* * *
На рассвете Джу увидел какой–то сеновал и предложил отдохнуть в
нем. Высоченный сарай под двускатной крышей был посередине разделен
надвое. С одной стороны крыша была починена и под ней лежало сено. С
другой – дранка расползлась, вверху зияли дыры и под каплющим с неба
дождиком догнивали остатки прошлогодней соломы. Для отдыха Джу поче
му–то выбрал худую половину. «Сюда никто не придет», – объяснил он.
Пока Джу расседлывал Людоеда, носил с хорошей половины охапки се
на для лошади и для собственных нужд, в единственном сухом углу накры
вал их плащом и устраивал ложе, Нэль тихонько стоял в уголке. Человек
в нем начал расслаиваться на «он» и «она». Собственно, раздвоение про
изошло еще ночью. Но сейчас Нэль вступил явное противоречие с самим
собой. «Он» мучительно соображал, зачем и чего ради Нэль отправился в
это путешествие. Все от начала до конца было неразумно, ненужно, опас
но. Не лучше ли отказаться, вернуться назад?.. «Она» ответ, в
общем–то, знала. Просто с точки зрения «его» причина выглядела не
очень логично и объясняла мало что: не потому, что Джу «ее» с собой
пригласил, а потому, что «она» сама к нему навязалась. «Ей» хотелось
быть рядом с Джу, и она добилась своего. А зачем – кто «ее» знает.
Нэль потряс головой. Не хватало еще начать страдать раздвоением
личности. Пьяный гриб, вне сомнения, вещь вредная и заслуживающая вся
ческого порицания. Нэль дал себе слово никогда больше эту дрянь не ню
хать, даже если станут принуждать силой. Хорошо еще, что Джу был занят
и не замечал конфликта Нэля с самим собой. Во всяком случае, Нэлю так
казалось.
Когда постель была готова, он побыстрее сел и осторожно снял
старушечьи башмаки. Никакой подходящей обуви Джу в деревне для него не
нашел. Пришлось довольствоваться каким–то старьем, взятым у вдовы – то
ли это были сапоги с отрезанными голенищами, то ли перешитые ботинки.
Этими кошмарными опорками Нэль всего за несколько шагов натер себе
ужасные мозоли.
Остатки еды они разделили пополам, при этом Нэль заметил, что ему
предложены лучшие куски. Но в поведении Джу он теперь сомневался. Что
заставляет получеловека относится к более слабому именно так, а не
иначе, Нэль точно не знал. Вероятно, это был некий кодекс чести. А
Нэль поначалу принял должное по моральным соображениям за должное по
велению души.
Нэль был еще немного обижен на Джу за пережитое в домике под
ивой, и, к тому же, поев, понял, что очень устал. Проявлять благо
дарность не оказалось сил. Поэтому спать они улеглись без разговоров.
Нэль подвалился получеловеку под бок, укрыл замерзшие ноги краем плаща
и провалился в сон, как в яму.
