– Но ведь Златков...

– С нами. Мужик мощный и умный, самостоятельно смог раскодироваться. Представляешь силу воли? Ну, будь. Да, вот еще что, покумекай на досуге. – Пси–голос Григория изменился. – В спецхране Управления нет

дриммеров!

– Ну и что? Дриммер не игрушка, разработан специально для первопроходцев, спасателей и прочих представителей тревожных служб и требует особого обращения. Нет в Управлении, есть где–нибудь на складах ВКС.

– Они здесь вообще не существуют!

Федор засмеялся.

– Гриша, ты переутомился. Как это дриммеры не существуют? Мы же с тобой ими пользовались. А мечи Владея и старого волхва?

– Т а м они есть, здесь их нет.

– Что ты хочешь сказать? Что значит – там?

– А ты подумай. Добавлю еще кое–что для размышлений. Тебе знаком термин «транш»?

– Это... мне кажется, принесли...

– Рация, правильно. Но я таких никогда не видел! А ведь обязан знать, как гриф СБ. Кстати, ты тоже. У нас, конечно, есть микрорации, но без выхода на спутниковые сети, и называются они по–другому.

– Вокеры...

– Все, до связи.

– Подожди... – попытался было остановить безопасника Федор, но тот уже отключил связь.

– У нас, – вслух пробормотал Полуянов. – Черт возьми, что он хотел этим сказать?!

ГЛАВА 4

Заседание Совета безопасности Евразийского нойона (материкового куста) состоялось в конференц–зале УАСС. Корреспонденты службы новостей на это заседание допущены не были, и по миру пошли бродить всякие тревожные слухи, умело инспирируемые агентами влияния «хронохирургов», о «новом всплеске» смертельно опасного для здоровья людей хроноизлучения, регистрируемого приборами за многие сотни километров от полуразрушенного здания хроноквантового ускорителя в Брянских лесах. Поговаривали даже, что здание вот–вот взорвется и вокруг Солнца снова начнется свертка пространства, грозящая концом света.

В принципе слухи были не так уж и далеки от истины, но об этом знали всего несколько человек, в том числе постоянные члены Совета безопасности: Орест Шахов – зампредседателя ВКС, Ив Костров – директор УАСС, Луиджи Тарантино – новый комиссар–два, Златков Атанас. Ну и, естественно, Гриша Белый и Федор Полуянов, которые на заседании Совета не присутствовали. Лев Косулин, начальник Центра по ликвидации последствий, знал многое, но не все, как, впрочем, и большинство специалистов и руководителей тревожных служб.

На повестке дня заседания стоял один вопрос: ситуация вокруг хроноквантового ускорителя. Зачем СЭКОНу понадобилось секретить тему, не понял даже его председатель, однако все формальности были соблюдены, и общественность могла судить о важности проблемы лишь по просочившимся сквозь стены УАСС слухам.

Двадцать пять членов Совета выслушали доклад Златкова, затем выступления Косулина, Тарантино и Шахова, вяло поучаствовали в прениях и уже собирались принять решение, подготовленное председателем СЭКОНа – стереть Ствол с лица Земли, – но в это время слова попросил Ив Костров и предложил не торопиться с уничтожением здания.

– Дело даже не в том, что мы потеряем уникальный объект для исследований, – сказал он. – Для акции уничтожения необходимы более весомые аргументы и обоснования, которых я не услышал. Все мы знаем о роли так называемых «хронохирургов» и их приспешников – «санитаров», вознамерившихся отсечь от Древа Времен нашу Ветвь, то есть, по сути, уничтожить нашу Метавселенную. Можно спорить о терминах, но суть останется неизменной. Наши посланцы, двое из которых недавно вернулись из похода по временной «струне» Ствола, приняли посильное участие в войне с различными пособниками «хирургов», но их самих не встретили. В то же время некоторые данные исследований говорят в пользу того, что «хирурги» все еще надеются на реванш. На мой взгляд, требуется послать спецгруппу в Ствол, а то и не одну, для оценки обстановки и работоспособности энергооборудования ускорителя. Лишь после этого можно будет вынести окончательное решение о судьбе Ствола.

– А если разведгруппа нарвется на эту вашу... хронопену и погибнет? – язвительно осведомился Тарантино. – Или нарушит наступившее равновесие? Вы можете гарантировать, что это не произойдет...– он посмотрел на Златкова.

– Не могу, – честно сознался Атанас. – Ствол сейчас представляет собой конгломерат пространств с разными свойствами.

– Вот видите. – Комиссар развел руками.

