* * *
Спустя полчаса сквозь накрывшее материк пылевое облако пробились
посадочные огни патрульного корабля.
Райвен застыл, ожидая, пока его опоры коснутся земли.
Беат спала, вздрагивая в откинутом кресле. Он ощущал внутри себя
хрупкий пульс ее жизни, и мир от этого неуловимо менялся, обретая иной
смысл.
Единственное, что омрачало в этот момент его жизнь, был категоричный
отказ Матери выходить на связь. Единственный состоявшийся между ними контакт
был коротким и не очень приятным.
– Оставьте меня в покое!..
– Мать, что случилось?!
– Они искалечили меня... Мне больно...
– Мать, я готов помочь!
– Райвен, уйди!.. Уйди и забери с собой все живые существа – им больше
нет места на Деметре, иначе я отправлю их вслед за этим кораблем!..
– Хорошо, Мать... Я понимаю тебя, – с горечью ответил Райвен. – Может
быть, позже мы сможем поговорить вновь.
– Да... так будет лучше.
Связь оборвалась.
Теперь, после этого разговора, он стоял на склоне холма, слушая
сердцебиение спящей внутри него Беат, и ждал...
В борту корабля откинулся пандус, и в проеме люка возникла человеческая
фигура.
Немного потоптавшись на пороге, человек заметил застывшего на склоне
робота и уверенно пошел к нему.
– Мистер Райвен? – полуутвердительно проговорил он, остановившись в
нескольких метрах от наклонившейся к нему рубки.
– Да... – спустя несколько секунд глухо ответили внешние динамики.
– Я командир патрульного корабля Сферы, охраняющий эту планету...
– Вам следовало лучше ее охранять, офицер... – с горечью заметил
Райвен.
– Да, я признаю, мы допустили ошибку... Впредь мы будем действовать
иначе...
– Я понимаю, офицер. Не все бывает в человеческой власти.
– Меня зовут Андре... Андре Крусси, – офицер явно терялся, не зная, как
вести себя перед лицом огромной, мыслящей и разговаривающей машины.
– Все в порядке, – заверил его Райвен.
Наступила пауза.
– Скажите, что случилось с нарушившим пространство Деметры кораблем? –
наконец выдавил Крусси, затравленно озираясь вокруг.
– Компьютерная Сеть Деметры, которую я называю Мать, вышвырнула его из
трехмерного космоса.
Лицо офицера побледнело.
– Она отправила его в гиперсферу? По неизвестным координатам?!
– Да. Это классический «слепой» прыжок. К сожалению, Мать – это машина,
созданная людьми, и ее базовые программы не позволили ей просто размазать
этих подонков по переборкам корабля... Кстати, офицер, – Райвен осторожно
склонил рубку, чтобы не разбудить измученную Беат, – откуда вы узнали мое
имя?
– Я совершил посадку по приказу, полученному из Сферы Дайсона. Вас
приглашают посетить наш мир.
– Между Деметрой и Сферой существует связь?
– Да. Ни для кого не секрет, что люди, некогда жившие тут, эмигрировали
в Сферу, – ответил офицер. – Связь между Матерью и Интеллектом существовала
постоянно... До последнего момента... – мрачно добавил он.
– Хорошо, офицер. Мы с Беат принимаем приглашение.
«Я думаю, она не будет возражать, когда проснется..." – про себя
подумал он, шагая вслед за Андре к пологому пандусу, ведущему в готовый
стартовать корабль.
Он собирался просить Бетти, чтобы она осталась с ним. И помогла понять,
кто он такой и что скрывается в его прошлом.
Без нее он чувствовал себя лишь половинкой целого.
Часть вторая
Глава 8
Сфера Дайсона. Спустя неделю после событий на Деметре.
– Вот тут тебя и нашли, – проговорил Андор, указывая рукой на обширную
низменность, которая не так давно представляла собой болото. Теперь на этом
пространстве полным ходом шли мелиоративные работы. Приземистые механизмы на
гусеничном ходу ползали по дну осушенных участков. Над ними курилось знойное
марево нагретого воздуха. Своей передней частью машины загребали подсохший
болотный ил, сзади – ровной, нескончаемой полосой за каждой из них тянулась
черная полоса переработанной и обогащенной земли.
Единственным местом, которое автоматические почвоукладчики обходили
стороной, был участок осушенного болота площадью около гектара. Из серой,
растрескавшейся почвы торчали балки какой–то конструкции, наполовину скрытой
под ссохшимся илом.
