И доктор прямо через столовское окно замахал рукой.
Мальчик заметил это и кинулся было через улицу, однако вернулся и
аккуратно поставил пустое ведро рядом со входом в дом.
- Владлен Серапионыч! - радостно закричал мальчик и чуть не повис на
докторе, который вышел из столовой, чтобы его встретить. Краем глаза Надя
заметила, как заулыбались кассирша и раздатчица - и вправду, с приходом
юного спринтера словно солнышко осветило скучную столовую. И никому не
пришло в голову бранить его, что появился в общественном месте в одних
спортивных трусиках.
- Вот, познакомься, - усадив мальчика на свободный стул, представил
доктор своих спутников. - Надя и Васятка. Прибыли аж но с самого Севера - из
Воркуты.
Солнышко протянул гостям сразу обе руки:
- Солны... То есть Гриша Лиственницын. И вы действительно с самого
Севера? Вот это да! А у вас в взаправду ночь пол года? А на небе северное
сияние?!
Серапионыч знал, что Солнышко способен "заговорить" кого угодно, и едва
тот остановился перевести дух, доктор как бы невзначай спросил:
- Ну и чего ты в такую погоду дома торчишь? Шел бы на речку...
Гриша печально вздохнул.
- Все понятно, - улыбнулся доктор. - Солнышко перегрелся на солнышке. А
ну-ка встань.
Солнышко послушно встал, и только теперь Надя заметила у него в руке
листок бумаги с рисунком.
- А ведь это он и есть, - незаметно шепнул Васятка.
Слегка изогнув шею и скосив глаза, Надя разглядела рисунок и
согласилась: да, черты изображенного на портрете спящего подростка очень
напоминали Василия Дубова, хотя, как вынуждена была сама себе признаться
Надежда, без Васяткиного замечания она бы вряд ли его опознала.
Тем временем Серапионыч налил в блюдечко немного чая и размешал в нем
ложку жидкости из скляночки. Потом смочил в этой смеси салфетку и стал
осторожно протирать Солнышкину многострадальную кожу.
- Потерпи, сначала будет немного больно, - говорил доктор, - зато потом
быстро пройдет. А через пару часов смой под душем... Предупреждали ж тебя,
чтобы загорал осторожно. Это ведь научный факт, что у таких, как ты, в
общем... - чуть замялся Серапионыч.
- У рыженьких и конопатых? - пришел ему на помощь Солнышко, стоически
терпевший боль.
- Ну да. В общем, у вас другая пигментация, кожа более бледная, и надо
избегать прямых солнечных лучей. А ты, небось, опять забыл об этом и решил
не отставать от Василия, - очень кстати ввернул доктор имя Дубова. - С
Васей-то, надеюсь, все в порядке? Передавай ему привет, если он дома.
- Дома, дома, - закивал Солнышко. - Но скоро уходит. Ой, мне пора
бежать - я ж ключ забыл!.. Спасибо, Владлен Серапионыч, и вправду меньше
болеть стало. Привет Северу!
Последние слова, естественно, адресовались Наде и Васятке, которых
доктор поселял то в Норильске, то в Нарьян-Маре и, наконец, в Воркуте.
- Нравится? - перехватил Солнышко взгляд Надежды, все еще прикованный к
портрету. - Сам рисовал!
- Дай-ка взглянуть, - попросил доктор, возвращая скляночку внутрь
сюртука. - Кто это - уж не Вася ли Дубов? Солнышко, будь так щедр, подари
его мне! А то у меня в кабинете одни репродукции, а так будет что-то
оригинальное.
- Конечно, берите! - обрадовался Солнышко, что хоть на что-то сгодилось
его творчество. - А хотите, я и ваш портрет нарисую? Но не сейчас...
- Ловлю на слове, - усмехнулся доктор, забирая рисунок. - Постой, не
беги. У нас к тебе дело.
На последних словах Серапионыч конспиративно понизил голос, так что и
Солнышку, и Наде с Васяткой пришлось податься чуть вперед, чтоб его
расслышать.
- Солнышко, ты умеешь хранить важные государственные тайны? - чуть не
шепотом спросил доктор.
- Не знаю, но думаю, что да, - честно ответил Солнышко. А Наде
подумалось, что если доктор решился открыть юному художнику всю правду, то
это было бы не так уж глупо: во всяком случае, Лиственницын-младший
наверняка воспринял бы ее с куда большим доверием, чем Лиственницын-старший.
Но то, что сообщил Серапионыч, стало для Чаликовой воистину
откровением:
- Дело в том, что эта очаровательная молодая дама на самом деле служит
в разведке.
- В какой - американской? - не то восхитился, не то ужаснулся Солнышко.
- Нет-нет, ну что ты, в нашей, конечно, в нашей, - поспешно и чуть
испуганно ответил Серапионыч.
- Как радистка Кэт?
- Н-ну, что-то вроде того, только без рации. И вот в этой-то связи нам
понадобится твоя помощь.
- И что я должен делать?
- Быть на связи. Наденька следит за вражеским шпионом, который прибыл в
Кислоярск для совершения диверсионного акта, а Васятка ей в этом помогает.
Ну и я немного, - скромно добавил доктор. - Консультирую, так сказать, в
местной топографии. А поскольку ни рации, ни мобильного телефона у нас нет,
то ты станешь нашим связным.
- Как это?! - у Солнышка загорелись не то что глаза, а даже ресницы.
- Очень просто. Сиди дома, но прислушивайся к телефону. Возможно, время
от времени мы будем тебе звонить и передавать сообщения друг для друга...
Чаликова, которая поначалу изумилась и даже внутренне возмутилась
неуемной фантазии доктора, произведшей ее в разведчицы, наконец-то отдала
должное его предусмотрительности: и правда, как им еще связываться друг с
другом, если наблюдение за Дубовым и его погубителями придется вести
раздельно?
И тут же у Нади защемило в сердце, когда она вспомнила рассказ доктора
о той беде, которая неминуемо должна была постигнуть Солнышко и всю его
семью через какие-то пару месяцев. Надя не могла себе представить Солнышко,
излучавшего свет и радость, лежащим в гробу среди лент и венков.
И, прощаясь, Надя надолго задержала в руке его теплую ладошку.
Чтобы как-то утаить от своих спутников, что творится у нее в душе,
Чаликова раскрыла сумочку и стала перебирать ее содержимое. Кроме обычных
дамских и журналистских принадлежностей (пудреница, диктофон и прочие
мелочи), там хранилась вещь совсем иного рода, которая теперь неожиданным
образом могла им очень пригодиться - а именно, шапка-невидимка. С ее помощью
Чумичка вывел Надю и ее спутников незамеченными из терема Рыжего, прежде чем
доставить на Горохово городище. Какими колдовскими уловками Чумичка
ухитрился спрятать под одной шапкой троих, Надя не имела и понятия, но уже
то, что в их распоряжении оказалось такое чудо-средство, делало их гораздо
сильнее в предстоящей схватке с Глухаревой и Каширским. Впрочем, неизвестно
еще, каким оружием снабдил злоумышленников чародей Херклафф...
Сложнее было с магическим кристаллом, который путешественники оставили
на квартире Серапионыча, засунув поглубже в чаликовский саквояж - Чумичка
просил Надю спрятать его в "своем" мире, но вряд ли даже он мог
предполагать, что его друзья совершат прыжок не только через миры, но и
сквозь времена. И было неясно, как теперь следовало поступить с кристаллом -
спрятать его в каком-нибудь глухом уголке или брать с собой в обратный путь?
От этих раздумий Надежду оторвало прикосновение Васяткиной ладони. Из
дверей дома напротив появился ничем не примечательный подросток лет
четырнадцати в джинсовых шортах и рубашке-"ковбойке". Через плечо у него
было перекинуто яркое махровое полотенце. Сомнений не оставалось - это был
тот же человек, что и на Солнышкином портрете. Хотя себе самой Надя
призналась, что если бы просто увидела его где-нибудь в уличном
многолюдстве, то вряд ли узнала бы в нем Василия Дубова.
Кинув взгляд в обе стороны и убедившись, что машин нет, Вася перешел
через улицу и, пройдя совсем рядом с витриной, исчез из виду. Мгновенно
собравшись, путешественники покинули "Предприятие © 7" и отправились следом
за Васей, причем Надежда неожиданно поймала себя на мысли, что и впрямь
ощущает себя немного разведчицей.
***
Обычная утренняя "летучка", или "планерка" в Кислоярском Управлении
внутренних дел несколько затянулась: начальник решил сделать небольшой,
минут эдак на сорок, доклад о первоочередных задачах советской милиции. Речь
шла о профилактике правонарушений, но слушатели, милицейские инспекторы и
следователи, невольно вспоминали, как еще год назад этот же начальник
доводил до них незабвенные директивы Юрия Владимировича Андропова о мерах
борьбы с нарушителями дисциплины, когда сотрудникам внутренних дел вменялось
в обязанность отлавливать на улицах прохожих и выяснять с пристрастием, что
они делают вне работы в рабочее время.
И что самое удивительное - несмотря на все директивы, кампании и
первоочередные задачи, Кислоярская милиция работала достаточно эффективно и
даже чуть не ежеквартально завоевывала переходящие вымпелы на межрайонном
соревновании. Это объяснялось, в частности, и тем, что в Кислоярской милиции
работали знающие и любящие свое дело профессионалы, не последними среди
которых считались инспекторы Лиственницын и Столбовой. Другой причиной был
стиль работы руководителя Кислоярского УВД - он добросовестно доводил до
коллектива все циркуляры из Центра и своевременно отправлял туда
соответствующие реляции, но не особо следил за тем, выполняются ли директивы
его подчиненными, предоставляя им действовать по собственному разумению.
Вот и сейчас, сидя за дальним концом длинного начальственного стола,
докуда едва долетали обрывки цитат из постановлений очередного исторического
пленума или министерского указа, инспекторы Столбовой и Лиственницын
вполголоса обсуждали свои текущие вопросы.
- Ну и чем кончилось это дело с пропавшим студентом? - спросил Николай
Павлович Лиственницын, моложавый улыбчивый инспектор, источавший из себя
энергию и жизнерадостность. - Я слышал, вы его таки нашли?
- Сам нашелся, - усмехнулся Егор Трофимович Столбовой, чья внешность и
даже манера одеваться как бы с легкой нарочитой небрежностью более
напоминали не инспектора милиции, а актера или художника. - Говорит, будто
забрел в болото и три дня по нему блудил. - Столбовой негромко хохотнул. -
Что блудил - охотно верю. А что на болоте - не очень...
Речь, разумеется, шла о студенте Толе Веревкине из группы
ленинградского профессора Кунгурцева, которая вела археологические раскопки
в окрестностях Кислоярска.
- Мне сегодня Кунгурцев звонил, уж так извинялся за беспокойство, -
продолжал Столбовой. - И еще звал на свою лекцию в Доме Культуры.
- На какую лекцию?
- Доисторические курганы в Кислоярских землях. Ты как, пойдешь?
- А ты?
- Обязательно. А то ерунда получается: живем на земле, а ее истории не
знаем. А ведь наши курганы, если верить профессору - ровесники Египетских
пирамид.
- Не может быть! - усомнился Лиственницын. - А впрочем... Да нет,
сам-то я вряд ли выберусь, а своих оболтусов заставлю сходить - пускай
образовываются.
- Ну а что твои ребята? - спросил Столбовой.
- С ними все в порядке, - не без гордости ответил Лиственницын. -
Солнышко, правда, опять себе всю спину спалил, третий день, бедняга, мается.
А Ваську ты давно не видел? Встретишь - не узнаешь. Парень хоть куда, все
девчонки на него заглядываются.
- Да, летят годы, - вздохнул Егор Трофимович. - Скоро и сами не
заметим, как старыми хрычами заделаемся...
- Зато вот Серапионыч меня всерьез беспокоит, - озабоченно проговорил
Николай Павлович.
- Что, опять запил? - ужаснулся Столбовой. - Впрочем, слово "опять" тут
не очень-то подходит - запой у него постоянный. Хотя грех его осуждать -
работка такая...
Из этого разговора можно было понять, что оба инспектора тоже
принадлежали к той половине Кислоярска, с которой Серапионыч состоял в
личном знакомстве. Так оно и было, с тем только добавлением, что связи
доктора с Лиственницыным и Столбовым имели еще и служебную сторону - именно
к нему обращалась милиция, когда нуждалась в консультациях
судебно-медицинского свойства.
- Утром, еще до планерки, он мне позвонил, - поделился с коллегой
Лиственницын, - и говорил как-то довольно странно.
- В каком смысле?
- Сначала все было как обычно - спросил, как здоровье, как супруга, ну
и все такое. Потом как-то очень плавно перешел на детей и как бы невзначай
поинтересовался, где теперь Вася.
- Ну и ты что?
- Я ответил, как есть - что у нас дома. А вообще он так построил
разговор, что я почувствовал неладное, только положив трубку.
- А с чего ты взял, Николай Палыч, что доктор как-то нарочно строил
разговор? - пожал плечами Столбовой. - Ну, спросил о здоровье, о жене, о
детях - что в этом такого?
- Ничего особенного, - не стал спорить Лиственницын. - Да только я
всегда чувствую, когда человек просто так что-то говорит, а когда не просто
так. А Серапионыч явно звонил неспроста. И еще напоследок сказал, чтобы я
был повнимательнее со Светланой Ивановной и не очень бранил Солнышко -
дескать, у него переходный возраст и все такое.
- Ну и что тут особенного? - опять не понял Столбовой. - Вполне
понятная забота о ближних.
- Да как ты не понимаешь, Егор Трофимыч. Доктор говорил так, будто он
что-то знает, и не догадывается или предполагает, а именно знает о моих жене
и сыне. Как будто знает, что их ждет что-то неизбежное... А еще голос у него
был какой-то странный, - вспомнил Николай Павлович. - То есть и голос, и
интонации, и тембр - все вроде на месте, а что-то не так. Хотя, кажется, я
понял - это был голос именно очень пожилого человека. Таким голосом Владлен
Серапионыч мог бы говорить, будь он лет на двадцать старше.
- Ну, тогда все ясно, - тихо рассмеялся Столбовой. - Наш милейший
доктор, должно быть, тяпнул спирта с холодным пивком, оттого и голос
изменился. И в таком вот нетрезво-простуженном состоянии позвонил и принялся
расспрашивать о твоих чадах и домочадцах. Уверен - если ты завтра его
спросишь, то он об этом своем звонке даже и не вспомнит.
- Жаль доктора, - вздохнул Лиственницын. - Хороший человек, а губит
себя проклятым зельем. Надо бы попросить нашего главного нарколога, чтобы
провел с ним воспитательную беседу.
- Нарколога? - переспросил Егор Трофимович. - А он, знаете ли, и так с
Владленом Серапионычем регулярно беседы проводит. За чарочкой медицинского
спиртика...
Столбовой осекся - кто-то над его ухом деликатно кашлянул. Подняв
взгляд, Егор Трофимович увидел, что собрание уже закончилось, а в кабинете
остались лишь трое - он, Лиственницын и начальник Кислоярской милиции,
стоящий рядом с ними и внимательно слушающий беседу двух инспекторов.
- Простите, коллеги, я вам не помешал? - вежливо осведомился начальник.
Все трое переглянулись - и невольно рассмеялись.
***
Срок, отведенный Анной Сергеевной господину Каширскому, неумолимо
подходил к концу. Последние отчаянные попытки выйти в астрал и установить
местонахождение объекта Каширский предпринимал, водворившись под высоким
ясенем на краю Советского бульвара - где-то он читал, что именно это дерево
излучает положительную энергию. Впрочем, если бы ясень принадлежал к
"отрицательным" деревьям, это не имело бы существенного значения - Анна
Сергеевна, сидевшая неподалеку на лавочке, уже с самым невинным видом
поигрывала замочком сумки, в которой, по ее словам, находился ее любимый
кинжал.
Каширский плотно прижался спиной к стволу ясеня, зажмурил глаза и,
вытянув вперед руки, мысленно погрузился в некие неземные сферы, куда
простым смертным путь обычно бывал заказан. И едва только он почувствовал,
что контакт с Астралом уже почти установлен, чей-то участливый голос вернул
завсегдатая неземных сфер на грешную землю:
- Дяденька, вам нехорошо?
Каширский нехотя открыл глаза - перед ним стоял паренек в шортах и
клетчатой рубашке.
- Спасибо, со мной все в порядке, - сдержанно ответил Каширский, хотя
внутри его все клокотало. - Пожалуйста, мальчик, оставь меня в покое и иди,
куда шел.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг