Прорыв в Мир
Казанская группировка насчитывала по данным Василия семьдесят человек
и придерживалась исключительно самостоятельной линии во всех спорных
вопросах с другими бандформированиями. Судя по ее деятельности, это была
группировка беспредельщиков, не считавшихся ни с какими авторитетами
криминального мира. Руководил ею некто Роман Владимиров, двадцати восьми
лет от роду, отсидевший в зоне семь лет и прославившийся своей жестокостью
и презрением к боли. Говорили, что он чуть ли не бывший чемпион Европы по
кикбоксингу. Едва ли это соответствовало истине, но драться бандит умел и
держал своих подельщиков, среди которых почти не было не судимых, в
суровой узде.
Преступной специализацией группировки были рэкет, разбои, грабежи,
похищение детей с целью выкупа, заказные убийства. В сферу ее влияния
входили: вещевой рынок в Сокольниках, универмаги «Московский» и «Сокол»,
автовокзал «Комсомольский», три железнодорожных вокзала – Казанский,
Ярославский и Ленинградский, торговля в районе вокруг вокзалов и у метро,
гостиничные комплексы на Каланчевке, в Сокольниках, в районе Басманной и
Красносельской, стадиона «Локомотив».
Группировка имела четкую внутреннюю структуру и распределение ролей,
разведку и контрразведку, связи в правоохранительных органах. Полгода
назад члены казанской команды Бочки и Свиридов взбудоражили всю Москву,
устроив перестрелку в «Макдональдсе» на Пушкинской площади, во время
которой десять человек получили ранения, в том числе туристы из США, и
после чего во всех ресторанах сети «Макдональдс» на входе поставили
металлоискатели. Задержать стрелков на месте разборки не удалось, они
находились в федеральном розыске до сих пор. По сведениям Василия они
спокойно продолжали «работать» в группе по своей основной специальности –
грабежи и заказные убийства. Кроме того имелись данные, что группировка
Владимирова владеет магазинами в Австрии, Гонконге, Германии и Литве.
Никакой опеки казанцы не терпели, в том числе со стороны воров в законе
старой формации. Это действительно были беспредельщики, наводившие ужас на
всех, кто с ними сталкивался, подкармливаемые кем–то из сановных лиц
государства.
– Пора за вас браться, парни, – вслух сказал Василий, сидя перед
экраном компьютера с выведенным на него досье на казанскую банду. – Если
для вас предела нет в безнаказанности, то он есть для нашего терпения.
Полистав досье, Вася принялся читать общий анализ состояния
государства, подготовленный аналитиками центра стратегических исследований
ФСБ; о том, что к совсекретным документам имеет доступ не работник службы,
федералы, естественно, не догадывались. Пробежав глазами текст документа,
Вася не стал ужасаться, ахать и восклицать: Боже мой! В принципе, он знал
положение дел в стране, экономика которой практически полностью перешла
под контроль преступных группировок. Органы государственного управления
также контролировались «семьями» СС, экономическая, финансовая,
политическая и военная мощь которых уже не позволяла государству
ликвидировать их экономическими и правовыми методами.
Чиновники–расхитители, жулики, спекулянты, мошенники, валютчики,
казнокрады, рэкетиры и бандиты легко влились в новые экономические
отношения, не считаясь ни с какими законами, ибо вся страна стараниями
правительства и Думы была опущена до их уровня, куплена, продана и
предана.
Общество России превратилось в общество криминализированное, где
законодательная база была создана в интересах преступных кланов и не могла
карать их по заслугам. Борьба за передел собственности шла уже не на
уровне здравого смысла, а на уровне инстинктов. Звериная, пещерная
психология бандитов и мафиози нынешней России могла поразить кого угодно,
только не депутатов Госдумы, продолжавших торговать и продавать. Однако
борьба за передел сфер влияния по отраслевому и территориальному принципам
закончилась с приходом к власти «маршала» Сверхсистемы Рыкова, у которого
проснулся комплекс собственника, тяга к лидерству и крайняя агрессивность.
