*** *** ***
Когда отдали команду «Вперед», Цицаркин уже успел загнать всех своих
своенравных коллег в «Мамонт». Нестеренко временно перестал ругаться, как
раз с момента, когда ашгабатцы неожиданно покинули позиции, оттянулись назад
и бегом кинулись к ближайшим домам. Самым странным было то, что они
побросали на позициях минометы, а если прильнуть к оптике «Мамонта», можно
было разглядеть, что винтовки свои допотопные и иглометы они тоже бросают.
Прямо на песок. Грузовики туркменских пограничников угомонились несколько
раньше, хотя все дни осады они сновали по территории ашгабатцев
безостановочно.
– Да... – протянул Рихард озадаченно. – Кажется, конец войне.
– Ты погоди, – мрачно сказал Шелухин. – Может, они там все заминировали
как подобает, вот потому и смотались. Думают, мы сунемся, а тут...
– А минометы они для вящей правдоподобности оставили? – скептически
осведомился Цицаркин.
– А хоть бы и так? – Шелухин пожал плечами. – Город–то вот он, рядом, и
это их город. А покажи мне кретина, который станет разрушать собственный
город.
– Думаешь, пустить в город неприятеля – большее удовольствие? –
Цицаркин продолжал излучать скепсис.
– Вот, в старину, говорят, защитники предпочитали погибнуть вместе с
городом, чем пускать в него врага, – вставил Нестеренко. И, не удержавшись,
прокомментировал: – К–кретины...
– Не похожи ашгабатцы на кретинов, – уныло заметил Рихард. – Хотя,
оборонять город столько дней, зная, что в конечном итоге все равно удержать
его не получится, это, знаете ли...
– Да они просто время тянули, – зевнув, сообщил Цицаркин. И прикрикнул
на водителя: – Ну что там, холера тебя дери? Вперед или не вперед?
– Движение по команде, – буркнул водитель, вслушиваясь в шлемофонную
перебранку. – Сейчас двинем...
И действительно, вскоре двинули. Медленно–медленно. По чужим окопам
шастали сибиряки–саперы; непохоже было, что они борются с какими–нибудь
сюрпризами. Скорее просто осматривались.
Потом «Мамонт» с хрустом, слышимым даже в кабине, подмял под
бронированное брюхо туркменский миномет; Нестеренко при этом одобрительно
крякнул. А вскоре шеренга «Мамонтов» вынуждена была остановиться, потому что
уперлась в Ашгабат. В самую околицу.
Тут на связь вышел Коршунович и велел вэ–эровцам и безопасникам всех
стран в темпе вытряхиваться из экипажей и собираться к месту, откуда будут
пускать сигнальные ракеты. Цицаркин не замедлил выгнать свое войско наружу,
на прощание от души хлопнул по спине водилу, и уже снаружи огляделся. Как
раз пустили первую ракету, на востоке, около местного аэропорта. Размеренной
рысцой подтянулись к сборному пункту; за все время ни единого выстрела не
услышали, только хлопки ракетниц. Спецназ на «Вепрях» и «Фердинандах» уже
колесил по городу, судя по докладам – рации никто и не думал глушить. Из
разговоров Цицаркин понял, что начальство намерено обосноваться в
президентском дворце. Потом появился Коршунович; его люди грузились в
длинный зеленоватый фургон без окон. Сибиряки, по–честному испросив
разрешения у Цицаркина, ушли к своим; Рихард, понятно, остался.
К дворцу они приехали вместе с европейскими спецназовцами – кого только
среди них не было! И ризеншнауцеры, и ротвейлеры, и питбули, и терьеры
разнообразные... Только догов не было ни одного – Рихард смотрелся в этой
компании несколько странновато.
Дворец и вправду оказался дворцом. Самым настоящим.
«Не хило живут туркменские президенты!" – мысленно присвистнул
Цицаркин. Рихард, выскочивший из грузовика следом, тоже впечатленно
оглядывался. Сад, цветущий и благоухающий сад, и в глубине этой сказки –
изразцовое великолепие куполов и башенок, глядя на которые из памяти лезло
слово «минареты». Порода деревьев, из которых выводили это здание, была
практически лишена короны, а в кору неизвестные Цицаркину мастера врезали
тысячи самоцветов, поэтому дворец сиял и переливался на солнце, словно
праздничный платок цыганки–танцовщицы. Пели птицы, журчала вода – после
нескольких дней беспрерывного глотания песка пополам с пылью это место
казалось воплощением рая на земле.
– Бля, – в сердцах сказал Рихард. – Сейчас пойду и упаду в фонтан. И
пусть кто попробует возразить...
А когда Цицаркин увидел шефа Балтийской разведки, торопливо идущего по
алее в компании с несколькими официального вида джентльменами, он наконец
окончательно осознал: альянс занял Ашгабат. Оккупировал Туркмению.
Все. Конец войне.
И ему стало невероятно легко.
