* * *
...Он опомнился. Дождь наотмашь хлестал в лицо, лошадь едва держа
лась на ногах, вокруг расстилались пустые поля с комьями коричневой
земли, рябые лужи под низким небом, ватный, безнадежный, осенний мир –
но самое страшное, он не мог понять, рассвет или закат прячется за глу
хим слоем туч.
Он поднял голову, подставляя впалые щеки дождю. На минуту пришло
забвение – он ощущал только холод бегущих капель, ледяное прикосновение
ветра да глухую боль в спине; он растворился в холоде и боли, смакуя
их, как гурман смакует новое блюдо. Холод и боль давали право не думать
больше ни о чем. Еще минуту. Еще мгновение покоя.
Потом он вспомнил, и несчастная лошадь истошно заржала, роняя пену
и кровь с израненных шпорами боков, заржала и кинулась вперед, не раз
бирая дороги и поражаясь невменяемому поведению доселе доброго хозяина.
Эгерт кричал. Его никто не слышал, только серое небо и дождь.
У него не было оружия, чтобы покончить с собой.
