-Я говорю, сходите к колдуну завтра? Потолкуете с ним? Нас то он теперь
и близко к дому не подпускает.
-И о чем с ним толковать? - спросил Сигмон, отодвигая наполненную
кружку.
-Ну, спросите про нечисть-то. Слыхали, мол, как она тут лютует. Может,
испугается колдун, притихнет. Вы - человек военный, на службе. Ему, чай,
такой интерес не с руки. А наша весточка тем временем дойдет до кого надо.
-Не знаю, не знаю, - протянул Сигмон, не решаясь напрямую отказать
старосте.
Связываться с колдуном ему не хотелось. Расследовать такие случаи -
дело коллегии магов, а не военных курьеров. Тут мечом делу не поможешь, будь
ты хоть первым клинком королевства. С другой стороны, приняли его в деревне
хорошо, по всем правилам. Отказать хозяевам в просьбе - обидеть. Тем более
что она на первый взгляд пустяковая. Просто сходить к магу, поговорить с
ним. Но дело в том, что не маг то - колдун.
-Просто поговорите с ним, господин Сигмон, - не отставал староста. - Не
обидит он вас, забоится военных.
-Обидит! - выдохнул курьер и расправил плечи, показывая, что плевал он
на всех колдунов королевства. Разом.
-Я ж говорю что заботиться, - подхватил Поттон.
-Не в этом дело, любезный староста, - отозвался Сигмон, жалея, что к
двадцати годам так и не обзавелся усами, которые можно лихо подкрутить.
-Я на службе. Тороплюсь с пакетом в Пасам и задерживаться в пути мне
непозволительно.
-А вы и не задержитесь, господин военный. Тут до Пасама рукой подать.
Вы же сначала через Мибер хотели ехать? А потом к нам свернули? Все верно.
На два дня раньше доберетесь. Я вам картейку начерчу, не ошибетесь.
-Ну, не знаю. - Сигмон покачал головой, начиная жалеть, что свернул к
деревне. - Далеко ли до колдуна?
-Да туточки он, рядышком. Верхом до его дома быстро обернетесь. Туда и
обратно - к обеду управитесь.
-К обеду? - переспросил курьер, все еще не решаясь отказать.
-Как есть, к обеду. Откушаем все вместе, а потом вы спокойно
отправитесь в Пасам. И вот что, господин военный.
Староста тяжело поднялся из-за стола, опираясь на гладко выструганную
столешницу обеими руками.
-Вот что. Давайте-ка переночуйте у меня, господин военный. Вон уж и
солнышко село. А утром, на свежую голову, и поговорим о деле.
-Идет, - быстро согласился Сигмон, рассчитывая, что за ночь придумает,
как вежливо отказать старосте.
-Ночевать где будете? Могу здесь, в горнице прямо постелить, у печи.
-Я буду спать рядом с моим конем, - гордо заявил Сигмон, припоминая
рассказы Трегора. - Где он?
-А в сарае, там и моя сивка стоит. Что ж, сейчас лето, тепло. Сразу
видно настоящего военного - от боевого товарища ни на шаг.
Курьер поднялся из-за стола, стараясь сохранить гордую осанку. Слова
старосты ему понравились. Он, в общем-то, имел в виду вовсе не это, но и так
хорошо получилось.
-Куда идти? - спросил Сигмон и чуть покачнулся. Во всем теле ощущалась
приятная тяжесть, голова немного кружилась. Пиво оказалось добрым - мягким и
крепким.
-Да за дверью сразу налево, там конюшня. И вот еще что. Ежели
соберетесь на двор, господин военный, так лучше идите на огород, за овин.
Там всего сподручней.
Сигмон кивнул и направился к двери, чувствуя, что за овин ему надо
прямо сейчас.
***
Все оказалось именно так, как он себе представлял. Большой сарай,
переделанный под конюшню, тихое посапывание лошадей, колкое сухое сено... И
томительное ожидание. Сигмон ждал, надеялся, и все же, когда скрипнула дверь
сарая, не сразу поверил в то, что это происходит на самом деле.
Он заворочался, разбрасывая сухое сено и сел. Она подошла ближе.
Светлые волосы были распущены и стелились по плечам как река мягчайшего
шелка. Курьер приподнялся, чувствуя, как сердце выдало барабанную дробь, -
дочь старосты все-таки пришла. Сама. К нему. В распахнутую дверь ярко
светила луна, заливая сарай молочным светом, и силуэт девушки казался
вырезанным из черной бумаги. Прекрасный силуэт, такой близкий и желанный...
