Остров Надежды - Андрей Львович Ливадный - Книжная Полка

Глава 5

Живительный воздух тягуче и сладко вливался в располосованную спазматической резью грудь.

Семка открыл глаза. Шлюзовая камера была полна дыхательной смесью, внутренний люк распахнут, и за ним виднелся фрагмент ярко освещенного коридора. Последним воспоминанием, которое сохранила память, было удивление, когда тупик превратился в открывшийся люк. Еще он помнил спазм удушья и собственные пальцы, рвущие замки шлема, как только наружный люк встал на место...

Некоторое время он просто лежал на полу, с наслаждением вдыхая сладковатый от обилия кислорода воздух. Силы постепенно возвращались к нему, а вместе с ними пришло беспокойство, которое через минуту уже стало невыносимым. Несколько раз всхлипнув, он заставил себя встать и, подобрав оружие, шагнул в ослепительное сияние ярко освещенного коридора.

Проход оказался коротким, всего несколько метров. Его стены и потолок, образующие арочный свод, мягко сияли. В противоположном конце Семка увидел еще один распахнутый люк.

Крадучись подойдя к нему, мальчик, изнывая от тревоги, заглянул в следующее помещение.

Его самые худшие предположения оказались верны... Он отпрянул от люка, но идти было некуда! Кислородный баллон пуст, и, чтобы выбраться отсюда, он сначала должен найти ему замену... Набравшись решимости, Семка вновь заглянул за край люка.

Коридор продолжался, рассекая огромную комнату на две половины, но его стены стали прозрачны, и сквозь них были отчетливо видны машины!.. Они работали. По блокам электронной аппаратуры метались замысловатые сполохи сигналов, тускло светила пара экранов, механические части с монотонной размеренностью совершали наборы одних и тех же движений.

Семка, сжав в побелевших пальцах мокрую от пота рукоять «MG», шагнул в проем люка и остановился, скованный мистическим ужасом, – пройдя всего несколько метров, он оказался один на один с огромным количеством работающих машин, которые с самого рождения были для него синонимом слова «смерть»...

Чудом удержавшись от выстрела – затронуть такую громадину было бы безумием! – он рванулся вперед, вихрем пролетел по коридору и выскочил в следующее помещение.

Здесь было так же светло и тихо. Чистый воздух струился из неведомых источников, и разгоряченное лицо ощущало его прохладные токи. Вдоль стен прямоугольного зала стояли высокие стеллажи с ровными рядами книг и кассет микрофильмов. Посредине возвышался странный аппарат с несколькими экранами на консоли управления и двумя креслами. Быстро проскользнув мимо неподвижной машины, Семка замер на пороге следующего зала, чувствуя, что находится на грани нервного срыва. Он впервые в жизни попал в такое жуткое и непонятное место...

Следующее помещение резко отличалось от двух предыдущих. Ему еще не приходилось видеть такого упорядоченного скопления вещей: стол, мягкие кресла, длинный диван, высокие шкафы с прозрачными створками – все это не казалось здесь лишним, наоборот, делало комнату теплой и уютной... Но это чувство лишь на мгновение мелькнуло в душе и тут же умерло, раздавленное защитными рефлексами, – Семка по–прежнему чувствовал себя комком воспаленных нервов, и его разум был лишь придатком зажатого в руке оружия.

Пока он обводил взглядом стены, на которых висело несколько странных изображений в темных рамках, в центре комнаты возникло движение.

Он резко повернулся, подавшись назад и вскинув «MG» на уровень груди, но палец так и застыл на гашетке, чуть не дослав ее в положение «огонь».

У низкого дивана стояло удивительное существо, сотканное из света, улыбки и испуга. Семену хватило одного взгляда, чтобы понять, – перед ним «человек»!

Это открытие потрясло мальчика до глубины души. Он оцепенело рассматривал маленькую фигурку, рассыпанные по плечам белокурые пряди волос и голубые, испуганные глаза... Тонкий нос с трепещущими ноздрями и кривящийся в беспомощной улыбке рот совсем не портили этого лица. Она смотрела в черный зрачок ствола и молчала, оцепенев так же, как и он...

– Ты кто?! – наконец раздался в вязкой тишине комнаты осипший от волнения голос.

– Семка... – секунду помедлив, так же хрипло и неуверенно ответил он.

Оба – и он, и она еще не оправились от паралича и могли только разглядывать друг друга – Семка со смертельной настороженностью в глазах, она – со страхом и безмерным удивлением.

– А меня зовут Яна... – она сделала неуверенный шаг навстречу и вдруг протянула маленькую руку с бледными, дрожащими пальчиками.

Сердце мальчика мучительно сжалось. Он слишком хорошо знал этот жест, которым обычно встречал отца. Принять его – значило открыться, стать безоружным и беспомощным. Но перед ним человек!.. Лицо Яны не было ни злым, ни опасным. Одного с ним роста, она стояла совершенно открыто и протягивала руку.

Ствол бластера медленно опустился. Неловко стащив перчатку, Семка осторожно коснулся ее руки. Яна вздрогнула и сжала его ладонь.

Хаос стальных лабиринтов дал трещину. В этом мире существовал еще один человек, и Семка чувствовал тепло его руки...

Яна не двигалась, она лишь нерешительно подняла глаза и вдруг, заметив перемену, спросила:

– Что с тобой?! Почему ты плачешь?

Если бы он мог ответить на этот вопрос... Семка был всего лишь двенадцатилетним мальчиком, лишившимся отца и заблудившимся среди руин древних звездолетов... Где–то должен был наступить предел его выносливости, и он наступил, ноги мальчика подкосились, и слезы, горячие и горькие, хлынули по щекам. Яна испуганно отпустила его руку, а он не мог остановиться, сотрясаясь от рыданий. Он наконец понял, сколько времени провел без сна, без еды и что значило для него почувствовать простое тепло человеческого тела, с которым он простился навсегда... Слезы обжигали лицо, но он не стеснялся их, а чувствовал невероятное облегчение, безоговорочно поверив в реальность существования Яны...

Теплая ладонь осторожно коснулась его щеки. Семка открыл глаза, и она отдернула руку, не решаясь прикоснуться или задать еще один вопрос. Что–то в ее облике насторожило Семку.

– Почему у тебя нет оружия?! – внезапно спросил он.

– Оружия? – переспросила Яна, и по ее губам скользнула удивленная улыбка. – А зачем? Ты разве не знаешь, что женщины не носят оружия?

На мгновение Семке показалось, что он ослышался.

– Женщина?! – Его глаза сверкнули безумной радостью. – Значит, ты моя мама?!

Яна опешила. Наконец, видимо разобравшись в смысле его слов, она отрицательно тряхнула головой и сказала:

– Нет, я не могу быть твоей мамой. Я женщина... то есть – девочка, но ты наверняка старше меня! Сколько тебе лет?

– Двенадцать... – машинально ответил он, не в силах бороться с разочарованием. Отец всегда говорил, что его мама была женщиной!..

Он поднял глаза и спросил:

– Разве, кроме мамы, могут быть еще какие–то женщины?

– Не знаю... – растерянно ответила Яна. Для нее слово «родители» не имело никакого практического смысла, а появление Семки поставило в тупик одиннадцатилетнюю девочку, которая уже давно пришла к самостоятельному выводу о том, что люди существуют только в книгах и на кристаллах видеотеки, хотя Андор не соглашался с ней, рассказывая о ста двадцати колонизированных человечеством мирах.

– А ты видел когда–нибудь людей? – вырвалось у нее.

Осунувшееся лицо мальчика исказила тень страдания.

– У меня был отец... – тихо произнес он.

Яна почувствовала острый укол жалости и поняла, что причинила ему боль, хотя никто не учил девочку распознавать подобные вещи. Преодолев страх, она присела рядом с ним.

– Ты хочешь есть? – спросила она первое, что пришло в голову.

– Что? – Семка еще не справился с потрясением и не расслышал вопроса, думая об отце.

– Ты хочешь... есть? – сглотнув, повторила Яна.

Семка увидел ее испуг и молча полез в карман. Достав взорванную банку консервов – свою единственную пищу на этот момент, он протянул ее Яне:

– Вот, возьми...

Она осторожно взяла изуродованную жестянку, на стенках которой еще оставалось немного бурой массы, повертела в руках растерянно понюхала и скривилась, не в силах скрыть удивления.

– Ты это ешь?! – Казалось, она была потрясена и готова расплакаться или рассмеяться.

Семка взглянул на нее и хмуро кивнул. Он не видел тут ничего смешного или странного.

Она попыталась улыбнуться и сказала:

– Пойдем, я что–нибудь приготовлю.

Он не стал возражать. Спазмы голода уже притупились и не так назойливо терзали его желудок, но от разговора о еде он почувствовал слабость.

