клены, которые в жаркие летние дни кидали на прохожих спасительную тень, а
золотой осенью радовали буйством красок - от ярко-желтых до темно-багровых.
***
Вася Дубов уже давно проснулся, но глаз не открывал, предаваясь сладкой
дремоте. Стояли летние каникулы, и можно было никуда не торопиться, а
бесконечно долго валяться под уютным одеялом на раздвижном кресле-кровати.
Лишь какой-то неприятный скрип заставил Васю нехотя открыть один глаз.
Первым, что он увидел, было круглое, в огромных веснушках лицо Гриши
Лиственницына. Жесткие, коротко остриженные ярко-красные волосы торчали на
его голове, будто лучики солнца. Гришу все так и звали - Солнышко. И не
только за внешнее сходство с дневным светилом.
Солнышко сидел на тахте со скомканной простыней и, положив на коленки
двадцать пятый том Большой Энциклопедии, водил карандашом по листу бумаги -
отсюда и проистекал скрип.
Убедившись, что Вася уже не спит, Солнышко отбросил рисование в сторону
и, вскочив с тахты, исполнил дикарский танец "Антилопа у истоков Замбези" -
жизненная энергия просто клокотала и бурлила в обычном тринадцатилетнем
пареньке, а ее приходилось сдерживать, чтоб не разбудить Василия. В отличие
от своего друга, Солнышко всегда вставал ни свет ни заря и был готов
прыгать, бежать куда угодно, что угодно делать, лишь бы не сидеть на месте.
"Наш ядерный реактор" - так Гришу в шутку звали его родители, супруги
Лиственницыны.
Сегодня Солнышко встал еще раньше, чем обычно - на прошлой неделе он
перезагорал на солнце, и спина обгорела и страшно болела. Пока Вася спал,
Солнышко всю ночь ворочался и никак не мог найти положения, при котором не
чувствовал бы боли и жжения.
Однако все эти мучения плоти нисколько не повлияли на состояние духа -
он испытывал всегдашний прилив сил и был готов любить как минимум все
человечество.
- Ну дайте еще немножко поспать, - пробормотал Вася, понимая, что
заснуть ему уже не удастся. А Солнышко радостно подпрыгнул, издал гортанный
крик и в избытке чувств даже чмокнул Васю прямо в нос.
Вообще-то Вася не очень любил такие "нежности", но разве можно было
сердиться на Солнышко? Однако, чтобы не оставаться в долгу, Вася незаметно
протянул из-под одеяла тонкую загорелую руку и слегка ущипнул Солнышко ниже
спины.
- Ай! - вскрикнул Солнышко, не столько от боли, сколько от избытка
энергии.
- Извини, Солнышко, - виновато сказал Вася. - Я забыл, что ты у нас
хворый.
- Да не, за попу можешь трогать, - засмеялся Солнышко. - Она-то не
очень перегорела... Слушай, Вась, будь другом - помажь спинку, а то мне
самому не дотянуться.
Солнышко стремглав выскочил из комнаты, а уже миг спустя вернулся, неся
баночку вместимостью 0,2 литра с остатками сметаны. Баночку он торжественно
вручил Васе, а сам лег спиной кверху на тахту.
Вася присел на краешек тахты и стал осторожно втирать холодную сметану
в красную спину Солнышка. Тот урчал и повизгивал - не то от боли, не то от
удовольствия, а может быть, от того и другого сразу. А так как Солнышко не
мог больше трех секунд находиться в покое, то он нащупал на тахте рисунок и
принялся его внимательно разглядывать, дополняя отдельными черточками,
насколько это было возможно в том неудобном положении, в котором он лежал.
Даже из этого бесхитростного портрета можно было увидеть в Солнышке
немалые дарования, которые могли бы сделать его большим художником, если бы
он обладал хоть малою толикой усидчивости и целеустремленности. Портрет
спящего Васи, при несомненном сходстве, отражал состояние души не столько
Васи Дубова, сколько самого Гриши Лиственницына.
Именно в этом смысле Вася и высказался, заглянув в рисунок. В это время
он растирал художнику плечи и руки, ощущая жар, исходящий от его кожи.
- Я же не фотограф, - гордо возразил Солнышко. - Ты сам, как человек
искусства, должен это понимать!
