Раздел 16.
– Надо мною тишина,
Небо, полное дождя.
Дождь проходит сквозь меня,
Но боли больше нет.
Под холодный шепот звезд
Мы сожгли последний мост,
И все в бездну сорвалось.
Свободным стану я
От зла и от добра.
Моя душа была на лезвии ножа.
М–да. Мрачноватое пророчество. И когда это я успел сжечь последний
мост? Может быть, я как раз за этим и вышел из номера? Вместо того,
чтобы подняться этажом выше и поинтересоваться судьбой какого–то там
могучего когтя. Но меня толкало на Зов то самое нечто, что с недавних
пор крылось во мне.
– Я свободен! Словно птица в небесах.
Я свободен! Я забыл, что значит страх.
Я свободен! С диким ветром наравне.
Я свободен! Наяву, а не во сне.
Голос Кипелова завораживал, не хуже чем Зов. Он звучал гипнотически,
он был убедителен, как сама истина. И я вдруг понял, что слышу гимн
Темных. Воплощенный идеал их мятущихся, не признающих границ и правил
душ.
– Надо мною тишина,
Небо, полное огня.
Свет проходит сквозь меня,
И я свободен вновь.
Я свободен от любви,
От вражды и от молвы,
От предсказанной судьбы
И от земных оков,
От зла и от добра.
В моей душе нет больше места для тебя.
Свобода. Единственное, что нас по–настоящему интересует. Свобода –
от всего. Даже от мирового господства, и невероятно жаль, что Светлые
никак не могут этого понять и в это поверить, и плетут поэтому, и плетут
бесконечные свои интриги, и чтобы оставаться как и раньше свободными мы
просто вынуждены вставать у них на пути.
Лифт скользил вниз, минуя сумеречные и обычные этажи. Я свободен...
Если Кипелов – Иной, он Темный. Никто не сможет петь о свободе ТАК.
И никто, кроме Темных, не услышит в этой песне ее истинного,
глубочайшего смысла!
Два молчаливых ведьмака на вахте внизу выпустили меня
беспрепятственно – не зря Эдгар велел внести образ моей регистрационной
метки в рабочую базу. Я вышел на Тверскую – в нарождающиеся сумерки
очередного московского вечера. Вышел навстречу Зову, но свободным от
него. И от всего на свете.
Кому же я понадобился? Среди Светлых нет вампиров – обычных я имею в
виду. Все Иные – энергетические вампиры, все способны черпать силу из
людей. Из их страхов, из их радостей, из их переживаний. В сущности, мы
отличаемся от сумеречного мха только тем, что умеем мыслить и
передвигаться. И используем накопленную силу не только как питание.
Зов вел меня по Тверской, прочь от Кремля, в сторону Белорусского
вокзала. Я шел в вечерней толпе – особняком, словно отмеченный. Да я и
был отмеченным – Зовом. Меня не видели, не замечали. Никому я был не
нужен, ни греющимся в машинах девицам, ни сутенерам, ни суровым ребятам
из иномарок, прижавшихся к обочинам. Никому.
Направо. На Страстной бульвар.
Зов усиливался. Я это чувствовал – значит, встреча скоро.
Сквозь вязкую снежную морось мчались стада автомобилей. Мелкие
снежинки водили в свете фар причудливые хороводы.
Холод и сумрак. Зимняя Москва.
На дорожки бульвара снег ложился ровным слоем, и на лавочки, пустые в
это время года, и на кусты, и на решетчатые заборчики, отделяющие
проезжую часть от пешеходной.
Меня попытались взять на полпути к Каретному Ряду.
Заклятие отторжения свалилось словно с неба – все, чему суждено было
произойти на бульваре, обычных людей более не интересовало. Автомобили
продолжали мчать по своим делам, а редкие прохожие на миг запнулись, и
безучастно побрели прочь, даже если до этого приближались ко мне.
Светлые выскальзывали из сумрака, один за другим. Четверо. Два мага и
два трансформа, уже в боевом состоянии. Здоровенный, белый, как снег,
медведь и рыжая тигрица.
