18
Капитан Снайдеров назначил отлет на вечер следующего дня. Тилл всячески
уговаривал землян не спешить и погостить еще немного на Новой Земле, но
Снайдеровым владело то самое смутное чувство, которое впервые посетило его,
когда он и его товарищи пешком возвращались по Городу на корабль (на улицах
теперь уже было много людей, которые прогуливались, явно никуда не спеша,
лениво глазели на переполненные товарами и сверкающие великолепием витрины
магазинов, афиши и вывески, зазывавшие в видеотеатры, дискотеки, бары и прочие
увеселительные заведения, названия которых звездолетчикам ничего не говорили;
люди эти жевали и пили на ходу и сидя за столиками прямо на тротуарах, и они
смеялись, смеялись, смеялись так беззаботно, как может смеяться лишь сытый и
свободный от каких–либо забот человек, а Снайдеров и его люди шли сквозь эту
дружелюбную, смеющуюся толпу и, наверное, впервые в жизни почти физически
ощущали, как воняют потом и машинным маслом их кое–как залатанные комбинезоны,
как усиливается голодная резь в желудке и какими убогими выглядят они в глазах
хозяев планеты). Снайдеров почему–то опасался задерживаться в гостях у этой
сытой, благополучной, наплевавшей на будущее своих детей цивилизации. Она была
чужда ему более, чем была бы чуждой цивилизация каких–нибудь разумных
насекомых...
И опасения капитана не замедлили оправдаться. На следующий день Колотов и
Ривера с утра отправились, при добровольном содействии Тилла, на один из
многочисленных автоматических подземных заводов по производству продовольствия
(«Можете брать все, что вам захочется, капитан, – сказал накануне Тилл. –
Чего–чего, а пищи у нас хватит на всю Галактику! И выкиньте из головы всякие
дурацкие мысли насчет оплаты и тому подобного. Город давно в состоянии
обеспечивать своих жителей бесплатными продуктами и вещами»). Снайдеров и
Финней остались на корабле. Капитан укрылся за предлогом, что ему якобы нужно
привести в порядок бортовую документацию – на самом деле ему просто хотелось
собраться с мыслями, – а бортинженеру следовало проверить готовность корабля к
старту.
Финней сначала гремел железками в машинном отделении, потом скрылся в
своей каюте, и на корабле стало тихо.
Сидя в кают–компании возле открытого иллюминатора, Снайдеров задумчиво
глядел на Город. В глубине души он ожидал многочисленных визитов со стороны
«аборигенов», но у корабля так никто и не появлялся. Время от времени по шоссе
проносились машины – сами по себе, без людей. Людям, жившим на этой планете,
явно было начхать на непрошеных гостей, и Снайдеров.с невольной обидой силься
понять почему. «Может, мы для них не представляем интереса, – думал он. – Или в
нас они видят этакое навязчивое напоминание о том прошлом, которое они столько
лет стремились забыть? Но неужели им просто по–человечески неинтересно узнать,
что же стало с планетой, которую когда–то покинули их предки? Как же аюжно
дойти до такой жизни, когда тебя ничто не интересует, ни прошлое, ни будущее?!»
Когда наступило время обеда, он решил проведать бортинженера, посчитав,
что тот заснул в своей каюте. Однако Финней вовсе не спал. Он сидел на грязном
полу своей каморки, сжимая в руках сосуд с длинным горлышком – такой же, как и
те, что звездолетчики видели накануне в помещении с барьером, где хозяйничал
человек в полосатой майке и коротких штанах. По заросшим многодневной щетиной
щекам Финнея ползли крупные слезы.
– Что случилось, Джек? – с –удивлением осведомился Снайдеров. – Ты что –
заболел? И где ты это взял? – Он кивнул на сосуд с длинным горлышком.
Механик отпил немного янтарной жидкости прямо из горлышка сосуда.
– А ведь этот... в очка–а–а–х... был пра–ав, – сказал он, как–то нелепо
растягивая слова. – Мы – дураки–и–и, Снайдеров! Под–думай только... мы–ы–ы могли
бы–ы–ы... не хуже этих ж–жить, поял? И на кой нам понабодил–ся...
по–на–до–бил–ся... этот Пла–а–а–н?..
– Эх ты, – с горечью сказал капитан. – Набрался... плодов высокоразвитой
цивилизации. – Он без труда отобрал у бортинженера сосуд с остатками остро
пахнущей жидкости и решительно швырнул его в открытый иллюминатор. – Когда
проспишься, Джек, подумай лучше о том, как тебя ждут на Земле жена и дети.
Он вышел и запер каюту снаружи на ключ.
Штурман и второй пилот вернулись на машине, загруженной до предела
какими–то разноцветными коробками, ящиками, банками.
Ривера был вне себя.
– Капитан! – с ходу заорал он, ворвавшись по трапу в тесную кают–компанию.
– Ты посмотри, что мы привезли! Готов поклясться, ты даже и не слыхивал о тех
деликатесах, которые они тут жрут каждый день! Вот, смотри! Ананасы, гусиная
печень, крабы, икра! Одной колбасы – сто с лишним сортов! Как тебе это
нравится, а? А одежды–то, шмотья всякого – хоть каждый день меняй наряды! Во
как живут, сволочи! Эх, жаль, автомата у меня с собой там не было – полоснуть
бы очередью по всем этим их магазинам, барам и рекламным щитам!
Он еще долго орал и плевался от злости, пока невозмутимо сверкавший
светозащитными окулярами Колотов таскал с грузовика ящики в трюм корабля.
Наконец настал момент, когда корабль уже был готов к старту. Но тут вдруг
обнаружилось, что бортинженер Финней пропал неизвестно куда. Видимо,
проснувшись и немного отрезвев, он ухитрился протиснуться в узкий иллюминатор и
спустился на землю, цепляясь за монтажные скобы на корпусе корабля.
– Сбежал, сволочь! – выругался в сердцах капитан, а Ривера, побелев как
снег, схватил автомат.
– Разреши, командир? – попросил он. – Этот гад наверняка не успел далеко
уйти!
В этот момент к ним заявился Барк Тилл.
– Вот, решил пров?д?ть вас, – застенчиво объявил он, едва выйдя из
шлюзового тамбура. – Только что сменился с дежурства...
Снайдерову пришла в голову одна мысль.
– Скажите, Тилл, есть ли среди жителей вашего Города люди по фамилии
Финней? – Вкрадчиво поинтересовался он.
– Странно... Один из ваших подчиненных вчера уже задавал мне этот вопрос.
А в чем дело? – спросил новоземлянин, с опаской косясь на оружие в руках
штурмана.
– Среди нас объявился перебежчик! – отрубил Ривера. – Дайте нам адрес
ваших Финнеев, и мы разберемся с придурком, который вздумал погостить у своих
родственничков! Он наверняка прямиком двинул именно туда!
Тилл покачал головой.
– Послушайте, – сказал он. – А почему бы вам не оставить парня в покое?
Во–первых, у нас в почете такое понятие, как свобода личности. И если ваш
человек решил, остаться здесь – это его право... Неужели вы хотите убить его за
это? Какой в этом смысл?! Во–вторых, думаю, вам будет непросто его найти,
потому что помогать вам в этом грязном деле я не собираюсь. И вообще, может
быть, вы тоже... последуете его примеру, а? Подумайте хорошенько! Ну, зачем вам
возвращаться в голод, в холод, на вашу безумную, нищую старушку? Да и долетите
ли вы до вашей Земли на такой колымаге, как ваш корабль?
Он с презрением оглядел обшарпанные стены, сваренные из множества кусков
броневой стали.
Экипаж вначале опешил. Потом Ривера бешено прохрипел:
– Ах, вот как ты запел?! А может, ты и подговорил Джека на предательство?
Ненавижу таких подонков, как ты!
Он уже вскинул автомат, но капитан быстрым и ловким движением выбил оружие
из рук штурмана.
– Спокойно, Сандро, – лениво поддержал капитана Колотов. – Зачем нам
наживать здесь лишних врагов?
– А ты что – собираешься когда–нибудь вернуться в это болото? –
огрызнулся, сверкая глазами, Ривера.
– Ну, хватит! – сказал Снайдеров. – По местам, ребята. Пора отчаливать. А
что касается Финнея – пусть его до конца жизни гложет совесть!
Когда штурман и второй пилот покинули кают–компанию, Снайдеров протянул
руку Тиллу, с лица которого еще не сошла бледность пережитого испуга.
– Прощайте, Барк, – сказал капитан. – Я приношу извинения за выходку моего
штурмана. И... спасибо за помощь!
– У меня к вам одна... одна просьба, капитан, – неуверенно произнес Тилл.
– Если вам не трудно... Там у вас, в американском штате Теннесси, когда–то жили
мои предки. Так вот, если кто–то из их потомков еще жив, передайте это им,
хорошо?
Он извлек из–за пазухи и протянул капитану небольшой сверток.
– Что это? – недоуменно поинтересовался Снайдеров, машинально подбрасывая
сверток на ладони, словно пытаясь определить его вес.
– Может быть, это им пригодится, хотя тут не бог весть что... Так, кое–что
из продуктов и одежды, – сму– тившись, забормотал новоземлянин. – Мыло, спички,
еще что–то... Жена собирала, так что, понимаете... Да дело вовсе не в том, что
им это будет позарез необходимо, просто... просто это как бы привет от всех
нас.
– Заберите немедленно! – холодно отрезал капитан, возвращая сверток своему
собеседнику. – Милосердие в виде подачек от вас нам не нужно! Поздно
спохватились, господа, – раньше надо было помогать! Века три–четыре назад! И
вообще, как вам только в голову пришло такое?!
– Боже мой! – прошептал Тилл, не сводя застывшего взгляда с лица
Снайдерова. – Как же вы жестоки, земляки!
– Это еще неизвестно, кто из нас более жесток, – усмехнулся капитан.
– Скажите, капитан, – после короткого молчания продолжал Тилл, – неужели
на протяжении всех этих лет никто из вас, Оставшихся, не проявил слабость?
Неужели все как один подвергали и подвергают себя лишениям ради этого
безумного Плана? И неужели все как один по–прежнему считают, что цель, великая
и благородная, оправдывает жестокие средства?
– Да, – эхом отозвался Снайдеров. – Все как один!
– Ни за что не поверю в это! Ведь это же аксиома, что резкое ухудшение
условий жизни неизбежно делит людей на так называемых «святых» и на сволочей!
Да, у вас, возможно, первых больше, чем вторых, хотя в любом нормальном
обществе и тех и других обычно бывает поровну, но чтобы среди вас вообще не
нашлось никого, кто бы не усомнился в целесообразности Плана, – не поверю, даже
если меня будут сжигать на костре, как Джордано Бруно!
– Все как один! – упрямо повторил Снайдеров, не обращая внимания на доводы
новоземлянина.
Но при этом в голове капитана сами собой всплыли рассказы отца о том, как
его прадед по имени Дин отказался участвовать в Плане ради своего гениального
сына–скрипача и как тот, когда сам вырос и однажды остался изгоем–одиночкой,
был вынужден обратиться к администрации за разрешением вновь присоединиться к
Плану в качестве простого рабочего. Ему милостиво разрешили это сделать, но
выдвинули одно условие.
Скрипач должен был публично сжечь свою скрипку.
И он это сделал.
Иначе капитана Снайдерова сейчас попросту не было бы...
– Все как один, – машинально повторил вслух Снайдеров и добавил: – Другого
средства для достижения нашей цели нет. .
