Брянск. Лиза
Сутки Елизавета провела, предоставленная самой себе, в ненавистной ей
пятикомнатной квартире мужа на проспекте Машиностроителей, куда ее привез
Станислав, телохранитель Мокшина и его агент по особым поручениям. Сам
Георгий не появился ни днем двадцать девятого июля, ни вечером, лишь
позвонил откуда–то и сообщил, что приедет тридцатого. И тогда Лиза в ответ
заявила, что если он ее не выпустит, она подожжет квартиру и сгорит в ней
сама.
Трудно сказать, что подействовало на Мокшина, то ли решимость в
голосе бывшей жены, то ли какое–то другое соображение, только в семь утра
приехал Станислав и открыл квартиру.
– Вот ключи, – сказал он, оглядывая одетую в пеньюар Елизавету. – Шеф
приказал тебя выпустить, но одну никуда не отпускать.
– А если я позвоню в милицию? – поинтересовалась она.
– Милиция подчиняется мэру, – отмахнулся двухметровый Станислав, – а
мэр у нас – твой муж, так что давай, не ерепенься.
Закусив губу, Елизавета постояла в прихожей, пытаясь обуздать свой
гнев, и бросила в квадратное, ничего не выражающее лицо телохранителя:
– Жди внизу, прихвостень!
Понимая, что ей действительно не удастся самостоятельно избавиться от
надзора, Лиза долго размышляла, что делать в таком безвыходном положении,
потом решила поехать на работу. Отпуск ее заканчивался только через шесть
дней, однако сидеть целую неделю в пустой квартире и ждать мужа,
способного на любой поступок, было выше сил, а участь на всю жизнь
остаться пленницей и вовсе приводила Елизавету в ужас, поэтому она решила
пока подчиниться обстоятельствам и поискать выход. А еще она очень
надеялась, что Крутов выйдет из Жуковского КПЗ и найдет способ вызволить
ее из неволи.
В десять утра она была в фирме, удивив сотрудников и обрадовав
начальника отдела, которому приходилось самому вести ее клиентов,
разрабатывать стратегию «new business» и доводить до ума рекламную
концепцию «нового отечественного шампуня от перхоти «Братья Киселевы».
Перекинувшись парой слов с женской половиной фирмы и пообещав остаться
попозже и рассказать о своем отдыхе, Елизавета с головой окунулась в
работу, вдруг обнаруживая, что соскучилась по ней и готова чуть ли не рыть
землю от усердия, чтобы сделать нескучный рекламный креатив.
День пролетел незаметно, полный переговоров с клиентами, фотографами,
дизайнерами, видеостудией и модельным агентством «Ерофеев–Б». Лишь дважды
Лизе удалось хлебнуть кофе и поговорить с подругой Катей, тянувшей лямку
помощницы менеджера. Наконец в десятом часу вечера гонка закончилась, а
так как кроме «двух Е» – Екатерины и Елизаветы в офисе больше никого не
осталось, подруги решили посетить ближайшее от фирмы кафе «Партизан», где
они изредка обедали.
У выхода из здания бывшего кинотеатра, где фирма «Навигатор»
арендовала несколько помещений под офис, дорогу Лизе заступил Станислав.
– Велено отвезти тебя домой.
Лиза оглянулась на Катю, взяла ее под руку, сказала медовым голосом:
– Надеюсь, ты не будешь возражать, если мы поужинаем? Твой шеф будет
очень недоволен, если я пожалуюсь, что ты оставил меня голодной.
Телохранитель Мокшина, не получивший от него на этот счет никаких
инструкций, потоптался в нерешительности, потом отступил.
– Ладно, ужинайте. Куда отвезти?
– Здесь всего сто метров, дойдем пешком, в «Партизане». Жди у машины.
Лиза увлекла ничего не понимавшую подругу за собой, и они побрели по
тротуару к площади Ленина, постепенно приходя в себя от суеты и гула
компьютеров.
– Кто это? – оглянулась Катя.
– Телохранитель мужа. – Елизавета потускнела и вдруг расплакалась,
всхлипывая и не вытирая слез. – Мерзавец поганый!.. Схватил, увез,
запер...
– Да в чем дело? – удивилась Катя. – Ну–ка перестань реветь,
рассказывай, что случилось. Я так и поняла, что ты вышла на работу не по
своей воле. Шеф вызвал? Криворуков? Точно, мерзавец!
Лиза помотала головой, проглотила ком в горле, достала платок, чтобы
вытереть лицо.
– Шеф ни при чем. Георгий меня достал... – И она рассказала подруге
все, что с ней приключилось в последние три дня, в том числе и о своей
встрече с Егором Крутовым.
Катерина выслушала подругу с таким участием и восторгом, что
Елизавете стало гораздо легче.
– Вот видишь, – вздохнула она, смущенно улыбаясь, достала зеркальце,
поправила прическу, вытерла следы слез. – И я влюбилась, как девчонка.
Знала его столько лет, никогда не обращала внимания, да он и старше меня
был на десять лет...
– На десять?! – ахнула Катя. – Это он такой старый?!
Лиза невольно улыбнулась.
– Тридцать пять лет – старый? Видела бы ты, как он дерется! Он любому
крутому фору даст. Ну, чего стали посреди дороги? Пошли в кафе, раз
собрались, посидим, расслабимся. Рассказывай теперь ты о своих подвигах.
Они зашли в кафе, выбрали столик у окна, заказали бутылку
шампанского, кое–какую закуску и кофе, и принялись болтать, то и дело
скатываясь к интересующей обоих теме – о мужчинах, которые нравятся. Катя
спросила: а как же муж? он же тебя любит? – и Лиза чистосердечно
призналась:
– Но ведь я–то его не люблю? А его так называемая «любовь» – это
чувство собственника. Ему бы мусульманином родиться – имел бы самый
большой гарем! И потом, ты знаешь, как он стал мэром? Кто его
финансировал? Какие–то военные. А эта его подозрительная деятельность,
постоянные разъезды, встречи, вьющиеся вокруг темные личности, тупые
телохранители... – Елизавета махнула рукой. – Все! Не хочу! Наелась.
– Но он такой сильный, мужественный, красивый...
– Только с виду. – Лиза улыбнулась. – На меня он действует, как
аллергия. Помнишь, у Дюма в «Виконте де Бражелоне»? «Каждая женщина
скажет, что между красотой любовника и красотой мужа огромная разница».
Засмеялась и Катя.
– Я не люблю Дюма, но сказано верно. Интересно было бы взглянуть на
твоего Крутова, уж очень ты его превозносишь.
– Увидишь еще и убедишься. Он приедет.
– Почему ты так уверена в нем?
– Я же тебе говорю, он человек слова. Никогда не думала, что
встречу...
– Соседа.
– Вот именно, что встречу соседа, способного меня увлечь и зажечь.
– А как же все–таки муж?
– Никак. – Лиза нахмурилась. – Жить с ним я не буду... и в его
квартиру не поеду. Приютишь на пару дней? У тебя он меня искать не станет,
надо только от телохранителя избавиться.
Катя закурила, обдумывая свое решение. С одной стороны ей было боязно
вмешиваться в чужую жизнь, с другой интересно, и еще хотелось помочь
подруге. Она нагнулась к уху Лизы.
– Устроим маленькую комедь. Он ждет тебя у входа? Выйдешь через
служебный выход и дворами дойдешь до парка, там встретимся. Я его отвлеку.
– А не боишься? Вдруг полезет выяснять отношения?
Екатерина с пренебрежением повела плечиком.
– Пусть попробует. Так завизжу, что полгорода сбежится.
Лиза прыснула, Катя засмеялась тоже. Настроение у обоих поднялось, им
было приятно осознавать себя решительными и смелыми.
Кафе между тем заполнилось, появились целые компании веселящихся
молодых людей, привыкших чувствовать себя властелинами мира. Один из них
заметил беседующих подруг, что–то сказал оркестру и, когда тот заиграл
танго, подошел к столику.
– Пошли, потанцуем, – развязно сказал он Елизавете.
– Я не танцую, – покачала головой девушка.
– Чо?! – удивился молодой человек; он был одет в черные брюки, белую
рубашку «апаш» и супертуфли с пряжками и заклепками, а на руке носил не
часы, а целый агрегат величиной с туристский компас.
– Ты чо, в натуре?!
– Чо слышал: я не танцую. – Лиза с иронией оглядела парня.
– Да ты чо выпендриваешься? Я же музыку заказал.
– Иди и танцуй, если заказал.
– Ну, ты даешь! – покрутил головой танцор. – Я по–хорошему, а ты
кобызишься. Ну, смотри!
Покачнувшись, он расправил плечи и отошел от стола.
– Раздайся грязь, навоз плывет! – засмеялась Катя.
На ее беду парень услышал ее слова. Круто развернулся, сузил глаза.
– Чо ты брякнула?!
– Иди, иди, она пошутила, – с досадой отмахнулась Елизавета. –
Приходи завтра, обещаю станцевать.
– Нет, чо она сказала?! – Он оперся кулаками о столик, едва не
смахнув на пол посуду. – Ты знаешь, с кем дело имеешь, вобла сущеная?! Я
Хелемский, помощник депутата! Щас кликну хлопцев... – молодой человек не
договорил, на его плечо опустилась мощная ладонь Станислава.
– Уймись, мальчик, – сказал телохранитель Мокшина. – Эта мадам
заказана.
И «помощник депутата» сник, съежился, пробормотал что–то и почти на
цыпочках отошел от стола. Видимо, он хорошо знал телохранителей мэра и их
возможности.
– Пошли домой, уже поздно, – посмотрел на часы Станислав.
Подруги переглянулись.
– Мы еще не пили кофе, – робко проговорила Катя.
– Дома попьете.
– Мы будем пить здесь! – твердо глянула на парня Лиза.
Командный тон подействовал.
– Ладно, даю десять минут, – сдался Станислав и пошел к выходу из
зала, оглянулся. – Григорий будет очень недоволен.
– Это его проблемы, – холодно сказала Елизавета, хотя внутри нее все
сжалось.
Станислав вышел.
Катя посмотрела на лицо подруги и накрыла ее руку своей.
– Ну что, поедешь домой?
Лиза сжала губы, помотала головой упрямо, сдерживая подступившие
слезы, решительно поднялась.
– Будем действовать, как договорились, если ты не передумала. Я ему
не вещь, с которой можно делать все, что заблагорассудится, не интересуясь
ее мнением.
– Правильно! – с жаром махнула рукой Катя. – Мы им покажем, как надо
свободу любить! Иди первая, я выйду позже. – Она хихикнула. – Представляю
рожу этого лакея, когда до него дойдет, что его обвели вокруг пальца...
Лиза, понимая, что все не так просто, и ей еще придется долго
выдерживать осаду мужа, но и не желая быть игрушкой в его руках, глубоко
вздохнула и быстро направилась к двери, ведущей из зала кафе на кухню.
Компания молодых людей воглаве с «помощником депутата» проводила ее
глазами, но преградить путь не решилась.
Катя посидела за столиком несколько минут с сигаретой в пальцах,
глотнула кофе и тоже поднялась. На мгновение ей стало не по себе, словно
холодное облачко накрыло ее сверху, но девушка она была решительная и
отступать не привыкла.
