*** *** ***
– Что там у тебя стряслось? – тихо спросил Золотых, когда наконец
удалось отогнать всех посторонних. Даже тех, кто, выпучив глаза, размахивал
какими–то экстренными пропусками.
Коршунович всмотрелся в глаза коллеги и старого друга. И, как головой в
омут бросился, выдохнул:
– Семеныч, по моим данным получается, что переворот в Ашгабате
санкционировала и подготовила Сибирь. Я хочу узнать у тебя – так ли это?
– Что? – опешил Золотых. – Ты в своем уме, старик?
Коршунович вежливо развел руками.
– Семеныч... Сам понимаешь, как российский разведчик я уже попал на
пожизненное заключение, раз тебе это говорю. Я у тебя как у старого
пса–соратника спрашиваю: это так? Мы все – просто пешки в игре президентов?
Или?
В следующую секунду Коршунович осознал, что в голове генерала Золотых
что–то ощутимо сдвинулось и завертелось. Разве что не щелкнув и не зажужжав
при этом. Слова Коршуновича скоррелировали с некими неизвестными пока
россиянину фактами, и мыслительная машина пришла в движение. Золотых думал,
сопоставлял и делал выводы.
– Постой... Откуда у тебя такая информация? Впрочем, погоди, я попробую
угадать. Агенты из Ашгабата? Обмененные. Так?
– Именно.
– Вот оно что...
Золотых молчал почти полминуты.
– Да, Палыч. Да. По моим данным за переворотом стоит Европа. Источник
тот же. И, кажется, я понимаю что это значит.
– Деза из Ашгабата?
– Несомненно. Знаешь, теперь мне становится понятно, что агентов наших
обработали довольно топорно, наспех. Наверное, времени для подготовки не
хватило. Но если бы... если бы они знали, что здесь топчут пески не
президенты, а два старых битых пса, которые могут неожиданно похерить
профессиональный долг, потому что верят друг другу больше чем президентам...
– Семеныч, – Коршунович приложил гигантское усилие, чтобы сдержать
коварную, неожиданно навернувшуюся слезу. – Не говори красиво...
– Палыч, мы их точно прижмем! – сказал Золотых и в голосе его сквозила
такая праведная убежденность, что Коршуновичу даже стало немного жаль
обреченного на неминуемое поражение противника. – Е–мое! Могли ведь на
ровном месте споткнуться...
«Надо же, – боялся поверить Коршунович. – Мы выяснили все несколькими
фразами! За пару минут! Черт, теперь я лучше понимаю дельцов, которые могут
пригнать партнеру грузовик золота просто под честное слово. Правда, смотря
какому партнеру. Лично мне слова Золотых вполне хватит, чтобы рискнуть
грузовиком золота, если он у меня когда–нибудь будет...»
Золотых уже подозвал своих помощников и что–то резко втолковывал,
обращаясь в основном к Степану Чеботареву.
На поясе коротко пискнула мобила; Коршунович машинально сгреб ее рукой.
– Коршунович!
– Палыч? – узнал он голос Шабанеева. – Я проанализировал входные
сообщения. Вывод однозначный: Европа. Нас в грязной игре подозревает Европа.
– Понял, Ваня, – сказал Коршунович. – Пока ничего не предпринимайте.
Жди, я как раз с Золотых совещаюсь...
Генерал, словно почувствовав, умолк и, по–прежнему окруженный свитой,
выжидательно глядел на Коршуновича.
– Все сходится, Семеныч, – сообщил россиянин. – Нам накапали на Сибирь.
Вам – на Европу. А Европе – на нас. Круг замкнулся.
Золотых хмыкнул – даже с некоторым, вытеснившим усталость, азартом.
– Знаешь, Палыч, у меня такое ощущение, что мы в ближайшее время будет
иметь счастье беседовать с господином Шольцем.
Коршунович, помалу заражаясь тем же азартом, с готовностью выставил на
всеобщее обозрение мобилу.
– Вызывать?
– Вызывай. Думаю, это должен сделать именно ты.
Коршунович молча набрал трехзначный номер.
– Але! Коршунович, Россия. Господин Шольц, генерал Золотых и я считаем,
что нам немедленно – подчеркиваю: немедленно – нужно провести закрытое
совещание. Поскольку линия вот–вот сдвинется, думаю разумно будет провести
его в штабном махолете генерала Золотых. Да, уж поспешите.
Он отключился и взглянул на Золотых.
– Сейчас будет. Но, кажется, он прибудет со спецназом.
– Не доверяет, значит...
– Я бы на его месте тоже не доверял.
Коршунович уже вызывал Шабанеева.
– Ваня? Подготовь–ка мне распечатку итоговой сводки по отчетам
Домкрата, Методиста и Стоппера. Под доступ альфа. Ага, одного экземпляра
хватит.
– Пойдем, – сказал Золотых и направился к туше махолета, вытянувшейся
на песке метрах в ста от места исторической беседы.
Коршунович, не мешкая, направился за ним, удивляясь, когда и куда
успела рассосаться многочисленная свита генерала. Ведь генерал, грузно
увязая в песке и попирая колючку, шел к махолету в полном одиночестве.
