Диалог
Наверное, впервые за всё последнее время, я стал по–настоящему бояться
Алесю. Анастасия меня ни разу не обманывала, и после всего прошедшего я
понял, что лучше не «дёргаться», чтобы не наломать дров. Хватит с меня
Изабеллы. Я не был виноват, но и не смог помочь тогда. Изабелла была
хорошей знакомой... А теперь под такой же угрозой любимый человечек.
Поэтому боязнь была настолько сильной, что порой переходила в животный
ужас. Несколько дней подряд, колол безымянный палец левой руки. Но о ком
мне хотели сказать – для меня осталось загадкой. В конце концов,
разведённых много. Или это просто нехватка энергии в канале сердца?
Ночью этого же дня я услышал Его голос:
– Всё будет хорошо.
Скажу честно: услышав это, я только огорчился. «Хорошо» могло означать в
данной ситуации и полную потерю Алеси. Не физически, а духовно... Или,
действительно, я был уже настолько плох, что опять вмешался Он? Не знаю.
Именно в эти дни я дописал «Луч Анастасии». Прекрасно понимая, что мы с
Алесей в этой повести стоим практически на втором плане, тем не менее,
повесть документальная. Поэтому Алеся должна дать ответ по поводу
публикации. Внутри жила тайная надежда, что, прочитав её, она изменит своё
отношение ко мне, всё поймёт. Но я не мог придумать, как принести ей эту
повесть, которая тогда, до публикации, могла стоить жизни. В конце концов,
я вывожу на белый свет всех этих подонков, для которых огласка означает
пулю в висок. Поэтому, естественно, им проще прострелить чужой висок. Но
Алеся даже сменила номер пейджера, не желая общаться со мной. У меня не
было ни одного варианта. Но на следующий день в метро я встретил её
подружку, ту самую, чей парень общался с ней через пейджер Алеси. Это был
последний и единственный шанс для меня. Она нехотя стала говорить со мной.
– У меня к тебе просьба. Я написал повесть. Документальную. Я сам многое
понял, когда написал. Ты можешь передать её Алеси? Просто так она её не
возьмёт. Её нужно уговорить.
Она посмотрела на меня убийственным взглядом.
– Что ты хочешь?
– Я хочу её вернуть.
При этих словах подружка ожила. Но это я осознал только сейчас, вспоминая
всё по мелочам. В тот момент я этого не понял.
– И ещё: скажи мне пожалуйста, у неё есть кто–нибудь?
Она замялась, подбирая слова. Было видно, что она боится сказать лишнего,
но и хочет сделать так, чтобы помочь нам.
– У неё был... молодой человек... Насколько мне известно, сейчас никого у
неё нет.
– Я оставлю повесть на вахте. Уговори её прочитать.
– Хорошо, я увижу её или сегодня, или завтра вечером. Приноси, – в её
голосе была решительность и уверенность.
Я пулей помчался на работу и напечатал самый первый экземпляр. Уже давно
мной замечено: сколько ни читай на компьютере, но когда видишь на бумаге,
столько ошибок обнаруживаешь! Кое–что из написанного я вырезал, вычеркнул.
Убрал многие физиологические подробности, из которых, кстати, следовало,
что Алеся была беременна... Было желание убрать и нудное вступление, но
что–то остановило... В итоге в этот же день повесть оказалась на вахте в
общежитии Алеси. Попутно я положил объясняющую записку, и закончил
словами: «Ты у меня – единственная». Там не было постскриптума.
...Когда я запечатывал повесть в конверт, я услышал фразу: «Она не
прочитает. Ты не смог написать искренне..." Но голос был не Настин. Мне
кажется, эти мысли на уровне слов навела прамамочка. Я оторопел. Куда же
ещё искреннее? Что я упустил? Ведь там нет ни слова лжи! Но осознать это
до конца поможет только конец мая.
А на следующий день началось... Господи, боли в кишечнике в марте–апреле,
когда я рыл себе могилу, теперь казались сущим пустяком. Они были
действительно сильные, но эта боль... Но не считайте меня за
слабонервного. Однажды врачи, удаляя у меня нерв из зуба с помощью
мышьяка, не попали точно на нерв. Тогда я тоже чуть не терял сознание, но
спокойно протерпел три дня. Никакие лекарства не пил, обливался и голодал
по системе Иванова. Врачи, когда вскрыли зуб, переговаривались между
собой: «Вот это сила воли!". А сейчас болела душа. Медицинский диагноз –
межрёберная невралгия. Раньше уже было так. Только намного слабее. На меня
натравили тогда двух экстрасенсов... В тот момент я только что дописал
третью часть «Отречения».
