*** *** ***
Когда официально сообщили об Ашгабатском перевороте группа Коршуновича
находилась в тайге, под Алзамаем. Россияне еще толком не успели обжить
притянутые в окрестности бывшей волчьей базы вагончики–теплушки на массивных
роговых полозьях.
Сообщение прошло днем, часа в два местного времени, по сибирскому
каналу новостей «ТВ–МиГ». Большинство россиян в этот момент находились на
объекте; Коршунович тоже. На мчащегося сломя голову от оперативной теплушки
Ивана Шабанеева, спеца–компьютерщика, трудно было не обратить внимание.
– Что там, Ваня? – стараясь хранить хотя бы внешнее спокойствие спросил
Коршунович.
Рядом выпрямился Виталий Лутченко, оторвавшись от очередной распечатки
аналитиков.
Группа со вчерашнего дня ожидала новостей: сибиряки намедни сообщили,
что в Ашгабате объявились Саймон Варга и Сулим Ханмуратов, предположительно
контактировавшие с волками и исчезнувшие вместе с ними. Причем, объявились
открыто, что выглядело неописуемой глупостью. А значит – что–то за этим
неожиданное крылось.
Шабанеев молча сунул в руку шефу селектоид–полиморф и коснулся сенсора
«Воспр», а сам тем временем попытался отдышаться.
– Совсем ты форму потерял, – буркнул Коршунович неодобрительно. –
Думаешь, раз спец, можно жирком обрастать?
Шабанеев молча отмахнулся, а в следующий момент Коршуновичу стало не до
одышки своего подчиненного: он вперился в глаз–экранчик и затаил дыхание.
«Сегодня ночью в столице Туркменистана Ашгабате группой патриотически
настроенных офицеров пограничной охраны был осуществлен государственный
переворот. Президент страны Кокташ Алескеров взят под стражу и объявлен
низложенным вместе со всем кабинетом. Руководство страной возложил на себя
некто Саймон Варга, доселе возглавлявший анонимную миссию в
Туркменистане...»
Коршунович лихорадочно принялся крутить ус антенны, но тут же
сообразил, что сигнал идет не из эфира, а в записи, и ограничился
увеличением яркости. Но увы: кадров прошедшей ашгабатской ночи
странслировали очень мало, в основном показывали миловидную дикторшу с очень
серьезным видом читавшую экстренное сообщение. Глаза у дикторши были
совершенно квадратные и растерянные – она, казалось, и сама не верила в то,
что произносила.
Вокруг сгрудились оперативники – Лутченко, Сурнин, Свирский, Баграт...
Сообщение было коротким, скупым и сухим. Оно и понятно – Земля не знала
насильственной смены государственных мужей уже больше двухсот лет.
По окончании сообщения Коршунович размышлял около минуты.
– Хлопцы, – скомандовал он. – Готовимся к отъезду. Кто–нибудь, подайте
мне на связь Золотых. Здесь оставить только экспертов из группы Сурнина.
Живо, собираем барахлишко!
Шабанеев не успел вызвать генерала Золотых – тот объявился на связи
сам.
– Палыч? – Золотых было слышно плохо, словно звонил он из самых
потаенных глубин преисподней. – Будь здрав. В курсе уже?
– Ашгабатских новостей? Только что просмотрел запись.
– Стареешь, – буркнул Золотых. – Такое нужно в прямом эфире
отслеживать.
– Я на объекте. Какой тут, к лешему, эфир? Спасибо, что хоть запись
сразу же притащили... Ладно, что у вас?
– Я в воздухе, – сообщил Золотых. – Вообще–то мы направлялись в
Ашгабат, но теперь, понятно, нас не пропустят. Будем садиться где–нибудь у
границы, полагаю недалеко от Ургенча.
– А не лучше ли с Туранской стороны? Там ближе.
– Не лучше, Палыч. Тогда Туран сразу как бы активно входит в дело, а
оно нам надо? Тут еще Европа и Балтия, да и Японокитай... Короче, мне сверху
намекнули – не стоит. Допляшем и из Узбекистана. Честно говоря, я и на это
не слишком надеялся.
Коршунович жадно внимал, время от времени перекладывая трубку из руки в
руку и вытирая о штанину потную ладонь.
– В общем, собирай, наверное, манатки и дуй к нам. И учти: я тебе
неофициально звоню, так сказать по дружбе.
– Интересно, – пробурчал Коршунович, – чем это я сподобился, господин
новоиспеченный генерал?
– Не рычи, – парировал Золотых. – Мне намекнули тут – опять же сверху –
что России нужно всецело содействовать в первую очередь. Я и содействую. И,
кстати, не расслабляйся, сейчас твоей группе официальные директивы пойдут,
из Москвы. Косяком. Жирным таким косяком, причем одна другой страшнее и
путанее. Я тебе просто время экономлю – собирайся прямо сейчас.
– Понял, – вздохнул Коршунович. – Спасибо, Семеныч... Точные координаты
конечного пункта не забудь сообщить.
– Уж не забуду, – пообещал Золотых. – В плане, так сказать, всецелого
содействия в первую очередь...
Коршунович медленно отнял трубку от уха.
– Что там? – с тревогой осведомился Лутченко – первый помощник и правая
рука.
– А ничего особенного. Советуют собираться и двигать к границам
Туркмении.
– А ведь мы уже и так собираемся! – хмыкнул Лутченко.
– Ну, – Коршунович поскреб небритую щеку, – у вас не самый глупый
начальник в бюро, не находишь?
Лутченко ухмыльнулся.
– Ладно, Виталик, – Коршунович нетерпеливо повел рукой. – Давай,
шевелись. Оборудование бросай, пусть Сурнин пользуется. Махолет вызвал?
– Наш? Или сибирский?
– Какой наш, он весь день пилить сюда будет. Сибирский, из Алзамая.
– Вызываю...
– И Шпаковского банду пни. Они в теплушках, поди, прохлаждаются.
– Заметано, Палыч. Уже бегу.
Лутченко сделал повелительный жест Шабанееву, неосознанно повторяя
недавнее движение шефа, и опрометью помчался к оперативной теплушке.