Известно, что высшая форма собственности – власть, поэтому Герман
Довлатович жаждал власти, причем власти абсолютной, и шел к своей
цели напролом, невзирая на сопротивление государственных структур и
кардиналов Союза Девяти, не желавших терять своего влияния на социум. Для
достижения цели Рыков не гнушался даже элементами психофашизма, используя
бессознательные инстинкты толпы: тягу к свободе, к самоутверждению,
поклонение вождям, националистические устремления, подчинение стандарту,
психологическую неустойчивость. Толпа моментально зверела, стоило бросить
ей клич: «Бей иноверцев, спасай Россию!" И Рыков умело пользовался этим
рычагом, добиваясь проведения через Думу законов, помогающих СС утверждать
свое господство там, где было выгодно.
Фамилия Рыкова в документе конечно не фигурировала, маршал СС
обозначался в нем «фигурой умолчания», но Василий хорошо понимал, о ком
идет речь. Но больше всего его поразил вывод экспертов ФСБ: в стране (и во
всем мире!) шел интенсивный процесс исключения из культурного оборота
культурных ценностей, резко уменьшилось разнообразие социальных структур и
институтов, что являлось явным признаком конца эволюции социума.
Заинтересовавшись, Василий поискал разработчиков аналитического
центра, сделавших столь неординарный вывод, и не удивился, когда прочитал
фамилию Головань. Кирилл Данилович Головань был заместителем директора
Международного института стратегических исследований и кардиналом Союза
Девяти. Возвышение Рыкова ему мешало и он искал возможности ограничения
деятельности СС и ее маршала.
– Ну–ну, – пробормотал Василий, – было бы просто здорово, если бы эти
волки скушали друг друга.
«Что ты об этом думаешь?" – напечатал он на экране компьютера,
добавив значок «диалог».
«Не валяй дурака», – ответил компьютер, подумал и добавил:
«Вы, злодейству которых не видно конца,
В Судный день не надейтесь на милость Творца!
Бог, простивший не сделавших доброго дела,
Не простит сотворившего зло подлеца».
Омар Хайям
*Бандлик – ликвидация бандформирований (жаргон «чистильщиков»).
**Мейдер – боевая единица ККК, насчитывающая от пяти до девяти человек, профессионалов разведки и боя.
Самандар сел за стол и несколько минут изучал план ликвидации
казанской банды.
– В принципе годится. Но одновременно с ликвидацией необходимо
скинуть файл связей группы с депутатами и Рыковским СС в сеть Федеральной
службы безопасности.
– Почему туда, а не в службу безопасности президента?
– Президентскую сеть контролирует Рыков, ребята из федеральной
команды более свободны.
– Файл практически готов. Можем запускать хоть сейчас. Кроме него я
подготовил наш «Коррумп–реестр», хотя он явно неполон. Но дополнить его –
твоя забота.
Вахид Тожиевич кивнул, выводя на экран «Коррумп–реестр» – список
высокопоставленных лиц России, так или иначе связанных с организованной
преступностью. Возглавлял список вице–премьер правительства Лобанов.
– Да, это будет хороший нокдаун Герману, – сказал Самандар, дочитав
документ. – Не хватает двух десятков деятелей поменьше рангом, но мне
нужно время, чтобы проследить связи каждого. Когда мы этот список
выстрелим в эфир, разразится сильнейший правительственный кризис.
– Я не уверен, что это изменит систему, – негромко сказал
Василий. – Мы не можем влиять на расстановку кадров в правительстве, а тем
более в Думе, все решает властный эгрегор, а у Рыкова слишком много людей
расставлено по всей структуре управления, в том числе зомбированных, не
поддающихся никаким увещеваниям.
Вахид Тожиевич остро глянул на Котова.
– Ты предлагаешь не трогать систему?
– Бросая вызов Рыкову, мы бросаем вызов Монарху, а это уже совсем
другой уровень разборок.
– Я тебя не вполне понимаю.
Василий вздохнул.
– До этого момента мы воевали с «эсэсовцами», с мафией и
коррумпированными чиновниками. Как только мы опубликуем «К–реестр»,
уровень войны резко повысится, за нас возьмутся кардиналы Союза Девяти и
Монарх Тьмы, который сейчас дружен с Германом Довлатовичем, и одним нам
эту войну не выдержать. Нужен Соболев.
– Он мертв... ну, или где–то в «розе», что для нас одно и то же.
– Надо попытаться отыскать его.
Самандар скептически скривил губы.
– Мы туда не пройдем.
– Мы не пытались, – хмуро отрезал Василий. – Я собираюсь заняться
поисками серьезно и уже предпринял кое–какие шаги. Хочешь – присоединяйся.
– Какие шаги?
Василий усмехнулся.
– Попросил совета Хранителей.
– Разве они открыли доступ к своей общине?
– Я поискал след Хранителя Матфея в астрале... – Василий снова
усмехнулся, – и получил святое разрешение на контакт. Матфей посетит нашу
реальность в ближайшие два дня.
Самандар качнул головой, скрывая свои чувства.
– На мои вызовы Хранители ни разу не ответили. Ты растешь, идущий, я
уже не могу быть твоим Учителем. А тебе пора самому подумать об ученике.
– У меня уже есть ученик.
– Стас?
Василий кивнул. Сходил на кухню и вернулся с кофейными чашками,
протянул одну Вахиду Тожиевичу.
– Стас идет быстрее, чем я. Заниматься с ним одно удовольствие.
Время, когда бытие определяется скрытыми от нас законами, которые мы
называем случайными процессами, закончилось, пришло время, когда главную
роль играет личность идущего. Стас – личность. Он и меня скоро перегонит.
Путь через правритти и карма марга к нируддха и махавидье* он преодолеет
за считанные годы. По большому счету его Учителем должен быть Соболев, я
просто временный исполняющий обязанности.
– Где он?
– Ты имеешь в виду лестницу самореализации? На шестой ступени:
Возникновение Возможности.
– Пусть больше занимается свадхъяя**.
* Правритти марга – путь действия;
карма марга – путь для активных людей к реализации через действие;
нируддха – обретший контроль над собой;
махавидья – метафизическое знание как свойство (сила) личности (индуизм).
** Свадхъяя – самообразование путем изучения божественной и эзотерической литературы.
– Он и так много читает. Но проявилась некоторая темная
закономерность, которая меня... м–м, не пугает, но настораживает.
Самандар глотнул кофе, оценивая напиток: Вася знал несколько рецептов
и на этот раз приготовил кофе по–турецки.
– Что ты имеешь в виду?
– Вчера машину Стас обстреляли из автоматов.
– Кто?
– Он не разглядел.
Самандар помолчал, продолжая смаковать кофе с полузакрытыми глазами.
– Он на твоей машине ехал? Может быть, его приняли за тебя?
– Не исключено, но маловероятно. О моей деятельности знают только
двое: ты да я. Плюс догадывается Стас. Дело даже не в факте нападения, а в
том, что стычки Стаса с криминальным миром имеют тенденцию учащаться. Это
явный признак разгона давления на человека. Такое уже было с Матвеем
и со мной.
– С одной стороны – ничего удивительного. – Вахид Тожиевич допил
кофе. – Закон возмездия в стране, да и во всем мире – судя по волне
насилия и бессмысленной жестокости терактов, – все еще падает, и это не
может не отражаться на личности, способной помешать дальнейшему ослаблению
закона. С другой стороны Стас еще неоперившийся птенец, вряд ли Тьма
способна принять его в расчет на стадии подготовки Воина Закона
справедливости. Даже если он изберет этот путь.
– Логично, – кивнул Василий.
– Но кое–что тревожное в воздухе носится.
Вася помолчал, поглядывая на гостя, и тот добавил:
– Убит Блохинцев.
– Что?! – Василий от изумления допил кофе одним глотком. – Кардинал
Союза... убит?! Кем?
– Не знаю. Эта весть не станет достоянием средств массовой
информации. А подозревать можно лишь самих кардиналов... или Посвященных
карма марга, как мы с тобой. Теперь следует ждать инспектора Круга, а то и
целую следственную комиссию.
– Несомненно, нас проверят в первую очередь. Однако ликвидация
Блохинцева, насколько я знаю, не входила в планы «чистилища», ни в
тактические, ни в стратегические. И все же факт действительно тревожный.
Может быть, они как–то связаны – нападение на Стаса и убийство кардинала?
– Посоветуйся с Хранителем, когда встретишься. Вдруг он подскажет,
что происходит.
Василий отнес кофейный прибор на кухню, вернулся.
– Итак, ты идешь со мной в «розу» искать Соболева?
– Куда же я денусь? – невозмутимо ответил Вахид Тожиевич.