-Сигмон, - шепнула она, опускаясь на сено.
Курьер потянулся к ней, обнял, жадно прижал к себе крепкое тело, желая
слиться с ним в одно целое, чтобы не упустить ни единого мгновенья
наслаждения. Голова девушки запрокинулась, луна высветила ее профиль, сделав
его белоснежным, как у мраморного изваяния. Она прикрыла глаза и потянулась
губами к лицу курьера - робко, не надеясь на ответ. Сигмон не выдержал и
впился в ее уста, прижимая к себе податливое тело, мягкое и теплое, как
пуховая перина. Девушка вздрогнула, обхватила руками его плечи и мягко, но
настойчиво потянула на себя...
Она оказалась совсем не такой, как те городские девицы, с которыми
Сигмон весело проводил время. Ее тело было по-крестьянски крепким, плотным,
и в тоже время податливым. Она таяла в его руках, вся, без остатка,
отдаваясь ласкам гостя. Никаких затей, все просто и естественно, по-доброму
провинциально, так, как оно и должно быть. И так было.
Позже, много позже, лежа на сене, пахнущем луговыми травами, и слушая
тихое сопение лошадей, Сигмон сообразил, что не знает, как ее зовут. Ему
сделалось страшно неловко. Он пошевелился, и девушка подняла голову. Сигмон
протянул руку и вытащил длинную соломинку из распущенных пшеничных волос.
-Какой ты сильный, - прошептала она и провела ладонью по вспотевшей
груди курьера. - И храбрый.
-Тут храбрости не надо, - отозвался Сигмон и смущенно кашлянул.
-Отец сказал, что ты поедешь завтра к колдуну. Никто из наших не пошел,
все бояться. Ты храбрый.
-Я... - Сигмон замялся и снова кашлянул. - Да. Поеду.
-Сигмон, - прошептала она, обнимая его широкие плечи. - Сигмон....
Курьер навалился на нее, обнимая мягкое тело. Оно пахло травой и
молоком, и этот запах сводил его с ума. Зарывшись лицом в ее волосы, он
подумал - почему бы нет?
-Как, - прошептал он, - как тебя зовут?
-Иша. Можно просто Ишка.
-Ишка.
-Сигмон...
Их губы встретились, и курьер тут же позабыл и о колдуне и о своем
обещании. Для него не существовало ничего кроме крепкого девичьего тела,
пахнущего травой и парным молоком...
Проснулся он с первыми лучами солнца. Довольно потянувшись, курьер
поднял голову. Рядом никого не было и только разворошенное сено напоминало о
том, что ночью гостя посещала прекрасная хозяйка дома. Сигмон приподнялся,
осмотрелся и с довольным стоном повалился обратно. Чувствовал он себя
прекрасно, не смотря на то, что не выспался. Деревня, крестьяночка с
голубыми глазами, сеновал... Определенно, в жизни курьера есть свои
прелести. Сигмон потянулся, сладко зевнул. День начинался отменно.
-Эгей! - донеслось снаружи. - Господин военный!
Сигмон вскочил, подхватил штаны и запрыгал на одной ноге, пытаясь
втиснуть другую в тесную штанину. Голос принадлежал старосте, отцу Ишки и
курьеру не хотелось, чтобы его прихватили в сарае со спущенными портками. О
том, как незадачливых любовников крестьяне потчевали дрекольем, он тоже
слышал.
-Господин военный!
-Иду, - заорал Сигмон, натягивая камзол. - Иду!
Староста ждал снаружи. Гость вывалился из сарая, - растрепанный, с
соломинками в волосах, - но Поттон только ухмыльнулся. Курьер озабоченный
тем, как сохранить солидный вид, этого не заметил. Пригладив волосы, он
откашлялся. Потом поправил пояс, перевязь с кавалерийской саблей, одернул
камзол и решил, что выглядит вполне прилично.
-Как спалось? - спросил староста.
-Благодарю, отменно, - вежливо ответил Сигмон.
-Прошу к столу. Позавтракайте с нами, перед дорожкой.
-Конечно. Но не рано ли еще?
-В самый раз. Народ уже на работу потянулся. Откушайте с нами, а потом
можно и ехать к колдуну.
-К колдуну? - переспросил курьер.
-А то как же. Помните наш вчерашний разговор?