Яна взяла его за руку и повела к выходу. Все внимание Семки вдруг сосредоточилось на теплой и чуть влажной ладони девочки. Он никогда не думал, что это так приятно – чувствовать жизнь...

Короткий коридор привел их к площадке, в стенах которой он насчитал пять плотно закрытых люков. Над головой тихо шуршал регенератор воздуха, выбрасывая в потолок прохладную, живительную струю.

Помещение, куда они вошли, было меньше всех других, но все же намного просторнее его комнатки. Здесь могло свободно разместиться человек пять...

Семка сел в удобное кресло за овальным столом и с любопытством осмотрелся. Помимо знакомого ему ядерного термостата, он заметил множество других устройств, которые оставались для него загадкой. Расстегнув гермокостюм, который бесформенной грудой ополз на пол, Семка наблюдал за девочкой, которая возилась с блестящей машиной. Два цилиндра соединялись посредством множества шлангов с силовым генератором и прозрачной сферой, на основании которой он прочел: «Приемная камера синтезатора продуктов. Работать только при закрытой оболочке!»

Наконец машина утробно заурчала. Семка испытал беспокойство, когда на консоли управления вспыхнули огни, но Яна не обратила на это никакого внимания. Она нажимала какие–то кнопки, ставила тарелки, что–то резала, украдкой поглядывая в его сторону, пока у него не закружилась голова от обилия всевозможной еды и необыкновенных запахов, наполнивших помещение.

Сев за стол, Яна взяла вилку, но, пока Семка пытался насытиться, она едва прикоснулась к своей тарелке. Ее глаза не могли оторваться от осунувшегося лица мальчика. Он был выше и явно сильнее. Его кожа имела странный бронзовый оттенок. Яна не знала, что это обыкновенный космический загар...

– Откуда ты? – невольно вырвалось у нее.

Рука Семки застыла в воздухе. «Откуда ты..." Он внезапно понял, что не может ответить.

Яна откинула золотистую прядь волос, упавшую на глаза, и сказала:

– Ты вошел через главный шлюз. Но я не знаю, что за ним. Я никогда не выходила отсюда.

Семка едва не выронил вилку.

– Ты знаешь... Я не могу... – Яна с трудом подбирала слова. – Я рада... что ты пришел. – По ее щекам вдруг потекли слезы, но она улыбалась.

Счастливые часов не наблюдают... Ни он, ни она не могли дать названия тому, что творилось внутри. Время остановилось. Они упивались самой возможностью говорить, видеть друг друга – это было непередаваемое счастье после безмерного одиночества, хотя девочка не знала и сотой доли тех бед, которые составляли его жизнь. Они говорили, порой едва понимая друг друга, как будто два существа с разных миров.

В другое время это заставило бы Семку задуматься, но сейчас он чувствовал, как жестокий мир стального шара превращается в нечто далекое и нереальное...

Яна встала и начала убирать тарелки, когда за спиной мальчика раздался шелест отодвигаемого люка.

Это было словно удар электрического тока. Семка вскочил, молниеносно развернувшись, и замер. В его глазах застыл ледяной ужас смерти.

В дверях стоял робот!..

Он был до дрожи похож на человека, но сходство не могло обмануть мальчика – это была машина! Его рука рванулась к поясу, но пальцы впустую схватили воздух – бластер остался в комнате... Тысячи мыслей пронеслись в его сознании и ушли, как вода в песок, оставив одну:

«Попался... Оружия нет... забыл... Смерть... Убить... Убить!»

– Доброе утро, Андор! – вплелся в его растерзанные мысли голос Яны. Она спокойно продолжала убирать посуду.

– Доброе утро, Яна, – ответил робот низким, приятным голосом, и при этом его стальные губы очень правдоподобно шевельнулись. Он повернулся к мальчику: – Доброе утро, сэр! Позвольте узнать, как вас зо...

В этот момент Семка ударил.

Он прыгнул, и его ноги впечатались в лицо–маску, опрокинув машину на пол. Одна рука врезалась в стальную грудь, до остервенелой боли в костяшках пальцев, вторая охватила то, что было у робота горлом, и застыла в вечном удушающем захвате.

– Беги!!! – неистово закричал он, надеясь, что Яна поймет его и успеет ускользнуть, пока он держит робота прижатым к полу.

Девочка не шелохнулась. На ее лице мгновенный испуг сменился безграничным удивлением.

– Что ты делаешь?! – в замешательстве воскликнула она. – Отпусти Андора, сейчас же!

