Глава 20
Как–то раз на свой страх и риск Цион попытался применить на практике
нехитрую систему маэстро, и попал впросак. Это случилось после очередного
посещения Тети Доры – старой холонской проститутки, которая знала о его
мужских проблемах и, как могла, помогала ему альтернативными средствами,
как то – точечный массаж, направленная мастурбация, а также оральный секс
в его китайской трактовке. Продержавшись в постели с заслуженным ветераном
продажной любви, считанные секунды, он понабрался храбрости и со словами
– «Я хочу вас, мадам!" – подступил на улице к приглянувшейся ему
рыжеволосой особе, но, получив оглушительную затрещину, долго объяснял
потом в полиции мотивы своего «неосмотрительного» поступка.
– Ученый вроде человек, – дивился пожилой следователь грузин, – а ведешь
себя так нецензурно.
– Это случайно вышло, – оправдывался красный от стыда Цион.
– Ничего случайного в мире не бывает, кацо, – сказал философски
настроенный следователь и, прочитав неудавшемуся ловеласу пространную
лекцию о взаимосвязи вещей в объективной действительности, отправил его на
психиатрическое обследование в холонскую клинику. Отделавшись приличным
штрафом за нарушение общественного порядка, озадаченный Цион нашел, что
метода излишне прыткого маэстро страдает незавершенностью в отличие от
системы Станиславского, и дамы спускают ему откровенный цинизм потому
лишь, что им импонирует его животная грубость, которая ассоциируется у них
с силой – единственное, пожалуй, чем маркиз был наделен с избытком.
Воистину, прав был Гильом де Кабесталь, сказавший – «Он домогался
напрямик, как неотесанный мужик»
* * *
Заявив о своих ближайших намерениях по отношению к герцогине, де Блюм,
Василий счел, что настало время решительного комплимента:
– Мадам, сказал он, ваши бедра... – далее прозвучало нечто фривольное и
непередаваемое с точки зрения изящной словесности. Пощечины, однако, не
последовало. Напротив, герцогиня засияла от удовольствия, а воодушевленный
маэстро продолжал развивать дерзкую атаку уже в более лирическом тоне:
– Я преклоняюсь перед вами, мадам! – заливался он, – вы само обаяние! Я
восхищен вами, я очарован. Позвольте поцеловать ножку
Он действительно потянулся к чудной стопе сорок третьего размера, но был
вовремя остановлен дамой.
– Встаньте, маркиз, – смущенно молвила герцогиня, – вы доблестный воин, я
восхищаюсь вашим мужеством и благородством!
– Божественная, – с несвойственным ему придыханием сказал Василий, –
постараюсь всячески оправдать ваше высокое доверие!
Цион прекрасно знал, что тот обычно имеет в виду, делая подобные
заявления, и в душе пожалел эту милую и, как оказалось, лишь на вид
неприступную девицу.
Маэстро жадно припал губами к нежным, тяжелым от нанизанных перстней
пальцам чарующей дамы.
«Дурочка, куда тебя несет?" – мысленно предостерегал Цион очередную
жертву де Хаимова. Но ей, видно, надоел этот неотесанный мужлан Балкруа,
возвышенная душа ее жаждала новых безумств и романтических приключений.
– О, храбрый рыцарь! – возопила она, тяжело вздымая девичью грудь, – ваша
мощная длань и необоримый дух...
Цион глянул на часы – до старта оставалось десять минут. Если ему не
удастся прервать самодовольное мурлыканье герцогини, история эта затянется
на века. – Извиняюсь, герцогиня, – вмешался Цион, виновато улыбаясь, –
позвольте ненадолго похитить у вас достославного маркиза.
Герцогине назойливость Циона, в то время как она заливалась соловьем,
пришлась не по вкусу. «Кто вообще пустил сюда этого рохлю?»
Достославный маркиз тоже был раздосадован.
– Чего надо, старик? – с неудовольствием сказал он.
Цион знал – бесполезно обращаться к нему, но сделал, последнюю попытку.
– Я понимаю, что вы Дубровский, сэр, – сказал он, – но если мы сейчас не
отчалим из этой убогой гавани, то застрянем здесь надолго.
– Ты предлагаешь отступить, когда крепость почти взята? – с негодованием
сказал Вася.
– Будь последователен, маркиз, ты обещал, что мы посмотрим на дам и
вернемся.
– Ты плохо обо мне думаешь, Ципа, я похож на человека, который готов
довольствоваться поверхностным осмотром?
– Шутки в сторону, Василий, пора домой.
– Если я поеду, то непременно с ней.
– Исключено, – едва не взвыл Заярконский, – вывозить аборигенов, строго
воспрещается, ты что забыл?!
– Герцогиня не абориген, – угрюмо сказал Василий, – каждый, кто не
согласен с этим будет иметь дело со мной.
– Опомнись, Вася!
– Это мое окончательное решение, сэр! – холодно заключил маэстро.
Почувствовав в эту минуту некоторое оживление и гул голосов за спиной,
Цион обернулся. Навстречу к ним, окруженный многочисленной свитой
приближенных, одетой в самые пестрые одежды, шел Его величество король
Англии – блистательный Генрих четвертый.