Конечно, "человек искусства" было некоторым преувеличением, но в
общем-то соответствовало действительности: Василий учился в музыкальной
школе по классу скрипки. Правда, особых талантов он не проявлял, беря больше
старанием и упорством.
Тут через приоткрытое окно с улицы долетел автомобильный рев. Мальчики
прислушались - вообще-то Кленовая улица находилась в стороне от главных
магистралей города, и крупные грузовики сюда заезжали редко. Вдруг Солнышко
резко вскочил с дивана и одним прыжком оказался у окна. У Васи мелькнула
мысль, что, окажись поблизости какой-нибудь судья по легкой атлетике, он бы
зафиксировал если и не мировой рекорд по прыжкам в длину, то уж рекорд
Кислоярска - непременно.
Прямо под окном стояла мусоросборочная машина, в зад которой соседи
Лиственницыных скидывали свои отходы.
- Опять забыли! - возопил Солнышко, бросаясь к дверям. - Но я успею!
- Постой, ты что, голый пойдешь? - окликнул его Вася.
Солнышко нехотя надел синие спротивные трусы, накинул шлепанцы и
побежал на кухню за ведром. И лишь на лестнице обнаружил, что все еще держит
в руке Васин портрет. Солнышко рассмеялся и кинулся вниз по лестнице,
перескакивая через четыре ступеньки.
В квартире сразу стало как-то тихо и пусто. Вася хотел было еще
поваляться в постели, но сообразил, что Солнышко, как всегда, захлопнул
дверь, а ключ в спешке не взял.
Вася не спеша надел шорты, рубашку, убрал белье в тумбочку, сложил
кровать обратно в кресло, аккуратно застелил Солнышкину тахту. Но сам
Солнышко почему-то все не возвращался. Вася подошел к окну - мусоровоз давно
уехал, лишь перед столовой через улицу, загораживая витрину, стояла
старомодная бежевая "Победа". Солнышка не было видно.
Вася не на шутку забеспокоился - куда средь бела дня мог исчезнуть
человек, весь наряд которого составляли трусики с эмблемой "Динамо", а весь
багаж - мусорное ведро?
***
Когда в белокурую головку Анны Сергеевны пришла гениальная идея
вернуться в прошлое и уничтожить Василия Дубова, она не очень представляла
себе, как будет осуществлять это на практике. Одно дело - фантастическая
литература, где запросто можно съездить на машине времени в мрачное
средневековье и вырвать ученого-вольнодумца из лап инквизиции, или смотаться
в соседнюю галактику, чтобы спасти наших братьев по разуму от нашествия
монстров (или наоборот - спасти монстров от нашествия братьев по разуму). И
совсем другое дело - оказавшись в обычном советском райцентре, отыскать Васю
Дубова, ничем еще в ту пору не приметного Кислоярского подростка.
Трудности начались с первых же шагов, и трудности настолько
прозаические, о которых именно по причине их прозаичности никогда не пишут
сочинители фантастических боевиков. Например - где справить естественную
нужду? Общественных туалетов в Кислоярске было не очень-то много, а те,
которые попадались на пути Анны Сергеевны и Каширского, оказывались либо
просто заперты на замок, либо закрыты с указанием причины (ремонт, авария,
подведение итогов соцсоревнования и прочее и прочее), что, конечно, не
очень-то утешало.
Еще одной проблемой, которая тянула за собой множество других, было
отсутствие денег. А попытка продать в комиссионку золотой кувшинчик
Каширского или колечко Анны Сергеевны наткнулась на непреодолимую преграду -
отсутствие советского паспорта с Кислоярской пропиской. По этой же причине
они, явившись поздним вечером в город, не имели возможности даже
переночевать на вокзале, где их запросто могла задержать милиция. Гостиницу,
как водится, украшала запыленная вывеска "Мест нет", и коротать остаток ночи
пришлось на скамейке в городском парке.
Но главное - где искать Василия Дубова? Господин Каширский уже второй
час пытался "запеленговать" местонахождение его физического тела через
астральные, ментальные и прочие экстрасенсорные каналы, но всякий раз что-то
срывало уже почти наметившийся контакт: то напряжение в
электрораспределительной будке, то шум пролетающего самолета, а то и
нескромный взгляд постового милиционера. Злоумышленники переходили с места
на место, но с прежним успехом. Вернее, с отсутствием такового.
- Да вы что, издеваетесь надо мной?! - бранилась Анна Сергеевна, не
желавшая вникать в объективные причины астральных срывов. - Или нарочно
саботажем занимаетесь?..
- Астрал, Анна Сергеевна - это очень тонкая сфера, - с видом знатока
отвечал Каширский. - Чтобы наладить с ним контакт, нужны некие особые
предпосылки, если хотите - особое состояние того, что называют душой...
- Хватит молоть чепуху! - перебила Анна Сергеевна. - Я ж видела, как вы
Петровичу установки давали - раз-два, и готово. А тут с каким-то придурошным
пацаном справиться не можете!
Каширский тяжко вздохнул - Анна Сергеевна в очередной раз
демонстрировала не только полное невежество в той области науки, где он
считал себя первостатейным специалистом, но и нежелание сколько-нибудь
вникнуть в суть дела.
- Анна Сергеевна, я вам в очередной раз объясняю: установки - это одно,
а астральный контакт - совсем другое. И напрасно вы считаете, что ребенка
таким способом отыскать легче, нежели взрослого человека. Хотя в данном
вопросе мнения ученых разделяются. Так, профессор Федотов-Задунайский
считает, что защитная аура у детей тоньше и оттого релятивно уязвимее для
влияния извне. Однако исследования академика Зеленого, не опровергая этого
тезиса как такового, вносят существенную коррективу: упругость ауры резко
понижается под воздействием алкоголя, курения, стрессов - то есть факторов,
коим более подвержены люди старшего поколения, и, следовательно, преодолеть
астральную оболочку ребенка в ряде случаев бывает гораздо сложнее. И лично я
этим выводам верю, ибо академик Зеленый, как истинный ученый, не побоялся
ставить эксперименты на себе - то есть сознательно подвергал себя
алкогольно-никотиновой интоксикации, что и привело в конце концов, увы, к
самым печальным последствиям. Но если вам, уважаемая Анна Сергеевна,
попадется брошюрка профессора Фомина, в которой он преломляет данную
проблему в плоскости математических уравнений...
Но тут Анна Сергеевна не выдержала.
- А хотите, я вам тоже задам математическое уравнение? - процедила она
с тихой злобой. - Пожалуйста: у=х+1. В сумке у меня лежит кинжал. Икс - это
стольких я "замочила" им на вчерашний день. А игрек - столько будет сегодня.
Так вот, дорогой мой ученый друг, если вы мне тотчас же не найдете Дубова,
то этим "плюс одним" станете вы. Вопросы есть?
- Нет, - побледнев, чуть слышно ответил Каширский.
- В таком случае, даю вам пол часа, - сжалилась Глухарева.
- С точки зрения кандидата астрологических наук доктора Асиса... -
завел было Каширский прежнюю песенку, но Анна Сергеевна его и слушать не
стала:
- Время пошло.
***
В столовой на Кленовой улице (или, как гласила вывеска, предприятии
Кислоярского Общепита ©7) почти никого не было - то ли место немноголюдное,
то ли время уже не завтрашное, но еще не обеденное.
Впрочем, наши путешественники использовали столовую не совсем по
прямому назначению, а более как наблюдательный пункт. Взяв себе, Васятке и
Наде по порции сибирских пельменей и стакану чая, Серапионыч выбрал стол у
самого окна, откуда открывался вид на Кленовую улицу и, в частности, на дом
номер 27, где сейчас должен был находиться юный Василий Дубов. Поначалу вид
немного закрывала в то время уже старомодная, а в наши дни почти антикварная
"Победа", но, по счастью, вскоре она уехала.
Поудобнее устроившись и намазав на край тарелки немного горчицы,
Надежда задала вопрос, который у нее возник еще в ту минуту, когда доктор
звонил по "автомату" инспектору Лиственницыну:
- Владлен Серапионыч, извините за нездоровое любопытство, но откуда у
вас советские деньги?
- Дома взял, - улыбнулся доктор. - Конечно, это не совсем хорошо, но в
конце-то концов я их стащил не у кого-то, а у самого себя! Тем более что не
на какие-нибудь пустяки, а на важное дело. Да и взял-то немного - десятку.
С этими словами Серапионыч вывалил из кошелька кучу монет (от копейки
до юбилейного рубля "50 лет Октябрьской Революции") и половину пододвинул к
Чаликовой:
- Берите, Наденька, пригодится. Потом вернете по курсу.
- По какому?
- По курсу Госбанка СССР, вестимо. Сколько там было - шестьдесят копеек
за доллар, кажется?
Тем временем Васятка тщетно пытался нацепить пельмень на вилку - в их
краях такие кушанья не водились. Тогда он, увидев, что никто не смотрит,
просто схватил пельмень пальцами и забросил в рот.
- Ну что, Васятка, вкусно? - улыбнулась Чаликова. - Ты, главное, не
зевай, а следи за домом.
Васятка чуть смутился - ведь его внимание занимал не только двадцать
седьмой дом, но и соседний с ним, а точнее, глухая стена, выходящая в
открытый двор. На стене красовался огромный плакат, где были изображены
мальчик с девочкой, оба в таких же красных платках, как у Васятки, а
наверху, под самой крышей - надпись: "Пионер, ты в ответе за все!".
- Скажите, а что такое "пионер"? - несмело спросил Васятка.
Этот, казалось бы, такой простой вопрос неожиданно озадачил и Надю, и
Серапионыча: кроме того, что "Пионер - всем ребятам пример" и "Пионеры -
смена комсомола", они ничего припомнить не могли.
- Пионеры - это такие ребята, которые носят красный галстук, отдают
салют, - попытался было объяснить доктор. - Ну, что еще? Ходят строем, поют
пионерские песни...
- Владлен Серапионыч, что там за люди? - тревожно проговорила Надежда,
имея в виду скопление народа как раз перед подъездом двадцать седьмого дома.
- А-а, так они вышли мусор выносить, - беззаботно ответил доктор. И
вправду - присмотревшись, Надя увидела в руках каждого или ведро, или
сверток с мусором. Однако ни одного мальчика, по возрасту соответствовавшего
Дубову, там не было.
- Александр Петрович Разбойников, в ту пору мэр Кислоярска, закупил
несколько мусоровозов "Норба", - сообщил Серапионыч, - и организовал сбор
отходов "на колесах". Их так и прозвали - Норбами Александровнами. Поначалу,
знаете, многие ворчали, но потом привыкли и даже остались довольны. Особенно
когда исчезли помойки со дворов.
Тут как раз к дому подъехала такая "Норба Александровна" и, вобрав в
себя отходы, отправилась дальше. Следующую остановку она делала через пару
домов, где также стояли люди.
- В каждом подъезде висит график, во сколько машина подъезжает, -
пояснил Серапионыч.
Вдруг из подъезда выскочил мальчишка примерно Васиного возраста в одних
трусах и с мусорным ведром и столь быстро понесся вослед уходящей "Норбе",
что даже лица его разглядеть было невозможно.
И тут Надя поймала себя на мысли, что она, пожалуй, не совсем
представляет себе, как должен был выглядеть Дубов в отрочестве. Да и
Серапионыч, если и видел Васю несколько раз ребенком, то вряд ли запомнил в
лицо - так уж сложились обстоятельства. Вся надежда оставалась на Васятку -
после того как он распознал в Акуне двойника Евдокии Даниловны, Васяткиным
друзьям уже казалось, что для него нет ничего невозможного.
Тем временем юный спринтер достиг следующей остановки "Норбы", но увы -
та уехала буквально у него из-под носа. Тогда он побежал дальше и пропал из
поля зрения.
- А что, если Вася давно уже куда-нибудь ушел? - предположила Надя. -
Мы тут сидим, прохлаждаемся, а в это время...
- Нет-нет, вряд ли, - поспешил успокоить доктор. - Василий Николаич
признавался мне как-то, что в молодости он был страшным соней, а теперь
каникулы, с чего ему вставать и куда-то бежать? Ну, разве что мусор
выкинуть. - Помолчав, доктор уверенно добавил: - Нет-нет, конечно, это не
он.
По тротуару, беспечно размахивая пустым ведром, шел тот самый паренек.
А так как теперь он никуда не спешил, Надя могла его разглядеть чуть лучше.
И действительно, даже с чаликовской журналистской фантазией нелегко было бы
вообразить Василия Дубова, пусть даже совсем юного, с ярко-красными волосами
и веснушками.
- Нет, это не Вася, - повторил Серапионыч, - но сейчас мы кой-чего про
него узнаем.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг