Пирамиды и Засада
Мгла рассеялась, и он оказался висящим в воздухе над колоссальной
всхолмленной пустыней Древнего Египта.
– Хет–ка–Птах, – прилетел с ветром мелодичный женский голос. – Или Та
Кемт. Хотя известны и более древние названия этой страны, например,
Скрийт–кра.
Слева под солнцем близ Дашура, или Хай–Санофре, как назвали город
древние египтяне, высились вторая и третья пирамиды Снофру, воздвигнутые
рабами фараона – если следовать официальной исторической версии – более
двух тысяч шестисот лет до нашей эры: одна – «ломаная», составленная из
двух пирамид с разными наклонами граней, вторая – правильная,
классическая. Обе возносились на высоту более ста метров, лучи солнца
высекали в них, высвечивая, кварцево–слюдяные искры. Первая, ступенчатая,
пирамида Снофру располагалась чуть дальше, вблизи Медума, в древности –
Тат–Санофре.
Севернее попирали пустыню пирамиды фараонов четвертой династии:
Хеопса, или Хуфу, Хефрена и Микерина – так называемая группа Гизы, которую
охранял Великий Хармакути – загадочный Сфинкс. Перед Сфинксом стояло очень
странное сложное сооружение, напоминающее сделанный из снега или фарфора
симметричный, геометрически точный термитник и одновременно паука.
– Памятник культуры Арахнидов, – раздался над ухом тихий женский
голос, но Матвей, завороженный всем увиденным, не ответил.
От Дашура до Фаюма высились пирамиды царей двенадцатой династии, так
называемого Среднего царства, фараонов Ментухатепа, Аменемхетов – первого,
второго и третьего, Сенусертов; но эти сооружения были лишь копиями
Великих пирамид Древнего царства. Если высота пирамиды Хеопса–Хуфу
достигала ста сорока семи метров, а одна ее сторона тянулась в длину на
двести тридцать, то Ментухапета в Дейр–эль–Бахари достигала всего лишь
шестидесяти метров, как и первая из древнейших – шестиступенчатая пирамида
Джосера.
Промелькнула ленивая мысль: пирамида считалась «вечным горизонтом»,
за который «зашел» фараон...
Матвей перевел взгляд на Сфинкса и застыл, созерцая это чудо –
скульптуру, статую бога Хора, – по мнению ученых–историков,
олицетворяющего восходящее солнце.
– Это не так, – снова прошелестел голос невидимой собеседницы.
И оцепенение схлынуло. Матвей вдруг осознал, что видит
неповрежденного «У Сфинкса, сохранившегося до наших времен, повреждено
лицо и с головы сбита повязка." Сфинкса! Но главное – он обнаружил, на что
смотрит Сфинкс – на храм, подобный тому, что показал ему когда–то Тарас
Горшин. Храм Инсектов! Памятник культуры Арахнидов, то есть разумных
пауков!
– Значит, прав был Успенский?
– В очень большой степени. Древние египтяне не построили пирамиды,
они нашли их, полузасыпанные песком, и приспособили для своих религиозных
обрядов – все эти усыпальницы, мавзолеи и гробницы. Да и окончательную,
привычную для нас форму пирамиды приобрели позже – фараоны просто
достраивали их. На самом деле изначально выглядели они совсем не так.
На мгновение массивные сооружения пирамид стали вдруг стеклянно
прозрачными, и в их глубинах проступили очертания иных контуров,
таинственных, сложных, необычных, чуждых человеческому глазу. И тут же
снова стали непроницаемо плотными: вернулось ошушение монолита.
– Прапирамиды строила цивилизация, которая гораздо старше вдшилизаций
Шумера, Ассирии, Вавилона, городов–государств Малой Азии: Каркемши, Урму,
Хамшу, Хахха, иранских Аван, Аншан, Кимаш, древнее Урарту «VI – V
тысячелетия до н. э.", натуфийской культуры в Палестине, капсийской в
Тунисе, культур лупембе и читоле в Конго, смитфилд в Южной Африке, древнее
индийской и даже китайской «С конца позднего неолита, 20–30 тысяч лет
назад." цивилизаций.
– Кто же строил Сфинкса?
– Первые. То есть Первые Люди на Земле, конечно. Еще не совсем люди,
но уже и не насекомые. Таких изваяний было воздвигнуто всего три, но два
разрушены во времена Темного Вмешательства, третий, как видишь, уцелел.
Сфинксов строили мои предки. – В голосе невидимой собеседницы прозвучала
грусть.
– Почему у него такая форма.., фигура?
– Потому что так выглядели скульпторы.
До Матвея не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел, он
почувствовал, что падает. Мир Египта снова скрылся в дымке желтой пыли или
тумана...
– Помни... – запечатлелся в памяти тихий шепот.
Проснувшись, Матвей привычно оценил свое положение и степень
предполагаемой опасности, но ничего подозрительного не почувствовал и
открыл глаза.
Солнце еще не встало, день обещал быть если и не солнечным, то хотя
бы не дождливым.
Бросив взгляд на стопку книг на столике у кровати, среди которых
красовалось роскошное издание книги «Тайны египетских пирамид», Матвей
пробормотал: «Дочитался до зеленых чертиков.., то бишь до шизоидных
«древнеегипетских» снов...»
Однако совершенно точно знал, что именно в снах он познает Истинное
Положение Вещей в этом мире.
Полоскание, разминка, тренинг суплеса, душ, завтрак...
Обязательное «доброе утро» Кристине, помноженное на поцелуй...
Заезд в больницу к выздоравливающему Стасу...
Воспоминания деталей последнего сна... Неужели таинственный гид –
скорее всего все та же спутница инфарха – нашла способ передачи знаний
напрямую, минуя подсознание? Спасибо ей за все, в особенности за вести об
ином порядке мира, о цивилизациях, обустраивающих Землю задолго до
появления на ней человека, о первых человеческих культурах, воздвигших
такие памятники старины, как Сфинкс... Спасибо!
В девять утра Матвей вошел в здание фирмы. На посту у входной двери
на второй этаж его встретил Кирсан Алимбаев, здоровенный детина, про
которых говорят: амбал. Этого охранника, отличавшегося строптивым нравом и
высокомерным отношением к товарищам, Матвей не любил, но Алимбаев был
ставленником Шаровского и его телохранителем, поэтому приходилось терпеть.
– Что случилось? – поинтересовался Матвей, заметив на скуле охранника
красную припухлость – Зуб болит?
– Зуб. – Алимбаев оскалился. – Куд„ма психует. Ну ничего, я с ним еще
разберусь.
Матвей молча направился в дежурку, где возле телемонитора сидел
нахохлившийся Куд„ма и слушал напарника Сашу Преснякова
– Ты что, «озверин» принял? – осведомился Матвей, присаживаясь рядом.
– Что тут у вас произошло?
Куд„ма отвернулся, а Саша с виноватым видом, страдая за товарища,
коротко пояснил:
– Алимбай заходил... Мы тут об Игоре говорили, брате Паши... Ну,
помните, у него дочку похитили?
– Ну?
– Вернулась.., убежала от похитителей...
Куд„ма вдруг встал и вышел из комнаты. Матвей и Саша переглянулись.
– Изнасиловали ее...
Матвей глубоко вздохнул и медленно выдавил воздух сквозь стиснутые
зубы.
– Нашли – кто?
– Кто – известно, банда Шестопала, только милиция вся повязана,
кормится у них... Ничего они не найдут.
– Ясно. За что Алимбаев схлопотал по морде?
– Пошутил насчет девочки, скотина.., что, мол, она давно уже,
наверное, не девочка...
– Ясно. Об инциденте начальство не знает?
– Вряд ли. Во всяком случае нам нет смысла выносить сор из избы.
– Вот тут ты прав, разберемся сами.
В кабинете шефа Матвея ждал сюрприз.
– Срочно уезжаем в Москву. – Афонин перебирал какие–то бумаги,
кое–что складывал в папку. – Кого порекомендуешь взять в сопровождающие,
кроме Алимбаева?
– Как раз его–то я бы и не взял.
– Аркадий Самсонович тебя не поймет, это его телохранитель.
– Он тоже едет? Тогда поеду и я, если вы ненадолго.
– Туда и обратно. – Президент «Рюрика» сложил документы в «дипломат»,
обнял Соболева за плечи и повел к выходу. – Не обращай на них внимания,
терпи. Шаровский – классный специалист, я без него как без рук, а так –
давно бы уволил.
В приемной их уже ждал главный бухгалтер с таким же «дипломатом»,
хмурый Алимбаев и Баблумян, шутивший с Людочкой. Он не скрывал, что
неравнодушен к ней.
– Не мало защитников берете? – спросил он и подмигнул Матвею. – Я бы
посоветовал взять еще пару ребят.
– Хватит, мы не собираемся ни с кем воевать.
– Тогда хоть вооружитесь посерьезней, сейчас кругом стреляют. Не дал
воровать – стреляют, не дал хамить – стреляют, да даже просто обогнал
иномарку – опять стреляют!
Подняв бровь, Афонин в сомнении замолчал.
– Хватит пистолетов, – негромко сказал Матвей: у него, как и у всех
охранников фирмы, было разрешение на ношение оружия.
– Тогда возьмите хотя бы еще «КС», – никак не мог успокоиться
Баблумян, проявляя несвойственную ему заботу.
Подумав, Афонин кивнул. Матвею пришлось возвращаться в дежурку и
брать из сейфа помповое ружье «КС–23», которое могло, кроме патронов
калибра двадцать три миллиметра, стрелять контейнером «черемухи», а также
пластиковыми пулями «стрела–3», резиновыми шариками «волна–Р» и зарядом
картечи. У Алимбаева, насколько помнил Матвей, был швейцарский
«ЗИГ–зауэр», сам же Соболев носил армейский «ПМ–М» под девятимиллиметровую
пулю с магазином емкостью двенадцать патронов. Конечно, он мог бы достать
себе личное оружие и более экзотического вида, но не считал нужным делать
это, так как не собирался применять его.
Афонин сел в свой синий шестиместный «шевроле» рядом с водителем.
Шаровский, Алимбаев и Матвей устроились сзади. Матвей поймал темный,
рыскающий взгляд охранника, и ему сразу перестала нравиться предстоящая
поездка. Что–то в ней было тревожное, поспешное, неподготовленное,
суматошное. С бухты–барахты такие поездки не делаются, их надо обдумывать
и готовить заранее, даже если кто–то из директоров Союза банкиров и
предпринимателей и приказал президенту «Рюрика» явиться немедленно «на
ковер».
Пока выезжали за город, в основном молчали, изредка перекидываясь
репликами, а за Луховицами разговорился Шаровский, пересказав вычитанную в
газетах историю о преступной группировке в Воронеже, шерстившей
коммерсантов. Банда занималась тем, что насильно заставляла
предпринимателей передавать ей недвижимое имущество, отстегивать немалые
суммы за «охрану», получать по подложным документам кредиты в банках и
отдавать ей. Пытавшихся сопротивляться бандиты подвергали пыткам в
«подпольных тюрьмах», накачивая наркотиками и алкоголем, пилили ножовками,
дробили молотками пальцы, отрезали уши, выбивали зубы, сажали на
раскаленную электрическую плитку, погружали с головой в экскременты...
– Работали не хуже гестапо, – усмехнулся Афонин. – Ты к чему это все
рассказываешь, Аркадий Самсонович?
– Так, вспомнилось, – пожал плечами Шаровский.
– А чем закончилось дело? – не удержался от вопроса водитель средних
лет, всегда серьезный, обстоятельный, исполнительный, ас своего рода.
– Похватали их, конечно, всех, да изъяли там всего–то сумму в
несколько тысяч долларов.
– Негусто. Деньги, небось, успели перевести в банки за границу. Да,
наглеют преступники. Вчера мой свояк стал свидетелем драки. Пошли они с
женой в ресторан «Золотой Плес» по случаю дня рождения приятеля, а там
гуляла «крутая» компания. Напились, стали приставать ко всем, милиция
начала их урезонивать, так они отметелили двух милиционеров да еще и
погнались за ними на своих иномарках, стреляя в воздух. Ведут себя, гады
сопливые, как в оккупированном городе!
– А ты что скажешь, Соболев? – спросил Шаровский.
– Остановите машину, – сказал вдруг Матвей, увидев тревожную вспышку
сторожевой сигнальной системы, и понял наконец, что ему с самого начала не
нравилось во всей этой истории с поездкой.
– Зачем? – оглянулся Сергей Сергеевич.
– Остановите, пересядем.
Шофер остановил «шевроле». Матвей вылез из кабины, оглядел ближайший
лес, подступающий к дороге, проносившиеся по шоссе автомобили, и жестоким
усилием воли – до укола сильнейшей головной боли, иначе пока не
получалось, – вошел в состояние турийи, или меоза, как говорил Иван
Парамонов, то есть ментального озарения.
На бесконечно долгое мгновение между двумя ударами сердца Матвей стал
частью природы: деревом, травой, дорогой, зверями и птицами, живущими в
лесу, сложной системой перекрещивающихся биополей, молекулами воздуха,
облаками и солнечным светом. С пронзительной ясностью проступил во всем
огромном событийном пространстве меоза объемный рисунок пси–структур –
человеческих аур и эгрегоров, природных сообществ, массивных земных
платформ.
Читать мысли людей, попавших в зону меоза, Матвей не мог, но видел
взаимодействие их полей и интеллектов, эмоций и чувств, переживаний и
стремлений. Злые агрессивные связи окрашивались в багровые, фиолетовые и
черные цвета, и таких зон в пределах видимости – вплоть до Москвы – было
очень много. И, прежде чем выйти из турийи. Матвей успел проследить
багровые линии связи Алимбаева и Шаровского.
Впереди их ждала засада, и оба были связаны с ней: Алимбаев –
непосредственно, Аркадий Самсонович – через кружевную сеть других связей,
зависимостей и знакомств.
– Что с тобой? – спросил Афонин, успевший дойти до леса и вернуться.
– Я сяду впереди, – решил Матвей, понимая, что ему не поверят, если
он начнет рассказывать о своем «прозрении». Теперь надо было ловить
Алимбаева с поличным и пресечь задержание в самый неожиданный момент. К
тому же засада насчитывала всего пять человек на двух машинах,
«договориться» с ними можно и в одиночку.
Алимбаеву и Шаровскому было весьма кстати, что вперед садится
Соболев, поэтому они промолчали. Афонин же пересел, сомневаясь, но так как
доверял своему начальнику охраны, то и возражать не стал.
– А как отреагировало начальство ОМОНа? – спросил Матвей, когда
машина тронулась. – На то, что мы выдворили их отделение?
– Ты нажил себе серьезных врагов, – пробурчал Шаровский. – Тот
майор–омоновец таких ударов не прощает. До сих пор не пойму, как тебе это
удалось.
– Коммандос, – в тон ему проворчал Алимбаев, и было непонятно –
одобрительно ли, осуждающе или презрительно.
– А в общем–то все тихо, – подытожил Сергей Сергеевич. – Они не имели
права на обыск, изъятие документов и задержание сотрудников без санкции
прокурора.
– Значит, нас кто–то подставил?
Афонин промолчал.
«Шевроле» перестроился в левый ряд, увеличил скорость.
И тут Матвей увидел засаду – черный «паккард» с мощным мотором и
«крутым» номером: М–020–ММ, российским флагом вместо буквенного
обозначения района приписки. Такие номера могли позволить себе иметь разве
что депутаты Думы да мэры городов, однако пользовались ими все, кто мог
купить номер в ГАИ. «Паккард» тронулся с места, едва «шевроле» фирмы
проехал мимо, и пристроился сзади в сотне метров.
Вторую машину засады Матвей обнаружил за поворотом к Коломне, не
более чем в километре от них, стоящей на обочине носом к дороге.
– Увеличь скорость! – приказал Матвей водителю.
– Отставить! – тут же отреагировал Алимбаев. – Останавливай!
И Матвей почувствовал, как тут же ему в шею уткнулся ствол пистолета.
– Не двигаться! – Второй пистолет Алимбаев направил в бок Афонину. –
Тормози, Сан Саныч. И не надо дергаться, Соболев! Я с удовольствием сделаю
в тебе дырку, не поможет даже твое хваленое карате.
– Ошибаешься, – хладнокровно проговорил Матвей. – Ты забыл снять свою
«пушку» с предохранителя.
Алимбаев перевел взгляд на пистолет, отодвинув его от шеи Соболева, и
этого мгновения хватило, чтобы Матвей, извернувшись самым немыслимым
образом, нанес удар из арсенала приемов «импоссибл», называемом в русбое
«мотыгой».
Алимбаев обмяк, выпустив пистолеты. Как оказалось, один из них
действительно стоял на предохранителе, именно тот, который был направлен в
бок президенту «Рюрика».
– Тормозить? – Водитель взглянул на Матвея.
– Газу!
– Черт! Что происходит?! – опомнился Афонин, только теперь обретая
дар речи.
– Нас поджидали, – отрывисто бросил Матвей, оглянулся. – Одна машина
идет сзади, другая – впереди, белый «сааб». Заберите у него пистолеты,
Сергей Сергеевич.
– Остановите, – сдавленным голосом просил Шаровский. – Они же начнут
стрелять!
– Откуда вы знаете? – Матвей в упор глянул на главного бухгалтера, но
выяснять отношения не стал: это было не его дело. – Сан Саныч,
разворачивай назад и – ходу!
Водитель тут же сделал лихой разворот на скорости сто километров в
час, и машина помчалась обратно в Рязань.
– Кто–то вас сильно не любит, Сергей Сергеевич, – сказал Матвей,
убедившись в том, что черный «паккард» отстал. – Этот парень куплен
конкурентами, кто бы они ни были. Возможно, это те большие люди, которые
дали заказ ОМОНу «пощупать» фирму и которым в свое время вы не стали
платить дань. Но я не думаю, что Алимбаев расскажет, на кого он работает.
– А вы уверены, что это не розыгрыш? – обрел свою всегдашнюю
уверенность язвительный Шаровский. – Не фантазии нашего уважаемого
начальника охраны? Где его машины «засады»? Где сама «засада»? И почему
здесь командует он?
– Помолчите, Аркадий Самсонович, – поморщился Афонин. Анализировать и
сопоставлять факты он умел, иначе не стал бы президентом преуспевающей
фирмы.
Алимбаев пришел в себя лишь тогда, когда машина припарковалась у
здания «Рюрик–банка».
– Позвольте, я поговорю с ним, – сказал Матвей.
– Мы сами поговорим, – поспешно ответил Шаровский. – Но если он не
виноват...
– «Верь не своим глазам, верь моей совести», – фыркнул водитель,
который тоже понял маневры группы засады. – Эта тварь хотела всех нас...
– Позовите если что, я буду у себя. – Не обращая внимания на
Шаровского, Матвей ушел к своим подчиненным в дежурку.
Афонин вызвал его в конце рабочего дня.
В кабинете президента фирмы никого не было.
– Садись, – кивнул Сергей Сергеевич на стул, помял усталое лицо
ладонями. – Темное это дело, Матвей.
– В нем замешан Шаровский.
– И я это понимаю, но доказать не могу. И уволить его не могу, у него
пятнадцать процентов акций фирмы!
– И покровитель он сильный...
Афонин взглянул на Соболева, прищурясь.
– Не вмешивайся в мои личные дела, Соболев. Ты действительно нажил
себе врагов, но не стоит из–за меня подставлять шею под топор. Кстати, как
это ты умудрился достать Алимбаева?
– Да, кстати, а где он?
– Я его уволил. Доказать злой умысел с его стороны невозможно,
слишком быстро ты расстроил их планы. И все же где ты научился таким
приемам? Для Афгана ты вроде больно молод. Спецназ?
Матвей, помедлив, кивнул.
– Да что–то вроде этого. Вы тоже не должны забивать себе голову
такими пустяками. Но от Шаровского вам надо избавляться – он спит и видит
себя президентом «Рюрика». Попытавшись скомпрометировать вас, устроить
налет, засаду, его друзья перейдут к более действенным мерам.
– Каким же?
– Это будет киллер.
Афонин закурил, прошелся по кабинету, снова сел. Брови его упрямо
сдвинулись на переносице.
– Я буду работать, как и начинал, честно. И таких, как я,
коммерсантов много, будь уверен.
– Знаю! – Матвей встал. – Но нечестных все–таки больше. К сожалению.
Сергей Сергеевич, мне надо на три–четыре дня съездить в село, с сестрой
плохо...
– Хоть на неделю. Деньги нужны?
– Обойдусь. На какое–то время наш враг притихнет, будет искать другие
варианты, так что опасность чуть уменьшится. Но все–таки будьте
осторожнее. В качестве телохрана возьмите Куд„му, парень надежный, хотя и
угрюмый. А когда я вернусь, найдем способ заставить кое–кого уважать наши
принципы.
Афонин молча пожал протянутую руку.