Меня чуть не расплющило – маги ударили сразу с двух сторон. Но они
недооценили добычу – удар был рассчитан на того меня, который
подчинился бы Зову.
Но я успел стать другим.
Мысленно разведя руки, я остановил две готовые столкнуться и
спеленать меня стены. Остановил, зачерпнул силы, и толкнул их прочь от
себя. Не очень сильно.
Не знаю, никогда не видел цунами. Но это первое, что пришло мне на
ум, когда я оценил последствия.
Стены Светлых магов, выглядевшие незыблемыми и монолитными еще
секунду назад, смяло, словно перегородки из рисовой бумаги. Обеих магов
смело, швырнуло на снег и протащило по земле метров по десяти, и только
ограждающие дорогу решетки не позволили им попасть под колеса. В воздух
взметнулась снежная пыль.
Наверное, Светлые поняли, что чистой магией меня не взять. И тогда
вперед рванулись трансформы. Перевертыши в облике зверей.
Я торопливо зачерпнул еще силы, откуда смог – тотчас на проезжей
части прозвучал глухой стук, звон бьющегося стекла, еще стук, и вслед за
тем – истошное бибикание.
Медведя я принял на «вогнутый щит» и отправил кубарем вдоль по
бульвару. От тигрицы для начала просто увернулся.
Не понравилась она мне с самого начала.
Не знаю, откуда маги–перевертыши берут массу для трансформации.
Девчонка эта в человеческом облике весила хорошо если килограмм сорок
пять–пятьдесят. Сейчас это были полновесных полтора центнера мышц,
сухожилий, когтей и зубов. Сущая боевая машина смерти.
Светлые это любят.
– Эй! – крикнул я. – Постойте. Может, поговорим?
Маги успели подняться и попытались снова меня опутать, но я без
особых усилий связал жадно колеблющиеся нити узлом и швырнул хозяевам.
Оба снова попадали, но теперь никто на спине не ездил – я лишь вернул
им их же энергию. Медведь стоял в стороне, угрожающе перетаптываясь на
месте. Он горбился, словно собирался встать на задние лапы.
– Не советую, – сказал я ему и ударил атакующую тигрицу.
Не сильно. Я не хотел ее убивать.
– В чем, черт побери, дело? – зло крикнул я. – Или в Москве так
принято?
Звать Ночной Дозор было глупо – нападавшие сами служили там. Тогда,
может быть стоит воззвать к Дневному? Тем более, недалеко, офис совсем
рядом. Мигом примчатся. Вот только поможет ли это мне?
Маги сдаваться не собирались; у одного в руках пламенел заряженный
под завязку жезл, у второго – какой–то сковывающий амулет. Тоже не из
самых слабых.
На амулет ушло целых две секунды – наброшенную на меня сеть пришлось
вспарывать обычным «тройным кинжалом», но силы в это простейшее
заклинание ухнуло столько, что можно было бы сжечь весь центр Москвы
дотла. А тут еще второй успел зацепить меня Вифлеемском огнем, но от
удара Светлого я только разозлился, и, кажется, стал еще сильнее.
Жезл ему я заморозил. Просто обратил в продолговатую ледышку и наслал
на нее заклятие Отринутости. Кусочки льда брызнули из ладоней светлого
диковинным холодным фейерверком, и одновременно грянула в зенит
освобожденная энергия.
Не на окружающих же ее стравливать, в самом деле? Хватит с меня и
нескольких столкновений на близлежащих перекрестках...
Медведь не двинулся с места. Кажется, он понял, что несмотря на
численное преимущество силы далеко не равны. А вот тигрица все не
унималась. Она лезла на меня с настырностью обезумевшей самки, до
детенышей которой добрался недруг. Желтые, как огоньки церковных свечей,
глаза пылали неприкрытой ненавистью.
Тигрица мстила. Мстила мне, Темному, за все свои обиды и потери. За
убитого мной Андрея. Да мало ли за что... И она не собиралась
останавливаться ни перед чем.
Я не хочу сказать, что ей было не за что мстить – Дозоры всегда
воевали, а я обычно называю вещи своими именами. Но и умирать я не
собирался.