Робот под ним несколько раз слабо дернулся, как будто проверяя прочность сжимавшего его тела, и вдруг рывком встал.

Семку отбросило в угол, но так расчетливо и аккуратно, что он даже не ушибся. Он в ужасе зажмурился, пытаясь слиться со стеной в безотчетном ожидании смерти.

– Сэр, могу я узнать, чем вызвано ваше недовольство? – вместо выстрела пророкотал над ухом тот же голос.

Мальчик заставил себя открыть глаза. Робот стоял перед ним, опустившись на колени.

– Вы не ушиблись? – осведомился он.

Сзади раздался всхлип. У Яны сдали нервы...

Семка смотрел на коленопреклоненного робота и не верил ни одному своему чувству. Вселенная рухнула. Он только что ударил робота, но тот в ответ не убил его!.. Подобное несоответствие попросту не укладывалось в Семкиной голове – оно было чуть выше понимания мальчика, научившегося ходить и стрелять практически одновременно.

– Семка! – ломкий от напряжения голос Яны рвало участившееся дыхание. – Поверь, Андор не сделает тебе ничего плохого! – Она подошла к роботу и взяла его за руку. – Смотри, он не страшный! Андор – мой учитель! Он кормил меня, когда я была совсем маленькой! Он рассказывал мне про людей... – Она не выдержала и расплакалась.

Семка очень хотел поверить ей, но он не мог ничего поделать со своими чувствами! Стоящий перед ним на коленях робот оставался для него роботом, и от такого соседства его сердце сжимал мучительный холод.

Взгляд мальчика скользнул по хромированному корпусу Андора, но не нашел никаких следов оружия. «Похоже, Яна говорит правду!.." – растерянно подумал он. Робот без оружия! Такое дикое несоответствие с его жизненным опытом окончательно смешало все его мысли. Это было так нелепо, что он едва не рассмеялся.

– Я никогда не смогу причинить вреда человеку, – нарушил тишину ровный голос машины. – Даже если вы, сэр, прикажете мне.

Андор поднялся с колен и демонстративно отошел в сторону.

Семке казалось, что он сойдет с ума. Он ни на секунду не выпускал андроида из поля зрения. Его била нервная дрожь, и в душе царил настоящий ад.

– Что это за слово, «сэр»? – спросил он, вставая с пола, чтобы нарушить тягостную тишину.

– Это вежливая форма обращения к мужской половине человеческого рода, – спокойно пояснил Андор. – К женщине обращаются «леди».

Острая жалость шевельнулась в груди Семки. Ну почему?.. Зачем он должен был появиться и встать между ними?..

– Я ухожу, – отрезал он, подбирая скафандр.

– Почему?! – жалобно вскрикнула Яна, дернувшись, словно ее ударили. – Ты не веришь мне?..

– Не знаю...

Он повернулся и вышел.

Вернувшись в центральное помещение, он схватил «MG», и его пальцы до боли впились в холодный пластик гашетки.

В комнату вошла Яна.

– У меня кончился кислород, – хмуро сказал Семен, стараясь не смотреть на появившегося в дверях робота. Каким–то образом эта машина была дорога Яне, и теперь, когда в его руках оказалось оружие, он боялся еще больше расстроить ее, пристрелив андроида.

– Пойдем... – тихо позвала Яна.

Из тамбура вело еще четыре двери, и девочка открыла одну из них, за которой виднелись высокие стеллажи, уставленные запечатанными контейнерами. Семка вошел следом за ней и остолбенел.

Это была сокровищница...

Взгляд мальчика завороженно скользил по аккуратным шеренгам рассортированных по размерам скафандров. Унифицированная модель, состоявшая на вооружении солдат с Земли. До сих пор ему приходилось лишь слышать о них от отца...

– Работают? – с дрожью в голосе спросил он.

Брови Яны удивленно взметнулись. Она не могла понять его чувств. Девочке не доводилось бороться, она ни разу не задыхалась, не слепла из–за заклинивших светофильтров, не латала скафандр, не замерзала насмерть из–за отказавшего термостата...

– Конечно, тут все исправно, – ответила она. Яна никогда не заходила в склад, здесь хозяйничал Андор, но девочка была уверена в своем роботе. – Ты можешь брать все, что тебе понадобится, – добавила она, исподволь наблюдая за Семкой.

Он не смог удержаться от соблазна. Хотя какой соблазн? Его скафандр давно трещал по швам, они с отцом так долго искали подходящий размер, но так и не успели... Сколько раз Андрей мечтал добыть сыну такой костюм, снабженный преобразователем!.. Семка не знал об этом, но помнил, как отец терпеливо и настойчиво рассказывал о принципе работы этого прибора, описывал экипировку... Теперь мальчик уверенно взял в руки удивительно легкий и прочный скафандр, почувствовав, что знает его весь, до последнего проводка и индикатора... Отец продолжал помогать ему, даже после смерти.

Яна смотрела, не понимая, почему он вдруг застыл, словно его душа покинула склад и была где–то далеко... Он вздрогнул, отогнав видение, и повернулся. На лице Семки читалась мука.

– Почему?.. – запинаясь спросила она. – Зачем ты уходишь?

Семка вздохнул и стал угрюмо натягивать скафандр. Пристегнув оружейный пояс, он сунул в него «MG» и шевельнул плечами, не чувствуя привычного веса кислородного баллона. Палец нашел кнопку преобразователя. Секунда – и его легкие наполнила дыхательная смесь, которую прибор вырабатывал из заряженных в обоймы сухих таблеток. Одного умещавшегося в ладони столбика хватало на сутки дыхания...

Раньше Семка не удалялся от дома дальше двух–трех километров, за исключением экстренных случаев. Единственного баллона, который подключался к его легкому скафандру, хватало всего на семь часов. Теперь же ему был открыт весь мир!..

– Спасибо.

Сердце Семки рвалось на части.

Яна не выдержала и вновь разрыдалась.

– Почему?.. – упрямо повторила она сквозь слезы.

Он не мог выразить словами своих чувств. Он и сам не понимал того, что гнездилось в голове и груди. Он просто знал, что должен уйти из места, где обитает машина. В какой–то момент он решил остаться, но сердце сжал такой холод, что он едва не вскрикнул.

Двенадцать лет жизни среди вакуума и не утихающей битвы кибернетических систем. Взрослые, выросшие на планетах, сходили с ума. Он вырос тут. Он был частью этого уродливого, невозможного мира, и с первыми проблесками сознания усвоил страшные правила игры. Теперь он хотел, но не мог их нарушить. Чтобы взглянуть на ситуацию с «нормальной» точки зрения и осознать ее, поверить Яне, ой должен был сойти с ума. И забыть об отце.

Внезапно он вздохнул, словно нашел выход, и, схватив еще один скафандр, протянул его девочке.

Она испугалась, но быстро взяла себя в руки.

Дрожащие пальцы Яны сразу же запутались в замках и застежках. Семка помог ей одеться, тщательно проверил работу систем жизнеобеспечения и сам закрыл ее шлем.

– Пойдем, – проговорил он в коммуникатор, взяв ее за руку.

Яна кивнула, не в силах говорить. Возможно, впервые в жизни ей было по–настоящему страшно.

В дверях отсека появился Андор. Он молча наблюдал за приготовлениями, пока Семка сгружал в ранец обоймы с кислородными таблетками и компактные заряженные энергоблоки.

– До свидания, сэр, – спокойно проговорил Андор, когда они направились к шлюзовой камере. – Яна, ты вернешься?

– Конечно, Андор... – ответила она, хотя в тот момент сама не очень–то верила этим словам.

Они миновали шлюз.

Яна действительно никогда не покидала защищенных апартаментов. Семка видел, как лицо девочки побледнело, едва они ступили во мрак и пошли сквозь анфиладу разрушенных залов.

Дыхание Яны стало частым и прерывистым. Ее била дрожь, чувствовалось это через толстый материал перчаток.

Фонари их гермошлемов резали тьму, выхватывая из нее холодящие душу подробности бушевавшей здесь схватки между людьми и боевыми машинами.

Наконец впереди показался тамбур, возле которого задыхавшийся Семка увидел спасшую его фосфоресцирующую надпись. Она была нанесена и с внутренней стороны, но тут буквы светились красным, словно предрекая смерть всякому, кто перешагнет порог овального люка.

«Граница герметизированных помещений»

Семка подозревал, что поступает жестоко, но он не знал другого способа рассказать ей о своих чувствах.

Он завел девочку в тамбур. Яркий свет двух фонарей вырвал из мрака жуткое содержимое тесной кабинки.

– Вот... – хрипло проговорил Семка, когда она сдавленно вскрикнула, увидев два обугленных тела. – Так случилось с моим отцом!.. – едва сдерживая душившую его ненависть, выдавил он. – И они тысячи раз пытались сделать такое со мной!..