-Помню, - кивнул курьер, хотя совершенно забыл о просьбе Поттона.
Ехать не хотелось. Настроение сразу испортилось и Сигмону отчаянно
захотелось вскочить на Урагана и дать деру. Ведь он не обещал поехать!
Только подумать над предложением и обсудить его с утра, на свежую голову.
Староста молчал, выжидающе смотрел на гостя и ждал ответа. Усы Поттона
воинственно топорщились, а на лбу явственно проступили морщины. Отступать он
не собирался.
Сигмону же вспомнился жаркий шепот Ишки - как она звала его по имени,
называла храбрым и сильным. Вот ей то он обещал, что поедет. И если сейчас
откажется от своих слов... Курьер поморщился. Нет. Это не дело. Воины
второго пехотного полка не отступают. Солдату трусить нельзя, и тем более
позориться перед дамой. А хоть бы и крестьянкой. Что она запомнит? Сладкую
ночь? Вовсе нет, она запомнит утреннее бегство кавалера. Никак не возможно.
Сигмон расправил плечи, набрал полную грудь воздуха и снова пожалел о
том, что у него нет усов.
-Разумеется, - выдохнул он. - Сначала завтрак - потом поездка. На
голодный желудок с колдунами разговаривать несподручно.
-Само собой, - подхватил Поттон и снова ухмыльнулся в усы. - Прошу
господин военный, за мной. Завтрак ждет.
***
Дорога к дому колдуна шла мимо полей. Отяжелевший от обильного
завтрака, больше напоминавшего праздничный обед, Сигмон покачивался в седле
и лениво посматривал по сторонам. По всему выходило, - нужно
поторапливаться, чтобы после обеда выехать в Пасам, но спешить не хотелось.
Мирный деревенский пейзаж успокаивал, а мерное покачивание в седле
убаюкивало. В воздухе разливался аромат свежескошенной поутру травы, округа
дышала благостью... И напоминала о детстве.
Сигмон хорошо знал такие деревеньки, где жители просты, трудолюбивы и
не любят лишней суеты. Отец Сигмона, тан Ла Тойя, владел тремя такими
деревушками, и Сигмон, единственный ребенок в семье, часто сбегал из
поместья в ближайшую деревню. Он предпочитал играть с деревенскими ребятами,
а не сидеть в душном зале за книгами. Матушке это не нравилось, а вот отец -
широкоплечий добродушный великан с черной гривой волос, - всегда был на его
стороне. Это было чудесное время. Но когда Сигмону исполнилось двенадцать,
отец умер от лихорадки. Исчах он быстро, за несколько дней. Следующие пять
лет Сигмон не отходил от матери. Ни на один день не отлучался из поместья,
не решаясь расстаться с Мирандой Ла Тойя, подавленной смертью супруга, но не
сломленной.
С этого времени Сигмон засел за учебу, выполняя указания матушки. Он
научился читать и писать, прочитал все книги в домашней библиотеке,
собранной еще дедом и навсегда влюбился в военное дело, изученное по
десяткам книг. Стать бравым воином, сделать карьеру в армии - это стало
пределом мечтаний молодого тана. Судьба землевладельца, не привлекала его.
Да и как может привлечь учет доходов и расходов молодого парня, день и ночь
машущего старым дедовским мечом? Зов боевых труб, кавалерийская атака, осада
городов - вот о чем грезил Сигмон. И это стало трагедией. Паренек из
захолустного поместья, выросший под надзором матери, не мог рассчитывать на
карьеру военного. Наемник, солдат - вот и все, что ему было доступно. Бравые
капитаны, суровые полководцы, маршалы - все они с детства готовились к
карьере. Военные династии, где внук повторял путь деда, не были редкостью, к
тому же, большинство военных обладали высокими титулами, были наследниками
знатных родов. В этом мире мальчишке из тихого деревенского уголка, места не
было.
По вечерам, ворочаясь в холодной постели, Сигмон мечтал о военных
подвигах, о масштабных баталиях, о жезле полководца... А днем, видя, что в
волосах матери прибавилось седых волос, клялся себе, что не оставит ее.
Никогда.
Миранда Ла Тойя продержалась пять лет. Но все же так и не смогла
смириться с потерей мужа. Она тихо стаяла как свеча, и отошла в мир иной во
сне, ровно через три дня после семнадцатилетия сына. Сигмон был безутешен.