Я свободен. Свободен наказать того, кто встал на моем пути и
отказывается решить дело миром. Разве не об этом хотела сказать мне
песня?
И я ударил. Маревом Трансильвании.
Тигрицу искорежило и растянуло, и даже сквозь рокот двигателей и
пронзительные гудки явственно прорвался хруст костей. Заклинание мяло
перевертыша, словно ребенок пластилинового человечка. Сломанные ребра
пропороли кожу и окровавленными зубьями вонзились в снег. Голову
сплющило – в блин, в плоский полосатый блин. Миг – и красавец–зверь
стал комком окровавленной плоти.
Последним расчетливым ударом я низверг душу тигрицы в сумрак.
Начав, я не имел права останавливаться.
Светлые застыли. Даже медведь перестал топтаться.
«И что дальше?" – с тоской подумал я.
Возможно, мне пришлось бы убить их всех. Но, хвала небесам или
преисподней – до этого не дошло.
– Дневной Дозор! – прозвучал знакомый голос. – Зафиксировано
нападение на Темного. Выйти из сумрака!
Эдгар говорил жестко и без всякого акцента.
Вот только про сумрак он зря ввернул. Живые бились не в сумраке, а
тигрице некуда было возвращаться.
– Дневной Дозор требует немедленного созыва трибунала, – зловеще
сказал Эдгар. – А пока потрудитесь вызвать шефа Ночного Дозора.
– Да он вас разгонит, как котят, – сердито сказал один из Светлых
магов.
– Не разгонит, – отрезал Эдгар и указал на меня. – С ним – не
разгонит. Неужели ты еще не понял?
Я еле успел уловить, как кто–то умело перетасовал силу в
пространстве. А потом рядом возник смуглый мужчина с заострившимися
чертами лица. Он был одет в пестрый восточный халат и посреди
заснеженного бульвара выглядел донельзя нелепо.
– Я уже здесь, – буркнул он, уныло созерцая поле недавней битвы.
– Гесер! – оживился Эдгар. – Здравствуй. В отсутствие шефа тебе
придется объясняться передо мной.
– Перед тобой? – Гесер искоса взглянул на эстонца. – Много чести.
– Тогда перед ним, – Эдгар пожал плечами и поежился, словно замерз.
– Или тоже много чести?
– Перед ним – объяснюсь, – сухо сказал Гесер и повернулся ко мне.
Взгляд его был бездонным, как вечность. – Убирайся из Москвы, – сказал
он почти без эмоций. – Прямо сейчас. Садись на поезд, на помело, к
черту в ступу – и убирайся. Ты уже двоих убил.
– По–моему, – заметил я как можно миролюбивее, – только что
пытались убить меня. А я всего лишь оборонялся.
Гесер повернулся ко мне спиной – он не желал слушать. Он не желал
говорить с Темным, навсегда отправившим в сумрак одного из его лучших
боевиков. Точнее – одну.
– Пойдем отсюда, – велел он своим.
– Эй–эй! – взвился Эдгар. – Это преступники! Никуда они не пойдут,
именем Договора!
Гесер вновь повернулся к эстонцу.
– Пойдут. И ничего ты не сделаешь. Они под моей защитой.
Я всерьез ожидал взлета на очередную ступеньку. Потому что даже моих
теперешних способностей хватало, чтобы понять – с Гесером мне пока не
тягаться. Он меня разотрет. Не то чтобы без труда – все таки я успел
взобраться по призрачной лестнице Силы достаточно высоко. Но –
разотрет.
Но ничего не случилось. Наверное, время стычки с Гесером еще не
подошло.
Эдгар жалобно взглянул на меня – кажется, он возлагал на меня
большие надежды.
Светлые скользнули в сумрак, подхватили останки погибшей соратницы, и
канули ниже, на второй слой. Все.
– Я действительно не могу его остановить, – виновато сознался я. –
Прости, Эдгар.
– А жаль, – сказал эстонец одними губами.
В офис Дневного Дозора меня довезли на неизменном BMW. И вот еще что
– впервые в Москве я почувствовал себя усталым.
