- Ну все, теперь возвращаемся в город... Вот черт, совсем забыл - я ж
Володьку-то за портсигаром послал! Придется подождать. И еще, имейте в
виду - то, о чем мы тут говорили, должно остаться строго между нами.
Дружинники молчали, но думали об одном и том же: предстоящее
"устранение изменника" - это очередная ступень клубных военно-исторических
игрищ, или нечто иное? Ответ, увы, напрашивался сам собой: игры закончились
ровно в тот миг, не раньше и не позже, когда они вместо картонных мечей
взяли в руки железные ломы.
***
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
WHO IS MISTER КНЯЗЬ ГРИГОРИЙ?
***
ГЛАВНЫЙ СКОМОРОХ.
Милостивые господа,
Слушайте сюда!
Мы вам покажем представление
Всем на удивление.
А коли смотреть не хотите,
То, пожалуй, и не смотрите.
Представляем вам князя Шушка -
Благородного старичка.
А вот его дочка, княжна Ольга,
Что княжила ладно, да жаль - недолго.
А это князев постельничий Григорий,
После сам ставший князем который.
А уж как овладел он престолом княжьим -
Про то мы и расскажем, и покажем.
КНЯЗЬ ШУШОК.
Ох, чего-то мне недужится,
Нога болит и голова кружится.
Скорей бы конец этому горю!
ГРИГОРИЙ (про себя).
Его тебе я живо ускорю.
КНЯЖНА ОЛЬГА.
Батюшка, я несу лекарство.
КНЯЗЬ.
И на кого ж оставлю я государство?
КНЯЖНА.
Живи, батюшка, до ста лет!
(со слезами уходит).
ГРИГОРИЙ.
Тебе, о мой князь, замены нет!
КНЯЗЬ.
Ну, довольно предаваться болезням -
Оборотимся к делам полезным.
Эй, Григорий, где ты, зараза?
ГРИГОРИЙ.
Вот, князь, два на подпись указа.
(Подает бумаги. Князь отворачивается подписать указы, Григорий достает
из-за пазухи бутыль с надписью "Отравное зелье" и подливает в
лекарство).
КНЯЗЬ.
Ну все, подписал их своею рукой.
Выпью лекарство - и на покой.
(выпивает, уходит).
ГРИГОРИЙ.
Желаю, князь, счастливого сна.
Теперь на очереди - княжна.
(Елизавета Абаринова-Кожухова, "Холм демонов")
***
Очередное заседание "антигригорьевского" штаба проходило в скромной
квартирке Василия Щепочкина, в настоящее время поневоле исполняющего роль
Василия Дубова. Детектив-любитель радушно угощал чаем с бубликами свою
бывшую учительницу, а ныне авантюристку и садо-мазохистку Анну Сергеевну
Глухареву. Журналистка Надежда Чаликова (в миру Надежда Заметельская) должна
была подойти с минуты на минуту.
Анна Сергеевна вовсе не опасалась того, что люди князя Григория будут
косо смотреть на ее встречу с их злейшим врагом; более того, ее визит был
согласован с бароном Альбертом, который теперь откровенно поощрял попытки
Анны Сергеевны склонить Дубова на сотрудничество с вурдалаками.
Стараясь не упускать ни одной подробности, Анна Сергеевна рассказывала
Васе о своей последней встрече с барном Альбертом. Щепочкин хмурился - при
всем почитании госпожи Глухаревой и даже преклонении перед ее злодейскою
славой, барон Альберт отнюдь не был склонен делиться с нею ценной
информацией о князе Григории и его окружении, на что Василий очень
рассчитывал. Вот и на сей раз, хотя барон был на редкость словоохотлив, но
рассказывал преимущественно о славных делах князя Григория в прошлом и не
менее грандиозных замыслах на будущее, вроде присоединения к Белопущенскому
княжеству земель далекой Америки, и тем самым с легкостью превзошел самые
смелые фантазии госпожи Абариновой-Кожуховой. Но собственно по делу сказал
совсем немного - чтобы Анна Сергеевна продолжала свою миссию по перевербовке
Дубова и морально готовилась к устранению Ивана Покровского, причем,
возможно, и неоднократно.
- Так и сказал - неоднократно? - переспросил Щепочкин. - Да-а, ну мы и
вляпались...
- В каком смысле? - не поняла Анна Сергеевна.
- Вот к чему приводят необдуманные действия, - все более мрачнея,
пробормотал Щепочкин. - Если это случится, я себе никогда не прощу...
Пока Василий предавался самобичеванию, Анна Сергеевна бегло осматривала
более чем скромную обстановку его комнаты, самым ценным предметом которой
был компьютер.