– Что это, по вашему мнению? – глухо спросил Райвен. Динамики его
аудиосистемы передали свойственные человеку интонации. Огромный, похожий на
серого ворона двадцатитонный робот явно переживал.
Беатриче Блейз подняла голову, взглянув снизу вверх на склоненную к
земле рубку своего любимца, ласково коснулась теплой брони его ступохода и
отошла в сторону, чтобы не мешать разговору двух созданных людьми, но
совершенно нетривиальных машин, которые уже давно не являлись просто
роботами. Они имели самосознание, чувства – все, что положено иметь
разумному существу. Их разница заключалась лишь в возрасте и внешнем
обличье.
Андор, который слишком сильно походил на человека, чтобы думать о нем
как о роботе, насчитывал что–то около полутора тысяч лет своего
сознательного существования. Райвен, чей облик наводил на мысли о грозной
боевой машине, созданной на основе нечеловеческого прототипа, был еще не то
что молод – он мог считаться юнцом, хотя где–то в глубинах его сознания
лежала память об ином существовании...
Беат отвернулась, посмотрев на почвоукладчики, потом ее взгляд
потянулся к туманному, изгибающемуся кверху горизонту и остановился на
далекой и призрачной пока тени, которая являлась порождением скользящей в
красноватых небесах огромной прямоугольной плиты.
Мир, в котором она находилась, трудно поддавался осмыслению. Больше
того, он продолжал поражать и пугать молодую женщину своими размерами, а еще
больше – возрастом.
Сфера Дайсона, на внутренней поверхности которой стояла Беат, была
построена около трех миллионов лет назад. По меркам Галактики времени, это
было совсем мало, но люди, вся история цивилизации которых вмещалась в этот
же отрезок времени, не могли воспринимать ее как само собой разумеющееся.
Вечность пока казалась недоступна человеческому разуму, и отношение к Сфере
Дайсона складывалось соответственное.
По крайней мере, Беат испытывала именно такие чувства. Она была
одновременно и восхищена, и подавлена этим миром. Требовалось время, чтобы
привыкнуть к красноватому дневному свету, теням орбитальных плит, при помощи
которых происходила смена дня и ночи, и отсутствию звезд на угольно–черном
небе. Это был мир, воплотивший в себе величайшие технологии пяти древних,
ныне почти исчезнувших либо деградировавших рас, и сейчас трудно было
представить, что к тому моменту, как военные действия людей пробудили от
миллионолетней спячки созданный для управления Сферой Интеллект – фотонный
кристаллический мозг, – Сфера Дайсона пребывала на грани разрушения.
Люди вернули ей жизнь. Именно они наполнили Сферу новым смыслом,
постепенно восстанавливая ее.
... Пока Беат, зачарованная собственными мыслями, смотрела в туманную
даль, Райвен и Андор медленно шли по краю огороженной незримым барьером
осыпи.
Ступоходы Райвена продавливали глубокие ямы в рыхлом плодородном слое,
и над осушенным болотом разносился монотонный звук работы его сервоприводов.
Они могли бы просто обменяться базами данных – что стоило двум машинам
наладить между собой четкий информационный канал, – но они не
воспользовались им.
Оба слишком отчетливо осознавали, что не являются машинами, и потому
находили особый смысл в обыкновенном общении. Там, где присутствовали
абстрактные понятия, машинным символам не было места. Для этого подходили
лишь мысли, облеченные в форму слов.
– Ты ничего не вспомнил о своем прошлом? – спросил Андор,
останавливаясь возле пологого спуска в начатый раскоп, на дне которого
неторопливо копошилось несколько усовершенствованных для этой цели
землеройных машин.
– Нет, – отрицательно повел корпусом Райвен. – Я не могу точно опознать
лицо той женщины... Она не похожа ни на кого из людей, что я встречал в иных
мирах.
– Она человек, как ты думаешь?
Райвен оглянулся, поймав в фокус видеокамер фигурку застывшей
неподалеку Беат.
– Несомненно, – ответил он. – В ее чертах, как и у Бетти, нет неживых
линий.
– Скажи, а у меня они есть? – спросил Андор, хитровато прищурившись.
– Да, – не задумываясь, ответил Райвен. – Хотя найти их сложно. Твоя
мимика прекрасно отлажена.
Казалось, ответ многотонного робота не очень понравился андроиду. Хотя
Райвен был прав – соединенные с процессором мышцы никогда не обретут
непринужденной пластичности, ведь ими, так или иначе, управляют программы...
– Почему раскоп еще не завершен? – спросил Райвен, посмотрев вниз. –
Ведь прошло уже двенадцать лет с того момента, как мелиоративные машины
осушили болото.
– Мы знаем, что там нет ничего любопытного, – ответил Андор. –
Сканирование показало, что приемная камера гиперсферного канала пуста, а в
остальном – это стандартное сооружение, просто рядовой агрегат Сферы
Дайсона. Твой появившийся из–под болотной воды корпус был единственной
аномалией.
– А возможно определить, с какой точкой пространства был связан
гиперсферный канал?
– Нет. Ты появился тут не так давно. По крайней мере, не больше трехсот
– четырехсот лет назад. Камера не программировалась отсюда, ты попал в нее
из другого мира, и переброска, в связи с плохим состоянием аппаратуры,
носила катастрофический характер. Но повреждения твоего старого корпуса
получены не здесь. Точнее, не все здесь. На броне и внутри ясно различаются
два вида разрушений. Одни, более разнообразные и серьезные, – это следы
лучевого оружия большой мощности, эквивалентные шрамам от известных людям
плазменного излучателя или стационарного лазера. К тому же на твоей броне
обнаружены следы кислоты и сильные механические повреждения, нанесенные
каким–то тупым предметом, обладающим недюжинной кинетической энергией. Это
могут быть следы от борьбы с исполинским животным.
– А другой вид повреждений?
– Это как раз след от взрыва гиперсферной установки. Тебя отбросило
почти на километр, и динамический удар взрывной волны отключил твой
процессор. Очевидно, оказалась нарушена связь между биологической и фотонной
составляющей твоего старого мозга.
– Это был роковой удар?
– По–моему, нет... – ответил Андор, ковырнув носком ботинка рыхлую
землю. – Скорее всего, ты прибыл в Сферу Дайсона уже практически мертвым.
Анализ ДНК биологической составляющей твоего процессора показывает, что к
моменту прибытия в ней уже начались процессы омертвения тканей. Причиной
тому был неизвестный нам вирус. Ты заразился какой–то страшной болезнью,
сражался, получил множество повреждений, потом воспользовался гиперсферным
каналом и оказался тут...
– Да, – согласился Райвен. – Мое видение, связанное с красным небом
Сферы и ползущей по нему орбитальной плитой, очень похоже на последнее,
травматическое впечатление, что получил мой мозг. Я полагаю, что лицо
женщины относится к более ранним воспоминаниям. И я могу сделать очень
важный вывод из фрагмента, связанного со Сферой, – добавил он.
– Какой? – встрепенулся Андор.
– Я никогда не был тут раньше. В моей памяти сохранилось отчетливое
чувство удивления и даже ирреального страха. Я был искалечен, находился при
смерти, но мой разум оказался поражен и подавлен картиной того мира, куда
вышвырнул меня гиперсферный канал.
– Это верно, – согласился Андор. – Небеса сферы очень специфичны...
Если бы ты был создан тут и начал свое путешествие отсюда, то картина
орбитальной плиты, красного неба и перевернутого горизонта никак не смогла
потрясти твой умирающий мозг. К тому же твой вывод совпадает с имеющейся у
меня информацией, – произнес он, выжидательно взглянув на Райвена.
– Ты что–то обнаружил в моих останках?
– Да. Только не в них, а на них, – уточнил Андор. – На твоей броне и
подавляющем большинстве комплектующих есть клеймо. Оно принадлежит головному
предприятию корпорации «Галактические Киберсистемы». Но загвоздка в том, что
эта корпорация, некогда контролировавшая половину производства всех роботов
в обитаемой Галактике, в данный момент уже не существует.
– Давно?
– Несколько веков. По официальной версии, крах корпорации был связан с
давними скандалами, в результате которых Совет Безопасности миров издал
закон о запрещении промышленного воспроизводства искусственных людей. Но на
самом деле все оказалось значительно сложнее, – интригующе заключил Андор.
Казалось, его слова не задели Райвена. Огромный робот стоял, наклонив
торс, и разглядывал глубины раскопа.
– Расскажи, – внезапно попросил он.
– Хорошо, – Андор подошел и встал рядом. – Крах корпорации был связан с
внезапной потерей централизованного управления. Основные производственные
мощности «Киберсистем» были разбросаны по десяткам планет. Руководство ими
осуществлялось дистанционно. В один прекрасный день всякие директивы просто
перестали поступать на компьютеры планетарных управляющих, и с этого момента
началась короткая агония одной из самых мощных корпораций Галактики.
– Тайный центр? – глухо спросил Райвен, уловив его мысль.
– Да, – подтвердил Андор. – Я предполагаю, что это должен быть огромный
лабораторно–производственный комплекс, построенный где–то в недоступном
месте, скорее всего на непригодном для жизни планетоиде, имеющем статус
частного владения. По логике, те, кто стоял у руля корпорации, предполагали,
что род их деятельности может привести к краху основных производств, и были
готовы к этому. Ни арест производственных мощностей или банковских счетов,
ни природные катастрофы, ни война в населенных мирах – ничто не должно было
уничтожить корпорацию «Галактические Киберсистемы», потому что ее создатели
имели тот самый хорошо оборудованный и не известный никому центр. Подводная
часть айсберга должна была уцелеть в любых обстоятельствах, а получилось как
раз наоборот. Что–то или кто–то нанес удар по тому самому «головному
предприятию», и вся видимая структура «Галактических Киберсистем»
рассыпалась, потеряв опору, как карточный домик.
Несколько минут Райвен молчал, обдумывая услышанное.
– Меня собрали на том самом пресловутом центральном производстве? –
наконец спросил он.
– Вероятнее всего, да. Твоего описания как серийной либо
экспериментальной модели нет ни в одном из архивных документов бывшего
Звездного Патруля, а эта организации, долгое время существовавшая при
Совете Безопасности миров, имела свой очень серьезный разведывательный
отдел. К тому же я склоняюсь к мысли, что ты был последним порождением
«Киберсистем».
– Почему? – удивился Райвен.
– В твоем облике и в воплощенных в тебе конструктивных решениях очень
много эстетики, и в то же время некоторые узлы недоработаны, словно
стандартные детали подгонялись под твой облик. Тебя собирал некто,
относящийся к тебе скорее как к близкому другу, чем к обыкновенной машине.
Он делал это со страхом, любовью, надеждой и... чувством вины.
– Мой друг?.. – казалось, что Райвен пытается что–то вспомнить,
мучительно копаясь в собственной памяти. – Почему ты так уверен в этом,
Андор?
– Здесь я вижу аналогию с самим собой, – в тон ему ответил андроид. –
Моим создателем был безымянный гений, погибший на войне. Я его единственное
детище. Он умирал от смертельного ранения в тот момент, когда я впервые
увидел свет. – Андор вдруг отвернулся. Казалось, эти воспоминания, которым
было уже больше тысячи лет, по–прежнему причиняют ему боль. – Этот человек
относился ко мне, как к своему отпрыску, понимаешь? – спустя какое–то время
продолжил он. – Мой интерфейс общения с внешним миром изначально был сугубо
речевым, а все остальное – лишь вторичные придатки, облегчающие получение
дополнительной информации. Мой создатель, которого я бы предпочел называть
«отец», видел во мне не машину, не набор функциональных микросхем, а нечто
более близкое себе.
– То же самое и в моем случае?! – полуутвердительно произнес Райвен.
– Да, – подтвердил Андор. – Ни один профессиональный конструктор
кибернетической системы не станет жертвовать удобством и скоростью обмена
информации в угоду каким–то чувствам или эстетическим соображениям. Тебя и
меня воссоздавали по образам. Я – это образ мечты моего создателя, ты же –
воплощение образа конкретного человека, чей мозг долгое время был главным в
твоем двояком процессоре.
– Если я образ, то значит, меня не изготовляли с конкретной целью?
– Да. Скорее всего, тебя просто пытались реанимировать.
– Погибший человек, чей мозг перенесли в механическую оболочку?
– Это догадка, но я считаю, что она очень близка к истине.
– Но мозг погиб! – напомнил ему Райвен. – От того человека не осталось
ничего, кроме пары смутных воспоминаний! – с очевидным, но непонятным Андору
гневом добавил он. – Кто же я тогда сейчас? Лоботомированный призрак?
Андор невесело усмехнулся, искоса посмотрев на двадцатитонную машину.
Сколько раз он задавал сам себе подобный вопрос. Людям проще – им не нужно
искать разумных оправданий для собственного существования.
– Ты родился на Деметре, и твой путь имел конкретное начало, – ответил
он. – Ты Райвен – существо, воспитанное Беат.