Но по прежнему – свободным.
Расплата за силу – я плохо запомнил, как меня довезли, подтолкнули к
лифту, привели в кабинет, усадили в кресло, сунули в руки чашку кофе.
Как ноют натруженные мышцы, так ныло сейчас все мое естество, что совсем
недавно повелевало силами сумрака. Грамотно, все таки, я отбился –
Светлые надолго запомнят это столкновение. И ведь нападали не детсадовцы
– обоих светлых я оценил не ниже, чем первым уровнем Силы.
– Пни аналитиков, – велел Эдгар кому–то из подручных. – Я хочу
наконец разобраться что происходит.
Я взглянул на него, и Эдгар понял, что я прихожу в себя.
– Рассказывай! – предложил он.
– Зов! – сказал я хрипло и закашлялся. Попробовал хлебнуть кофе,
обжегся и зашипел от боли. – Зов, – сказал я, когда снова был в
состоянии говорить. – Они накрыли меня во сне.
– Зов? – удивился Шагрон, сидевший, как и я, в кресле за соседним
столом. – Светлые не пользовались им лет тридцать...
– Тебя накрыли Зовом в здании Дневного Дозора? – недоверчиво
переспросил Эдгар. – Однако! И что, больше никто ничего не заметил?
– Нет. Это был тонко и виртуозно наведенный Зов. Кажется, его
маскировали под естественный фон жилых этажей.
– И ты подчинился?
– Конечно, нет, – я снова попробовал отхлебнуть кофе, на этот раз
удачно. – Но я решил проследить что Светлые затевают.
– И никому не сказал? – Эдгар балансировал на грани недоумения и
недовольства. – Авантюра...
– Если бы я потащился на Зов с подмогой – меня бы раскололи в
секунду, – пояснил я. – Нет, идти надо было одному, и без прикрытия. Я
и пошел. На Страстном меня попытались взять – пришлось отбиваться.
Тигрицу я раза три швырял и убеждал прекратить, и только потом ударил
всерьез.
Эдгар немигающим взглядом глядел на меня.
– Темная ты личность, Виталий, – сказал он.
– Темная, – с удовольствием подтвердил я. – Темнее не бывает!
– Ты – маг вне категорий? – спросил он.
– Увы, – я развел руками, осторожно, чтобы не расплескать кофе. –
Иначе я не отпустил бы Гесера.
Эдгар побарабанил пальцами по столу, нетерпеливо косясь в на дверь.
– Ну что там аналитики! – пробормотал он.
Дверь открылась. На пороге возникла собранная женщина средних лет
(ведьма), и двое мужчин (маги).
– Здравствуйте, Анна Тихоновна, – поспешил поздороваться Шагрон. Он
вроде бы был посильнее ведьмы, но при этом ее побаивался. И правильно
делал, конечно. У силы ведьм несколько другая природа, чем у силы магов.
И напакостить, даже очень сильному магу, ведьма может легко.
Эдгар только кивнул.
– Это он? – спросил один из магов, глядя на меня.
– Он, Юра.
Юра был старым и сильным магом, я это понял сразу же. Понял и то, что
Юра – это не его имя. Такие настоящее имя хранят на неимоверной глубине
– вовек не добраться.
И правильно. Если тебе по–настоящему дорога свобода.
– Присаживайтесь, Анна Тихоновна, – Шагрон уступил ведьме свое
кресло, а сам отошел к магам, облюбовавшим широкий подоконник.
– Эдгар, – сказала ведьма. – Светлые пошли ва–банк. Такого
беспредела они не устраивали с сорок девятого года. У них должны быть на
редкость серьезные причины, чтобы нарушить Договор!
Эдгар пожал плечами, и коротко пояснил:
– Коготь Фафнира.
– Но у нас его нет! – с нажимом произнесла ведьма и выразительным
взглядом обвела всех присутствующих. – Или это не так? Шагрон?
Шагрон поспешно замотал головой. Похоже, у него когда–то были стычки
с ведьмой, и вышел он из них вовсе не победителем. Тетка еще та.
– Коля?