- Вася, откуда у тебя эта вещь? - желая отвлечь Щепочкина от мрачных
мыслей, спросила Анна Сергеевна, имея в виду, конечно, не компьютер, а
неумело склеенный фаянсовый кубок с мужским портретом в окружении венка из
осиновых листьев.
- Слямзил, - кратко ответил Вася, не уточняя, где и когда он он его
слямзил.
- Вылитый Алексей Максимыч, - задумчиво произнесла Анна Сергеевна. -
Только больно уж молодой...
- Какой Алексей Максимыч? Горький? - удивился Щепочкин. - Ну что ж,
усы, конечно, похожи, но я что-то не помню, чтоб у Горького была такая
лысина.
- Да нет, при чем тут Горький, - улыбнулась Глухарева. - Алексей
Максимыч Семенов. Он был активистом родительского комитета в классе, где я
преподавала.
- Давно? - как бы без особого интереса спросил Вася.
- Лет десять-пятнадцать назад. На днях я его в гастрономе встретила,
так он своего младшенького, Гришку, все нахваливал - дескать, далеко пошел,
в большое начальство выбился.
- Так вы говорите, Анна Сергеевна, он здесь выглядит моложе своих лет?
- Ну да, гораздо моложе. Постой, Вася... - Анна Сергеевна внимательно
пригляделась к портрету на кубке. - Да, точно. Этот похож даже не столько на
папашу, сколько на сына. И как раз его возраста.
- Погодите-погодите, - насторожился Щепочкин. - Григорий Алексеич
Семенов - это ведь второе лицо в шушаковском банке! Но, по-моему, ничего
общего. У него, - Вася указал на кубок, - и усы, и плешь, и волосы
посветлее, а у Григория Алексеича и усов-то нет, а волосы темные и
вьющиеся... Хотя... Хотя овал лица, пожалуй, похож. И горбинка на носу почти
такая же, - добавил Вася, восстанавливая в памяти облик Семенова-младшего,
которого, правда, живьем и вблизи ни разу не видел.
- Насчет усов ничего сказать не могу, - усмехнулась Анна Сергеевна. - А
волосы у Гриши и впрямь были светлые, но уже в старших классах начали
выпадать. Гриша очень комплексовал по этому поводу, а потом где-то раздобыл
темный парик и стал его носить. Сначала ребята подсмеивались, а потом
привыкли. После школы он уехал учиться куда-то не то в Москву, не то в
Питер, а когда вернулся, то все уже давно забыли, какие у него волосы на
самом деле. - Анна Сергеевна еще раз глянула на кубок. - Хотя, может быть,
это вовсе и не Гриша, а просто похож...
В прихожей раздался звонок.
Повернув на всякий случай кубок портретом к стене, хозяин побежал
открывать дверь. На пороге стояла Надежда Заметельская. Василий провел ее в
комнату, познакомил с Анной Сергеевной и тут же усадил пить чай.
- Ну что ж, все в сборе, заседание можно считать открытым, - объявил
Щепочкин. - Вопрос первый - Анна Сергеевна и предстоящее гипотетическое
убийство некоего пока что не известного нам Ивана Покровского. И вот какой
информацией мы на данный момент располагаем. Пункт "А". Реституирование, то
есть возвращение помещичьих усадеб потомкам их владельцев в наших краях не
производится, так что данное направление смело можно закрыть. "Б" - поэты.
Увы, этого добра у нас хватает, точно так же как и в абариновском
Кислоярске, но переводами всерьез занимается лишь один, некто Игорь Иваныч
Лабазов. Правда, ему уже здорово за семьдесят, так что вряд ли кто-то
заподозрит его.
- В чем заподозрит? - не выдержала Анна Сергеевна.
- В кознях против князя Григория, за которые вы должны будете его
убить, и даже не один раз, - объяснил Вася. - Теперь пункт "Ц" - собственно
Иваны Покровские. Мой друг инспектор Рыжиков предоставил краткую информацию
обо всех обладателях данных имени и фамилии в нашем городе и окрестностях.
Таких, которые и Иван, и Покровский, оказалось трое. Один - агроном в бывшем
колхозе "Заря", в десяти километрах от города. Другой - работник СМИ, третий
инженер, теперь на пенсии... Как бы они еще не стали "мочить" всех подряд!
- Ну, "мочить"-то буду я, - возразила Анна Сергеевна. - И не один раз.
- Скажите, Василий Юрьевич, а инспектор обещал что-то сделать ради их
безопасности? - вступила в беседу Надежда.