– И все же я настаиваю на посылке группы для обследования объекта, – твердо заявил Костров. – Еще неизвестно, чего мы добьемся, уничтожив Ствол. Если в нем все еще работает реактор, то взрыв кварк–кессона превратит Брянские леса в пустыню. А такая возможность есть, приборы отмечают наличие в здании ускорителя источников энергии. Мое мнение: надо не взрывать здание, а изолировать его, благо появились технические предпосылки для такого действия.

Последовало недолгое молчание, затем развернулась бурная дискуссия по поводу предложения директора УАСС, длившаяся три часа с небольшим. Затем прошло голосование членов Совета. С перевесом в три голоса победили идеи Кострова и Златкова: подготовить спецгруппу для проникновения в здание хроноускорителя и построить вокруг него куполовидное укрытие, способное выдержать любой взрыв Ствола.

После заседания в кабинете Ореста Шахова встретились новый комиссар безопасности, Златков, Марич и Павло Обережный, командир «кольчуги» прикрытия директора УАСС. «Санитаром» он стал недавно, когда агентам «хирургов» удалось закодировать его во время отдыха. Их совещание не в пример заседанию Совета безопасности было кратким.

– В разведгруппе должен быть наш человек, – сказал Шахов. – Поскольку благодаря странной инициативе нашего хроногения мы не смогли помешать созданию этой группы, следует знать о каждом ее шаге, а при первой же возможности уничтожить ее.

– Человек найдется, – заверил его Тарантино.

– Скорее всего пойду я, – буркнул Марич. – Но для уничтожения группы понадобится поддержка.

– Поддержка будет. Вслед первой мы пошлем вторую группу, целиком составленную из наших людей. Остальные продолжат подготовку взрыва Ствола. Естественно, втайне от общественности и руководства УАСС.

– Между прочим, Атанас, – повернул к Златкову голову Орест Шахов, – зачем вам понадобилось затевать всю эту кутерьму с разведгруппой?

– По двум причинам, – безразличным голосом отозвался ученый. – Первая – Ствол в настоящее время действительно представляет собой перекресток пространств с разными физическими свойствами, представляющий несомненный интерес для науки. Изучение его свойств даст нам понимание происходящих в здании процессов, позволит сделать прогноз поведения и опасности разных участков, а главное – позволит определить местоположение работающих хрономембран для их конкретного уничтожения. Вторая причина: гибель разведгруппы станет дополнительным весомым аргументом для СЭКОНа и для нас, конечно, в пользу прямого разрушения хроноускорителя как сверхопасного объекта.

Шахов ощупал рассеянно–сонное лицо Златкова своими серыми цепкими глазами, медленно проговорил:

– Да вы у нас настоящий стратег. Замысел и в самом деле хорош... если его осуществить. А мы его обязательно осуществим, не так ли, коллеги?

Агенты «хирургов» ответили дружным молчанием.

* * *

Директор УАСС Ив Костров слыл человеком жестким – по отношению к тем, кто хоть раз допустил преступную, по его мнению, халатность и разгильдяйство, и даже жестоким, если такие случаи повторялись. Наказание следовало мгновенно: работник Управления, виновный в повторном нарушении служебных правил, допустивший срыв плана или развитие аварийной ситуации, безжалостно изгонялся из рядов спасателей и безопасников или привлекался к уголовной ответственности, невзирая на ранги и былые заслуги. Поэтому окружали Кострова только люди, преданные делу, и только молодые. Сорокалетний возраст считался порогом для работников оперативных подразделений, а пятидесятилетний – для чиновников аппарата управления. Люди старше пятидесяти лет могли работать только в отделе когнитивного прогноза и эф–анализа [ Эф–анализ – от слова future (будущее, англ.) – F– анализ, то есть всесторонний компьютерный анализ деятельности Управления с разработкой и выдачей рекомендаций по перспективным направлениям. ] да в экспертной группе.

Когда после известных событий в Брянских лесах с появлением «санитаров», чья деятельность несла разрушения и смерть, наметилась потребность защиты руководителей тревожных служб, пытавшихся ограничить экспансию «санитаров», Костров не стал возражать против варианта личной «кольчуги» – группы телохранителей, командиром которой был назначен поручик оперативного отдела Павло Обережный. За полгода с момента создания группы директор УАСС практически не контактировал с ней и с ее командиром, исполнявшим свои обязанности с похвальной аккуратностью и мастерством. Но в последнюю неделю Костров вдруг столкнулся с назойливым вниманием поручика и насторожился. Обережный слишком часто стал запрашивать инструкции, интересоваться предполагаемыми маршрутами передвижения и даже дважды заявлялся к директору в кабинет, чтобы «лично убедиться в безопасности шефа».

Проанализировав поведение командира обоймы сопровождения, Костров связался с «погибшим» комиссаром и рассказал ему о своих сомнениях. Реакция последнего последовала незамедлительно:

– Никуда из Управления не выходи до вечера. Затем сообщи Обережному маршрут: админуправление Москвы – строительное управление – аварийный пост в Североморске у завода «СевЗУАПЛ». Остальное – моя забота.

Костров так и поступил. Закончив рутинные дела, двинулся по указанному маршруту, который проделывал нередко, и в четвертом часу дня вышел из служебного галеона с традиционной расцветкой УАСС: красный верх, синий низ, между ними белая полоса, – под Североморском, на территории завода по утилизации военных отходов прошлых столетий.

Североморск когда–то служил портом для атомных подводных лодок, сильно загрязнявших экологическую среду, а после всеобщего объединения стал первым в мире городом, где был построен крупнейший завод по утилизации отработанного ядерного топлива, оружия, транспортных средств и просто мусора. Работал завод уже три сотни лет, претерпел множество технологических изменений, но избавить планету от ядерных и химических отходов так и не смог.

У причалов охраняемой зоны ј 3 до сих пор стояли подводные ракетные крейсеры типа «Тайфун», «Смерч», «Недотрога» и «Блю хоррор», терпеливо дожидавшиеся своей очереди, и почти каждую неделю чистильщики доставляли сюда с разных концов планеты найденное оружие, опасные химические и взрывчатые вещества, мины, бомбы и снаряды, столетиями прятавшиеся в земле, в глубинах океана и в космосе.

На территорию завода директора УАСС пропустил инк охраны, получивший кодовый ответ о ранге и допуске гостя. Спустя несколько секунд возле его галеона опустился один из нефов личной охраны, второй остался висеть в воздухе на высоте сотни метров, контролируя воздушное пространство.

Костров, помня наставления Ромашина, внешне спокойно и неторопливо побрел к одной из круглых цистерн угрюмого вида, диаметром около двухсот метров, торцами смотрящих в небо. Обошел старинный перегрузочный узел со стрелами кранов, подошел к длинному зданию древнего железнодорожного вокзала, и в этот момент среди телохранителей директора возникла короткая потасовка и перестрелка, закончившаяся почти мгновенной гибелью пятерки.

Действия телохранителей до этого момента полностью укладывались в разработанную специалистами и апробированную множество раз схему сопровождения ОВП [ ОВП – очень важная персона. ] : двое впереди, двое по бокам, командир сзади, эшелон прикрытия и контроля сверху или, если нет такой возможности, усиливает контроль «уязвимых зон» в соответствии с местностью. Но схема не рассчитывалась на прямое предательство члена команды, поэтому была малоэффективна при появлении в группе инициатора внезапно возникшей угрозы, несмотря на компьютерное сопровождение и связь.

Огонь на поражение открыл по своим товарищам не командир отряда, как сначала подумал Костров, а один из «крабов» – членов группы, специализирующихся на прикрытии охраняемого объекта сбоку. Он был отменным стрелком и успел из «универсала» поразить трех телохранителей в голову и командира обоймы Павла Обережного в грудь; видимо, таков был план – начинал комбинацию запрограммированный смертник, а заканчивал «раненый» и потому находившийся вне подозрений командир. Однако поручик Обережный не просчитал варианта чужого вмешательства, а также того, что объект был предупрежден.

Костров упал на землю сразу же после первого выстрела, мысленно включая защиту костюма. Поэтому плазменные заряды Обережного цели не достигли: первый прошел над ним, а второй был полностью погашен кокосом. Третьего ни поручик, ни его контрагент сделать не успели. Из здания старинного вокзала протянулись к ним туманно–искрящиеся лучики и разрезали обоих вместе с защитными костюмами и взорвавшимися в руках «универсалами». Огонь, открытый из кинувшегося сверху нефа прикрытия мгновением позже, оказался уже не нужен.

– Пока, – донесла Кострову рация мыслеголос Ромашина. – Берегись теперь сам. Ты знаешь, что делать.

– Спасибо, – мысленно отозвался директор Управления, поднимаясь с земли и отстраняя протянувшиеся руки ошалелых от неожиданности телохранителей второй пятерки.

Ребята, впрочем, тут же опомнились и умело провели поиск затаившихся неподалеку неведомых «друзей», не забывая прикрывать Кострова, никого не нашли и вызвали подмогу. Через полчаса Костров вошел в свой кабинет и доложил о случившемся комиссару–два Тарантино. Соболезнования и горячие уверения последнего в том, что он «немедленно примет меры», директор выслушивать не стал. Он просто подал рапорт в административную комиссию ВКС о неполном служебном соответствии вновь назначенного комиссара Евразийской наземной службы безопасности.

* * *

Нападение на директора УАСС не стало достоянием гласности и не повлияло на события, разворачивающиеся вокруг здания бывшего хроноквантового ускорителя.

По решению Совета безопасности Евразийского нойона спешно была создана команда из пяти человек, профессионалов службы, для оценки состояния хроноускорителя, в которую были включены Федор Полуянов и Игорь Марич. Григория Белого, грифа безопасности, мастера рукопашного боя, включить в группу не удалось. Он исчез. Посланные за ним официальные лица вернулись ни с чем. Ни у жены, ни у детей и родственников он не появлялся.

Экипировка разведгруппы не заняла много времени. Уже на второй день группа была готова к походу в здание, похожее издали то ли на удивительный шар перекати–поля, то ли на причудливый колючий цветок «чертополоха», то ли на «растянутый во времени взрыв». Все пятеро опробовали скафандровые комплексы, превращавшие людей в неведомых динозавроподобных существ, способные защитить их от любого вида излучений и даже от хронопены, познакомились с инками скафандров, которые управляли всеми их системами и оружием, и договорились о подстраховке каждого и о способе передвижения.

Полуянов был неприятно удивлен, узнав, что в комплект входит инграв – поясной генератор антитяготения, не только снимающий пресс груза (скафандр со всеми прибамбасами весил около ста двадцати килограммов), но и способный поднять владельца на километровую высоту. Выяснились и еще кое–какие подробности, заставляющие чесать затылок, и Федор наконец всерьез задумался над словами Григория, подходя вплотную к догадке, пугающей простотой и очевидностью. В конце концов он не выдержал и связался по транш–рации с Белым:

– Привет, беглец. Ты далеко?

– Рядом. Готовлю третью группу, которая пойдет за вами. Встретимся в здании.

– Почему третью? Вторую?

– Вторую готовят «санитары». По сигналу Марича она накроет вашу команду, а тот потом сочинит какую–нибудь жуткую историю, которая послужит поводом для уничтожения Ствола. Следи за инженером в четыре глаза, чтобы не выстрелил тебе в спину.

– Нас снабдили суперскафандрами...

– Против струнного «глюка» это – яичная скорлупа. Что ты хотел сообщить? Что–нибудь случилось? Почему звонишь не по графику?

– Гриша, назови мне, пожалуйста, столицу Болгарии и как называются у нас жители этой страны?

– София и болгары.

– А здесь столица Болгарии – Златов Бряг и аборигены называют себя болгарийцами!

– Что, дошло наконец?

Федор звучно проглотил слюну, благодаря скафандр за то, что тот был непрозрачен внешне и не давал возможности видеть его лицо.

– Так это... правда?!

– Йес, мой друг. Мы с тобой попали не в свою Ветвь времени! Да, здесь живут все те, кто посылал нас в поход, есть Ствол, есть ученый, реализовавший идею хронобурения, и даже моя жена и дети! – Белый хохотнул. – Но дело в том, что у меня никогда не было ни жены, ни детей! Улавливаешь разницу? Я когда узнал – обалдел!

– Но тогда... нас посылали... а Жданов как же?

– Это означает, Федя, что существует множество Ветвей времени с планетами по имени Земля, с почти абсолютно сходными условиями жизни, и в каждой Ветви решался вопрос засылки в Ствол десантных групп для отключения...

– Для сохранения.

– Ну, или сохранения Ствола.

– Почему же мы не пересеклись с теми группами... со своими двойниками... там, в Стволе?

– А кто тебе сказал, что он существует в единственном экземпляре?

Полуянов почувствовал слабость в ногах и вынужден был присесть на скамейку в парке базы Управления, где группа готовилась к походу.

– Не понимаю! Существуют законы...

– Поговори со Златковым. Сей деятель не раз задумывался над природой времени и устройством Вселенной, у него есть оригинальные идеи. До связи, дружище. Кстати, вовсе не обязательно для связи со мной принимать меры предосторожности, местные транш–рации не боятся прослушивания и пеленгации.

С тихим двойным звоночком мыслеголос Белого уплыл в немоту эфира, связь прервалась.