Второй из пришлых магов достаточно спокойно ответил:
– Нет. Да и вопрос, нужен ли он нам...
– Вас не спрашиваю, – буркнула ведьма Эдгару и Юре. И только потом
взглянула на меня.
– Анна Тихоновна, – сказал я проникновенно. – О существовании
Когтя я узнал вчера И большую часть времени с того момента проспал.
– Зачем ты в Москве? – жестко спросила она.
– Сам не знаю. Подтолкнуло что–то – езжай. Я и приехал. Не успел с
поезда слезть – влип в историю с вампиршей и Ночным дозором. С корабля
на бал, можно сказать...
– Если я что–нибудь в чем–нибудь понимаю, – подал голос маг Юра, –
это предназначение. Это объясняет все – и возросшую силу, и историю с
пропажей Когтя, и поведение Светлых. Они просто пытаются его устранить,
или хотя бы изолировать, пока Коготь не попал к нему в руки. Ибо потом
будет просто поздно.
– Почемуу же онии не задействовалии своюу волшебницуу? – спросил
Эдгар, снова чуть заметно растягивая гласные. Видимо, акцент проявлялся
у него только в моменты волнения и концентрации на чем–нибудь другом,
помимо собственной речи.
– Да и Гесер вмешался только в критический момент, – вставил
Шагрон. – И то... лишь прикрыл отступление!
– Кто знает, – ведьма снова пронзила меня взглядом. – Возможно,
они просто не успевают за ним?
– Меня Виталием зовут, – подсказал я. – Очень приятно.
В самом деле, слышать в свой адрес «этот» да «он» – кому понравится?
Собеседники, похоже, пропустили мою фразу мимо ушей.
Юра посмотрел мне в глаза и мгновенно прощупал. Я не стал заслоняться
– зачем?
– Хороший первый уровень, – объявил он. – Правда, с провалами. Еще
вчера появлению среди нас такого мага я бы только порадовался.
– А сегодня ты, что ли, огорчаешься? – фыркнула ведьма.
– Сегодня я воздерживаюсь от оценок. Светлые сорвались с поводка, а
мы остались без Завулона. Гесер, плюс та волшебница, да плюс Ольга, даже
не в полной своей силе, да еще Игорь, Илья, Гарик, Семен... Против них
мы не выстоим.
– А у нас – Коготь и этот... Виталий, – парировала ведьма. –
Погоди. Да и Завулон имеет обыкновение появляться в самый нужный момент.
– Когтя у нас еще нет, – заметил Юра. – И где гарантии, что будет?
Кстати, Коля совершенно прав – что мы собираемся делать с Когтем? Да,
древняя и могучая сила, я понимаю. Но если сдуру ее пробудить... Как бы
нам не сесть мимо кресла...
– А вот для этого – потрудимся, – вкрадчиво сказала ведьма. –
Эдгар, что аналитики?
Словно по заказу в дверь постучали. На пороге возник давешний
повелитель ноутбуков по имени Гэллемар.
– Есть! – сказал он торжествующе. – Внуково! Рейс пятнадцать ноль
пять из Одессы. Дважды откладывался из–за непогоды, вылетел только что.
Сядет через час двадцать минут. Коготь – на борту.
– Так, – вскочил Эдгар. – Оперативный штаб – в аэропорт! Следить
за погодой. Отсекать Светлых. И – хрен им, а не наблюдателя!
– Шеф, – сказал Гэллемар с кислой миной. – Во Внуково уже минут
пятнадцать как развернут штаб Светлых. Учтите это.
– Учтем, – пообещала ведьма. – Ну, двинули...
Все встали; кто–то схватился за телефон, кто–то торопливо выгребал из
сейфа заряженные амулеты, кто–то громко отдавал приказания персоналу...
И только я уныло поставил на стол пустую чашечку из–под кофе.
– А в штабе вашем хоть кормят? – спросил я неизвестно кого. – Я
уже сутки слюну глотаю...
– Потерпишь, – оборвали меня. – Давай вниз. И не вздумай снова
самодеятельностью заняться...
Странно – но именно сейчас самодеятельностью мне заниматься не
хотелось совершенно.
