* * *
Узнать о судьбе Елизаветы у родителей не удалось. Степанида вообще не
знала, где ее дочь, а Роман Евграфович лишь разводил руками и говорить
явно ничего не хотел. Либо тоже не знал, либо его запугали, то ли Егор ему
не нравился. Впрочем, Крутов надеялся, что последнее предположение не
соответствует истине, повода к тому, чтобы у соседей сложилось о нем
плохое мнение, он не давал, кроме разве что ухаживания за дочерью в ее
неразведенном положении.
Крутов наведался к теткам и сестрам и был весьма удивлен, когда его
сестрица Лида рассказала ему о своем знакомстве с Панкратом Воробьевым,
предводителем «мстителей», о чем она, естественно, ничего не ведала. По
тому, как сестра в некоторых моментах рассказа мялась и смущалась, Егор
сделал вывод, что Панкрат ей понравился, и решил при первом же удобном
случае поговорить с бывшим майором, дабы тот не поддался искушению
продлить знакомство. Судьба у сестры складывалась не слишком счастливая, а
женщина она была впечатлительная и гордая, могла и влюбиться, – двадцать
семь лет – не пятьдесят семь, – и пережить еще одну трагедию ей было бы
непросто.
Поговорив с Лидой и успокоив сестер, Крутов попытался починить свой
автомобиль, заклеил пробитые шиныбескамерки изнутри, разложил их во дворе
для просушки и после недолгих колебаний решил кое–кого навестить. Пообедав
собственноручно приготовленными окрошкой и тушеными овощами, Егор надел
футболку,спортивные штаны и отправился в гости к хозяевам, купившим хату у
Гришанка.
Пока он сидел в милиции, здесь успели навести порядок, остатки
сгоревшего киоска убрали, навезли кирпича, досок, бревен и принялись
возводить новую торговую точку, уже не киоск, а целый магазин. Дела видать
у Бориса, брата мужа Елизаветы, шли хорошо.
Строители были чужие и спрашивать ничего Егор у них не стал, просто
отпер калитку и прошел в дом, знакомый ему еще по старым временам, когда
он часто захаживал в гости к Шурику Гришанку, с которым вместе учился. В
доме тихо разговаривали двое мужчин, в одном из которых Егор узнал Бориса;
второй собеседник, черноволосый, с густыми бровями и острым, как топор,
лицом, был незнаком. Оба сидели на диване в майках и шортах и потягивали
пиво из жестяных банок, батарея которых стояла на столе. Судя по
количеству пустых банок в ведре у порога, сидели они давно.
– Привет, – сказал Егор, засовывая руки в карманы спортивных брюк. –
Прошу прощения за вторжение, но у меня только один маленький вопросик
имеется. Где Лиза?
– Вот бляденыш! – обрел дар речи опешивший Борис. – И ты осмелился
заявиться ко мне домой, внаглую, чтобы спросить, где эта братова сучка?! А
ну, Шамиль, проводи... – договорить он не успел.
Удар ногой в подбородок унес его с дивана и переместил в угол залы, к
телевизору. Черноволосый Шамиль вскочил, вставая в стойку каратэка. Егор,
спокойный и уверенный, смерил его взглядом, не вынимая рук из карманов,
покачал головой.
– Не влезай, парень, себе дороже обойдется.
Черноволосый прыгнул вперед, нанося удар ногой по колену Крутова и
тут же рукой в лицо, однако Егор подпрыгнул вверх, пропуская ногу
противника и блокируя предплечьем удар рукой, и ответил звонким,
оглушающим, «штампующим» ударомшлепком ладони по макушке черноволосого.
Тот присел, хватаясь руками за голову, и Егор, толкнув его коленом, свалил
на пол. Наставил палец.
– Сидеть! А то рассержусь.
Борис начал подавать признаки жизни, застонал, завозился на полу,
сел, держась рукой за челюсть.
– Это тебе аванс, – подошел ближе Егор, – за «сучку». Еще раз скажешь
об этой девушке гадость, вобью язык в глотку. А теперь еще раз повтори,
где она.
Глаза Бориса стали осмысленными и в них, на фоне безмерного
удивления, зашевелился страх.
– Пошел ты!..
Егор отвел ногу для удара, Борис в испуге вжался в угол, едва не
опрокинув тумбочку с телевизором, и в это время ожил его приятель.
– А–а–а, амени баласы ахмат! – заорал он, вскакивая, хватая стул и
замахиваясь.
Крутов мгновенным движением сцапал со стола банку с пивом и метнул в
надвигающуюся фигуру. Банка попала в лоб Шамилю, пиво брызнуло во все
стороны, черноволосый выронил стол и растянулся на полу. Егор проводил его
падение взглядом, повернул голову к Борису.
– Ну?
Видимо, последний довод доконал хозяина, потому что он, все еще
ощупывая вспухшую челюсть, невнятно пробубнил:
– Она в Брянске... у Георгия...
– Адрес.
Борис нехорошо усмехнулся, но от боли тут же его физиономия
перекосилась, хотя глаза продолжали таить злобно–веселую искру.
– Проспект Машиностроителей, дом два. Попробуй, сунься, смельчак.
Крутов отвернулся и вышел из залы, на пороге не забыв вежливо сказать
«спасибо». Раздумывая, что ему теперь делать, ехать ли сразу в Брянск или
дождаться возвращения Осипа и Аксиньи, он вернулся домой, постоял в
нерешительности возле машины, вышел в сад и вдруг в голове тоненько
тренькнул звоночек тревоги. Кто–то наблюдал за ним, очень осторожно и
тихо, на расстоянии, скорее всего в бинокль, и обнаружить эту слежку могла
только никогда не дремлющая боевая интуиция профессионала.
Ощущение «пульсировало» – то появлялось, словно шею покусывал
комарик, то исчезало, что объяснялось очевидно действиями наблюдателя: он
то прикладывал бинокль к глазам, то опускал, а так как Егора можно было
видеть в саду только с одной стороны, со стороны пруда, то он решил
искупаться. Скрылся в доме, взял полотенце, тонкое одеяло и в плавках,
надев темные очки, демонстрируя намерения, пошлепал босиком через огороды
к пруду. Похозяйски расположился на лужайке, свободной от коровьих
лепешек, расстелил одеяло и растянулся на нем навзничь, раскинув руки и
ноги. К этому моменту он уже примерно знал, где скрывается наблюдатель –
на одной из ракит со свисающими до земли «косами» – длинными ветвями, но
теперь надо было выманить его оттуда, заставить покинуть свой пост для
проверки наблюдаемого.
С минуту Крутов прислушивался к тихим птичьим трелям, к звону
насекомых, шелесту листвы деревьев – ко всему тому, что называется тишиной
природы, потом расширил диапазон слуха с помощью медитации и нырнул в
бездну пустоты.
Сеанс внечувственного восприятия длился всего несколько секунд,
выходил Егор из этого состояния гораздо дольше, несколько минут, зато
теперь он точно знал, где сидит наблюдатель, знал, что он вооружен и что у
него есть по крайней мере один напарник. А поскольку вылезать из убежища
он не торопился, считая, что объект действительно решил позагорать и
искупаться, и никуда не денется, Крутов понял, что пришла пора
действовать. Он окунулся в пруд, с наслаждением полежал на воде, остужая
тело и вспоминая детские забавы с постройкой плотов и охотой на местных
«акул» – лягушек, потом вылез из воды и, насвистывая, перекинув через
плечо полотенце, направился обратно к деревне. Однако на краю огородов
вдруг свернул к группе больших ракит, возрастом наверное превосходящих
Ковали, сделал вид, что хочет справить нужду, влез под шатер самого
большого дерева и, не давая наблюдателю опомниться, стремительно взлетел
по стволу ракиты вверх на три метра и одним ударом сбросил его на землю.
Спрыгнул следом, добавил локтем в основание черепа, так чтобы не убить, а
только обездвижить. Отобрал у парня в камуфляжкостюме рацию, панорамный
бинокль армейского образца, пистолет–пулемет ОЦ–22 с магазином на тридцать
патронов, известный под названием «овца», и штурм–нож с зазубренной
кромкой, пошлепал парня по щекам.
– Вставай, вставай, отдыхать будешь потом.
Парень зашевелился, открыл затуманенные глаза, увидел перед собой
лицо того, за кем должен был наблюдать, и попытался отодвинуться. Егор
прислонил его спиной к стволу ракиты, резко дернул за ухо; боль, как
известно, отрезвляет.
– Кто ты, откуда, зачем следил за мной?
– Я не за вами... за деревней... у нас учения... – пробормотал
постепенно приобретавший уверенность парень с коротким ежиком волос и
сломанным «боксерским» носом.
Егор укоризненно покачал головой, дернул наблюдателя за ухо
посильней, так что тот вскрикнул.
– Не обманывай старших, малыш, а то я тебя поставлю в угол и
родителям сообщу. Имя?
– Кафельников... Леонид...
– Ух ты! Не родственник ли знаменитого теннисиста? Звание!
– Лейтенант.
– Откуда?
Наблюдатель сверкнул глазами, набычился, решая в уме какую–то задачу,
и Крутов вынужден был влепить ему пощечину, чтобы не упускать инициативу.
– Быстрее отвечай!
– Воинская часть 1369 Д, мы стоим тут недалеко...
– За колючей проволокой? Асфальт вам провели?
Глаза наблюдателя на мгновение остекленели, он не был готов к беседе
с глазу на глаз и не успевал придумывать «дезу».
Егор снял пистолет–пулемет с предохранителя, сунул ствол в рот парню
и ласково проговорил:
– Ты понимаешь, что мне есть, где тебя похоронить так, что никто не
найдет?
Парень вспотел, покивал.
– Отлично. – Егор вынул ствол изо рта лейтенанта. – Говори. Что за
часть стоит там на самом деле? Чем там занимаются? Кто тебя послал следить
за мной? Зачем?
– Это секретный объект третьего... – начал было наблюдатель и не
закончил. Кто–то возник за спиной Крутова, бесшумный и опасный, и хотя
интуиция предупредила Крутова, бросив его ничком на землю, все же он был
слишком увлечен допросом, чтобы прореагировать адекватно.
Сухо треснула короткая, в три патрона, очередь, пули прошли над
спиной Егора, срезали ветки ракиты, канули в лес. И тотчас же раздался
чей–то недобрый угрожающий голос:
– Лежать! Пристрелю! Руки на затылок!
Егор еще в падении мог бы открыть огонь из «овцы», но не стал этого
делать, не зная, с кем имеет дело. Поэтому он подумал, медленно отодвинул
от себя «овцу», сцепил пальцы на затылке и слегка повернул голову, чтобы в
полумраке ракиты разглядеть говорившего. На него смотрел зрачок такого же
пистолета–пулемета, а поверх него виднелись глаза пригнувшегося к земле
парня в пятнистом комби. Судя по выражению глаз этого человека
демонстрировать знание рукопашного боя было бесперспективно. Тот, кого
Крутов взял в плен, отклеился наконец от ствола ракиты, подобрал свое
оружие, ткнул носком ботинка в плечо Егора.
– Вставай, но не резко, и выползай.
Крутов повиновался, прислушиваясь к знойной тишине природы. Ему
показалось, что кроме захвативших его наблюдателей где–то прячутся другие
люди. И он не ошибся. Выйдя из–под полога ветвей ракиты, он сначала увидел
третьего члена группы, экипированного точно так же, как и его приятели, но
с автоматом подмышкой, а затем в пяти шагах позади него заметил
затаившегося в траве четвертого человека. И по тому, как этот четвертый
держался, Егор вдруг сообразил, что он из другой команды, не из той, что
следили за ним.
– Иди! – подтолкнули его в спину.
Двое парней вылезли из–под дерева вслед за ним, они вполне могли
заметить лишнего свидетеля, и тогда Крутов начал действовать, спасая
положение, не вполне впрочем уверенный, что прав.
– Караул! Грабют! – заорал он внезапно, заставив конвоиров
вздрогнуть. – Спасите! Помогите!
Замешательство спецназовцев длилось всего секунду, но этого хватило
тем, кто следил за ситуацией со стороны.
Двое наблюдателей отвлеклись на Егора, направив на него оружие,
третий попытался зажать ему рот, и действие разбилось на два фрагмента. В
первом Крутов по–змеиному вывернулся из захвата, перехватил руку
вцепившегося в него парня, пригнул его к земле и ударил коленом в лицо.
Второй фрагмент оказался посложней: сзади на парней в камуфляже вдруг
бросились какие–то люди, одного сходу угостили ударом пистолета по
загривку, второго скрутили и сунули лицом в землю, чтобы не кричал. Только
после этого участники короткой схватки взглянули друг на друга.
– Панкрат! – сказал без особого удивления Крутов.
– Что это вы без охраны, полковник? – с ироническим укором
ответствовал Воробьев. – Тут же по лесам полно недобитых фашистов!
Они с улыбкой обменялись рукопожатием, потом Панкрат махнул рукой
своим подчиненным:
– Свяжите этих бугаев и оттащите подальше в лес, через пару минут
допросим. Хочешь поучаствовать? – это уже Крутову.
– Непременно, – отозвался тот, глянул на свои измазанные травой
плавки, – только переоденусь. А где это омоновцам, к которым ты якобы
принадлежишь, преподают навыки диверсионно–разведывательной работы?
– А я сбрехал, – легкомысленно отмахнулся Панкрат. – Вообще–то служил
я в особой группе внешней разведки, пасшей бывшие республики Союза.
– Похоже. В Чечне бывал? Мы там не могли встречаться?
– Вполне могли, но я бы запомнил.
– Жди, сейчас приду.
Через несколько минут, сбегав домой и натянув на себя джинсы и
рубашку, Егор вернулся к пруду.
Троица неудачливых наблюдателей уже сидела спина к спине под
поваленной сосной и только сверкала глазами в бессильной ярости; у каждого
во рту торчал кляп.
– С кого начнем? – спросил длинный жердеобразный парень из команды
Воробьева, кивая на пленников.
– Погоди, – буркнул Панкрат. – Во–первых, по одному, во–вторых, надо
посоветоваться. – Он отвел в сторонку Егора. – Зачем тебе понадобилось
связываться с ними, полковник? А если бы мы не успели?
– Вряд ли они пришли сюда ликвидировать меня, для этого не стоило
организовывать полномасштабную слежку. Меня выпустили по чьему–то приказу
и решили очевидно понаблюдать, чем я стану заниматься.
– Не учли твоей квалификации. А что значит – выпустили по приказу?
Крутов помрачнел, невольно ощупывая ссадину на скуле, помолчал
немного, потом коротко поведал Воробьеву историю своих злоключений.
– Н–да! – почесал тот затылок. – Крепко тебя обрабатывали! И очень
неожиданно выпустили. Что собираешься делать?
– Сначала разберусь с этими служаками, – кивнул на связанных
наблюдателей Крутов. – Затем посчитаюсь с местным ОМОНом. Терпеть ненавижу
служебного произвола, хамства и унижения! После этого поеду в Брянск.
– Искать Лизавету, – докончил Панкрат с хитроватопростодушным
прищуром. – Присох–таки к чужой жене... – Он поднял руки вверх. – Молчу,
молчу.
– И молчи! – сурово сказал Крутов. – Сам–то на кого глаз положил?
Смотри, майор, обидишь Лидуху – убью!
– А ты откуда знаешь? – округлил глаза Воробьев.
– Она сама призналась. – Егор нехотя улыбнулся. – Видать,
заинтересовал ты ее. Девчонка она клевая, слов нет, но лучше бы ты в ту
сторону не смотрел.
– Это почему же? – осведомился Панкрат.
– Потому... ты же перекатиполе, нет? Один такой у нее уже был.
– Эх, не будь ты ее братом, полковник, дал бы я тебе! – вздохнул
Панкрат.
– Помечтай, помечтай. Я тебя предупредил. Расскажи, как ты сам–то
здесь оказался.
Воробьев дернул себя за ухо «фирменным» жестом, поколебался немного и
ввел Крутова в курс здешних событий, рассказав о бое возле кургана, о
потерях среди «мстителей», о посещении больницы в Фошне и о встрече с
Лидой. Заканчивая рассказ, он вдруг смущенно посмотрел на Егора и сказал:
– Ты дурное в голову не бери, запала она мне в душу. Так что не
только обидеть – оберегать согласен... всю оставшуюся жизнь. Кстати, она
меня в гости пригласила. А правда, что у нее сейчас никого... ну, ухажера
нет?
Крутов хмыкнул, смерил майора взглядом.
– Я не спрашивал, но по–моему нет. Да и кому она с двумя детьми
нужна? Ты хоть знаешь об этом?
– Да хоть четверо!
– Такой ты у нас примерный отец? Ладно, хватит трепаться. Не об этом
думать надо. Ты только что соратника похоронил, выяснять надо, ради чего
он погиб.
Лицо Панкрата стало угрюмым.
– Выясню, не беспокойся. Всю душу вытрясу из...
– Эти ребята могут быть ни при чем. Что еще ты можешь сообщить по
делу?
– Ты о такой организации – ФУМБЭП ничего не слышал?
– Нет. Что это за организация?
– Если бы я знал, не спрашивал бы. В зону рефрижератор заехал,
водитель в черно–желтой форме и эмблема у него на груди – шестиконечная
звезда и эти буквы.
– Федеральное управление...
– Это и мы поняли. Федеральное управление чего?
Крутов подумал.
– По–моему, что–то связанное с медициной. Могу уточнить у своих
знакомых в Москве.
– Уточни, если сможешь. Я тоже дал запрос, но за ответом надо в
Жуковку ехать. Может, ты и прав, что зона за колючкой как–то связана с
медициной, с какой–то военной лабораторией. В свое время газеты писали о
«парадах уродов», не читал? С помощью специальных упражнений, поз и
питания людей в секретных лабораториях превращали в уродов, а потом
демонстрировали публике.
– Где это у нас такое было?
– Не у нас, на западе. А что, мы сильно от них отличаемся? Образ
жизни, чуждый нам, с порнопотоком, насилием и рекламой, мы уже практически
переняли. Но я не об этом. Может быть, тут в лесах прячется подобная
лаборатория? Недаром же курганы были приспособлены под общие могилы. –
Глаза Панкрата загорелись. – Слушай, идея! А что если рефрижератор,
заехавший в зону, заказан для транспортировки выкопанных мертвецов?!
Крутов покачал головой.
– Не подгоняй факты под теорию. Хотя, с другой стороны, идея
неплохая. Вы своим настырным любопытством заставили руководство зоны
занервничать, и оно решило подстраховаться, замести следы.
– Точно! Я подумал о том же самом.
– Пошли. – Егор направился к пленникам.
Они выдернули одного из наблюдателей, самого первого, с которым
столкнулся Крутов, со сломанным носом, отвели подальше в лес, поставили
спиной к сосне и привязали парня за шею к стволу, чтобы он все время стоял
на цыпочках.
– Слушай меня внимательно, – сказал Панкрат с обещанием в голосе. –
Будешь говорить – будешь жить. Нам терять нечего, мы и так вне закона. Как
понял? Прием. – Он вытащил кляп изо рта пленника.
– Вы все трупы, – сказал тот неповинующимися губами, с трудом
сплюнул, вынужденный высоко держать голову, чтобы веревка не врезалась в
горло. – Сейчас сюда прискачет Сват с ребятами... – наблюдатель прикусил
язык.
Крутов и Воробьев переглянулись.
– Я уже слышал это имя, – сказал Егор, – когда ко мне заявилась
команда, чтобы забрать раненого археолога. Кто такой Сват?
Пленник ответил презрительным взглядом и стал смотреть в небо.
– Что ж, не хочешь говорить, пойдем другим путем. – Панкрат без
размаха вонзил согнутый палец в солнечное сплетение парня. Тот охнул и
обвис, теряя сознание.
– Сдвиньте веревку пониже, а то задохнется. – Воробьев подмигнул
несколько озадаченному Егору, достал пистолет. – Голь на выдумки хитра,
как говорится, устроим маленький спектакль.
Он выстрелил в воздух, кивнул своим помощникам.
– Приведите второго.
Крутов понял, поднял большой палец.
«Мстители» привели второго наблюдателя и привязали к другому дереву,
так чтобы тот мог боковым зрением видеть своего «убитого» приятеля.
Панкрат вытащил у него кляп, поиграл пистолетом, сказал многозначительно:
– Твой напарник говорить отказался, а времени у нас мало. Говорить
будешь?
В глазах парня мелькнуло какое–то чувство, но Крутов мог поклясться,
что это не страх. Наблюдатель смерти не боялся.
– Отпустили бы вы нас, – разлепил он губы. – Все равно мы ничего не
знаем. Нас послали следить вот за этим типом, – парень кивнул на Крутова,
– и докладывать о каждом его шаге. Это все.
– Кто приказал?
– Майор Сватов.
– Кто он?
– Начальник охраны объекта.
– Что за колючей проволокой в лесу? С асфальтовой дорогой? Что это за
объект?
Парень угрюмо скривил губы, смерил Крутова взглядом.
– Стреляй, разговор окончен.
Егор и Панкрат снова переглянулись, отошли в сторону, и в это время к
ним из леса выбежал запыхавшийся Ларин.
– Сюда движется группа, человек десять в камуфляже, при полном
боевом. Что будем делать?
– Это обещанная им команда, – кивнул Воробьев на привязанного
пленника. – Либо услышали выстрелы, либо всполошились, не получив ответа
по рации. Ну, что, дадим бой?
– Не сходи с ума! Это профессионалы.
– Мы тоже не лыком шиты.
– Они не боятся смерти, и это очень странно... Бери своих парней и
уходи. Есть, где пересидеть какое–то время?
– Я хотел остановиться в деревне, у твоей сестры, но теперь вижу, что
это не самый лучший вариант. Мы тут недалеко, возле Николаевки, дачу
обнаружили шикарную, еще недостроенную, прямо на берегу речки, вот там и
устроимся. Вряд ли кто догадается искать нас на таком важном объекте.
– Хорошо, отправляйтесь.
– А ты?
– Я дома, займу круговую оборону. – Крутов усмехнулся. – Через пять
минут вся деревня будет у меня.
Панкрат сунул руку Егору, махнул все понявшему Ларину, бросил:
передавай привет Лидии, пусть ждет в гости, – и исчез.
Крутов подошел к настороженно глядевшему на него наблюдателю,
заглянул в его пустые, словно задернутые шторками, глаза и медленно
проговорил:
– Передай Свату, что если с этого момента вы не оставите меня в
покое, я вас начну отстреливать, как фазанов.
И, не дожидаясь ответа, нырнул в кусты. Через десять минут он был
дома.