Весь следующий месяц ни с кем не разговаривал, замкнулся, стал избегать
людей. Все дни он проводил в библиотеке, листая старые книги, пытаясь
забыться и затерять свое горе среди придуманных историй. Потом он оправился
от удара и все же взялся за дела имения. Но через полгода, весной, он принял
решение изменившее его жизнь.
Он никогда не хотел быть землевладельцем, собирающим дань с мелких
деревушек - где медяками а где и провиантом. Сигмона манили города, людные,
шумные, где можно встретить и рыцарей, и магов, и старых вояк, и прекрасных
дев. Деревня опостылела ему, въелась в печенки, и он тосковал так, как может
тосковать только молодой парень, запертый в четырех стенах и вынужденный
просматривать бухгалтерские книги. Поместье представлялось ему пыльной и
душной ловушкой, склепом, где хорошо горевать по ушедшим родителям - но не
жить. Каждая вещь в доме напоминала ему об отце или о матери. Сигмон
чувствовал, что еще полгода такой серой жизни среди осколков прошлого, и он
сойдет с ума. Поэтому однажды мартовским днем, холодным и сырым, он стал
собираться в дорогу.
Поместье оставил на управляющего - Дита Миерса, служившего еще его
отцу. Дит, заменивший Сигмону деда, любил сына хозяина как родного внука. У
самого Миерса не было ни жены, ни детей, так уж сложилась его жизнь.
Поэтому, когда Сигмон сказал ему, что оставляет поместье, Дит заплакал.
Потом обнял молодого хозяина и пошел седлать коня. Управляющий понимал,
почему уезжает тан, и не уговаривал остаться. Только попросил его
обязательно вернуться. Сигмон обещал.
Через два дня он был уже на пути ведущим в Вент, столицу Южного
Герцогства. Хотя его поместье и располагалось в Западном, до Вента было не
так уж далеко. Но и не близко. Как раз достаточно для того, чтобы не сбежать
ночью домой, поддавшись искушению покинуть армейскую жизнь. Кроме того, в
Венте жил старый знакомый Дита - конюший Бернем. Он переписывался с
управляющим и бывший в курсе бед, постигших семью Ла Тойя. У него Сигмон и
остановился. Ему повезло. Бернем оказался знаком с конюшим графа Тиферра,
командующего вторым пехотным полком. От него то Сигмон и узнал о наборе в
корпус кадетов и явился на комиссию. Ему снова повезло, - Бернем считал, что
парень просто очутился в нужном месте в нужное время.
Кадетский корпус, затея графа Тиффера, был предназначен как раз для
отпрысков семей небогатых, не очень знатных, но имевших образование. Для
таких как Сигмон. Армейским офицерам нужны толковые ординарцы, подручные,
курьеры, причем такие, что будут разбираться в военном деле. Деревенских и
простолюдинов забирали в солдаты, знать шла служить на заранее выторгованные
места, а вот сообразительной и расторопной молодежи не хватало. И граф
Тиффер решил ее воспитать.
Сигмон был принят в корпус сразу после комиссии. Здоровье у него было
отменное, образование подходящее. Кроме того, он был сообразителен и
страстно желал стать военным. Он пришелся в самый раз для кадетского
корпуса, как клинок к ножнам, сделанным на заказ.
Три года пролетели незаметно. Сигмон подружился с такими же сыновьями
танов как и он, пожил в казарме. Его вымуштровали и понатаскали в военном
деле. Заметив, что парень хорошо ладит с лошадьми и любит путешествовать,
его перевели в курьеры. Сигмон был этому рад.
Все это время он переписывался с Дитом. Дела дома шли неплохо, -
управляющий знал свое дело и не позволял хозяйству развалится. Он ежемесячно
присылал деньги молодому хозяину - не много, но достаточно, чтобы не
голодать. Сигмону нравилась новая жизнь, и он пока не собирался
возвращаться. Хотел он лишь одного - что бы его перевели из кадетов в
действительные курьеры второго пехотного полка. Только тогда он получил бы
право называться военным. И по праву носить форму. И вот, неделю назад, ему
наконец-то поручили задание - доставить пакет в гарнизон Пасама. Это была
прекрасная возможность показать себя в деле.
Припомнив о поручении, курьер вздохнул. На самом деле он был не прочь
бросить глупую затею с колдуном и отправиться в Пасам. Но отступать не
хотелось, - с половины дороги не поворачивают. Тем более что она, судя по
всему, подходила к концу: давно уж вела по лесу и теперь больше напоминала
нехоженую тропу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг