Москва. Валягин
Они встретились в ресторане «Президентотеля» – председатель
Реввоенсовета Винсент Аркадьевич Валягин и второй советник посольства США
Гарри Грисберн, утром прилетевший из Штатов. Встреча была приватной,
неофициальной, но хорошо подготовленной, поэтому ни журналисты, ни
спецслужбы России никаких подробностей не узнали, кроме факта события:
советник не числился в списках резидентов разведки Соединенных Штатов и в
отслеживании не нуждался, а Валягин сам представлял одну из спецслужб,
будучи экспертом Совета безопасности страны.
Грисберн, верзила баскетбольного роста в безукоризненном светлом
костюме, с неизменной улыбкой, словно приклееной к лицу, обнял Валягина
длинными руками, чис–то по–американски похлопал его по спине.
– Хорошо выглядишь, Винсент, почти как дипломат.
– Ты тоже выглядишь неплохо, Гарри, – ответил Валягин, – почти как
президент. Что заставило тебя позвонить мне прямо из аэропорта?
– Я заказал столик для «парти», пошли, поговорим, – На русском языке
Грисберн, выпускник Гарварда, говорил почти без акцента.
Ресторан имел отдельные кабинеты для особо важных персон,
обставленные по последнему слову интерьерного искусства разных стилей и
эпох, но американский советник предпочитал славянский стиль, точно так же,
как он больше любил славянскую кухню.
Стол был уже накрыт, и вышколенная прислуга, тихая и незаметная, но
мгновенно реагирующая на любой жест гостей, в течение минуты выполнила
заказы на «царские кушанья»: молоки с хреном, черемшу квашеную, соленые и
маринованные грибы, блинчики с икрой, лососину с маковым молочком,
икряники, ксени, щучьи головы под чесноком, белужий скаб, тетерева и
рябчики жареные, с луковым взваром, жареного гуся и баранину
«по–императорски». Из напитков Грисберн больше всего налегал на водку,
Валягин же отдавал предпочтение молдавскому коньяку.
Выпили, закусили, обменявшись традиционными пожеланиями, потом
Валягин, несмотря на то, что кабинет был проверен на предмет наличия в нем
подслушивающих устройств, включил «глушилку» – многодиапазонный
радиозвуковой генератор шума, не позволяющий прослушивать разговоры даже с
помощью лазерных сканеров, и откинулся на спинку кресла, громадный,
уверенный в себе, сытый во всех отношениях, кроме отношения к власти,
довольный миром и собой.
– Ну–с, господин советник, что произошло? Зачем понадобилась эта
поспешная встреча?
– Это не у нас произошло, а у вас, – парировал американец. – Наши
программы работают безупречно, мы ждем только ваших результатов. Но нам
стало известно, что некоторые ваши объекты вышли из–под вашего контроля.
– Это какие же? – лениво поинтересовался председатель РВС.
– Например, «Объект No2».
Валягин глотнул водочки, зацепил вилкой кусочек лососиного балычка с
лимоном, сказал с добродушным видом:
– Уважаю вашу разведку, дорогой Гарри, она как всегда на высоте.
Действительно, в работе «Объекта No2» наметились кое–какие негативные
тенденции, но мы контролируем ситуацию. В ближайшее время туда отправится
эксперт... э–э, по зачистке, так сказать, и вопрос будет закрыт.
– Это не скажется на сроках решения задачи?
– Ни в коей мере. Разработка «ЗГ» первого поколения закончена, мы
можем продемонстрировать опытные образцы хоть завтра. Но ты же знаешь, это
всего лишь уровень накопления технологии, отработки линий
воздействия, как говорит Директор Проекта. – Валягин засмеялся. – Я не
ученый, поэтому в терминах разбираюсь слабо, всю жизнь например путал
витилиго с либидо. Так что не обессудь, если ошибусь. Однако «ЗГ» –
игрушки, хотя и имеющие военно–прикладное значение, нам пора выходить на
уровень два – то есть разработку систем инициирования поведенческих
реакций. Говорят, вы в этом деле уже собаку съели.
– Работаем, – уклончиво ответил Грисберн. – Будут какие–нибудь
результаты, сообщим. Все зависит от того, как сработаете вы. Но у нас есть
опасения, что коекто в Думе, крупные политики, чиновники в правительстве
заинтересованы в усилении роли государства, мечтают о Великой России, об
империи.
Валягин подвинул себе грибы.
– Дорогой Гарри, этого уже не будет никогда. К власти в России рвутся
политики–неудачники, прежняя партийная номенклатура второго и третьего
эшелонов, вторые и третьи секретари, инструкторы райкомов и горкомов,
бывшие комсомольские работники, те, кто сумел приспособиться к изменению
жизни, но не сумел понять, как прорваться в опричнину, поближе к телу
государя. Их желания мелки, уровень низок и позволяет им лишь рвать горло
на трибунах, делать они ничего не умеют. Другое дело – нынешние лидеры. Но
и с ними справиться можно, причем с помощью уже существующих методов и
армий.
– Российский Легион?
– Вот именно. Аплодисменты вашей разведке. Подавить сопротивление
одиночек легко, труднее сладить с духовно ориентированными группами, так
называемыми эгрегорами, проводниками которых и являются лидеры. Вот почему
мы приступили ко второму этапу Проекта – созданию искусственных эгрегорных
систем, не дожидаясь завершения первого этапа. Время поджимает, Гарри. Вы
ждете нас, мы ждем ваших результатов, а время уходит. И вам, и нам
необходимо ускорить революционные процессы, чтобы прийти наконец к
консенсусу и поделить мир. А возможность управлять им есть. Кстати, я
знакомился с трудами ваших футурологов, в которых они предлагают сократить
население Земли до десяти миллионов человек. Так вот наши эксперты
считают, что эта цифра завышена. На Земле должно быть одно государство с
численностью населения в один миллион человек. Избранных.
Валягин, зажмурившись, пожевал щучью голову и закончил обыденным
тоном:
– Плюс десять миллионов морлоков. Помните у Герберта Уэллса в «Машине
времени»? Фантастику читаете? Только наши морлоки будут абсолютно
управляемы.
– Декларации, – поморщился Грисберн. – Вы, русские, любите мечтать и
грезить. Все ваши планы – дальняя перспектива. Вернемся к вашей
действительности. У нас есть сведения, что против вашего РВС работают
государственные спецслужбы. Если они выйдут на ваши разработки...
– Пока в России наблюдается «групповщина», – перебил американца
Валягин, – мы неуязвимы. Лидеры каждой общественно значимой группы
«национального спасения» лишь на словах ратуют за объединение и духовное
возрождение родины, на самом деле объединяться они не хотят. Они талдычат
об одном и то же, но каждый кричит, что прав только он! В том числе – и
спецслужбы. На словах они работают на государство и под его контролем, на
деле они работают на себя. Смени лидера, поставь своего человека и...
– Понятно. Что ж, вы не успокоили меня, дорогой Винс, но кое–что
объяснили. Через два дня мне надо иметь информацию для доклада Директору
нашего Проекта. Надеюсь, судьба «Объекта No2» к тому времени будет уже
решена?
– Не сомневайтесь. – Валягин поднял рюмку с водкой. – За наше
здоровье, Гарри!
– За мировую революцию!
Водка грела пищевод, приятно туманила голову, «царские кушанья» были
вкусными, жизнь впереди казалась полной побед, приобретений и
удовольствий.
Обед прошел в теплой и дружественной обстановке.
Провожать Грисберна Валягин не стал. Попрощавшись, еще некоторое
время неторопливо ковырялся во рту зубочисткой, пил кофе и размышлял.
Размышлял он и в машине по пути в канцелярию Совета безопасности,
располагавшуюся в особняке князей Голициных в Малом Знаменском переулке.
По кабинету, имеющему кондиционер, гулял приятный прохладный ветерок.
Председатель РВС некоторое время ходил по нему кругами, потом сел за стол,
разобрал бумаги, потягивая коньяк, почитал сообщения, присланные по
электронной почте, потом дал задание компьютеру найти Директора Проекта.
Юрий Тарасович Бессараб откликнулся через двадцать с лишним минут: на
экране компьютера вспыхнула алая звездочка и превратилась в пылающий
иероглиф «бакухацу», кодовый знак Директора. Затем голубой лучик вывел
светящуюся строку:
«Я вас вижу, Винсент Аркадьевич. Что случилось?»
«Приехал посредник Грисберн, – выбил на клавиатуре ответ Валягин. –
Американцы обеспокоены слухами о работе против нас контрразведывательных
структур».
«Это слухи?»
«Это не слухи. Джехангир занимается этим делом лично. Однако
американцы не торопятся делиться с нами своими технологиями. Директор их
Проекта настаивает на приостановке обмена. Может быть, вы с ним поговорите
сами?»
«Мне плевать на американцев, Винсент Аркадьевич, они такие же
исполнители заказа, как и мы, разговаривать надо с Заказчиком».
«А разве Заказчик... не наша сторона? Не мы?!" – отпечатал
ошеломленный Валягин, которого неожиданно прошиб пот.
«Заказчик Революции – эгрегор России, дорогой Винсент, а не
Реввоенсовет или какое–то физическое лицо. Мы с вами тоже лишь его
исполнители. Хотя приятно, конечно, думать,что именно вы стоите на вершине
пирамиды и контролируете сознание социума. У меня нет времени вас
разубеждать. Что вы еще хотели мне сообщить?»
«Объект No2» необходимо зачистить».
«Это ваши проблемы».
«Но там работает ваш зять...»
«Завтра я заберу его к себе, он мне понадобится на новом объекте. Что
еще?»
«Все».
«Тогда примите заказ: для завершения испытаний «ЗГ» мне нужны дети в
возрасте от пяти до пятнадцати лет, в количестве не менее двадцати голов.
Срок доставки – неделя».
Валягин хватанул водки, застучал по клавиатуре:
«Но если мы «зачистим» «Объект No2»...
«Я разверну полигон на новом объекте».
«Где я вам найду детей?»
«Пройдитесь по детским приемникам, детдомам, тюрьмам для малолетних,
поищите беспризорников. Заказ должен быть выполнен к девятому августа».
«Сделаю все, что в моих силах».
«Вы же только что считали себя вершителем судеб всей страны, для
которого нет ничего невозможного. Вот и докажите это, причем не только
самому себе, но и мне. До свидания».
На экране снова высветился алый паук иероглифа «бакухацу», и связь с
Директором Проекта прервалась.
– Яйцеголовый индюк! – вслух произнес Валягин, вытирая пот с лица.
Ему вдруг показалось, что с экрана на него смотрит лицо Бессараба, узкое,
длинное, сухое, с хищным носом, со щелевидным ртом и горящими глазами
человека, фанатично преданного науке. Этот человек не пожалел бы для
исследований расчленить любого родственника, люди для него были всего лишь
«расходным материалом».
Успокоившись немного, Валягин закурил сигару и вызвал Джехангира.
Командующий Российским Легионом уже должен был знать ситуацию в Брянске.