- Он сказал, что меры будут предприняты, как только Анна Сергеевна
получит конкретные указания кого-то убрать. Так что на этот счет пока можно
не беспокоиться, главное - вовремя информировать Рыжикова. Теперь второй
вопрос нашей повестки - что мы такого начудили с двумя господами Каширскими?
- Начудили - это еще очень мягко сказано, - вздохнула Надя.
- Даю отчет, - продолжал Щепочкин. - "Первый" Каширский - некто Федор
Петрович Рогожкин, мой давний приятель, он живет в городке N. Это километров
в пятидесяти от нас, - пояснил Вася для Надежды, - и работает в местной
поликлинике. Обладая некоторыми навыками гипноза, он иногда использует их на
практике, но никакой широкой огласки не имеет. Да и не стремится. Когда я
ему позвонил и объяснил, в чем дело, Федор Петрович тут же согласился
помочь. В окружение князя Григория ему удалось внедриться через Анну
Сергеевну, которая рекомендовала его лично барону Альберту. Вот, в общих
чертах, и все. - Щепочкин уставился на Надю - дескать, теперь ваш черед.
- "Мой" Каширский - это сам... - Тут Надежда назвала фамилию известного
"психотэрапэута", который в перестроечные годы посылал свои "устаноуки"
многомиллионной аудитории советских телезрителей и, по мнению некоторых
критиков, отчасти послужил писательнице Абариновой-Кожуховой прототипом
Каширского. - К князю Григорию Анатолий Михалыч попал через небезызвестного
Гробослава, или ди-джея Гроба, позвонив ему в прямой эфир.
Василий даже присвистнул:
- Надя, как это вам удалось заполучить такую знаменитость?
- Для нас, журналюг, нет ничего невозможного, - загадочно улыбнулась
Надежда. - Ну, скажем так, почти ничего...
- И надо же им было столкнуться нос к носу не где-нибудь, а перед самим
князем Григорием, - с досадой заметил Вася. - Хорошо еще, что все так
благополучно сошло.
Тут в разговор вновь вступила Анна Сергеевна:
- Простите, друзья мои, я не совсем поняла: получается, что вы
действуете не совсем заодно, а каждый сам по себе? Иначе такой накладки с
двумя Каширскими просто бы не было.
- Действительно, у нас теперь нет другого выхода, как доверять друг
другу, - отметила Надя. - А то просто какая-то самодеятельность получается!
- Кстати, о самодеятельности, - вспомнил Василий. - Через пару недель
состоится премьера "Ревизора", так что приглашаю всех желающих. Ну да вы,
Наденька, уже в курсе - я ж видел, как вы нашего режиссера интервьюировали.
Это был настоящий допрос с пристрастием!
- Да уж, на последней репетиции милейший Святослав Иваныч был просто в
ударе, - заулыбалась Надежда. - А этот немец, как его, ну, в общем, который
играет доктора Гибнера - он же прирожденный артист. Ему бы на настоящей
сцене выступать, а не в банке штаны просиживать... И, по-моему, он ко мне не
совсем равнодушен.
- Вот как? - от души рассмеялся Василий. - С чего это вы решили?
- Он все время на меня поглядывал, да еще таким взглядом, как бы точнее
сказать, в общем, плотоядным.
- Ага, прямо как людоед Херклафф на журналистку Чаликову, - заметила
Анна Сергеевна. - Очень была яркая сцена, только не помню где - в "Холме"
или в "Двери".
Вася как-то странно посмотрел на Анну Сергеевну, потом на Надю, но
ничего не сказал.
- Зато инспектор Рыжиков - вне конкуренции, - продолжала Надя. - Что
городничий может быть ТАКИМ, я и представить не могла!
Тут зазвонил телефон. Вася снял трубку.
- Алло! Георгий Максимыч? Вот уж легки на помине. Как хорошо, что
позвонили, я хотел у вас кое-что уточнить...
- После, после, - перебил инспектор Рыжиков. - Включайте скорее радио,
а потом созвонимся.
Вася несколько удивился, но радио включил. За важными разговорами
детектив-любитель и его гостьи даже не заметили, как часовая стрелка подошла
к десятке, а в это время по "Голубой волне" обычно начинался эфир ди-джея
Гроба.
***
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
КОНСУЛЬТАНТ ШИРОКОГО ПРОФИЛЯ
Альберт пододвинул колдуну тарелочку с золотым яблоком:
- Посмотрите, в чем тут дело. Ничего не показывает.
- А что вы хотел увидайть?
- Ну, например, князя Длиннорукого.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг