нам же что так, что эдак. В самой середке мы, меж городами. Но
от того не грустим, господин военный. Живем мы тихо, никого не трогаем, и
рады когда нас не трогают.
Сигмон опустил глаза и уставился в кружку с пивом. Староста все
бормотал, рассказывая про загадочный Сивый Луг, но курьеру не было до этого
никакого дела. Все, что было нужно, он уже узнал и теперь вспоминал голубые
глаза и пшеничные косы дочки Поттона. Погружаться в обсуждение дел
деревенских он не хотел - даже из вежливости. Но, заметив, что староста
внимательно его изучает, дожидаясь ответа, курьер кивнул.
-Спасибо за угощение, - сказал он. - Давно так вкусно не ел.
-А на здоровьице, господин военный. Вы, ежели не ослышался, из Вента?
-Точно так.
-Значится, про нас вряд ли слышали. Про деревню то, про Холмовицы?
-Не слышал. - Отозвался Сигмон и насторожился. - А что?
-Да писали мы в Меран, господину Страмону, городскому главе. А ответа
нет. Жаль, что вы не из Мерана. А то может, слышали про наше письмо?
-Не слышал, - отрезал Сигмон, не желая слушать крестьянские жалобы.
Наверняка пишут, что налоги велики, да ябедничают на жадных соседей,
отхвативших какой-нибудь лужок принадлежащий, разумеется, от века
Холомовицким.
-Нет ответа и нет, - проговорил староста, словно не слыша гостя. - Все
впустую. Жаль, жаль.
Он придвинул к себе кувшин с пивом и наполнил кружку. С верхом, так что
пена плеснулась через край. Задумчиво заправил пену пальцем обратно в кружку
и задумался, изучая ноготь.
-А что случилось? - спросил курьер, чтобы поддержать затухающий
разговор и тут же пожалел об этом.
-Донимает нас, понимаешь, колдун. Живет тут недалеко, под боком,
почитай, да насылает на деревню тварей. Сначала скотину изводили, потом,
слышь, и до мужиков добрались.
-Ага, - глубокомысленно заметил курьер. Он понял, что ему придется
выслушать одну из деревенских баек, сильно разбавленную жалобами на тяжелое
житье-бытье. Впрочем, вечер только начинался, пива и закуси еще в
достатке... Почему бы нет?
-Он пришел лет пять назад, с севера. - Поттон хлебнул пива и намочил в
пене левый ус. - Маг то бишь.
-Как же маг, - переспросил Сигмон. - Колдун?
-Тогда, стало быть, маг это был. Самый настоящий, по всему видать из
коллегии магов. Из Мерана, а то даже из Вента.
-Так все же маг или колдун?
-Вы, господин военный, уразумейте. Пока он служит королю и людям - он
маг. А как пакостить начинает, то сразу колдун.
-Ага, - снова сказал Сигмон, поразившись простоте и точности
определения.
Староста попробовал пиво, замочил в пене и правый ус, крякнул, и одним
глотком вымахнул всю кружку.
-Так вот, стало быть, пришел он с севера. Ничего не просил, сказал
только - жить тут буду. Правильно так сказанул, по-соседски. И ушел за лес,
к холмам. Тут недалеко, две лиги, если по прямой. Там и осел. Дом построил.
Мы ему не помогали, он все сам. Магией, стало быть. Ну и стал поживать. Мы
его не видели и не слышали. Бабы, конечно, сначала, бегали к нему. Просили
отваров, зелий всяких. Даже погадать просили. Я забеспокоился, как бы смуты
не вышло - от приворотных зелий, порой, такая кутерьма случается... Но маг
на баб осерчал. Прогнал их в шею. кричал что не ведунья и не ведьма
деревенская. На том бабы и успокоились. Пару лет не было от него вестей. Он
к нам не лез, мы к нему. Но полгода назад - началось.
-Что началось? - переспросил Сигмон, видя, что староста крепко
задумался, разглаживая мокрые усы толстыми как сосиски пальцами.
-Неприятности, - наконец веско уронил староста и наполнил кружку пивом.
Сигмон последовал его примеру. История про мага его заинтересовала.
Похоже, что речь шла о чем-то интересном, о таком, что не стыдно будет
рассказать в казарме после отбоя.
-Неприятности, стало быть, начались полгода назад, - повторил староста,
припоминая, что именно случилось. - А началось все с коровы старой Мирены.
Задрали ее насмерть. Корову, стало быть. А потом пошло поехало. Курей
передавили, лошадь у меня задрали. Все - по ночам. Озоровать, стало быть,
нечисть начала. И главное - следов никаких. Ни на земле, ни на траве...
Собаки как сбесились. След не хотели брать, визжали, пятились, ну ровно кто
их напугал. Да только моего берхуна мало кто напугать может.
-Может, медведь? - предположил Сигмон.
-Какое там. Медведей тут нет. Да и следы от медведя - слепой заметит.
-И все же...
-Дальше, стало быть, послушайте. Когда пятую корову задрали, наши
мужики взбеленились. Особо кумовья Тимор и Панаш - их это корова была. Ну и
устроили засаду, стало быть. В лесу козу на ночь оставили, вроде
заблудилась, а сами за ней следить. Все честь по чести. Думали, что волчара
больно умный объявился. Бывает такое.
-И как, поймали?
-Нашли мы их утром. Подранные в клочья, будто зверюга тигра их драла.
Тимор к вечеру умер, а Панаша откачали. Он то про нечисть и рассказал. Вроде
как ночью напала на них тень, обличием на человека похожая. Но с когтями. И
так быстро бегала, что и не рассмотрели они ее толком. Не успели. Одно
слово - нечисть. Панаш то потом оклемался, но до сих пор ходит как
пришибленный, от каждого шороха вздрагивает. И заговариваться начал. Везде
ему приведения мерещатся. Даже на покос и то с копьем дедовским ходит.
-А что колдун то? - напомнил курьер, опасаясь, что староста собирается
поведать о нелегкой судьбе кума Панаша.
Староста хмыкнул, хлебнул пива и уцепил с блюда кругляш кровяной
колбасы. Жадно сжевал, хлебнул из своего жбана и шумно рыгнул. Потом
продолжил.
-Мы сразу смекнули, что нечисть от колдуна. Тут до него отродясь такого
не видели. И не слышали. Так вот, стало быть, собрались мы кучей и двинули к
нему в гости, разобраться, что к чему.
-И что? - заинтересовано, спросил Сигмон, предвкушая, как поведает эту
историю сержанту Трегору, охочему до деревенских баек.
-Поссорились мы. Напустился он на нас как цепной брехун. Он, вишь,
жизнь положил на борьбу с нечистью, не нам его винить. Что, стало быть,
знать ничего не знает. Ну, поругались мы маленько и разошлись.
-И все? - разочаровано спросил Сигмон, ожидавший более энергичной
развязки.
-Какое там. Нечисть за людей принялась. За последний месяц двоих
прикончила. Теперь не дерет, - кровь пьет. Утром, помню, нашел кума. Поутру,
у околицы. Лежит в траве, холодненький. И без кровиночки. Ходили мы еще раз
к колдуну, грозились, а он нас в ответ огнем пугнул. Колдун, одно слово. Вот
мы в город и отписали. Только ответа все нет, хотя почитай, две седьмицы
прошло. Я как вас, господин военный, увидел, подумал, что вы по нашему делу.
Сигмон отхлебнул пива и довольно прищурился - вежливое обращение грело
душу. Тут он - господин военный. Уважают. А в казарме он кадет - то
подзатыльник отвесят, то мыть полы заставят. Сигмон снова приложился к
кружке, радуясь, что так удачно вырвался из Вента. Похоже, большинство
историй о курьерской жизни, что рассказывали старички, оказались сущей
правдой. Хорошо, все же, быть курьером. Это не солдатская доля - пыль на
плацу глотать. И воли чуть есть и приключения стороной не обходят. А тут
еще - почет и уважение от местных.
Сигмону вспомнились голубые глаза дочки старосты, и он задумался,
пытаясь припомнить, что там Трегор рассказывал о сеновалах.
-Так, стало быть, поможете нам? - спросил староста, подливая пиво в
кружку гостя.
-Что? - Сигмон заморгал, понимая, что, замечтавшись, пропустил
последние слова старосты.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг